Джон
- Отор, - объявил сир Джареми Риккер, - вне всякого сомнения. И Джафер Флауэрс.
Он перевернул труп ногой, и мертвое белое лицо уставилось в затянутое тучами небо голубыми-голубыми глазами.
- Они оба были людьми Бена Старка.
Люди моего дяди, ошеломленно подумал Джон. Он вспомнил, как умолял поехать с ними. Боги, я был таким зеленым мальчишкой. Если бы он забрал меня, возможно, я лежал бы здесь ...
Правое запястье Джафера превратилось в груду разорванной плоти и раздробленной кости, оставленные челюстями Призрака. Его правая рука плавала в банке с уксусом в башне мейстера Эймона. Его левая рука, все еще лежащая на предплечье, была такой же черной, как его плащ.
- Боги, помилуйте, - пробормотал Старый Медведь. Он спрыгнул со своей упряжки и передал поводья Джону. Утро было неестественно теплым; капли пота выступили на широком лбу лорда-командующего, как роса на дыне. Его лошадь нервничала, закатывала глаза, пятясь от мертвецов, насколько позволял повод. Джон отвел ее на несколько шагов, изо всех сил стараясь не дать ей убежать. Лошадям не понравилось это место. Если уж на то пошло, Джону тоже.
Собакам это понравилось меньше всего. Призрак привел сюда отряд; свора гончих была бесполезна. Когда хозяин питомника Басс попытался заставить их взять запах отрубленной руки, они взбесились, выли и лаяли, пытаясь убежать. Даже сейчас они по очереди рычали и скулили, натягивая поводки, в то время как Четт проклинал их за собак.
Это всего лишь лес, сказал себе Джон, и это всего лишь мертвецы. Он видел мертвецов раньше. . .
Прошлой ночью ему снова приснился сон о Винтерфелле. Он бродил по пустому замку, искал своего отца, спускался в крипты. Только на этот раз сон зашел дальше, чем раньше. В темноте он услышал скрежет камня о камень. Когда он обернулся, то увидел, что хранилища открываются одно за другим. Когда мертвые короли, спотыкаясь, выбрались из своих холодных черных могил, Джон проснулся в кромешной тьме, его сердце бешено колотилось. Даже когда Призрак запрыгнул на кровать, чтобы уткнуться носом в его лицо, он не мог избавиться от глубокого чувства ужаса. Он не осмеливался снова заснуть. Вместо этого он взобрался на Стену и беспокойно брел, пока не увидел свет зари. Это был всего лишь сон. Теперь я брат Ночного Дозора, а не испуганный мальчик.
Сэмвелл Тарли съежился под деревьями, наполовину спрятавшись за лошадьми. Его круглое толстое лицо было цвета свернувшегося молока. Пока что он не отправился в лес, чтобы его вырвало, но и на мертвецов даже не взглянул.
- Я не могу смотреть, - жалобно прошептал он.
- Ты должен посмотреть, - сказал ему Джон, понизив голос, чтобы остальные не услышали. - Мейстер Эймон послал тебя как свои глаза, не так ли? Что хорошего в глазах, если они закрыты?
- Да, но ... я такой трус, Джон.
Джон положил руку на плечо Сэма.
- С нами дюжина рейнджеров и собаки, даже Призрак. Никто не причинит тебе вреда, Сэм. Иди и посмотри. Первый взгляд - самый трудный.
Сэм неуверенно кивнул, с видимым усилием собирая в кулак все свое мужество. Он медленно повернул голову. Его глаза расширились, но Джон держал его за руку, чтобы он не мог отвернуться.
- Сир Джареми, - хрипло спросил Старый Медведь, - с Беном Старком было шесть человек, когда он спускался со Стены. Где остальные?
Сир Джареми покачал головой.
- Если бы я знал.
Мормонту явно не понравился этот ответ.
- Двое наших братьев были убиты почти на виду у Стены, но ваши рейнджеры ничего не слышали, не видели. Это то, до чего докатился Ночной Дозор? Мы все еще прочесываем эти леса?
- Да, милорд, но...
- Мы все еще устанавливаем часы?
- Да, но...
- У этого человека охотничий рог. - Мормонт указал на Отора. - Должен ли я предполагать, что он умер, так и не протрубив в него? Или все ваши рейнджеры оглохли так же, как и ослепли?
Сир Джареми ощетинился, его лицо перекосилось от гнева.
- В рог не трубили, милорд, иначе мои рейнджеры услышали бы это. У меня недостаточно людей, чтобы организовать столько патрулей, сколько мне хотелось бы ... И с тех пор, как Бенджен пропал, мы по вашему собственному приказу держались ближе к Стене, чем раньше.
Старый Медведь заворчал.
- Да. Хорошо. Будь что будет. - Он сделал нетерпеливый жест. - Расскажи мне, как они умерли.
Присев на корточки рядом с мертвецом, которого он назвал Джафером Флауэрсом, сир Джареми схватил его за голову. Волосы вылезли у него из пальцев, ломкие, как солома. Рыцарь выругался и ткнул в лицо тыльной стороной ладони. Огромная рана на шее трупа открылась, как рот, покрытый коркой засохшей крови. Только несколько веревок из бледных сухожилий все еще прикрепляли голову к шее.
- Это было сделано топором.
- Да, - пробормотал Дайвен, старый лесничий. - Похоже на топор, который держал Отор, милорд.
Джон почувствовал, как завтрак бурлит у него в животе, но он сжал губы и заставил себя посмотреть на второе тело. Отор был большим уродом, и из него получился большой уродливый труп. Никакого топора не было видно. Джон вспомнил Отора; именно он орал непристойную песню, когда рейнджеры выезжали. Дни его пения закончились. Его плоть была белой, как молоко, везде, кроме рук. Его руки были черными, как у Джафера. Потрескавшиеся кровавые соцветия украшали смертельные раны, покрывавшие его, как сыпь, грудь, пах и горло. Однако его глаза все еще были открыты. Они смотрели в небо, голубое, как сапфиры. Сир Джареми встал.
- У одичалых тоже есть топоры.
Мормонт набросился на него.
- Так ты веришь, что это работа Манса Налетчика? Так близко к Стене?
- Кто еще, милорд?
Джон мог бы рассказать ему. Он знал, они все знали, но ни один мужчина из них не произнес бы этих слов. Другие - всего лишь история, сказка, заставляющая детей дрожать. Если они когда-либо вообще жили, их нет восемь тысяч лет. Даже мысль об этом заставляла его чувствовать себя глупо; теперь он взрослый мужчина, черный брат Ночного Дозора, а не мальчик, который когда-то сидел у ног старой Нэн с Браном, Роббом и Арьей.
И все же лорд-командующий Мормонт фыркнул.
- Если бы Бен Старк подвергся нападению одичалых в половине дня езды от Черного Замка, он бы вернулся за другими людьми, преследовал убийц по всем семи преисподним и вернул мне их головы.
- Если только и он не был убит, - настаивал сир Джареми.
Эти слова причиняют боль даже сейчас. Это было так давно, что казалось безумием цепляться за надежду, что Бен Старк все еще жив, но Джон Сноу был никем иным, как упрямцем.
- Прошло почти полгода с тех пор, как Бенджен покинул нас, милорд, - продолжал сир Джареми. - Лес огромен. Одичалые могли напасть на него где угодно. Держу пари, что эти двое были последними выжившими из его отряда, возвращавшимися к нам... но враг поймал их прежде, чем они смогли добраться до безопасной Стены. Трупы все еще свежие, эти люди мертвы не больше суток...
- Нет, - пискнул Сэмвелл Тарли.
Джон был поражен. Нервный, пронзительный голос Сэма был последним, что он ожидал услышать. Толстяк боялся офицеров, а сир Джареми не отличался терпением.
- Я не спрашивал твоего мнения, мальчик, - холодно сказал Риккер.
- Дайте ему сказать, сир, - выпалил Джон.
Глаза Мормонта перебегали с Сэма на Джона и обратно.
- Если парню есть что сказать, я выслушаю его. Подойди ближе, мальчик. Мы не можем видеть тебя за этими лошадьми.
Сэм протиснулся мимо Джона и гарронов, обливаясь потом.
- Милорд, это ... это не может быть один день или ... посмотрите ... кровь ...
- Да? - Мормонт нетерпеливо зарычал. - Кровь, что из этого?
- Он пачкает свое нижнее белье при виде этого, - выкрикнул Четт, и рейнджеры рассмеялись.
Сэм вытер пот со лба.
- Вы ... Вы можете видеть, где Призрак ... лютоволк Джона ... Вы можете видеть, где он оторвал руку тому человеку, и все же ... смотрите, из культи не идет кровь... - Он махнул рукой. - Мой отец ... лорд Рэндилл, он, он иногда заставлял меня смотреть, как он одевал животных, когда ... после ...
Сэм покачал головой из стороны в сторону, его подбородки задрожали. Теперь, когда он посмотрел на тела, казалось, он не мог отвести взгляд.
- Новое убийство ... кровь все равно будет литься, милорды. Позже ... позже она свернется, как ... желе, густое и ... и ... - Он выглядел так, словно его вот-вот стошнит. - Этот человек ... посмотри на запястье, оно все ... хрустящее ... сухое ... как ...
Джон сразу понял, что имел в виду Сэм. Он мог видеть разорванные вены на запястье мертвеца, железных червей в бледной плоти. Его кровь была черной пылью. И все же Джареми Риккер не был убежден.
- Если бы они были мертвы дольше суток, они бы уже сгнили, парень. Они даже не пахнут.
Дайвен, старый скрюченный лесничий, который любил хвастаться, что чует приближающийся снег, бочком подошел поближе к трупам и понюхал.
- Ну, это не анютины глазки, но ... милорд прав. Трупной вони нет.
- Они ... они не гниют. - Сэм указал, его толстый палец лишь слегка дрожал. - Смотрите, там ... там нет ни личинок, ни ... ни ... червей, ничего такого ... они лежали здесь в лесу, но они ... их не жевали животные ... только Призрак ... в остальном они ... они ...
- Нетронуты, - тихо сказал Джон. - А Призрак - это другое. Собаки и лошади к ним и близко не подойдут.
Рейнджеры обменялись взглядами; они могли видеть, что это правда, каждый из них. Мормонт нахмурился, переводя взгляд с трупов на собак.
- Четт, подведи собак поближе.
Четт пытался, ругаясь, дергать за поводки, дал одному животному лизнуть его ботинок. Большинство собак просто скулили и упирались лапами. Он попытался подтащить одну. Сука сопротивлялась, рычала и извивалась, словно пытаясь вырваться из ошейника. Наконец она бросилась на него. Четт выронил поводок и отшатнулся назад. Собака перепрыгнула через него и скрылась за деревьями.
- Это ... это все неправильно, - искренне сказал Сэм Тарли. - Кровь... пятна крови на их одежде, и ... и их плоть, сухая и твердая, но ... ее нет ни на земле, ни ... нигде. С этими ... с этими ... с этими...
Сэм заставил себя сглотнуть, глубоко вздохнул.
- С этими ранами ... ужасными ранами ... там повсюду должна быть кровь. Разве не должна быть?
Дайвен облизал свои деревянные зубы.
- Может быть, они умерли не здесь. Может быть, кто-то принес их и оставил для нас. Как предупреждение. - Старый лесничий подозрительно посмотрел вниз. - И может быть, я дурак, но я помню, что у Отора никогда раньше не было голубых глаз.
Сир Джареми выглядел пораженным.
- У Флауэрса тоже, - выпалил он, поворачиваясь, чтобы посмотреть на мертвеца.
В лесу воцарилась тишина. На мгновение все, что они слышали, было тяжелое дыхание Сэма и влажный звук посасывания Дайвена сквозь зубы. Джон присел на корточки рядом с Призраком.
Сожгите их, прошептал кто-то. Один из рейнджеров; Джон не смог сказать, кто. Да, сожгите их, настаивал второй голос.
Старый Медведь упрямо покачал головой.
- Пока нет. Я хочу, чтобы мейстер Эймон взглянул на них. Мы вернем их на Стену.
Некоторые команды отдавать легче, чем выполнять. Они завернули мертвых людей в плащи, но когда Хек и Дайвин попытались привязать одного из них к лошади, животное взбесилось, завизжало и встало на дыбы, отбиваясь копытами, даже укусило Кеттера, когда он подбежал на помощь. Рейнджерам повезло с другими гарронами не больше; даже самые безмятежные не хотели брать на себя часть этого бремени. В конце концов им пришлось нарубить веток и соорудить волокуши, чтобы нести трупы обратно пешком. Когда они двинулись в обратный путь, было уже далеко за полдень.
- Я прикажу обыскать этот лес, - приказал Мормонт сиру Джареми, когда они отправились в путь. - Каждое дерево, каждый камень, каждый куст и каждый фут илистой земли в радиусе десяти лиг отсюда. Используйте всех людей, которые у вас есть, а если их у вас недостаточно, позаимствуйте охотников и лесников. Если Бен и остальные где-то здесь, живые или мертвые, я прикажу их найти. И если в этих лесах есть кто-то еще, я узнаю об этом. Вы должны выследить их и взять, по возможности живыми. Это понятно
- Да, милорд, - сказал сир Джареми. - Будет сделано.
После этого Мормонт ехал молча, задумчивый. Джон следовал за ним по пятам; как стюард лорда-командующего, это было его место. День был серый, сырой, пасмурный, из тех, что заставляют желать дождя. Ни один ветер не шелохнул лес; воздух был влажным и тяжелым, и одежда Джона прилипла к его коже. Она была теплой. Слишком жарко. Стена обильно плакала, плакала уже несколько дней, и иногда Джону даже казалось, что она съеживается.
Старики называли эту погоду летней и говорили, что это означает, что сезон наконец-то расстается со своими призраками. После этого, предупреждали они, придут холода, а долгое лето всегда означает долгую зиму. Это лето длилось десять лет. Джон был младенцем, когда все началось.
Призрак некоторое время бежал с ними, а затем исчез среди деревьев. Без лютоволка Джон чувствовал себя почти голым. Он поймал себя на том, что с беспокойством вглядывается в каждую тень. Он вспомнил сказки, которые им рассказывала старая Нэн, когда он был мальчиком в Винтерфелле. Он почти снова услышал ее голос и щелк-щелк-щелк ее иголок. В этой темноте появились Другие, говорила она, понижая голос все ниже и ниже. Они были холодными и мертвыми, и они ненавидели железо, огонь и прикосновение солнца, и каждое живое существо с горячей кровью в жилах. Крепости, города и королевства людей - все пало перед ними, когда они двигались на юг на бледных мертвых лошадях, ведя за собой полчища убитых. Они кормили своих мертвых слуг плотью человеческих детей...
Когда Джон увидел Стену, возвышающуюся над верхушками древнего корявого дуба, он испытал огромное облегчение. Мормонт внезапно натянул поводья и повернулся в седле.
- Тарли, - рявкнул он, - иди сюда.
Джон увидел, как на лице Сэма отразился испуг, когда он неуклюже вскочил на свою кобылу; несомненно, он подумал, что попал в беду.
- Ты толстый, но не глупый, парень, - хрипло сказал Старый Медведь. - Ты хорошо справился там. И ты, Сноу.
Сэм густо покраснел и запнулся о собственный язык, пытаясь пробормотать вежливость. Джону пришлось улыбнуться.
Когда они вышли из-под деревьев, Мормонт пришпорил своего крепкого маленького гаррона и пустил его рысью. Призрак выбежал из леса им навстречу, облизываясь, его морда покраснела от добычи. Высоко вверху люди на Стене увидели приближающуюся колонну. Джон услышал глубокий, гортанный звук большого рога сторожа, разносящийся на многие мили; один долгий звук, который сотряс деревья и эхом отразился от льда.
УУУУУУУOOOOOOOOOOOOOOooooooooooooooooooooooo.
Звук медленно затих. Один взрыв означал возвращение рейнджеров, и Джон подумал:
- Я был рейнджером по крайней мере один день. Что бы ни случилось, этого у меня не отнять.
Боуэн Марш ждал у первых ворот, когда они вели своих сопровождающих по ледяному туннелю. Лорд-стюард был краснолицым и взволнованным.
- Милорд, - выпалил он Мормонту, открывая железную решетку, - там была птица, вы должны немедленно прийти.
- В чем дело? - Хрипло спросил Мормонт.
Марш с любопытством взглянул на Джона, прежде чем ответить.
- Письмо у мейстера Эймона. Он ждет в твоей солнечной.
- Очень хорошо. Джон, присмотри за моей лошадью и скажи сиру Джареми, чтобы он убрал мертвецов в кладовую, пока мейстер не будет готов принять их.
Мормонт, ворча, зашагал прочь.
Когда они вели своих лошадей обратно в конюшню, Джон с тревогой осознал, что люди наблюдают за ним. Сир Аллисер Торн тренировал своих мальчиков во дворе, но вдруг замолчал и уставился на Джона со слабой полуулыбкой на губах. Однорукий Донал Нойе стоял в дверях оружейной.
- Да пребудут с тобой боги, Сноу, - позвал он.
Что-то не так, подумал Джон. Что-то совсем не так.
Мертвецов отнесли в одно из складских помещений у основания Стены, темную холодную камеру, высеченную изо льда и используемую для хранения мяса, зерна, а иногда даже пива. Джон увидел, что лошадь Мормонта накормили, напоили и ухаживали, прежде чем он позаботился о своей собственной. После этого он разыскал своих друзей. Гренн и Тоуд были на страже, но он нашел Пипа в общем зале.
- Что случилось?
Пип понизил голос.
- Король умер.
Джон был ошеломлен. Роберт Баратеон выглядел старым и толстым, когда посетил Винтерфелл, но при этом казался достаточно здоровым, и о болезни не было никаких разговоров.
- Откуда ты можешь знать?
- Один из охранников подслушал, как Клайдас читал письмо мейстеру Эймону. - Пип наклонился ближе. - Джон, мне жаль. Он был другом твоего отца, не так ли?
- Когда-то они были близки, как братья.
Джон задавался вопросом, сохранит ли Джоффри его отца в качестве Десницы короля. Это казалось маловероятным. Это может означать, что лорд Эддард вернется в Винтерфелл вместе со своими сестрами. Возможно, ему даже разрешат навестить их с разрешения лорда Мормонта. Было бы здорово снова увидеть улыбку Арьи и поговорить с отцом. Я спрошу его о моей матери, решил он. Теперь я мужчина, ему давно пора рассказать мне. Даже если она была шлюхой, мне все равно, я хочу знать.
- Я слышал, как Хейк сказал, что мертвецы принадлежали твоему дяде, - сказал Пип.
- Да, - ответил Джон. - Двое из шести, которых он забрал с собой. Они были мертвы уже давно, только ... тела странные.
- Странные? - Пип был полон любопытства. - Насколько странные?
- Сэм расскажет тебе. - Джон не хотел говорить об этом. - Я должен посмотреть, нужен ли я Старому Медведю.
Он шел к башне лорда-командующего один, испытывая странное чувство тревоги. Братья на страже торжественно смотрели на него, когда он приближался.
- Старый Медведь в своей комнате, - объявил один из них. - Он спрашивал о тебе.
Джон кивнул. Ему следовало прийти прямо из конюшни. Он быстро поднялся по ступенькам башни. Он хочет вина или огня в очаге, вот и все, сказал он себе.
Когда он вошел в солярий, ворон Мормонта закричал на него.
- Кукуруза! - закричала птица. - Кукуруза! Кукуруза! Кукуруза!
- Ты не поверишь, я только что покормил его, - прорычал Старый Медведь. Он сидел у окна и читал письмо. - Принеси мне кубок вина и налей себе.
- Себе, милорд?
Мормонт оторвал глаза от письма и уставился на Джона. В этом взгляде была жалость; он мог почувствовать ее на вкус.
- Ты слышал меня.
Джон наливал с преувеличенной осторожностью, смутно осознавая, что затягивает действие. Когда чашки будут наполнены, у него не будет иного выбора, кроме как посмотреть в лицо тому, что было в этом письме. Но слишком скоро они наполнились.
- Сядь, мальчик, - приказал ему Мормонт. - Пей.
Джон остался стоять.
- Это о моем отце, не так ли?
Старый Медведь постучал пальцем по письму.
- Твоем отце и короле, - пророкотал он. - Я не буду тебе лгать, это печальные новости. Я никогда не думал увидеть другого короля, не в моем возрасте, с Робертом вдвое моложе меня и сильным, как бык.
Он сделал глоток вина.
- Говорят, король любил охотиться. То, что мы любим, каждый раз разрушает нас, парень. Помни это. Мой сын любил свою молодую жену. Тщеславная женщина. Если бы не она, ему бы никогда не пришло в голову продать их браконьерам.
Джон едва понимал, что он говорит.
- Милорд, я не понимаю. Что случилось с моим отцом?
- Я сказал тебе сесть, - проворчал Мормонт. - И выпей, черт бы тебя побрал. Это приказ, Сноу.
Джон сел и сделал глоток вина.
- Лорд Эддард заключен в тюрьму. Его обвиняют в государственной измене. Говорят, что он вступил в заговор с братьями Роберта, чтобы лишить трона принца Джоффри.
- Нет, - сразу же сказал Джон. - Этого не может быть. Мой отец никогда бы не предал короля!
- Как бы то ни было, - сказал Мормонт. - Не мне это говорить. И не тебе.
- Но это ложь, - настаивал Джон. Как они могли подумать, что его отец был предателем, если все они сошли с ума? Лорд Эддард Старк никогда бы не опозорил себя ... не так ли?
Он зачал бастарда, прошептал внутренний голос. Где в этом была честь? А твоя мать, что с ней? Он даже не произносит ее имени.
- Господи, что с ним будет? Они убьют его?
- Что касается этого, я не могу сказать, парень. Я собираюсь отправить письмо. В юности я знал некоторых советников короля. Старина Пицель, лорд Станнис, сир Барристан ... Что бы ни сделал или не сделал твой отец, он великий лорд. Ему должно быть позволено принять черное и присоединиться к нам здесь. Боги знают, нам нужны люди с способностями лорда Эддарда.
Джон знал, что другим мужчинам, обвиненным в государственной измене, в прошлые дни было позволено искупить свою честь на Стене. Почему не лорду Эддарду? Он его отец. Это была странная мысль, и странно неприятная. Было бы чудовищной несправедливостью лишить его Винтерфелла и заставить принять черное, и все же, если это означало его жизнь ...
И позволил бы это Джоффри? Он вспомнил принца в Винтерфелле, то, как он издевался над Роббом и сиром Родриком во дворе. Самого Джона он едва ли даже замечал; бастарды были ниже даже его презрения.
- Милорд, послушает ли вас король?
Старый Медведь пожал плечами.
- Мальчик-король ... Я думаю, он послушается свою мать. Жаль, что карлика нет с ними. Он дядя мальчика, и он увидел нашу нужду, когда навестил нас. Это было плохо, что твоя леди-мать взяла его в плен...
- Леди Старк не моя мать, - резко напомнил ему Джон. Тирион Ланнистер был ему другом. Если бы лорда Эддарда убили, она была бы виновата не меньше королевы. - Милорд, что с моими сестрами? Арья и Санса, они были с моим отцом, вы знаете...
- Пицель о них не упоминает, но, несомненно, с ними будут обращаться мягко. Я спрошу о них, когда напишу. - Мормонт покачал головой. - Это не могло случиться в худшее время. Если когда-либо королевству нужен был сильный король ... впереди темные дни и холодные ночи, я чувствую это нутром...
Он бросил на Джона долгий проницательный взгляд.
- Я надеюсь, ты не собираешься совершить какую-нибудь глупость, мальчик.
Он мой отец, хотел сказать Джон, но знал, что Мормонт не захочет этого слышать. У него пересохло в горле. Он заставил себя сделать еще глоток вина.
- Теперь твой долг здесь, - напомнил ему лорд-командующий. - Твоя прежняя жизнь закончилась, когда ты принял черное. Что бы они ни делали в Королевской Гавани, нас это не касается.
Когда Джон не ответил, старик допил вино и сказал:
- Ты свободен. Сегодня ты мне больше не понадобишься. Завтра ты поможешь мне написать это письмо.
Джон не помнил, как встал или вышел из солярия. Следующее, что он осознал, это то, что он спускался по ступеням башни, думая: Это мой отец, мои сестры, как это может меня не касаться?
Снаружи один из охранников посмотрел на него и сказал:
- Будь сильным, мальчик. Боги жестоки.
Они знают, понял Джон.
- Мой отец не предатель, - сказал он хрипло. Даже слова застряли у него в горле, как будто хотели задушить его. Поднимался ветер, и на дворе казалось холоднее, чем было, когда он вошел. Лето духов подходило к концу.
Остаток дня прошел как во сне. Джон не мог бы сказать, где он ходил, что делал, с кем разговаривал. Призрак был с ним, он знал это. Молчаливое присутствие лютоволка успокаивало его. У девушек даже этого мало, подумал он. Их волки могли бы уберечь их, но Леди мертва, а Нимерия потеряна, они совсем одни.
К тому времени, как зашло солнце, начал дуть северный ветер. Джон слышал, как он шуршит по Стене и обледенелым зубчатым стенам, когда шел в общий зал на вечернюю трапезу. Хобб приготовил тушеную оленину, густую, с ячменем, луком и морковью. Когда он положил Джону на тарелку дополнительную порцию и дал ему хрустящую краюху хлеба, он понял, что это значит. Он знает. Он оглядел зал, увидел, как головы быстро поворачиваются, а глаза вежливо отводятся. Они все знают.
Его друзья сплотились вокруг него.
- Мы попросили септона зажечь свечу за твоего отца, - сказал ему Маттар.
- Это ложь, мы все знаем, что это ложь, даже Гренн знает, что это ложь, - вмешался Пип. Гренн кивнул, и Сэм сжал руку Джона.
- Теперь ты мой брат, так что он и мой отец тоже, - сказал толстяк. - Если ты хочешь отправиться в лес и помолиться старым богам, я пойду с тобой.
Чардрева были за Стеной, но он знал, что Сэм имел в виду то, что сказал. Они мои братья, подумал он. Такие же, как Робб, Бран и Рикон . . .
И тут он услышал смех, резкий и жестокий, как удар кнута, и голос сира Аллисера Торна.
- Не просто ублюдок, но ублюдок предателя, - говорил он окружавшим его людям.
В мгновение ока Джон запрыгнул на стол с кинжалом в руке. Пип попытался схватить его, но тот вывернул ногу, а затем бросился вдоль стола и выбил миску из рук сира Аллисера. Тушеное мясо разлетелось повсюду, забрызгав братьев. Торн отшатнулся. Люди кричали, но Джон Сноу их не слышал. Он бросился с кинжалом в лицо сиру Аллизеру, целясь в эти холодные ониксовые глаза, но Сэм бросился между ними, и прежде чем Джон успел обойти его, Пип оказался у него на спине, цепляясь, как обезьяна, а Гренн схватил его за руку, в то время как Тоуд вырывал нож у него из пальцев.
Позже, намного позже, после того, как они отвели его обратно в камеру, где он спал, Мормонт спустился к нему с вороном на плече.
- Я же говорил тебе не делать глупостей, мальчик, - сказал Старый Медведь. - И подумать только, я возлагал на тебя большие надежды.
Они отобрали у него нож и меч и сказали, чтобы он не выходил из камеры, пока не соберутся высшие офицеры, чтобы решить, что с ним делать. А потом они поставили стражу у его двери, чтобы убедиться, что он повиновался. Его друзьям не разрешалось видеться с ним, но Старый Медведь смягчился и позволил Призраку появиться, так что он был не совсем один.
- Мой отец не предатель, - сказал он лютоволку, когда остальные ушли. Призрак молча посмотрел на него. Джон прислонился к стене, обхватив колени руками, и уставился на свечу, стоявшую на столике рядом с его узкой кроватью. Пламя мерцало и раскачивалось, тени двигались вокруг него, в комнате, казалось, становилось темнее и холоднее. Я не буду спать этой ночью, подумал Джон.
И все же он, должно быть, задремал. Когда он проснулся, его ноги затекли, а свеча давно догорела. Призрак встал на задние лапы, царапая дверь. Джон был поражен, увидев, каким высоким он стал.
- Призрак, что такое?
Лютоволк повернул голову и посмотрел на него сверху вниз, обнажая клыки в беззвучном рычании. Он что, сошел с ума? Джон задумался.
- Это я, Призрак, - пробормотал он, стараясь, чтобы в голосе не звучал страх. И все же он сильно дрожал. Когда это успело так похолодать?
Призрак попятился от двери. Там, где он царапал дерево, виднелись глубокие выбоины. Джон наблюдал за ним с растущим беспокойством.
- Там кто-то есть, не так ли? - прошептал он. Пригнувшись, лютоволк пополз назад, белая шерсть у него на загривке встала дыбом. Охранник, подумал он, они оставили человека охранять мою дверь, Призрак чует его через дверь, вот и все.
Джон медленно поднялся на ноги. Он неудержимо дрожал, жалея, что у него все еще нет меча. Три быстрых шага привели его к двери. Он схватился за ручку и потянул ее внутрь. Скрип петель чуть не заставил его подпрыгнуть.
Его охранник безвольно растянулся поперек узких ступенек, глядя на него снизу вверх. Смотрел на него снизу вверх, хотя он лежал на животе. Его голова была полностью вывернута наизнанку.
Этого не может быть, сказал себе Джон. Это башня лорда-командующего, она охраняется днем и ночью, этого не могло случиться, это сон, мне снится кошмар.
Призрак проскользнул мимо него, за дверь. Волк начал подниматься по ступенькам, остановился, оглянулся на Джона. И тогда он услышал это: тихий скрежет ботинка по камню, звук поворачивающейся щеколды. Звуки доносились откуда-то сверху. Из покоев лорда-командующего.
Это могло быть кошмаром, но это был не сон.
Меч стражника был в ножнах. Джон опустился на колени и высвободил его. Тяжесть стали в кулаке придала ему смелости. Он поднялся по ступенькам, Призрак бесшумно ступал перед ним. Тени таились за каждым поворотом лестницы. Джон осторожно подкрался, прощупывая любую подозрительную темноту острием своего меча.
Внезапно он услышал крик ворона Мормонта.
- Кукуруза, - кричала птица. - Кукуруза, кукуруза, кукуруза, кукуруза, кукуруза, кукуруза.
Призрак прыгнул вперед, а Джон, карабкаясь, последовал за ним. Дверь в солярий Мормонта была широко открыта. Лютоволк ворвался внутрь. Джон остановился в дверях с клинком в руке, давая глазам время привыкнуть. Тяжелые шторы на окнах были задернуты, и темнота была черной, как чернила.
- Кто там?
Затем он увидел это, тень в тени, скользнувшую к внутренней двери, которая вела в спальню Мормонта, человеческую фигуру, всю в черном, в плаще с капюшоном... но под капюшоном его глаза сияли ледяным голубым сиянием...
Призрак прыгнул. Человек и волк упали вместе, не издав ни крика, ни рычания, покатились, врезались в стул, опрокинули стол, заваленный бумагами. Ворон Мормонта парил над головой, крича: Кукуруза, кукуруза, кукуруза, кукуруза.
Джон чувствовал себя таким же слепым, как мейстер Эймон. Держась за стену спиной, он скользнул к окну и сорвал занавеску. Лунный свет залил солнечную комнату. Он мельком увидел черные руки, зарывшиеся в белый мех, распухшие темные пальцы, сжимающие горло его лютоволка. Призрак извивался и брыкался, ноги молотили в воздухе, но он не мог освободиться.
У Джона не было времени бояться. Он с криком бросился вперед, обрушив на длинный меч весь свой вес. Сталь прошла сквозь рукав, кожу и кости, но звук был каким-то неправильным. Запах, окутавший его, был таким странным и холодным, что его чуть не стошнило. Он увидел руку на полу, черные пальцы, извивающиеся в луже лунного света. Призрак вырвался из другой руки и пополз прочь, изо рта у него высунулся красный язык.
Человек в капюшоне поднял свое бледно-лунообразное лицо, и Джон, не колеблясь, нанес по нему удар. Меч разрубил незваного гостя до кости, оторвав половину носа и открыв глубокую рану щекой к щеке под этими глазами, глазами, глазами, горящими, как голубые звезды. Джон знал это лицо. Отор, подумал он, отступая назад. Боги, он мертв, он мертв, я видел его мертвым.
Он почувствовал, как что-то царапает его лодыжку. Черные пальцы вцепились в икру. Рука ползла вверх по ноге, разрывая шерсть и плоть. Крича от отвращения, Джон кончиком меча оторвал пальцы от своей ноги и отшвырнул существо. Оно лежало, извиваясь, разжимая и разжимая пальцы.
Труп наклонился вперед. Крови не было. Однорукий, с рассеченным почти пополам лицом, он, казалось, ничего не чувствовал. Джон держал длинный меч перед собой.
- Держись подальше! - скомандовал он, его голос стал пронзительным.
- Кукуруза, - закричал ворон, - кукуруза, кукуруза.
Из разорванного рукава выглядывала отрубленная рука, бледная змея с черной пятипалой головой. Призрак набросился и зажал ее зубами. Хрустнули кости пальцев. Джон рубанул по шее трупа, почувствовав, как сталь впилась глубоко и сильно.
Мертвый Отор врезался в него, сбив с ног. У Джона перехватило дыхание, когда упавший стол попал ему между лопаток. Меч, где был меч? Он потерял этот проклятый меч! Когда он открыл рот, чтобы закричать, упырь засунул свои черные мертвые пальцы в рот Джона. Давясь, он попытался оттолкнуть его, но мертвец был слишком тяжелым. Его рука проникла глубже в его горло, ледяная, душащая его. Его лицо было напротив его собственного, заполняя мир. Иней покрыл его глаза, искрящиеся голубизной. Джон царапал ногтями холодную плоть и пинал тварь по ногам. Он пытался кусаться, пытался ударить кулаком, пытался дышать...
И вдруг вес трупа исчез, пальцы оторвались от его горла. Все, что Джон смог сделать, это перевернуться, его рвало и трясло.
Призрак снова овладел собой. Джон наблюдал, как лютоволк вонзил зубы в живот упыря и начал рвать его. Он долго смотрел, находясь в полубессознательном состоянии, прежде чем, наконец, вспомнил, что нужно поискать свой меч... и увидел лорда Мормонта, обнаженного и сонного, стоящего в дверях с масляной лампой в руке. Обглоданная рука без пальцев металась по полу, извиваясь в его сторону.
Джон попытался закричать, но у него пропал голос. С трудом поднявшись на ноги, он оттолкнул руку и выхватил лампу из пальцев Старого Медведя. Пламя замерцало и почти погасло.
- Гори! - каркнул ворон. - Гори, гори, гори!
Обернувшись, Джон увидел шторы, которые он сорвал с окна. Он обеими руками швырнул лампу на испачканную ткань. Хрустнул металл, разбилось стекло, брызнуло масло, и портьеры вспыхнули в сильном пламени. Жар, коснувшийся его лица, был слаще любого поцелуя, который когда-либо знал Джон.
- Призрак! - крикнул он. Лютоволк вырвался на свободу и подбежал к нему, когда упырь пытался подняться, темные змеи вываливались из огромной раны в его брюхе. Джон сунул руку в пламя, схватил горящую портьеру и швырнул ее в мертвеца. Пусть оно сгорит, молился он, когда ткань душила труп, боги, пожалуйста, пожалуйста, пусть оно сгорит.