- Шур, что это с тобой? - спросила её Нина утром перед сменой. - Какая-то ты помятая...
- В вашем городе не только помятой на работу ходить будешь, но и сопьёшься наухнарь!
- Неужели свершилось? - обрадовалась Нина.
- О чём это ты? - не поняла Шура.
- Ну, как мы и планировали... Мужчину на котлетки и борщ...
- Тьфу! - сплюнула Шура. - Видали они мои котлетки и меня вместе с ними... Ага, как же... Тёпленькими будем брать... Ни тёпленькими, ни горяченькими... Пришлось напиться с горя, чтобы эти штуковины меня опять ночью не беспокоили.
- Так всё плохо?
- Хуже не бывает.
- Сейчас уже времени нет, в обед расскажешь.
Наскоро пообедав, подруги уединились подальше от людских ушей и Шура в красках поведала Нине о своих неудачных экспериментах, умолчав только об эпизоде с семейной парой. Ей неприятно было рассказывать о том, что её назвали бабищей и вонючей поварихой. Нина только охала и вздыхала, но когда Шура дошла до момента, как пыталась отнять у мужчины пельмени, подруга не выдержала и спросила:
- Шур, а зачем тебе понадобились магазинные пельмени? Ты бы их и есть не стала. Тебе вон дочки из деревни домашние продукты с оказией передают.
- Сама не знаю зачем. Условный рефлекс сработал.
- Какой рефлекс?
- Как у собаки Павлова. На слово "акция". Я ж теперь городская стала, охочусь за дешёвыми товарами и продуктами. Вот чай намеднись купила с 30-процентной скидкой. А ещё зубную пасту: две по цене одной. Сама ж мне советовала, как экономить надо.
- Так то паста, а то пельмени. Или срок годности выходит, или не берёт никто. Вот и уценили, а назвали акцией. Они и свежие не особо съедобные. Там же не мясо, а только кости перемолотые, жир и соевый белок.
- Да, знаю я, просто... бес попутал... Охотничий инстинкт проснулся, не иначе...
- Шур, так тебя ж на мужиков охотиться посылали, а не за пельменями, - засмеялась Нина.
- Так ото ж! - вздохнула женщина.
Когда Шура закончила свой трагический рассказ, Нина спросила: - А зачем ты котлету за пазуху засунула?
- Так Лизка твоя сказала, что я должна пахнуть котлетами.
- Ну, не знаю, в сумку бы положила.
- А вдруг бы не сработало? Я решила, чтоб уж наверняка...
- Ага, сработало... Испугала мужика насмерть, - хохотнула Нина. - А с чего ты про детей Эфиопии вспомнила-то?
- А я про них никогда и не забывала.
- А я не припоминаю, чтобы на них деньги сдавала.
- Так за тебя, небось, мать сдала, а моя мамка отказалась сдавать. Сказала, сами с копейки на копейку перебиваемся, ещё и африканцев кормить. А мне стыдно стало, я же октябрёнком была. Да, и детей Эфиопии пожалела. Как они там, бедные, без моего целкового.
- И что ты сделала?
- Стянула у мамки из кошелька рубль, думала, не заметит. Я же не для себя, а на благое дело.
- Заметила?
- Заметила, но подумала, что сама где-то посеяла. Так сокрушалась...
- Ну, и? Всё ж хорошо закончилось?
- Ага, закончилось бы, если бы мамка на собрание в школу не пошла... Учителка наша выразила ей персональную благодарность. Спасибо, говорит, Надежда Степановна, что изыскали возможность и не обошли стороной проблемы эфиопских детишек. У мамки и челюсть отвисла, а потом она сложила два и два.
- И что было потом?
- А шо могло ещё быть? Отодрала меня батькиным ремнём, как сидорову козу. Я потом неделю сидеть на пятой точке не могла. Ещё и приговаривала, когда била: "Это тебе на бананы и кокосы с ананасами". А я о таких чудесах и слыхом не слыхивала. Так что голодающих детей Эфиопии я запомнила на всю жизнь. Потом даже анекдот про это появился. Не слыхала?
- Нет. Расскажи!
- По радио была передача о детях Африки. После передачи на радиостанцию пришло письмо: "Дорогие ведущие! Вот вы сказали, что дети в Африке недоедают. А можно то что они не доедают прислать нам?"
- Смешно.
- А мне нет. Я как этих, с тёмными лицами, где-нибудь вижу, у меня зуд в пятой точке начинается.
- Понятно теперь. Мужик-то, небось, тоже офонарел, когда про Эфиопию услыхал. А потом ещё и котлета прилетела... Будет теперь от женщин шарахаться, болезный.
- Так ему и надо. Разве так с женщинами обращаются? Я ему говорю: пошли ко мне. И накормлю, и ублажу. А он: не надоть! Ты смотри какой... Хам трамвайный! А я-то уже раздухарилась. Да, шоб у него там всё отсохло! Пapaзит, одним словом!
- Не переживай, Шур, найдём мы тебе кого-нибудь. Лучше этого в сто раз, - обнадёжила её Нина, хотя сама в это слабо верила.
- Твоими бы устами, Ниночка..., - Шура махнула рукой. - Пошли работать.
По окончании смены все женщины ринулись в раздевалку. Нина работала мастером цеха, поэтому переодевалась в кабинете для инженерно-технических работников, а Шура вместе с остальными работницами. Недалеко от Шуриного шкафчика на лавочке сидели две молодые девушки и о чём-то оживлённо переговаривались. В раздевалке было шумно, но до Шуры долетели слова: - Ну, и как твои дела с этим на фуре?
Шура прислушалась. Похоже, девчонки обсуждают любовные дела.
- Ничо так, продвигаются. Уже в телеге с ним...
"Чего это они? - подумала Шура. - С дальнобойщиками что ли мутят? На прости, господи, вроде не похожи, а туда же - по телегам таскаются. Это в прицепе, что ли? Вот молодёжь пошла! И не стыдятся ничего. То ли дело мы в их годы..."
Продолжение следует...