Она его тихонько гладила. Мягкая, теплая ладошка скользила по-детски тоненьким волосам, по розовому ушку, ласкала ямочку на щеке, потом опускалась на грудь и тихонько укачивала.
— Мама!
Маленький Антоша прижимал к себе мамину руку и засыпал. Одного не мог понять, почему, если вдруг открывал глаза, мама исчезала? Рядом оказывались кто угодно, только не она. Бабушка Вера с жалостливыми глазами, тети, Галя и Света, старшая сестра Аня, соседка Юля с мужем Юрой. А мамы нет. Последнее время зажмуривался сильнее, чтобы случайно не спугнуть присутствие самого родного человека, ведь рука совсем реальная, он ее крепко прижимал к себе. Значит мама точно была рядом.
Антоша сестру Аню называл няней. Она его кормила, умывала, играла с ним. Ходила над братишкой как квочка. Он ее любил, но… все заглядывал за спину:
— Няня, где мама?
Аня отводила взгляд:
— Хочешь, пойдем на качели?
— Я хочу к маме!
— Посмотри, что у меня есть!
Доставала мыльные пузыри и комната заполнялась радужными шариками. Ух, красиво:
— Мама, смотри!
Оглядывался, хотелось поделиться радостью.
Память стерла плохие моменты. Кто ему сказал, что мамы и папы больше нет, они на облаке теперь живут, сверху смотрят на него и охраняют, не помнил. Ждал вечера, когда в спальне тушили свет, взрослые ходили на цыпочках, чтобы не мешать ему засыпать. Вот только они, глупые, и не догадывались, что в это время приходила мама. Гладила его и укачивала. Это был его, Антошки, самый главный секрет. И каждый вечер он послушно шел в постель, без капризов, удивляя родных. Позже мама приходила все реже. Иногда он горько плакал, и тогда все вокруг бегали, не зная, как успокоить. Что ему предложить.
— Мамочка!
Сестра Аня брала его на руки и укачивала, голосом мамы пела колыбельную.
Прошло много времени, пока не узнал, что родители попали в аварию. И дату называли. Но он им не верил, потому, что мама приходила к нему по вечерам. И он точно держал ее, невидимую в темноте комнаты, за руку. Как давно это было… Вот уже и бабушки нет. Аня вышла замуж и уехала жить к мужу. У них двое детишек. Его, Антона, племянники. В квартире только он сам. Ему 18 лет. Свобода? А что с нею делать? Заканчивает третий курс техникума. Сдаст экзамены, и заберут в армию. А как быть с Катей? Соседская девчонка, дочь Юли и Юрия нравилась давно, кажется, что всегда. Она так по-взрослому хмурила брови и отчитывала Антона за дружбу с районными хулиганами:
— Они плохие, ты что, не видишь? По ним тюрьма плачет!
Он обещал не встревать в их проделки, и по вечерам тихонько проскальзывал мимо соседской двери, спешил к ожидавшим его друзьям. Гоняли по ночному городу на угнанном автомобиле, катались на автобусах, прицепившись сзади. Хотели пойти к электричкам, рискнуть залезть на крышу, но случай с мальчишками из соседнего района охладил их пыл. Ударило током так, что… ну их, эти покатушки. Вчера подрались с заречными. А что? Нечего переходить мост. Был договор, линия раздела проходит по мосту, мы к вам не суёмся, вы к нам. Приперлись толпой к медучилищу. Пришлось отгонять от местных девчонок. Которых, кстати, никто не спросил, а мешают ли им чужие парни. Антон варился во всем этом, не различая грани добра и зла. Что можно ждать от парня, рядом с которым не было отца, примера мужского поведения брать было не с кого. Внимание женское было навязчивое. Слишком много его, хотелось сбегать из дома туда, где это ждали друзья.
— Катя, ты говорила, что у тебя есть диски, дашь послушать?
— Вернусь с музыкалки и занесу. А ты куда?
— Я? Да, так, в магазин выскочил.
Не признаваться же ей, что дома намечается мальчишник. Один из парней собрался жениться. Собрались у Антона. Здесь без предков полная свобода. Надо лишь затариться получше, чтобы до утра хватило.
Катя удивленно дергала запертую дверь:
— В чем дело?
Вышел охранник:
— Нет никого, занятия отменили, свет отключили неизвестно, на сколько. Вон объявление висит.
— А почему не позвонили? Зря только шла.
Настроение упало. Пришлось возвращаться домой. Собрала нужные диски и пошла к Антону. Дверь открыта, вот человек, ничему его жизнь не учит. В доме напротив на прошлой неделе квартиру обнесли.
— Антон!
Заглянула на кухню. Здоровый детина, местный бездельник Витька из кастрюли руками ел макароны. Держал их на вытянутой руке и всасывал в себя как пылесос.
— Вкусно! Хочешь?
Катя передернула плечами:
— Фу, противно…
Пошла в зал, никого. Хотела уже уходить, дверь с балкона открылась и ввалилась толпа Антоновых “друзей”, дымили наверно на свежем воздухе.
— Оппа-на, какая гостья у нас!
— Где Антон?
— Сейчас придет. Посиди с нами, пообщайся.
Окружили Катю, приближаясь все ближе. Стало страшно. Попыталась оттолкнуть, но лес рук вцепился в нее, сковывая движения и закрывая рот.
— Чур, она моя!
Витька жирными губами полез целоваться.
Антон, насвистывая, открывал дверь. Сейчас они погуляют на всю катушку! В зале шум, в чем дело? Дальше замедленное кино. Увидел заплаканные глаза Кати, пытается отбиваться, Витькину рожу рядом с любимым лицом. Зарычал как раненый зверь:
— Сволочи, отпустите сейчас же!
Его отталкивали, потом разозлившись уже жестко били. Но он вставал и бросался к Кате, отрывая чью-то руку с ее рта. Наконец ему это удалось, и на весь дом раздался крик:
— Папа!
Сосед услышал голос дочери, влетел в квартиру, сильным ударом отшвырнул первого попавшегося в сторону. Им оказался Антон. Ударившись об угол шкафа, медленно осел на землю. Все кинулись врассыпную. Выбегая из квартиры, хватая на ходу обувь. Обувались уже в подъезде. Чуть отбежали от дома и стали хохотать:
— Как я его?
— Заступничек, девку пожалел, это его краля, что ли?
Витька потирал поцарапанные руки:
— Вот гад, поиграть не дал. Фигурка у нее классная!
Катя прижалась к отцу, ничего не успели сделать, лишь кофту порвали и синяки везде.
— Папочка!
— Пойдем отсюда. Я вызываю полицию!
Антон застонал. Поднял руку, странно, в драке не почувствовал, что его ударили ножом. Не сильно, но…
— Папа, вызови скорую!
— Я его сам сейчас вылечу!
— Нет, ты не понимаешь. Антон заступился за меня. Один против всех.
Бок зашили, голову забинтовали. Удар об шкаф был слишком сильным. Что-то там случилось с глазами. Повязка уменьшает боль, но лежать в темноте непривычно и неприятно.
Врач померил давление:
— Попробуй уснуть. Тебе сейчас нужен покой. Со следователем поговоришь потом.
Вот и доигрался! Что ты можешь сказать полиции? Мои друзья напали на мою девушку? Сам себя слышишь? Это два взаимоисключающих объекта. Или они твои друзья, тогда эта девушка явно не для тебя. Или ты Катин парень, а эти… могут быть лишь врагами, которые хотели навредить ей. Выбирай!
— Катюша, прости меня!
Губы шептали, вслух говорить боялся, вдруг не один в палате. Почти уснул, когда почувствовал на щеке мамину руку. Она гладила голову, как когда-то в детстве. Теплая, мягкая ладошка прикоснулась к ямочкам на щеках, поросших двухдневной щетиной. Схватил руку и прижал к себе. Это уже не детство и совсем не сон. Мама рядом? Так ведь и сердце остановиться может.
— Как же так, Антоша?
— Мамочка, прости! Я дурак, не думал, что они так могут.
Это невыносимо, держать маму за руку и не видеть ее. Сорвал повязку! Сквозь туман проступал лишь образ. Силуэт с волнистыми волосами. Поднял руку, провел по лицу:
— Не уходи, мама!
Слезы мешали видеть, но постепенно появилась резкость. Аня сидела у постели брата.
— Боже, как ты похожа на маму!
— Молчи, тебе нельзя говорить, поспи. Закрывай глаза.
Ее мягкая ладошка гладила по голове и щекам, легла на грудь, слегка укачивая.
— Няня, я так больше не буду!
Он опять почувствовал себя маленьким мальчишкой, которому так нужна мама.
Пожалуйста, не молчите. Оставьте любую вашу реакцию, хоть смайлик. Только так я смогу понять, нравятся вам мои истории или нет. Писать новые, или они у меня не получаются. Поставьте класс сейчас, а то потом забудете.
ДРУГИЕ МОИ ИСТОРИИ, КОТОРЫЕ ТРОНУТ ВАШУ ДУШУ: