Вчера разбудила сына очень рано. В начале восьмого. Он сразу подскочил, побежал на кухню завтракать.
Разгыкался, расфыркался как орловский рысак. Опять Туретт ему не даёт покоя.
Матроска вся прогрызена, теперь и правый рукав, не только левый. Как будто плавал он по морям-океанам, тонул, и его пытались поймать акулы.
Но он выплыл. Потому что на работу нужно, выступать с хором перед жюри, петь песню про дорогу добра. А это пропустить никак нельзя. Хоть и рано, на улице совсем темно.
Странное дело. Когда встаёт поздно, есть не хочет. Сначала у него долгие водные процедуры, потом ещё минут пятнадцать сушится феном.
А тут ни свет ни заря уже открыл холодильник. И достаёт оттуда всё, что видит.
А смотрю на него. И глазам не верю - опять вырос, в плечах стал шире и уже какие-то небольшие мускулы проглядывают из-под майки. Не зря, значит, ходит на гиревой спорт.
И я стою вся такая маленькая, метр без кепки и на него смотрю, как когда-то он смотрел на меня, высоко задрав голову, дёргал за руку и спрашивал: "А ты кто?"
Как давно это было. Лет 17-18 назад.
Интересное было время. Полное надежд на то, что всё изменится, что сын когда-нибудь подойдёт и вместо традиционного вопроса скажет: "Привет, любимая мамочка"
И он сказал. В 15. Мать, то есть я, дождалась.
Но чтобы это случилось когда-нибудь, была проделана настолько огромная работа, что я сейчас вглядываюсь в глубину лет и думаю: "Насколько было сложно научить ребёнка неспособного к коммуникации общаться, смотреть в глаза или хотя бы делать вид, что смотришь, слушать обращённую речь, отвечать на приветствия."
Об этом вам сейчас расскажу, но прежде вспомню пару комментариев, которые промелькнули под вчерашней статьёй.
Один читатель написал, что если ребёнок не ходил в сад и в школу, не социализировался там, то социализировать его в более позднем возрасте будет крайне сложно. А то и невозможно.
Не соглашусь с этим доводом. Считаю, что это миф.
Вот же он, здесь, передо мной, тот самый человек, который ни дня не был в детском саду, всего лишь год поучился в школе. И то не в первом классе, а в нулевом. Потом все девять лет был на домашнем обучении.
И как-то же он смог социализироваться, научился общаться с людьми, ходить в магазин, в парикмахерскую.
Позавчера отправила его одного. Зашёл очень вежливо поздоровался. Сел и ждёт, когда его постригут. А я посмотрела издалека и полетела по близлежащим магазинам. Купила всё, что нужно.
Пришла, чтобы увидеть финальную стадию стрижки. А парикмахер мне говорит: "Такой у вас интересный сын, скромный, очень вежливый. Только он у меня сейчас чуть не уснул. Видимо, играет по ночам, не спит."
Ну то есть она его приняла за совершенно обычного парня. Ничего подозрительного не заметила.
А Серафим ей сказал "Большое спасибо! Вы замечательный мастер."
И поинтересовался, можно ли выбрать мелкий подарок за стрижку из тех, что разложены на столике. Ему разрешили взять два.
Потому что мама, то есть я не взяла, когда приходила за полчаса до него стричься. Выбрал блокнотик с кошкой и чупс. И пошёл довольный.
И я тоже была довольна, потому что видела перед собой совершенно нормального человека.
А с чего всё начиналось очень давно. С игрушек в виде морских обитателей, которые надеваются на пальцы.
Я про них уже и забыла, что они у нас есть. И вдруг Серафим их на днях вытряхнул из коробки, которая стоит у меня в шкафу. И спросил: "А что это?"
И у меня сразу в памяти всплыли картинки, как он сидит на ковре в кабинете психолога. На указательном пальчике правой руки у него жёлтый крабик. И этот крабик пытается спрятаться, всё время отворачивается, а потом и вовсе залазит под коробку.
Рядом сидит психолог, у неё на пальце морская звёздочка. И она, эта звёздочка, стучит по коробке и говорит: "Привет. Выходи. Давай играть."
И крабик выходит и спрашивает: "А ты кто?"
А звёздочка ему отвечает: "Я морская звезда Надя. А ты, кто? Как тебя зовут?"
- Я морская звезда Надя, - повторяет сын эхом.
- Нет, ты морской краб. И зовут тебя тебя Серафим.
- И зовут меня Серафим.
- Молодец. Всё правильно. А давай дружить.
- А давай дружить...
Как часто потом я слышала этот диалог уже дома, когда сын разыгрывал сцену знакомства один по ролям, надев на одну руку звёздочку, а на другую крабика.
Повторял всё услышанное слово в слово.
Это, кстати, он попросил меня заказать набор "Подводный мир." И я впервые увидела, что он может играть и может общаться.
А потом было вот что:
-Мальчик, здравствуй. Меня зовут Серафим. А тебя как? Давай дружить."
Было тогда сыну шесть лет. И он играл на детской площадке.
А потом только были разные кружки по интересам: рисование, пение под баян в небольшой группе, уже серьёзная подготовка к школе, работа в прописях под руководством учителя.
А всё начиналось с вот этого жёлтого крабика и крошечной оранжевой морской звёздочки с чёрными глазками-бусинками.
А теперь вон как: в парикмахерскую ходит и в магазин, совершенно свободно общается с людьми. Ещё даже год назад это было чем-то из разряда фантастики.
Вот и ответ на вопрос: можно ли социализировать человека вне детского сада и школы. Ответ у меня однозначный - можно.
Другой читатель пишет: "Никаких психологов. Только психиатр и соответствующая терапия."
Но позвольте. Психиатр не научил бы моего сына играть, не научил бы общаться. Проявлять интерес к собеседнику, задавать вопросы.
Это сделал психолог из платного детского центра. Который первый раз столкнулся в своей практике с ребёнком, имеющим диагноз аутизм.
Ей самой было интересно, получится или нет. Уже через месяц, благодаря звёздочке, сын сам закрыл на замок дверь в кабинет. А ещё через две неделе погасил свет. И крабик со звёздочкой искали в темноте разбросанные по полу игрушки. А Серафим перестал бояться закрытых дверей и темноты.
А вы говорите не нужны психологи, ваш врач психиатр...
У каждого свой путь. У нас был такой. На истину я не претендую. Просто делюсь мыслями.
А вы как считаете, нужен психолог ребенку с аутизмом? Сможет он помочь? Возможна ли социализация без детского сада и школы?