Кто для вас Антон Павлович Чехов? Писатель. Мастер короткого жанра. Возможно, кто-то вспомнит о его врачебной деятельности. Но было в его биографии и еще одно определение - общественный деятель в сфере благотворительности. Термин этот охватывает многое, но мы сегодня подробнее остановимся на одном важном деле, выполненным Антоном Павловичем,- проведении так называемой «переписи населения» на далеком Сахалине.
К 1890 году тридцатилетий Антон Чехов уже успел заслужить славу «беллетриста-миниатюриста» и автора юмористических рассказов. Но сам писатель уже стал тяготиться работой в такой несерьезном жанре, он все меньше сотрудничал с юмористическими журналами и находился в творческом поиске. Его рассказы становились все длиннее и серьезнее. И для поиска вдохновения он все чаще говорил о желании отправиться в путешествие.
Сначала Чехов посетил родные места, потом проехался по «Гоголевским», был в Крыму и на Кавказе. Везде и всюду он брал материал и публиковался в «толстых» журналах. Но все эти поездки не приносили должного чувства полноты. Чехов понимал, что ему нужно более крупное, далекое путешествие. Как варианты направления рассматривались Средняя Азия, Персия и Сахалин.
Решающую роль сыграла смерть его брата Николая в 1889 году. Тогда Антон Павлович точно решил «перезагрузиться» в новом месте. Как раз в то же время состоялся разговор с артисткой Каратыгиной, которая была на Сахалине за 10 лет до этого. Именно ее впечатления помогли Чехову остановить свой выбор на этих краях.
Он долгое время никому ничего не рассказывал. Даже самые родные не знали о готовящемся путешествии. Посвящена была лишь Каратыгина, но она честно хранила чеховскую тайну. Чехов же читал статьи, книги, газетные корреспонденции и прочие труды для ознакомления с сахалинской жизнью, но вскоре он понял, что все эти записи были далеки от реальности.
Поделился намерениями он лишь в январе 1890 года, буквально за несколько месяцев до самой поездки. Конечно, все были в шоке и пытались его отговорить. Хоть издатель газеты «Новое время» Суворин всю эту затею не поддерживает, все-таки дает Чехову командировочное удостоверение, то есть писатель официально стал специальным корреспондентом издания.
В путь Чехов отправился 21 апреля 1890 года. В дороге он провел 82 дня, постоянно меняя транспорт: поезд, пароход, тарантас,- и так раз за разом. Он замерзал, голодал, получил обострение туберкулеза. На Сибирском тракте его экипаж даже попал в «аварию» - столкнулся с одной почтовой тройкой, и только чудом писатель не был задавлен другой. Порой ему приходилось плыть вместе с арестантами в кандалах, так как других желающих посетить те места не было. А сам Сахалин встретил писателя пожаром.
Все время, проведенное вдали от дома, Чехов общался с людьми, узнавал их истории, причины ссылки и, само собой, писал. Администрация официально запретила ему общаться с политическими заключенными, но писатель этот запрет нарушал. Он посещал тюрьмы, проверял их техническое и санитарное состояние, ходил по жилым домам в деревнях и селах.
Во время посещения одной из тюрем Чехову удалось познакомиться с, пожалуй, самой известной мошенницей в России - Софьей Блювштейн, или Сонькой Золотой Ручкой. О ней литератор писал: «Она ходит по своей камере из угла в угол, и кажется, что она всё время нюхает воздух, как мышь в мышеловке, и выражение лица у нее мышиное. Глядя на нее, не верится, что еще недавно она была красива до такой степени, что очаровывала своих тюремщиков, как, например, в Смоленске, где надзиратель помог ей бежать и сам бежал вместе с нею».
Было позволено брать информацию из архивных документов, чем Чехов воспользовался. Он просматривал во всех округах отчеты полицейских управлений, канцелярские ведомости, таблицы, приказы, церковные метрические книги, больничные книги, рапорты врачей, надзирателей, смотрителей, отчеты инспекторов, акты, метеорологические таблицы.
Он так много времени проводил в составлении этих заметок, что затем сказал, что провёл полную перепись населения Сахалина. Сам Антон Павлович писал: «Кстати сказать, я имел терпение сделать перепись всего населения. Я объездил все поселения, заходил во все избы и говорил с каждым; употреблял я при переписи карточную систему, и мною уже записано около 10 тысяч человек каторжных и поселенцев. Другими словами, на Сахалине нет ни одного каторжного или поселенца, который не разговаривал бы со мной. Особенно удалась мне перепись детей, на которую я возлагаю немало надежд».
Он действительно сумел накопить несколько тысяч карточек с информацией о жителях острова. Удивительно, что вся эта огромная работа проведена всего за 3 месяца. Опросные листы печатались на местной типографии и включали в себя следующие вопросы: звание, имя, отношение к хозяину, вероисповедание, место рождения, год прибытия на Сахалин, занятие, грамотность, семейное положение, средства к существованию, болезни. Все заполнялось Антоном Павловичем вручную. От помощников он отказался.
Чехов без прикрас поведал о нищете и безграмотности местного населения. Также он отметил половую диспропорцию: на 1 тысячу мужчин приходилось 372 женщины. И, конечно, большое место в его очерках занимает описание жизни ссыльнокаторжных: «Сахалин — это место невыносимых страданий, на какие только бывает способен человек вольный и подневольный. <…> Жалею, что я не сентиментален, а то я сказал бы, что в места, подобные Сахалину, мы должны ездить на поклонение, как турки ездят в Мекку <…> Из книг, которые я прочел и читаю, видно, что мы сгноили в тюрьмах миллионы людей, сгноили зря, без рассуждения, варварски; мы гоняли людей по холоду в кандалах десятки тысяч верст, заражали их сифилисом, развращали, размножали преступников и все это сваливали на тюремных красноносых смотрителей. Теперь вся образованная Европа знает, что виноваты не смотрители, а все мы, но нам до этого дела нет, это неинтересно».
О жизни в камерах Чехов писал: «Спят на жестком или подстилают под себя старые драные мешки, свою одежду и всякое гнилье <…> под нарами сундучки, грязные мешки, узлы, инструменты и разная ветошь». И еще: «Если летом, при открытых окнах и дверях, пахнет помоями и отхожим местом, то, воображаю, какой ад бывает здесь зимою, когда внутри тюрьмы по утрам находят иней и сосульки». Люди, по словам Чехова, в таких условиях превращались в шайки.
Открывались и любопытные детали. Например, нередко человек представлялся чужим именем, потому что поменялся им по дороге с кем-то другим. На Сахалине оказалось много людей, называющих себя Богдановыми или Беспаловыми. Самое популярное имя - Иван, а фамилия - Непомнящий. Многие не помнили или старались не говорить год своего прибытия на Сахалин. Питание было ужасным: хлеб с глиной, вонючие щи и т.д.
В одной из тюрем заключенные спали, прикованные к тачкам. Их нередко использовали как вьючных животных. А женщины могли попасть в дома к местной администрации или надзирателям либо как прислуга, либо как часть гарема. Не избегали этой судьбы и дочери каторжных, зачастую несовершеннолетние.
О себе Чехов писал мало, отправляя изредка телеграммы домой. Говорил, что здоров (хотя на тот момент у него уже была чахотка) и что вернется осенью. Он вставал в 5 утра и все дни проводил в разъездах. Постепенно в нем все сильнее росла апатия. По итогу писатель «дал себе слово больше на Сахалин не ездить».
Из Сахалина Чехов отправился во Владивосток, где он продолжал собирать информацию об острове в местной библиотеке. А уже оттуда писатель отплыл дальше не восток - следующим его пунктом назначения стал Гонконг.
В течение 5 лет после поездки Чехов писал книгу «Остров Сахалин». Она представляла из себя собрание путевых заметок, составленных как из личных впечатлений, так и из статистических данных. Там он поднимал порой самые животрепещущие темы, делился мнением о ссыльных, каторжных работах, условиях содержания там детей. Например, говорил о «семейных» камерах, куда селили каторжных с женами и детьми. И там же, рядом с молодыми девушками, жили другие заключенные. В одной из таких описываемых Чеховым камер пол был черным от грязи, вонь от клопов перебивала все остальные запахи, а по помещению бегал поросенок.
Это произведение нашло отклик среди современников и сумело тронуть каждого, кто к нему прикасался. Жена Толстого Софья Андреевна писала в дневнике: «Вечером читали вслух „Сахалин“ Чехова. Ужасные подробности телесного наказания! Маша расплакалась, у меня всё сердце надорвалось».
Благодаря этой книге удалось достучаться до властей. Министерство юстиции и Главное тюремное управление после ее публикации командировали на остров своих представителей, которые воочию убедились в справедливости описаний Чехова. И это дало положительные результаты: произошли отмена телесных наказаний для женщин, назначение казенных сумм на содержание детских приютов, отмена вечной ссылки и пожизненной каторги.
Простые люди тоже не остались в стороне. Со всей страны на Сахалин отправляли книги, одежду, предметы быта и т.д. Поехали туда и образованные люди, стремящиеся дать развитие региону.
А в 1897 году, когда решено было провести полную перепись населения всей Российской империи (о чем подробнее написано здесь), Чехов был выбран в качестве инструктора-контролера Серпуховского уезда (причем работал совершенно бесплатно), за что позже был награжден медалью.
Сам автор говорил, что это путешествие оказало огромное влияние на все его последующие произведения. И хоть страницы «Острова Сахалин» наполнены историями о тяжелой жизни содержавшихся там ссыльных, Чехов вносит хотя бы малую каплю оптимизма этими строками: «В будущем, здесь на этом берегу, будут жить счастливые люди и — кто знает?.. в самом деле… наслаждаться свободой и покоем. Кто знает?».
В 1995 году в Южно-Сахалинске открылся музей книги Чехова «Остров Сахалин».
