1221 год. Февраль. Гибель пограничных отрядов заставляет грузинского царя действовать. К вассалам скачут гонцы, к мусульманским соседям посланники.
Не дожидаясь формирования Коалиции, монголы бьют на опережение. В Южную Грузию врываются войска.
Продолжение. Предыдущая часть (и мечи из Аш Шам) пачкают ЗДЕСЬ
Музыка на дорожку
Ноша по глазу, да не плечи по ноше
Бичико был молод и.. Какие "и", когда человек молод. Людей дичился, работать не хотел, жил чем придется. А приходилось тем, что Бичико искал брата, которого у него никогда не было. Это не мешало ходить от селения к селению и спрашивать: - не встречал ли кто мальчика!?
Опускаться в прах и горько плакать
Кого со мной, высмотрит мать! Кто успокоит отцовские седины!
Здесь умру.
Поселяне падали рядом, и навзрыд уговаривали не сдаваться.
Бились за право, дать свой дом в ночлег и щедро снабжали в дорогу. Кто мимо беды пройдет? Кто страдающему откажет! Кто человека, одного с горем оставит? Нет таких в Сакартвело! И не будет!
В поисках брата, Бичико обзавелся ослом. Медь кое-какая зазвенела за поясом. Смерть с вором дружит, жизнь проворных гладит.
Занесло Бичико в ущелье. Глушь полная, ни дыма тебе, ни запаха. Сыр утром кончился, жрать хотелось страшно. Осел устал и кого винить непонятно. Людей ли за отсутствие. Себя ли за нерасторопность.
Пнул Бичико молодой бук с досады, да только ногу отбил. Голодным и хотел уже спать завалиться, да хрустнула ветка и взор увидел старого Свана. С насмешливыми глазами и черным свертком.
Здравствуй сынок!
Поклонившись, Бичико пробормотал положенное.
А сам только об еде и думал. Словно знал его мысли старик, а может просто глаза голодные видел.
Собери сынок, ветки. Поужинаем, а завтра ты мне поможешь.
И было что-то такое, чему отказать и захочешь, не сможешь. Вернувшись с хворостом, Бичико увидел хлеб и немного рыбы.
Едва-ли приходилось есть, что-то вкуснее. Хотя голод лучшая из приправ, а молодость едва-ли знает потерю вкуса. К еде, и вообще.. Ел юноша плотно. Старик же смотрел, не по-отцовски даже.
А как матери смотрят, как едят их дети.
Насытившись, Бичико спросил: - куда идёт дедушка? И услышав:- куда и все идут, - ничего не понял. Да и не хотел (понимать), вздохнул только:
А я брата ищу. Помог бы кто..
Прищурился старик
Найдешь еще, найдешь. Не убивайся..
И покряхтывая, улегся набок. А повертевшись на другой. Ничего не знает (счастливая!) молодежь. Хоть на спине, хоть на животе спать может.
А ты не можешь, - завязал разговор Бичико. - До сорока доживешь, расскажешь. Если спросит кто. - ворчал Старый.
Тут уж искатель (брата) не выдержал:
А что несешь-то?
Самую дорогую вещь,
что щедро дарят и впустую тратят. Жалуются на нехватку и не знают куда деть. За которую все держатся и никто не удержит. Каждого может обогатить, но редкого не делает бедным. Не все умеют ценить, но всему даёт цену.
Подписка на ТЕЛЕГРАММ - подсказал разум, но корысть решила:
Конечно (же!), там золото!
и закрутила юношей как вертел.
Загрызла стыд и прикрыла от страха. Дождавшись пока старый осёл захрапит, Бичико схватил сверток и только свой (осёл) его видел. Бежал долго, ноги сбил. Лицо расцарапал об ветки. Да и спина вдруг заныла. Когда же в ручей на себя посмотрел, оттуда смотрел кто-то.. седой.
А когда сверток в ужасе развернул и тряпку черную в сторону бросил, увидел часы. А потом мир рухнул.
И билет на самолет..
Позже время не дается, но раньше - забирается
XIII век не знал глобальной политики, но глобальных игроков имел. Отчаявшись найти понимание у своевольных дочерей на Западе, Римский Престол пристальнее обращал взоры к Востоку. Предпочитая благодарных исполнителей, благородным слушателям.
Униженный внешним послушанием, потрепанный походами разбойников-императоров в Италию. Рим, и в этих условиях умудрялся претворять главное начинание столетий - Крестовые походы. Изредка удачные (чаще нет), экспедиции неумолимо мельчали. Благородная цель находила всё меньше откликов в феодальной среде. Главного поставщика воинов в крепости Святой Земли и средств на их содержание.
Порывы бедноты. И необъяснимые пристрастному взгляду, незнакомому например с.. казанским феноменом, движения детей. Вызывали умиление и ничего кроме. Пользы от них не было, разве что работорговцам Алжира.
Чувства утихли превратив начинания в старый брак. Где влечение уступает долгу, долг привычке, а привычка усталости. Герцоги, бароны и короли на призывы еще откликались, но с какой же они это делали неохотой. Приходилось таскаться за ними по турнирам. Подгонять интердиктами, уговаривать выгодами, действовать через женщин..
Сто лет назад дворянин мчался в Поход, смыть грехи и порадовать Бога. Теперь же, справлял туда лишний рот в голодные годы. И вообще, ненужных. А отношение к делу и последствия его определяет. Последний Крестовый поход (1204 года) был не самым несчастным, но стал самым подлым.
Позорище продолжалось два года. А его смрад еще несколько сотен лет травил воздух. Так, что при одном упоминании Крестовый Поход - воротились носы. И как не было бы просто, списать всё на глупость участников и алчность слепой собаки Дандоло, но..
Дух времени менялся неумолимо. Не все это видели, но чувствовал каждый. Обмирщение властно вторгалось в жизнь. И какая-то сотня лет оставалась до Петрарки. Что для истории значит - ноль.
Теряя положение властителя дум (остальное отберут позже), Папство первым усвоило мысль. Которую рано или поздно придется усваивать всем, кто ожидал оттуда помощи и спасения. От Данилы Галицкого до афганцев, карябающих пальцами ускользающее шасси серебряных Боингов.
С Западом каши не сваришь. Запад предаст всегда.
И ему можно высказать много (справедливых) упреков.
За раздутое самомнение. Невыполняемые обязательства перед людьми. Последовательный отказ от Предназначения. Но.. На что сетовать тому, кто из ничего себе создал бога. Оставив Бога, Который из ничего создал его.
Утомившись пустопорожней болтовней и напыщенным чванством, Римские Папы с надеждою смотрели на Восток.
Уже в Пятом Крестовом Походе, основной движущей силой стало Венгерское Королевство. Военными соками наливалось польское яблочко (неизменный участник антитурецких коалиций). Закрыв глаза на отличия вероучения, Престол рассчитывал и на православные царства.
Прежде всего на грузин.
Молодое, брызжущее соками государство. Напоминавшее в начале 13-го, Москву конца 15-го века. Грузия успела одержать несколько цивилизационных побед. Не всемирно-исторического как Битва при Пуатье (732), но регионального значения. Не уступающих Куликовскому сражению и баталиям Реконкисты, ни количеством участников, ни их самоотверженностью.
Дадианское побоище. Победы при Шамхоре и Басиани. Приучение к покорности вчерашних господ. Всё это разительно контрастировало с неудачами крестоносцев. И вопрос Союза, стал вопросом времени.
Завязалась переписка, сулящая Папам второй фронт против Султанатов, а грузинам пропуск в Большой Мир и признание Старших. Стучали молоты, смеялись юноши, примерялись мечи.
Тут то и появились двое. Одного звали Субэдэй, второго Джэбэ.
Воспитание его светлости
Прежде чем повторять прозвище, подумай зачем его дали
Георгия IV занимали, подготовка к участию в Крестовом походе, и некая простолюдинка. Которую он взял от мужа, разом нарушив три заповеди, седьмую, восьмую и десятую. Летописи намекают и на нарушение первой, упоминая окружавших венценосного юношу - ринди.
Так называли последователей некоего религиозно-философского течения (ереси). Однако буквальный перевод с персидского (ринди - пьяница, беспутник), тяжесть обвинений снижает.
Скорее всего дело касается золотой молодежи, окружавшей своего Ровоама. Венценосец выказал себя своевольником, получив от современников прозвище Лаша - светловолосый, светлый. Загадочное как и смерть отца Давида Сослана, по некоторым сведениям - убитого.
Характер Георгия был тверд.
В одной из битв, проявивших склонность амирспасалара (главного военачальника) Иванэ Мхаргрдзели к медлительности. Царь лично возглавил атаку. И бился с превосходящими силами, пока помощь не соизволила подойти.
За это военачальник его укорял, а Георгий спустил (не мог не спустить?) выходку. А зря. Медлительность эта сыграет с Грузией роковую шутку.
Услышав о татарах в низовьях Куры, царь отправил посланников к заклятым врагам. Пьянице Узбеку в Тебриз и Малику аль Ашрафу, владельцу Хилата и Арабской Джазиры. Помня, что старый враг, лучше нового друга. Тот и другой склонялись (временно!) закрыть глаза на обиды.
С Востока скакала смерть, и не поэтически, а буквально.
Только один..
Назир Ак Куш. Приблудный щенок. Безродный негодник из Гянджи. Ничего не забыл и прощать ничего не собирался. Его дяде отрезали голову и он думал, что мстит грузинам за него. А не отцу за пьянство, миру за равнодушие и себе за слабость. Такова жалость (к себе), таковы жалкие.
Эмир известил монголов о приготовлениях и войско немедленно вышло, вновь (и вновь) адресуя вопрос историкам. Великий трактат "О войне" краток в точности:
Самая лучшая война — разбить замыслы противника;
на следующем месте — разбить его союзы;
на следующем месте — разбить его войска.
Самое худшее — осаждать крепости.
И неизменен в совершенстве.
Но монголы академиев не кончали. И Сунь Цзы не читали. Что не мешало полководцам первой-третьей волны завоеваний, неукоснительно следовать его постулатам. И бить всех, кто не следовал.
Быть может был среди них кто-то читающий. Кто?
Еще и противостоящий заповеди нарушал. И если грешащие простолюдины, сокращают время своих народов. Что говорить о грешащих царях..
Вторжение пошло стремительно. Летописцы упоминают взятую с налета крепостцу и быстром движении на Тбилиси. Дальнейшее скомкано как жизнь Георгия Лаши. И сведения о второй битве грузин с монголами, сливаются со сражением в Котманской долине.
Туда царь Георгий вывел всю Грузию, но осенью 1221 года. Описываемая же битва состоялась в феврале - марте и судя по всему бросок туменов, застал венценосца врасплох. Бежать он не стал и грузины пошли в поле. Это были именно царские войска и сопровождал Государя амирспасалар Иванэ.
Пришпорив коней, они врезались в тюрок (и курдов!) Ак Куша. И никто в этом сражении не скулил, и не плакал.
Две волчьи стаи, терзали друг друга с утра до полудня.
Копейные сшибки, сменялись поножовщиной ближнего боя.
Терявший меч выхватывал кинжал. Сбитый оземь раскраивал конскую жилу, перед тем как получить копытом в висок. Все были мужчинами. Кто не был стал. И в сторону отползал только мертвый. То есть никто.
К полудню грузины стали одолевать. Не потому что люди Ак Куша устали. Второе дыхание живило плоть. Просто полевой хашар Субудай-багатура закончился. Погиб - ли мститель за дядю, неизвестно. Летописи не говорят о его смерти, и о жизни его молчат. В следующих битвах, этих людей не было. И не надо. Жизнь мстит сама, а мститель себе.
Радость скалила белозубые пасти, когда на мягких лапах подошли барсы. Два клина черных всадников, рассекли ряды справа и слева. И как не бодрил дух, плоть железа уже не держала.
Сражение превратилось в бойню. Благородных мужей рубили как скот, не отвлекаясь на хрипы. Все бы здесь кончилось, но предусмотрительный Иванэ оставил лазейку. Он никогда не кидал в сражение всех и часть войск берег на случай, который представился.
Свежие отряды отвлекли татар, подарив полчаса на спасение. Царь и несколько тысяч хлынули в просвет и ловушка закрылась.
Отставших перебили, оставшихся перерезали.
Оглядев горные макушки, Джэбэ с Субудаем повернули на Юг. Карать сартаульские города. Время этих еще не пришло.
На круги своя
И своё невовремя - чужое.
Вызванного среди ночи главврача встретила медсестра Маринэ и санитар Гела, изменившийся до неузнаваемости. Он, силач-штангист в одиночку управлявшийся с буйнопомешанными, разводил дрожащие тремором руки и шамкал беззубым ртом. А она отрывалась от рыданий, чтобы подбегать к зеркалу. Убеждаясь, что седые волосы и поперечные морщины не сон.
Там.. Там..
Всхлипнула Маринэ.
Привыкшая отчаянно биться с мужским вниманием и кудряшками. Борьба доставляла неописуемое удовольствие, помогая ощущать жизнь в полноте. А там означало отдельную палату. Куда прятали опасных для других и тех, для кого опасны другие.
Дежурный врач. Молчаливый Антон из Москвы, оказавшийся в Тбилиси по распределению, провернул ключом.
В углу копошилось нечто.
И едва-ли глаза видели столь дряхлых. Каждая жилка синела, и прозрачная кожа не могла скрыть иссохших костей. Скелет, да и только. Но живой. Рядом лежали песчаные часы древней работы.
Не троньте!
Предупредил Антон.
Жидкая кровь! Никогда никуда не лез. Никогда ни во что не вмешивался. Не то что он. Давид Георгиевич рванул часы и встречная сила притянула током. Когда он разжал руку, по телу разлилась усталость. Захотелось посидеть, отдохнуть на солнышке. Да и вообще.. пора на покой!
Мотнув головой, он преодолел минутную слабость (позвонить комитетчикам) и скомандовал
Святого сюда
Бродягу доставили вечером.
ППС-ники нашли его на улице, где он бродил, мутно бормоча невнятицу о пропавшем брате и потерянном времени. Посчитав старика потерявшимся, милиционеры доставили его по назначению. В Психбольницу.
А Святой обследовался уже три месяца.
С Первого Мая, когда заявился на демонстрацию и сжег мертвеца - портрет Владимира Ильича. Спасая братьев-грузин от идольского служения и вавилонской воли. За это братья-грузины сломали ему восемнадцать костей и сдали ментам. Менты в свою очередь, сдали комитетчикам.
Те долго добивались оговора церковного начальства и не сумев вытянуть признания, сдали чудака в психбольницу. 1965 год на дворе. Человек в космосе!
И разве кто-то еще верит в Бога? Кроме таких..
Увидев свои часы, о. Гавриил покачал головой
Здравствуй, брат.
И погладил старика по плеши
Что же ты натворил, бедный мальчик!
А белым халатам приказал
Вон, все.
Чтобы принять Исповедь, и отпустить грех.
Вернувшись, люди увидели мертвого юношу и Святого, что влагая ему в руки часы, спросил:- все крещеные? Само собой!
Кроме Антона.. (постарался мертвец).
Им о. Гавриил приказал перекреститься, а его окрестил кратким чином и с тем же именем. Напоследок шепнув:- Назад, сам не возвращайся и детям скажи не ехать. Как Господь Иисус Христос приберет мертвеца, тогда можно.
До того нет.
Перекрестившись, все вернулись в исходное состояние. Юношу похоронили с часами, а Ургебадзе вскоре выписали. И он не удивился, когда увидел их в своей келье. Да и что удивит верующего, то разве, что неверующие о всем судят.
И ничего не видят.
Разбитое войско откатывалось в ущелье и на людскую кровь сбегались звери. Таким был исход битвы и такой история Грузии будет дальше. У ручья царь Георгий увидел мертвого юношу (почти мальчишку) песочные часы и черную ткань. Юнца зарыли, а поднести венценосцу часы, не сумел никто.
Только нелюдимый Нугзар, недолюбливаемый за отказ от попоек и презрение к низкой шутке и отказ от попоек, догадался. Перекрестился и облачился в черную ткань, что оказалась монашеской рясой. Часы подались и взяв их в полу, Нугзар не оборачиваясь пошел в горы.
Царь и товарищи молчали вослед человеку, давшему им дальше.
Сильнее времени только Крест, и Слово.
Подписывайтесь на канал. Продолжение ЗДЕСЬ
Поддержать проект:
Мобильный банк 7 903 383 28 31 (Сбер, Киви)
Яндекс деньги 410011870193415
Карта 2202 2036 5104 0489
BTC - bc1qmtljd5u4h2j5gvcv72p5daj764nqk73f90gl3w
ETH - 0x2C14a05Bc098b8451c34d31B3fB5299a658375Dc
LTC - MNNMeS859dz2mVfUuHuYf3Z8j78xUB7VmU
DASH - Xo7nCW1N76K4x7s1knmiNtb3PCYX5KkvaC
ZEC - t1fmb1kL1jbana1XrGgJwoErQ35vtyzQ53u