Первый курс закончил, и даже в стройотряд поехал деньги зарабатывать, в то время это было единственной возможностью делать такое без оглядки на мещанство, когда никто не мог сказать, что ты не тем занят. Тогда мы не столько зарабатывали, сколько приносили пользу Стране. Под этим соусом многие из нас делали какие-то начальные шаги в плане построения своего минимального будущего. А будущее, как мы знаем, оказалось капиталистическим, хоть и со своими советскими корнями.
На втором курсе политеха, в общежитии на дискотеке, произошло нарушение дисциплины и внутреннего распорядка, нас тогда отчислили из института семь человек.
Мой Папа, «самых честных правил», решил поступить со мной вполне педагогически. Со словами: «Не хочешь учиться-будешь работать», он по - блату великодушно устроил меня, неудавшегося студента, на самый нелегкий, но «благодарный» (хорошо - оплачиваемый) труд.
В это время у меня появилась впервые в жизни трудовая книжка с первой записью: ПОМОЩНИК БУРИЛЬЩИКА, последнего разряда. Это был очень интересный педагогический ход с его стороны по отношению ко мне. Жаль, что не пришлось сделать головокружительной карьеры в том нефтяном направлении, которое он задал мне, видимо, не способен был осознать моментально и проникнуться всей полнотой возможных перспектив в новой, свалившейся на меня профессии.
Спасибо Папе, попал в бригаду Героя Социалистического Труда.
Так в неполные двадцать лет узнал, как работает земное создание Человек. Поверьте, мне и до этого приходилось копать погреба и укладывать кирпич, но то, что требуется от человека на буровой!
В общем-то, то же что и при копании погреба или воздвижении строительного объекта, просто здесь к описанной системе координат (трехмерной) можно смело добавить понятие «ВРЕМЯ». И еще можно добавить вечную нервную напряженность. Видимо кто-то сверху отвечал и за это.
Достаточно болезненно привыкал к новому, повседневное и периодически ночное трудовое жертвоприношение мне было совсем непривычным.
Однако «бытие определяет сознание» и мир вокруг предстал передо мной огромным трудящимся ульем. Глядя вне работы на любого «Homo sapiens», я проникался к нему уважением и был уверен, что он одна из пчелок какого-то соседнего улья.
Для меня, беззаботного студента, недавно оторванного от домашних маминых забот, тогда это было открытием, что любой работяга, или любой из взрослых – пахари. Заблуждался, конечно, но только отчасти.
Там на буровой …
А вообще трудно вспомнить какие-то яркие запоминающиеся моменты. Наибольшие впечатления остались не от самой буровой, а от присутствующих, сопровождающих моментов. Три смены по восемь часов. Важны еще стадии бурения земли нашей Матушки, которые постигает бригада. Там бывает так, что пописать сходить не можешь найти время, а бывает и так, что техника работает до своего износа, а ты наблюдаешь и ждешь, когда надо заменить долото (инструмент, который сверлит пласты). И когда по несколько часов длится это ожидание, и следующий аврал достанется следующей смене (а опытный бригадир рассчитывает это дело задолго до этого), вот тут самые приятные минуты на скважине, ты хоть и ограниченно, но свободен.
Был у нас «бурила» (бригадир) Дядя Петя, незамысловатый мужичок, кавалер орденов трудовых, несмотря на это - совершенно приземленный субъект. Надо сказать, не лишенный юмора и достоинства. И бригада его немногочисленная состояла из четырех человек: он сам, его первый помбур Тофик, второй Вова, ну и я замыкал этот ряд «профессионалов».
Дядя Петя представлял из себя совершенно бесшабашного дядьку, легко посылавшего куда подальше любого начальника если требования того были на его взгляд необоснованны. Он прекрасно измерял время и стоимость его за несколько лет вперед, сколько и по чем отпущено ему в данном месте, видимо, поэтому особо и не трепетал перед окружающими. Жил он своим домом, дети его благополучно учились в высших учебных заведениях, по-моему, в Москве.
Тофик, человек рвущийся к вершинам благополучия, старательно пытался перенять организаторские способности шефа. Однако тяжелый груз стереотипов как следствие воспитательной среды никак не показывали его в роли лидера. Но он старался, и возможно за пределами того периода, который я описываю, ему удалось достичь чего-то того, что было бы достойно Его. Следует отметить, что Тофик был сильно набожным человеком. Он не ел свинины, не допускал нецензурных слов в своей лексике, более того, имел благотворное влияние в этом плане на нас. Он не допускал мата при еде из уст окружающих. А есть нам приходилось каждую вахту вместе. И даже Петр Г-ич уважал взгляды подчиненного и не допускал «терпких» выражений в присутствии его.
Вова. Недавно женился. С женой похоже повезло…Торопился всегда домой, а на работу приходил пахнущим уютом и сытым.
Вообще мне пришлось работать в разных вахтах, но эта бригада запомнилась больше других, поэтому их и увековечу.
Я забыл описать еще одного члена нашей трудовой бригады, его звали «Шарик», дворняга невысокого роста и не сильно обремененная возрастом.
У Бурилы была своеобразная любовь к животным. Он очень нежно относился к этой собаке, гораздо мягче чем к подчиненным, но часто говорил, что, когда откормим тебя, скотина, из тебя выйдет славный Закусон…….
Естественно из его грубых не фильтрованных уст это звучало вполне не шокирующим, юмор такой. Так мы и жили, то есть работали день за днем, и месяц за месяцем.
Петр Г-ич, как я потом сделал вывод, был от природы стратегом. Как-то раз он совместил во времени и в пространстве следующие моменты: 1) фазу наименьшего причастия человека к процессу бурения; 2) Выдачу заработной платы; 3) Последнюю смену перед выходными.
Как это смотрелось моими неопытными глазами: по пути к буровой, т.е. к месту работы он попросил водителя остановиться возле магазина и спросил у нас: «А не купить ли нам, ребята, водочки?», на что мы дружно не стали сопротивляться, не часто шеф такое предлагает. Потом он собрал с нас взнос на общественное мероприятие и закупил необходимое количество горячительного.
А потом была смена, полная всяких дурацких работ, навешанных нам Дядей Петей, которые в обычные дни мы не делали, особенно это было обидно потому, что инструмент работал без нашего участия и вполне можно было спать или отдыхать. Но любому недоразумению всегда приходит конец! И Петр Г-ич дал команду: «Мыть руки и на обед!»
Голодные и счастливые в предвкушении маленького счастья, мы собрались в вагончике, который был столовой. Наше ожидание оправдалось на 120%!
Во главе стола стояли две запотевшие бутылки водки. Надо отметить, что на буровой нас кормили отменно, но в этот раз было гораздо лучше, чем в иные дни. Мяса было так много, что его не разложили каждому по кусочку, а навалили в одну большую тарелку, словно в деревне, где сегодня зарезали скотину. Повариха объяснила щедрость своего руководства перенасыщением их складов мясом и недостатком холодильников. Нам в общем то это было на руку, пить надо закусывая.
Это был лучший мой обед на буровой! Мы так славно посидели! Тут и кухня была отменной, и водка не очень горькая, и настроение у всех какое-то праздничное, ну все было замечательно! А тут еще и повариха, очень кстати, под занавес еще бутылочку где-то нашла…
Так славно пролетели эти часы нашей вахты! Но пора собираться, вот-вот подъедет следующая смена. Тофик, наиболее аккуратный из всех присутствующих начал убирать со стола, надо сказать, что мясо очень хорошо нам пошло, ну и костей соответственно было немало. Он их собрал и вынес на улицу, для «Шарика». Того почему-то не было. Тофик начал звать собаку, сначала свистел, потом кричал. А потом дяде Пете эти крики надоели, и он сказал: «Сожрал «Шарика», а теперь как дурак орешь!».
Потом приехали сменщики, но мы не скоро попали домой. Нашему другу было в ту ночь очень плохо. Вахтовый автобус останавливался по требованию нашего коллеги чаще, чем это делают городские маршрутные автобусы.
Я весь смысл происшедшего осознал несколько позже.
Так скажу: пережил противоречивые чувства.
(Некоторые имена изменены)