Цикл материалов к 315-летию Бийска
Дом. Старый дом. Старинный. Сколько таких в Бийске! Их строители и владельцы давно ушли в вечность, а дома живут и хранят память о людях, что открывали их двери и поднимались по лестницам, о голосах, что звучали в их стенах. Много… Много историй хранят стены старых бийских особняков. Одна из самых ярких историй нашего города вот уже больше 120 лет бродит среди стен дома, что расположен на Советской, 30 – дом купца Алексея Васенева.
Точка отсчета
Шумно на Ирбитской ярмарке. Немудрено, по значимости в одном ряду с Нижегородской стоит. Суетится народ. Кто покупает, кто продает. В лавке купца Вырубова пусто не бывает, знают покупатели, куда идти за редким товаром. Среди них мечется парнишка лет 14. Глаза такие смышленые, тут подскажет, тут посоветует. А к вечеру хозяину докладает, чего сколько продано да какую выгоду тот поимел за день. Не нарадуется торговец на юного помощника. Вроде и годами мал, да любого приказчика смекалкой да хваткой коммерческой за пояс заткнет. Даром, что из солдатской крепостной семьи вышел. Помнил Вырубов, как Данила Васенев в ноги ему упал: мол, возьми сына в услужение. Сам то Данила из солдат был, там, в Кукарской слободе, что на земле Вяткинской, и женился, и детишек нарожал. А как-служба-то закончилась, приехал со всем семейством в родную свою деревеньку, так и понял, что от жизни крестьянской отвык и потому к ней вовсе не пригоден. К той поре по цареву указу и от «крепости» освободили. Что делать? Подался тогда Данила Васенев всем своим «табором» на Урал, в Ирбит. Много про город этот слыхал еще от сослуживцев своих полковых. Главное, что запомнил: детишков там можно в люди вывести. Вот и рухнул в ноги купцу, за сына Лексея прося. Проникся тогда Вырубов, что-то подкупило его в бедно одетом парнишонке. То ли смелость в глазах, то ли ловкие ответы на вопросы, что задал при приеме на работу. Грамоте обучил, счету. И уж начал думать, как мальчонку дале привлекать к коммерции, да нарисовался в его лавке бийский купец Котельников. С Иваном Петровичем давно дела общие имели, да не рассчитывал Вырубов, что сманит тот у него перспективного парнишку. Да и чем сманил-то! Рассказами про земли богатые монгольские, в которые кроме как через город Бийск не попасть.
С того все и началось. История особняка купеческого Васеневского на бийской улице в том числе. Точка отсчета успеха купца второй гильдии Алексея Васенева была поставлена в Ирбите. Позже известный путешественник и исследователь востока Дмитрий Клеменц о нем напишет: «… Человек, который сделал себя сам…».
Пучеглазый демон
— Алексей, у меня к тебе деловое предложение, хоть ты и юн годами… — Иван Петрович серьезен и задумчив. – Есть у меня идея взять тебя с собой в Бийск. Ярмарка покуда прикрывается, а ты уж больно расторопен.
Подросток, не раздумывая, отвечает:
— Да! — тут же осекается и добавляет. – А как же маменька с тятей?
— За то не волнуйся, при первой же оказии отпускать тебя к ним буду, только, когда она возникнет, ответ не держу. Потому как из Бийска дале двинемся – в страну Монголию.
О Монголии Алексей уже наслушался. Интересная страна, много прибыли там получить можно.
— Монголия так Монголия. – глаза загорелись. – Я еще про страну Китай слыхал. Вот туда бы попасть!
— Ну, коли так, прощайся покуда с родными, а завтра по утру в Бийск выдвигаемся.
Так и сделали. Новый для юного Васенева город не вызвал ничего кроме уныния, повода для восхищения пытливому уму не было. В 1870-м в Бийске всего пять каменных зданий: городское училище, уездное казначейство, дом протоирея и два купеческих особняка: Морозовых да братьев Гилевых. Населения всего-то 7 тысяч. Зато питейных заведений не больше ни меньше — 60. Разочарованию не было предела, и Алексей Данилович, иначе служащие Котельникова, несмотря на молодость, его уже не величали, мечтал поскорее убраться из унылого города. О том, что когда-то он построит в нем свой дом, у него даже мысли тогда не возникло. На долгие годы его настоящим домом станет Монголия. Осуществится и мечта о Китае. Он станет первым европейцем, которому будет дозволено там торговать. Случится это в 1886 году.
— Господин, к нам прибыл пучеглазый демон! Долгий путь держал согласно распоряжению их царя. Изволите принять?
Наверное, таким было первое представление Васенева китайскому мандарину, ответственному за торговлю с внешним миром. Уже через год иначе как «иностранный господин» его не величали. Именно Васенев первым привез в Россию китайский чай, шелк и вазы, которые изготавливались исключительно для китайских императоров.
Старые стены
Многое пройдено, многое видено. Все надо успеть записать: потомкам на память да России для науки географии… Алексей Данилович в подробностях описывает свои путешествия в Монголию, в Китай. Все свои записи он отправит в Русское Географическое общество и своим друзьям Дмитрию Клеменцу и Николаю Потанину. Коллекцию восточных фигурок, ваз и прочих иноземных достопримечательностей он уже передал Томскому университету в 1908 году.
Горит свет на втором этаже только-что отстроенного особняка. Бийчане, что затемно мимо проходят, уже знают: работает Данилыч. Хоть и перестал в поездки дальние ходить, а все трудится. Одно слово – неугомонный. И жену-то выбрал себе под стать. Сразила сердце неуемного путешественника-купца во время одного из приездов в Бийск дочь купца Кричивского – Софья. В Китай поехал уже женатым, и первенец Константин родился в его отсутствие. А после его очередного возвращения в Бийск супруга, уже на глубоких сносях, поставила Алексей Данилычу условие:
— Или едем вместе, или ты не едешь никуда!
Делать было нечего. Поехали вместе. Второй сын купца Васенева родился посреди пустыни Гоби.
Быстро пролетело время странствий. К 56 годам пришла в голову Алексея Даниловича идея обустроиться собственным домом. Средств к той поре уже хватало. По нынешним меркам на царские целковые годовой доход Васенева составлял без малого 20 миллионов, так что скупиться было незачем. В 1900 году он подал прошение на разрешение строительства кирпичного дома на улице Успенской. Через четыре года строительство закончилось. Семья обрела собственный дом, который быстро стал культурным центром Бийска и поводом для пересудов горожан.
— Говорят, что Васенев из самой Германии пианину для супружницы выписал! Слыхали? – судачили бийчанки.
— Да что там пианина! У него у ручки-то на дверях да окнах из незнамо чего сделаны! От ихней горничной слыхала, что они и в холод теплые. Мол, из камня сделаны невиданного. Откель привез их, неведомо. Да, за ним станется! Наблудился по Китаю от и башню на дому своем диковинную поставил.
— А окна видали какие! — вторгается в разговор еще одна сударка. – Снаружи-то ничего не видать, токо деревья, что окрест растут. А изнутри, говорят, все как на ладони… Вот мы таперя пойдем мимо, мы их не увидим, а они нас угледят. Вот что чудно!
Дом своей мечты Васенев строил с особой требовательностью. Видать, сказались первые его впечатления о Бийске, увиденном еще подростком. Где уж он останавливался во время своих странствий до 1900 года, неведомо. Вероятно, в доме тестя. Однако пришло время оставить сыновьям не только движимое, но и недвижимое имущество. Да и самому на старость лет, чтобы было где вспомнить и записать былое.
Софьюшка
Верная, преданная и готовая к самопожертвованию. Для уставшего от коммерческих походов Васенева она была отрадой сердца. Вместе с ним она терпела тяготы переходов по неведомым землям, помогала составлять письма в научные сообщества, дабы муж ее не зря терпел лишения в путешествиях, пусть и коммерческих. Особо супруг ее ценил умение проводить встречи с друзьями — русскими путешественниками Потаниным и Клеменцем, которые завсегда, проезжая сквозь Бийск, у них останавливались.
Помнят старые стены купеческого особняка голос Софьи Васеневой. Плавный, домашний в общении он становился особым, когда хозяйка дома начинала петь под собственный аккомпанемент. Она знала о своем таланте и потому нередко проводила в новом доме на Успенской музыкальные вечера, в которых непременно принимала участие. Доступ к таким вечерам был бесплатным для всех желающих.
— Слышала намедни Софью Георгиевну! Чудо как поет! – восхищается александровская гимназистка.
— А я слышала, что к ней за уроками пения сама Люси Ассанова обращается. Ну та, которой папенька ее кружева стирать в Париж отправляет… — отвечает однокурсница.
— Сама, конечно, не видала, но горничная Васеневых сказывала, что кабинет Алексей Данилыча чудной как есть. Все там в восточной сказке словно, и он там и Софью Георгиевну привечает и дела свои купеческие решает.
— Ой! Чудны дела твои, Господи! — от особняка Васенева в сторону недавно выстроенной Успенской церкви недалеко. Вроде и не видать по улице, но крестится в ту сторону Успенской молодая гимназистка суеверно и истово. — Не хотела б я за такого странного замуж, хоть бы и богатый был.
Софья Георгиевна, разумеется, о сем разговоре не знала. Впрочем, даже если бы и знала, просто улыбнулась бы девичьим пересудам. Потому как счастлива была, подругой была милому в странствиях и в испытаниях, а он ей платил не столько семейным достатком, сколько любовью и пониманием.
И когда в 1910-м Васенев неожиданно для всех потерпел огромные убытки от того, что в Европе и Америке перестали покупать шкурки сурков, Софья Георгиевна ничем не попрекнула супруга. Осталась такой же, какой была, когда вышла за него замуж в 1884 году.
Милый дом
Свой дом после многих лет скитаний по Востоку Алексей Васенев продумал до мелочей. В нем даже была предусмотрена специальная комната для белошвеек, которые шили шторы, постельное белье и даже одежду для сыновей Константина и Владимира. Особую гордость для хозяина составляла кухня, скромная по купеческим меркам, но вся семья в ней уютно размещалась. К тому же прямо из кухни можно было пройти в хранилище продуктов, в котором потолок был обшит уникальными по тем временам деревянными панелями, которые ни жучки бийские, ни плесень не брала, там даже летом было холодно. Не поскупился Васенев, помятуя собственное отрочество, и на помещения для прислуги. Светлыми, просторными были, оттого и шли к нему с охотой в услужение бийчане, потому как знали, что не будут обижены.
Нынче дворовые постройки на земле, что к особняку прилагались, разрушены. А во времена, о которых речь идет, двухуровневый каретный двор Васенева вызывал зависть многих купцов, и не только бийских. На первом его уровне стояли лошади и повозки с телегами, а на втором с осени закладывали сено. Ни метель тебе ни страшна, ни распутица осенняя-весенняя. Сыты лошадки и прислуге вспоможение – далеко за кормом ходить не надо.
Не забыл Алексей Данилович, когда дом строил, и о грязи распутной бийской. И потому распорядился перед домом своим обустроить особый высокий тротуар – из дубовой щепы. Долгое время это было единственное место, где по Успенской бийчанам можно было пройти, не замарав ботиков и ботинок.
Наследие
О вкладе Алексея Васенева в исследовании восточных культур написано много. В Томском университете хранится уникальная коллекция предметов ламаистской культуры, книги о китайской и монгольской культур, собранные им за время путешествий. Они были переданы в 1908 году, а до того времени хранились в его доме на Успенской.
Были у Васенева в Бийске и другие дома. На Озерной, 3, на современной Краснооктябрьской, 114. Но главным был и остается дом на Советской (Успенской), 30.
Алексей Данилович не дожил до революции 1917 года несколько месяцев. Не видел ужаса гражданской войны, не знал о том, что дом его, выстроенный и выстраданный, стал после разгрома белых городской библиотекой, а в 1928-м его занял Центр работников просвещения.
Впрочем, такое стечение обстоятельств помогло сохранить его особняк практически в том виде, каким он его и построил. Так, сотрудницы Центра в разные годы сумели отстоять и дубовые перила на лестнице, и те самые неизвестно из какого материала сделанные дверные и оконные ручки.
А вот новость о том, что в 2019 году на особняке, на одном из немногих исторических объектов города, была смонтирована ночная подсветка, Васенева, думается, порадовала бы. Как и то, что спустя почти 60 лет напротив его дома был построен монумент воинам-бийчанам. И со второго этажа его дома вот уже много лет фотографы и видеооператоры будут проводить съемки возложения венков к памятнику бийским героям. Васенев не был бийчанином по рождению, но он стал им по духу и наследию, которое оставил нашему городу.
