- Лекаря, срочно! – закричала Гюльнихаль, буквально неся на себе Хюррем.
Её пронзительный крик эхом прокатился по коридорам дворца и отразился от стен, показывая всю силу испытанного девушкой ужаса.
Слуги тут же всполошились, забегали, подхватили султаншу на руки и понесли её в покои, к которым уже бежали лекари со своими чемоданчиками.
Дурная весть о состоянии здоровья Хюррем с быстротою молнии облетела весь дворец.
Султан Сулейман и валиде-султан были немедленно оповещены и спешно направлялись в покои Хюррем-султан.
Повелитель ворвался в комнату и с ходу задал вопрос лекарям:
- Что с госпожой? Она в сознании?
- Сулейма-а-а-н…- раздался слабый голос Хюррем, и султан тотчас подошёл к ней ближе.
- Что, моя Хюррем? Скажи мне, что у тебя болит? – беспокойно спросил он, взяв любимую за руку.
- Я не знаю…мне тяжело дышать…меня укусила оса…в шею…- едва двигая языком, проговорила Хюррем и закрыла глаза.
- Хюррем! Хюррем! Не закрывай глаза! Посмотри на меня! – вскрикнул султан. – Делайте что-нибудь! Видите, она теряет сознание? – надсадным голосом обратился повелитель к лекарям.
- Повелитель, мы делаем всё, что в наших силах, - склонил голову главный лекарь Топкапы Моша-Эфенди.
- Так сделайте невозможное! – грозно бросил султан, - Хюррем должна жить!
- Повелитель, к сожалению, у некоторых людей бывает такая реакция на укус насекомых, в частности, ос или пчёл. Вероятно, Хюррем-султан относится к таким людям. Мы даём ей все необходимые препараты, которые обычно снимают такое состояние. Однако госпоже не становится лучше. Я в замешательстве. Симптомы указывают на что-то другое. Но что, я не могу понять. Возможно изменение этих симптомов связано с беременностью госпожи, - несмотря на ярость султана спокойно объяснял ему лекарь. Он боялся сказать, что у некоторых людей укус осы или пчелы приводит к летальному исходу, надеясь, что Хюррем-султан не входит в их число.
- Продолжай лечение, Моша-Эфенди, спаси мою Хюррем, - в отчаянии промолвил Сулейман и отошёл от кровати, на которой лежала бледная бесчувственная султанша.
Валиде-султан сцепила перед грудью руки и обратилась к Всевышнему:
- О, Аллах! Прошу тебя, не причиняй Хюррем-султан боли и страданий, пошли ей выздоровление, ибо во чреве её зародилась новая жизнь.
- Аминь! – пронеслось по покоям.
Хюррем тем временем медленно угасала, дыхание её становилось всё тише, пульс – реже. Лекарям не удавалось привести её в сознание.
…В покоях Махидевран-султан стояла оглушительная тишина. Султанша с мраморным лицом, сложив руки на коленях, неподвижно сидела на диване, уставив взгляд в одну точку.
Её служанка Гюльшах замерла возле маленького столика и боялась пошевелиться, чтобы не нарушить покой госпожи.
Вдруг дверь тихонько скрипнула, и в покои без стука кошачьей походкой вошла рабыня со змеиным взглядом.
Она опустилась перед Махидевран на колени, поклонилась и тотчас подняла свой необычный взгляд странных мутных глаз на султаншу.
- Госпожа моя, Вам осталось ждать недолго. Когда на небе засияет полная луна, Ваши печали покинут Вас, и Ваш светлый лик вновь озарит улыбка, - словно заклятье, произнесла она, взяла в свои руки ладони Махидевран и стала покрывать поцелуями каждый пальчик, внимательно разглядывая его.
Махидевран нервно передёрнула плечами, осторожно отняла руки и мягко сказала рабыне:
- Спасибо, Ханде, - и тут же исправилась увидев, что девушка недовольно поморщилась, - прости, Хиона. Рабыня благодарно улыбнулась и склонила голову.
- Ты можешь идти, тебе очень опасно здесь оставаться, не приведи Аллах тебя кто-нибудь увидит в моих покоях, - нетерпеливо сказала Махидевран.
- Когда я могу увидеть Вас вновь, моя госпожа? – спросила та, глядя на султаншу, как на божество.
- Я сообщу тебе через Гюльшах, - ответила Махидевран и натяжно улыбнулась.
- Я буду ждать, - словно змея, прошипела Хиона и, склонившись, спиной попятилась к выходу. Выходя за дверь, она оглянулась на султаншу, и вышла.
Когда за ней закрылась дверь, Гюльшах неодобрительно посмотрела на Махидевран.
- Ох, госпожа моя, зачем Вы с ней связались? Она же ненормальная. Меня в дрожь бросает, когда я её вижу. Она на Вас так смотрит, словно собирается проглотить. А руки свои зачем Вы ей даёте целовать? Вы слишком много ей позволяете. Называете её именем, данным при рождении, а не тем, которое ей дали здесь, в гареме, - возбуждённо говорила служанка и хотела продолжить, но Махидевран подняла руку кверху, приказывая ей замолчать.
- Гюльшах, это я тебе многое позволяю, сердито сказала она. – А кто бы мне помог избавиться от Хюррем? Ты? А эта славянка опять беременна. Она может родить шехзаде, потом ещё, ещё, ещё…О, не приведи, Аллах! А эта странная Хиона просто подарок Всевышнего, она сделала всё так, что подозрение никогда не падёт на меня. Султанша скончается от укуса пчелы. Такое бывает.
А потом, Гюльшах, ты поможешь мне избавиться от Хионы, - улыбка победителя озарила лицо Махидевран.
- Я, госпожа?! – со страхом посмотрела на султаншу Гюльшах и рухнула к её ногам. – Не губите, госпожа, только не это. Я смотреть-то на неё боюсь, мне кажется, что она мои мысли читает. Мне не справится с ней, она мне что-нибудь сделает, - заголосила Гюльшах.
- Встань и выйди отсюда. Придёшь, когда успокоишься, - холодно произнесла Махидевран, и Гюльшах, тяжело поднявшись с колен, поплелась к выходу.
Между тем Хюррем не пришла в сознание и на следующий день. Состояние её здоровья ухудшалось. Лекари не покидали её ни на минуту. Ежечасно они прислоняли к её животу специальную трубку, чтобы прослушать сердцебиение ребёнка. Маленькое сердечко всё ещё билось во чреве матери и боролось за жизнь. Но долго ли оно протянет?
…Ксантия покормила маленького Мехмеда и уложила его в кроватку.
- Ну вот, мой хороший, сейчас опять уснёшь, папу не дождёшься. Он так огорчается, когда не может пообщаться с тобой. Но сон для тебя сейчас главное. Расти, мой малыш, - ворковала она над колыбелью сына.
Малыш, не отрывая сонных глазок от маминого лица, внимательно слушал её голос и тихонько засыпал.
В комнату заглянула София.
- Уснул? – улыбнулась она.
- Да, - тихо промолвила Ксантия и на цыпочках отошла от детской кроватки.
- Тео был такой же спокойный, поест и спит. А вот Нико любил поговорить, пока не наагукается, не уснёт, - с радостью предалась воспоминаниям женщина.
- Матушка, расскажите ещё что-нибудь про Тео, - попросила Ксантия свекровь, присев с ней рядом.
Они только начали беседу, как Мектап-хатун сообщила, что приехал Ибрагим-паша.
- О, Господи, не случилось ли чего? Что-то он совсем рано сегодня, - заволновалась София.
- Может что-то забыл? – предположила Ксантия, и они с матерью вышли из комнаты, чтобы встретить его.
Паша уже поднимался по лестнице, выглядел он удручённо.
- Ибрагим, что случилось? – сразу спросила его Ксантия, заглядывая в глаза. София стояла рядом.
- Случилось, - задумчиво произнёс он, помолчал, тяжело вздохнул и продолжил.
- Хюррем-султан совсем плоха, со вчерашнего дня не приходит в сознание, и ей становится всё хуже.
- О, Господи, а что же с ней произошло? В один голос спросили София и Ксантия.
- Случай банальный. Её укусила оса, а Хюррем, видно, чувствительна к яду этого насекомого, - устало ответил Ибрагим.
- Разве её не лечат? – удивилась Ксантия.
- Конечно, лечат, но лечение не помогает, - пожал он плечами.
- Послушай, Ибрагим, здесь что-то не так. Я посещала курсы по медицине в нашем учебном заведении в Парге, я рассказывала тебе, и знаю, что приступ аллергии либо снимают сразу, либо от него умирают сразу,- деловито сказала Ксантия.
- О, Аллах, Ксантия, ты говоришь страшные вещи, - нахмурился Ибрагим.
- Сынок, Ксантия права, я тоже об этом знаю, видела собственными глазами. Если Хюррем без сознания и до сих пор жива, то вряд ли дело в укусе осы, - поддержала невестку София.
Ибрагим удивлённо посмотрел на мать.
- Тогда что же это может быть? Хюррем стало плохо сразу после укуса пчелы, - так сказала она сама, когда ещё могла говорить, и подтвердила Гюльнихаль. На шее у неё пятно от укуса, - оживлённо проговорил он.
- А это точно укус пчелы? – с сомнением спросила Ксантия.
Ибрагим задумался и посмотрел на супругу.
- Да…наверное…- промычал он и решительно спросил жену:
- Ксантия, а ты бы смогла определить укус пчелы?
- Конечно, меня саму не раз они кусали, я и жало доставала, - ответила она.
- Так, Ксантия, собирайся, мы едем в Топкапы, и ты осмотришь Хюррем. Матушка, Вы же побудете с Мехмедом? – спросил он.
- Конечно, конечно, сынок, поезжайте, не волнуйтесь, посмотрю, - закивала мать.
Ксантия быстро собралась, и они с Ибрагимом поспешили к экипажу.
Во дворце было непривычно тихо для этого времени суток. Не слышалось гула голосов, девичьего смеха, слуги не сновали туда-сюда с подносами, тряпками и щётками.
Все переживали за здоровье Хюррем-султан, но больше всего боялись гнева повелителя, никто сейчас не хотел бы попасть ему под горячую руку.
Ибрагим нашёл Сюмбюля-агу и велел спросить у валиде-султан, сможет ли она сейчас принять его с супругой.
Получив через несколько минут положительный ответ, Ибрагим и Ксантия вошли в покои Айше-Хафсы-султан. Она была не одна, а с Айшель-хатун, они сидели на диване с озабоченными лицами, видно, только что обсуждали что-то важное.
Ибрагим и Ксантия учтиво поздоровались, и паша попросил разрешения навестить Хюррем-султан.
- Да, конечно, Ибрагим, вы можете пройти к ней, пока она ещё…- валиде осеклась и посмотрела на Айшель.
- Пока она ещё не пришла в сознание, и поговорить вы с ней не сможете, но, даст Аллах, скоро это произойдёт, - продолжила находчивая Айшель.
Ибрагим и Ксантия поблагодарили валиде-султан и вышли.
- О, Аллах, я чуть не сказала, пока она ещё жива. Спасибо, Айшель, ты выручила меня. Жаль Хюррем, она всегда такая энергичная, лежит теперь беспомощная. О, Аллах, пошли ей выздоровления, ведь у неё во чреве новая жизнь! – искренне попросила Всевышнего валиде.
- Аминь! – сказала Айшель. – Мне тоже её очень жаль, мне она понравилась.
В покоях Хюррем было непривычно тихо. У её кровати дежурили лекари, Гюльнихаль с заплаканными глазами сидела на высокой подушке возле изголовья султанши. Хюррем лежала неподвижно без кровинки в лице и, казалось, не дышала.
Ибрагим впервые увидел эту сильную жизнерадостную женщину такой безмолвной, и у него сжалось сердце. Он посмотрел на Ксантию и взглядом показал, чтобы она подошла к госпоже.
- Гюльнихаль, ты можешь показать место укуса на шее у госпожи? - спросила у девушки Ксантия. – Я не из любопытства спрашиваю, а потому что кое-что понимаю в медицине.
- Да, конечно, Ксантия, вот здесь, смотри, - Гюльнихаль осторожно тронула золотой локон Хюррем и подняла его.
Ксантия долго рассматривала маленькую, почти незаметную точку, попросила девушку зажечь свечу и подать кусочек чистой ткани. Она пристально разглядывала пятно, трогала его и, наконец, подняла голову, обвела всех взглядом и произнесла:
- Это не укус пчелы. Это похоже на укол, укус выглядел бы красным воспалённым пятном. Прошло слишком мало времени, чтобы отёк спал.
- Что ты такое говоришь, Ксантия? – изумлённо проговорил Ибрагим, - ты уверена в этом?
- Да, я уверена, - ответила девушка, погасив свечу, и посмотрела на Гюльнихаль
- Ты говорила, что сама видела, как султанша вскрикнула и прижала осу к шее, а потом выкинула её, как будто придушив, это так? – спросила она её.
- Да, это так, она была в руке у Хюррем, и она её выбросила в кусты, я даже помню, куда она упала, - ответила Гюльнихаль.
- Ты можешь мне показать, где это случилось? – вновь задала вопрос Ксантия.
- Конечно, - ответила служанка.
- Тогда идём туда сейчас же, Ибрагим, ты можешь идти с нами, - Ксантия быстрым шагом вышла из комнаты, Ибрагим и Гюльнихаль последовали за ней.
Пройдя по аллее сада, они остановились у пышного куста гортензии.
- Это произошло здесь, пчела улетела под этот куст, - сказала Гюльнихаль.
- Помогите мне, давайте попробуем её найти, - попросила Ксантия и первая опустилась на колени, обшаривая траву вокруг себя.
Они долго и скрупулёзно обследовали каждый дюйм под кустом гортензии, но ничего не находили. Гюльнихаль поднялась, стала осматривать шаровидные соцветия и вдруг вскрикнула:
- О, Аллах! Что это?
Ибрагим и Ксантия тут же подскочили к ней. На одном цветке лежал муляж маленькой пчёлки с длинным металлическим хоботком, похожим на иглу.
Ксантия протянула руку, но Ибрагим успел не дать ей дотронуться до искусно сделанного из жёлтых и чёрных шёлковых ниток предмета.
- Ксантия, осторожно, он ещё может хранить яд, - вскрикнул он, и девушка отдёрнула руку. – Достань у меня из кармана платок, - попросил он жену.
Ибрагим осторожно оторвал белый шар растения, положил его в платок и направился во дворец к повелителю.
Султан Сулейман, услышав всю историю и увидев разложенный на столе платок Ибрагима с чучелом пчелы, несколько секунд находился в крайнем изумлении, а потом прошептал:
- Хюррем отравили…да ещё таким необычным способом…О, Аллах! Нужно срочно противоядие! Кто может его найти? Кто разбирается в ядах? Ибрагим, придумай что-нибудь, расследованием займёмся потом, - вскричал он.
- Повелитель, я знаю одного лекаря, это чужеземец Иеронимо, учившийся у самого Парацельса, а тот, как нам известно, занимался и ядами тоже, думаю, он нам сможет помочь, - быстро ответил паша.
- Ибрагим, срочно доставь его сюда, - нетерпеливо дёрнул плечами султан.
- Слушаюсь, повелитель,- Ибрагим резко повернулся и выбежал из султанских покоев.
Не прошло и часа, как паша примчался назад во дворец с Иеронимо. Того проводили в отдельную комнату, где он открыл свой саквояж, достал все баночки, скляночки, провёл исследования и определил вид яда. Противоядие у него, к счастью, нашлось, так как яд был не таким уж редким и необычным, и лекарь торопливо направился в комнату Хюррем-султан.
Спустя час после введения противоядия султанша открыла глаза.
