Это продолжение 1. Начало здесь.
Таня проснулась с головной болью и некоторое время лежала с закрытыми глазами. По абсолютной тишине рядом она поняла, что Максима в постели нет. Прислушалась и уловила отдалённые тихие голоса мужа и Пети.
Встала, накинула халат и вышла. Голоса раздавались из кухни. Петя и Света ели рисовую кашу. Максим пил кофе.
- Доброе утро! -сказала Таня.
- Доброе утро, мамочка! – ответили дети, коротко взглянули на неё и вернулись к каше.
Максим поздоровался, кивнул и внимательно посмотрел на неё. Он знал про частые приступы головной боли у жены и знал, как это проявляется на её лице.
- Дать цитрамон? – спросил он у привалившейся к косяку жены.
Аптечка висела рядом с местом, где он сидел. Таня отрицательно покачала головой.
- Болит не сильно, я потерплю, может так разойдётся, - и ушла умываться.
Была суббота и предстоял поход к стоматологу.
- Пойдёшь с нами в зоопарк? – спросила Таня, хотя спрашивать не хотела, так как знала ответ.
- Нет, у меня дела днём, - ответил Максим.
- Ну да, работа, я понимаю, - попыталась уязвить его жена, но поняла, что говорит словами волка из мультфильма «Жил-был пёс» и непроизвольно хмыкнула.
Муж ничего не ответил, собрал посуду и пошёл её мыть.
Вчетвером они поехали в поликлинику и, когда из кабинета вышла сияющая Света, которой окончательно залечили сломанный зуб, разошлись. Таня с детьми уехала в зоопарк, а Максим - по своим делам.
Он поехал не к Алёне, как предположила жена, а к другу в качестве грузчика, который перевозил мебель на дачу. Грузчики без машины стоили каких-то безумных денег, а машина – Газель – была с работы друга, почти бесплатно. Максим вошёл в положение и сейчас они вдвоём с другом, бодро грузили мебель в машину. Через час так же быстро они выгрузили её и Максим стал собираться домой.
- Да ты что, куда собрался? Сейчас сядем, выпьем-закусим, всё в лучшем виде, - друг потёр руки.
Выпить Максиму хотелось, друг, как и он сам, предпочитал хороший дагестанский коньяк, но приходить домой с запахом не хотел категорически. Кое-как отговорившись, он автобусом вернулся в город и поехал домой.
Жена, увидев его, удивлённо вскинула брови. Ожидала она его, судя по реакции, поздно вечером.
Весь вечер Таня с тем же удивлением наблюдала, как Максим играет с детьми и даже ухитрился привлечь Костю, оторвав его от компьютера.
«Он что, одумался и возвращается в семью? Давно не видела его таким весёлым и оживлённым. Господи! Хоть бы это было правдой! – думала Таня, строя предположения, которые не были основаны ни на чём».
Следующий день – воскресенье – Максим вообще никуда не уходил и провёл всё время с семьёй. После обеда они вчетвером – Костю «сломать» не удалось – выбрались в город и катались на речных трамвайчиках. Максим подавал ей руку на сходнях, приветливо улыбался весь день. К вечеру Таня ещё больше упрочилась в мысли, что Максим опять становится тем Максимом, с которым она жила двенадцать лет. Её глаза засияли, головная боль, снова начавшая мучить её с утра, куда-то улетучилась и она с удовольствием принимала участие во всех семейных играх.
Когда дети легли спать, она с Максимом и Костей поужинала, показав мужу бутылку вина так, чтобы Костя не увидел. Максим отрицательно покачал головой, чем вызвал у Тани разочарование.
Она на вечер строила планы относительно него и Максим это понял. Он набрал воду и ушёл полежать в ванне. Желание смягчить предстоящий уход – а Максим понимал, что уход неизбежен, он просто не мог выбрать момент, чтобы это реализовать – казалось правильным решением и он, создавал уютную атмосферу в семье в эти два дня, чтобы «смазать елеем» предстоящую душевную травму жене. Но сейчас он понял, что только усугубил положение, дав Тане ложную надежду и теперь, скорее всего, расставание будет для неё тяжелее и мучительнее, чем если бы она не питала ложных надежд. Садистом Максим не был и сейчас переживал, что по недомыслию нанёс новую травму жене.
С другой стороны он не знал, как себя вести в такой ситуации. Не мог же он смотреть на жену волком. Единственное, что можно было сделать – это быстрее уйти.
Но процесс ухода – это не значит собрать чемодан, попрощаться и выйти за дверь. Так можно уйти из гостиницы, если соседи не нравятся. А здесь за плечами были многие годы совместной жизни и, главное, дети.
Максим провёл два дня с семьёй всего лишь потому, что Алёна уехала на выходные с давно запланированным корпоративный выездом её организации, в котором она была в числе организаторов и увильнуть не могла.
В понедельник Таня напрасно ждала Максима домой после работы. В половине девятого она получила сообщение от него с просьбой уложить детей, так как он задерживается.
Прерогатива укладывать детей была давно закреплена за Максимом. Он купал детей, укладывал их спать, рассказывал сказки. После того, как он уходил, наступала очередь Тани. Она заходила, целовала ребят и потом они снова требовали папу. Максим по паре минут лежал рядом с каждым, держась за руку, целовал их и уходил. Только тогда ритуал укладывания бывал выполнен до конца и дети спокойно засыпали.
Сейчас же приходилось ломать этот распорядок и Таня была не в том настроении, чтобы спокойно заменить Максима. В результате Света обиделась, а Петя расплакался.
Максим пришёл ближе к двенадцати, вымыл руки, не стал есть и заперся с Костей в его комнате.
Таня ничего хорошего не ожидала от таких действий мужа. Она до сих пор была в прострации от резкого перехода семейной идиллии субботы и воскресенья к таким понедельничным действиям Максима.
🔺🔺🔺
- Здравствуй, сына! – сказал Максим, войдя в комнату Кости.
- Здравствуй, папа! – ответил Костя, с видимым удовольствием отрываясь от тетради, где он проводил какие-то вычисления.
- Мне надо с тобой поговорить, - продолжил отец.
- Во! Во всех картинах этой фразой предваряют какие-нибудь гадости, которые хотят вывалить на голову собеседника. Папа, я готов выслушать тебя!
- Кончай паясничать, будто я тебя не знаю. Насчёт гадостей – ты угадал, хотя ты парень умный, всё давно в мире взрослых замечаешь, - Максим помолчал и продолжил. – Я ухожу от мамы. У меня появилась другая женщина.
- Ни фига себе. Я понимаю, что ты не шутишь, но как-то неожиданно.
- Неожиданно для тебя. Скажи, ты замечаешь, какие у нас мамой отношения?
- Конечно замечаю. Великолепные. Вы последний раз ругались типа полгода назад. Вот у Васьки из нашего класса родители ругаются почти каждый день, я уже перестал к нему ходить – так даже разговаривать невозможно с ним, всё время крики. А Женины родители легко могут подраться. Правда не чаще раза в неделю.
- Да я не о том. При чём здесь ругань и драки?
- А я о том! У вас классные отношения.
- Костя! Я не буду тебе рассказывать о том, чего ты не видишь, но у нас мамой давно нет любви и мы жили вместе только ради вас, детей.
- Пап, ты чего от меня хочешь? Вы жили ради детей – ну и живите. Мы, дети, никуда не кончились. Вот они мы – зайди в соседнюю комнату – там Петька со Светкой спят. И я тоже ещё дитя. Но это – не для общего употребления, я сугубо тайно тебе говорю.
Максим смотрел в милое лицо сына и понимал, что в разговоре тот полностью доминирует. Не потому, что отец глупее или не умеет говорить, а потому, что за сыном стояла правда.
Если отбросить всю требуху и красивые слова, если обнажить суть, то действия Максима выглядят так: он бросает жену, детей и уходит обретать счастье на стороне, с чужой женщиной, зачеркнув двенадцать лет своей и их жизни.
Но кто сказал, что Максим должен жертвовать своей жизнью, продолжая жить с не любимой женой, которая перекрыла самый нужный мужчине во все времена «кислород»? Почему он обязательно бросает детей? Он готов их забрать с собой и сделает это, когда будет куда забирать. И постарается наладить отношения с покинутой женой, чтобы она, когда уляжется боль обиды, смогла вместе с ним думать о том, что и как для детей будет лучше.
Драма ухода не должна превращаться в трагедию!
Максим неделей раньше полюбопытствовал и ужаснулся цифре – семьдесят пять процентов семей распадается.
- Я ухожу, это уже решено. Я хотел бы, чтобы вы, дети мои, жили со мной. Но, кроме меня, у вас есть мама и мы вместе потом, когда уляжется горечь расставания, решим, как и где будем жить. Я тебя приглашаю жить со мной – мама с тремя не справится, но мне нужно некоторое время, чтобы наладить быт.
- Я понял тебя, папа. Когда будешь готов пригласить меня к себе, тогда и поговорим, - серьёзно сказал Костя. - Когда ты уходишь?
- Днями.
🔺🔺🔺
Таня ждала выхода Максима от Кости. Ей хватило одного взгляда Максима на неё, когда он вышел, чтобы понять, что происходит.
- Пойдём на кухню, - предложила она.
- Ближе к сковородкам? – неуклюже пошутил Максим, испытывая неловкость от ситуации.
- Тут меньше слышно, - сочла нужным ответить Таня, хотя это было ясно и так. – Объявил Косте о своём уходе?
Таня знала, как нужно говорить с Максимом и как максимально быстро получить всю информацию от него. Максим готовился уклончивыми словами прокомментировать свою беседу с сыном, но на прямой вопрос он привык давать прямой ответ.
- Да.
- Интересно, что ты сказал сыну? Какими красками меня нарисовал?
- Я ему лишь сообщил о своём уходе и всё.
- Какой же ты гад! Ты вчера был с нами кем? Кем ты был вчера с нами, когда мы гуляли, улыбались, ели вместе, а я потом, дура, хотела с тобой вина выпить… Как ты мог? Зачем ты вчера такое со мной сделал? Чтобы мне тяжелей стало? Мне и так не легко, можешь поверить, - Таня говорила это тихо, без крика, монотонным голосом, но от этого сцена для Максима была ещё страшнее. «Уж лучше бы она кричала, - подумал он».
Таня повернулась к плите, взяла кастрюлю с супом, повернулась к мужу и надела её ему на голову.
Красная жижа потекла по его плечам, образовала лужу на полу. Она сняла кастрюлю и молча смотрела на его голову, с которой свисали грозди капусты, лука, местами белела картошка. Потом она размахнулась и со всей силы ударила его ладонью по лицу. Всё это происходило в тишине и от этого возникало ощущение ирреальности. От удара овощи полетели по всей кухне.
«Сейчас этот кошмар кончится, с его лица исчезнет суп, он станет сухим и таким же родным, каким был всегда. Он обнимет меня и мы будем, как безумные, целоваться. Как это было в первый год нашей жизни. Как он меня целовал… Всю, не оставляя не целованным ни одну клеточку моего тела. Хочу туда, назад! – все эти мысли промелькнули секундным потоком и отозвались в ней болью несбыточности».
Максим стоял спокойно и ждал продолжения. Таня стояла напротив и кусала губы, потом из глаз её полились слёзы.
- Что же ты без крика? Тебе легче бы было, - сказал Максим.
- Детей пугать не хочу, а то был бы тебе крик, - сквозь слёзы ответила Таня.
- Могла бы дня подождать, я бы остался ради такого дела.
- Не волнуйся, крик ты ещё получишь. Спишь ты теперь на диване.
Параллельный взгляд. Продолжение 2 следует.