Поздним вечером в декабре 1941 года отряд бойцов вернулся с боевого задания. Они ликвидировали в глухих лесах Карелии группу немецких диверсантов-парашютистов. Особенно отметил руководитель операции Чижов чёткие и точные действия одного рядового. Именно он потом подошёл к капитану и сказал, что мог бы стать разведчиком в какой-нибудь немецкой шпионской школе. Чижов доложил своему начальнику подполковнику Семёну Ивановичу Холево и тот сам встретился с рядовым.
Выяснилось, что Степан Дмитриевич Гоменюк (в ряде документов фамилия звучит, как "Гуменюк") из простой семьи. Поскольку был старшим из детей, больше приходилось работать, чем учиться. Воспользовавшись его небольшой грамотностью в вопросах финансов, на почте, которой он руководил, устроили растрату. За это Гоменюка, как руководителя осудили на 2 года лагерей. Но за хорошую работу вышел через год.
…Прошло несколько дней. Холево и Чижов снова вызвали рядового. Услышав, что он не передумал, стали готовить для заброски в немецкий тыл. Решили оставить реальную биографию Гоменюка. Проработали моменты, которые он мог бы говорить фашистам о Беломорском гарнизоне, в котором служил. Разобрались с возможностями перехода и дальнейшей линией поведения с разными людьми во вражеском тылу. В одну из снежных ночей Чижов довёл своего подопечного до линии фронта и пожелал удачи.
Он вышел к немцам как было решено, с поднятыми руками, в одной из которых был белый платок. Его допрашивали подчёркнуто вежливо. Когда вывели из землянки, кто-то неожиданно окликнул. Это оказался Майборода – зек, с которым он сидел в лагере, а потом служил в соседних частях. Гоменюк сначала встревожился, а потом решил, что это придаст дополнительного доверия к нему.
Три недели его держали в лагере военнопленных на тяжёлых работах. Потом на допросах немцы расспрашивали о нём всё. Очень интересовал также Беломорский гарнизон. Степан Дмитриевич рассказывал всё, как его учили, добавив важную для контрразведки информацию.
Как он понимал, пока проверялась информация, его вывезли в оккупированный Петрозаводск и поселили в небольшом домике на окраине. К нему приходил немецкий капитан, прекрасно говоривший по-русски. Он вёл идеологическую обработку. И Гоменюк решил, что его вот-вот отправят в разведшколу. Но сильно ошибся.
Однажды ночью к нему ворвались немецкие солдаты, кинули в кузов грузовика и вывезли за город. В кузове лежала и лопата. На небольшой поляне его ждал старый знакомый немецкий офицер. Он предложил – или Гоменюка сейчас расстреляют, или он честно признается, что советский разведчик и тогда ему даруют жизнь.
Потом завязали глаза, поставили спиной к солдатам. Раздался залп. Через несколько секунд Гоменюк с трудом осознал, что он до сих пор жив. Потом понял, что проверку прошёл и теперь начнётся вербовка. Немцы действительно предложили ему обучение в разведшколе. Внутренне обрадовавшись, он сумел сдержать себя и положительный ответ дал только на следующий день.
Разведшколой в Петрозаводске руководил русский белоэмигрант, которого называли Раски. Степану дали псевдоним – Александр Морозов. Так делали, чтобы в случае провала никто не смог назвать реальные фамилии других агентов. Также «Морозову» сказали, что важно держать в секрете все данные не только о себе, но и родственниках.
В школе царила постоянная обстановка недоверия и страха. За курсантами следили все. Через некоторое время Гоменюк понял, что и его сосед был очередной проверкой – провокатором. Степан Дмитриевич ответил ему правильно и вскоре провокатора куда-то перевели. Гоменюк узнал, что тот выдал двух молодых курсантов, которые доверились ему и рассказали правду – что пришли в школу, чтобы вырваться из ада концлагеря.
Разведчик «сдружился» с провокатором Комаровым, разумно полагая, что от него можно выведать интересную информацию. Первое, о чём ему выболтал «дружок» - советская разведчица попалась из-за нижнего белья, которое было таким же, как у женщин-военнослужащих. Была и ещё информация. Но её следовало как-то передать.
Он стал внимательно приглядываться к своему соседу Курчавому, друга которого по концлагерю, Лосева, вскоре должны были отправлять в советский тыл. Гоменюк решил рискнуть и поговорить с соседом по комнате откровенно. Ребята оказались патриотами.
«Морозова» начали готовить к заброске. В комнате со Степаном Дмитриевичем теперь жил радист. Почти перед самой заброской он «заболел». Ночью метался, кому-то «передавал данные о разведшколе». А утром спросил, не бредил ли он. Наш разведчик сказал, что крепко спал и ничего не слышал. А пока сосед ходил умываться, моментально обшарил его вещи и нашёл маленькую карточку, где на обороте латиницей было написано немецкое имя. Гоменюк доложил немцам. Это была очередная «подсадная утка» и он снова прошёл проверку.
После высадки в советском тылу ему поставили две задачи: - в Беломорске установить, где находится штаб и воинские части, узнать их режим; - подложить в штабе фронта взрывное устройство. По возвращении пообещали нацистскую награду.
…Через некоторое время он был на родной земле. Чуть позже – у подполковника Холево. Ещё через 3 часа о прибытии Гоменюка знал командующий Карельским фронтом генерал В. А. Фролов. Все чекисты из руководства пришли прямо к нему в комнату.
Степан Дмитриевич рассказал обо всём, что узнал в школе: правила подготовки, заброски, фамилии преподавателей и инструкторов, число практически готовых агентов, их описания и клички. А также о том, что предписано ему.
Для него была составлена дезинформация, проведены имитации диверсионных взрывов уже пустых складов, к которым съехалось много «начальства». Штаб же передислоцировали, а разведчик должен был сказать, что просто не успел его взорвать. Гоменюк получил новые инструкции и снова перешёл линию фронта.
После очередной проверки немцы оставили его в школе инструктором. Расширилось число контактов, теперь «Морозов» свободно выезжал и в Петрозаводск. Гоменюк собирал сведения о частях, расквартированных в Петрозаводске. Но в первую очередь – о курсантах школы. Крайне осторожно он выявлял тех, кто согласился на это, чтобы попасть к своим. Подталкивал их к явке с повинной. А они охотно рассказывали на Родине о том, с кем обучались в школе. И нить разоблачений шла дальше.
Ещё больше интересных историй в моём 📕Телеграм-канале. Обязательно загляните
Когда Красная Армия освободила Карелию, руководители школы абвера бежали, вывезя с собой самых ценных агентов в Финляндию. Среди них оказался и «Морозов». Ему удалось вырваться на Родину только в 1944 году. В Управлении военной контрразведки в Ленинграде он представил новые сведения о сотрудниках и заброшенных или подготовленных к заброске на советскую территорию агентах. Он же сообщил данные порядка 100 агентов, вывезенных в Финляндию. Так закончил свою работу советский агент, значащийся в картотеке контрразведки как «Ленинградец».
Дорогие друзья, спасибо за ваши лайки и комментарии, они очень важны! Читайте другие интересные статьи на нашем канале.
