- Сюмбюль-ага, давай, совершим обход дворца ещё раз, посмотрим, достаточно ли хорошо он подготовлен к предстоящему торжеству, - предложила евнуху Айшель-хатун, как только тот появился в покоях валиде-султан.
- Хорошо, Айшель-хатун, я готов, - с уважительным поклоном ответил евнух.
- Верно, Айшель, праздник уже завтра, я волнуюсь, всё должно соответствовать имперскому статусу церемонии никяха, - поддержала подругу валиде, с силой сцепив руки перед грудью.
Айшель-хатун и Сюмбюль-ага поклонились госпоже и пошли заниматься делами.
Хюррем накануне свадьбы весь день была молчалива.
Язык человеческий оказался слаб, чтобы выразить столь трепетные чувства, испытываемые ею.
К тому же она едва поверила в близкое счастье и боялась его спугнуть.
К ней заходили валиде, Бейхан и Хатидже, которая со всем семейством прибыла на свадьбу венценосного брата.
Однако, увидев и поняв состояние Хюррем, султанши быстро покинули её покои.
Хорошо, что Махидевран сказалась больной и уже два дня лежала в кровати. Её Хюррем больше всего не хотела сейчас видеть.
Лишь детям Хюррем показала свой свадебный наряд и похвасталась, что завтра их мама будет невестой.
Мехмед и Михримах скорее всего толком ничего не поняли, но от души повеселились вместе с мамой.
Даже маленький рыженький Селил разагукался в своей колыбели.
В доме Ибрагима-паши царили оживление и радостная суета.
Вовсю шла примерка нарядов и подготовка к предстоящему празднику во дворце.
Служанки сновали из комнаты в комнату, то занося доставленные курьером платья, то костюм Манолису.
Ксантия, на время забывшая про токсикоз, и София подолгу оценивающе рассматривали друг дружку в новых нарядах. Манолис не дождался женщин, посмотрелся в зеркало, посоветовался сам с сбой и остался доволен своим отражением.
Маленький Мехмед сидел на руках у няни и с интересом наблюдал за происходящим.
Утро праздничного дня выдалось чудесное, всё вокруг сверкало под летним солнцем, дышало свежестью и прохладой.
Украшенные гирляндами цветов улицы Стамбула стали заполнятся жителями. На площади Ипподром были построены трибуны с золотыми решётками для женщин династии.
Ко дворцу Топкапы съезжались гости.
Многие из приглашённых уже гуляли по дворцовому саду, пестря своими богатыми нарядами.
Обе беременные сестры султана, Бейхан и Хатидже, присутствовавшие на свадьбе, были очаровательны в нарядных платьях свободного покроя.
Ксантия выглядела восхитительно в изящном платье.
Ибрагим поделился с братом, что тоже ждёт пополнения в семье.
Самым довольным среди друзей был Матракчи Насух-Эфенди. Он очень гордился своим новорожденным сыном Махмудом, которого недавно родила Нигяр.
Дайе-хатун, став супругой бывшего великого визиря империи. превратилась в настоящую госпожу. В элегантном наряде и дорогих украшениях она величаво прогуливалась по аллеям сада под руку с доблестным супругом.
Чуть позже в женский шатёр пришли валиде-султан и Айшель-хатун. Айше-Хафса-султан, как всегда, выглядела безупречно. Окружена ореолом благородства была и её хазнедар.
Манолис и София смотрелись очень презентабельно в своих нарядах и искусно подобранных украшениях.
Драгоценный перстень на пальце Манолиса очень гармонировал с брошью на лацкане его кафтана.
Во дворце в это время проходил процесс никяха, а гости наслаждались райскими видами дворцового сада, вдыхали ароматы дивных растений, вели непринуждённые беседы.
Хатидже, Бейхан, Нигяр и Ксантия стали в кружок и что-то увлечённо обсуждали.
Чуть позже к ним подошли валиде, Айшель и Дайе и приняли активное участие в разговоре.
Молчала только Бейхан. Щёки её раскраснелись, и она жадно ловила советы опытных родственниц и подруг, касаемые беременности.
Мужчины с любовью посматривали на своих очаровательных жён.
- Внима-а-а-ние! - вдруг пронеслось громким эхом по саду, - султан Сулейман-хан хазретлери и Хюррем-султан хазретлери!
Присутствующие вмиг склонили головы, и на аллее сада в окружении охраны появились новобрачные.
Повелитель с супругой зашли в шатёр, и государь жестом разрешил подданным поднять головы.
Тотчас по толпе гостей прокатился рокот восхищённых голосов.
На Хюррем было шикарное платье из тонкого атласа алого цвета, украшенное золотой вышивкой и великолепным жемчугом, рукава были длинные и расшитые бисером, а подол драпировался в множественные мягкие складки.
Голову султанши украшала бриллиантовая тиара с многочисленными драгоценными камнями и жемчужными вставками, а поверх неё до плеч ниспадала лёгкая алая вуаль.
Костюм султана был роскошен и элегантен, сшит из самой дорогой и изысканной ткани, с золотыми вышивками и узорами.
Взмахом руки султан Сулейман позволил начать праздник.
Гости, прославляя и поздравляя падишаха, заняли свои места за богато накрытыми столами и принялись вкушать изысканные яства.
На улицах города тоже начались гуляния.
Венецианский посол, побывавший на торжествах в столице, в своём отчёте свидетельствовал: «На этой неделе в городе произошло событие, беспрецедентное в истории султанского правления. Султан взял в жены рабыню по имени Роксолана. В честь этого последовал праздник… Ночью светились фейерверки, играла музыка, с балконов свешивались венки цветов. На древнем ипподроме был установлен постамент, закрытый золоченой решеткой, из-за которой жена султана и ее фрейлины наблюдали, как состязаются мусульманские и христианские всадники, показывают свое искусство жонглеры и дрессированные звери, включая жирафов, чьи длинные шеи достают почти до неба».
Торжества по случаю никяха султана Сулеймана длились три недели. Народ ликовал, радовался подаркам, угощениям и монетам, щедро сыплющимся из рук дворцовых слуг.
Знатные гости во дворце тоже были довольны и счастливы.
Ибрагим не мог наговориться с братом. Нико очень изменился, он стал солидным и респектабельным, добропорядочным семьянином и, как ни странно, ревностным мусульманином.
Манолис и София не могли налюбоваться своими статными красавцами сыновьями.
Повелитель тоже был доволен Османом-пашой, который быстро освоился в Румелии и прекрасно справлялся со своими обязанностями.
Всё бы было хорошо, если бы не так быстро таяли деньги в казне государства.
Спасти положение мог новый поход. И султан Сулейман принял решение не затягивать с военной экспедицией, подготовиться и через год пойти на Вену.
За это время произошло много разных событий.
Вскоре после свадьбы дворец облетела благая весть: Хюррем-султан вновь беременна.
Родители Ибрагима и Османа вернулись из Парги. Отец с азартом рассказывал, как ходил в море, а София поведала новость, что Георгис женился на высокой Делии, и у них подрастает сын. Живут они дружно и в достатке.
Ксантия в этот раз родила девочку. Ибрагим души не чаял в своих детях.
И у Османа с Хатидже родилась девочка, теперь у них было трое детей.
Бейхан родила сына, и счастливый Омер не выдержал, заплакал, когда взял на руки новорожденного сына. Бейхан пообещала родить ему и дочь.
Из далёкой Венеции пришло известие и для Айшель-хатун. Вот только оно её порадовало и огорчило одновременно.
Валиде-султан как-то вернулась из вакфа и заметила, что у её хазнедар глаза красные от слёз.
- О, Аллах! Айшель, что случилось? – не на шутку встревожилась госпожа, - что-то с моими детьми или внуками?
- Нет, Хафса, успокойся. У твоей семьи всё в порядке. Я получила послание от дочери, она родила девочку, - сдавленным голосом произнесла Айшель.
- Поздравляю тебя! – радостно вскрикнула Айше-султан, - Отчего ж ты не радуешься? У тебя, наконец, родилась внучка!
- Я очень рада, Айше, но мою радость омрачают обстоятельства рождения девочки, - уныло ответила Айшель.
- Что же это за обстоятельства? Уж не заболела ли твоя дочь? – спросила Айше-султан.
- Иншалла, она здорова. Вот только родила она не от мужа. Пишет, что встретила хорошего человека, они полюбили друг друга, а муж не даёт ей развод, говорит, что этим он может испортить его репутацию в высших кругах. Ограничил её в средствах, малышку приказал на глаза ему не показывать. Запретил затевать тяжбу по бракоразводному процессу.
С ним ведёт переговоры отец моей внучки, синьор Николо Веньеро, губернатор острова Парос. Ох, Айше, переживаю очень, не знаю, чем всё закончится.
- Не отчаивайся, Айшель, главное, у тебя теперь есть внучка. А какое имя дали девочке? - поинтересовалась валиде.
- Оливия, - с благоговением произнесла Айшель и улыбнулась.
- Даст Аллах, всё наладится, и девочка будет жить с родным отцом, - сказала Хафса-султан, забыв сказать, что и с матерью.
Вскоре Хюррем-султан родила шехзаде, падишах нарёк его Баязетом, собрался и ушёл со 100-тысячной армией в поход на Вену.
По пути турецкое войско грабило и опустошало австрийские города и селения, взяло несколько крепостей, и к осени уже стояло под стенами Вены.
И тут сама природа словно встала на защиту австрийцев. Начались сильные ливни. Многие реки вышли из берегов, и дороги оказались размыты. Тяжелые осадные орудия турок застревали в грязи и тонули в болотах. К тому же погибли сотни верблюдов, на которых турки везли амуницию, оружие и боеприпасы. В войсках свирепствовали болезни, и многие солдаты оказались неспособны сражаться.
В один из октябрьских дней султан Сулейман созвал военный Совет, на котором было решено предпринять последнюю попытку штурма Вены.
Во время этой попытки был тяжело ранен отважный и бесстрашный в бою Ибрагим-паша, а австрийцам удалось отбить штурм.
И султан Сулейман принял решение оставить город. Взять Вену и зимовать в ней было невозможно, потому что окрестности были уже разорены и опустошены турками. А холода и отсутствия продуктов армия бы не вынесла.
“Я не хочу похоронить Ибрагима под стенами этого проклятого города”- сказал Сулейман и отдал приказ войску возвращаться домой.
Решив отступить, Сулейман раздал янычарам значительную сумму вознаграждения. Ибрагим-паша был награжден саблей, 4 кафтанами и 5 мешками золота.
Несмотря на то, что падишах не взял Вену, домой он вернулся победителем, потому что эта военная экспедиция всё же была успешной, принесла прибыль янычарам и пополнила казну.
Следующий поход султан Сулейман наметил на Персию, решив направить туда сначала войско с Ибрагимом-пашой и Искендером Челеби, а потом присоединиться к ним.