Найти тему
Георгий Жаркой

Долька чеснока

Мужчину уволили с работы, можно сказать, что прогнали. Было до боли обидно, а еще унизительно.

И сделали так, что сразу документы в руки сунули: шагай на все четыре стороны!

Несправедливость угнетала сердце, и мужчина с трудом сдерживал слезы.

Грязь, что на душу налипла, трудно смыть, это с обувью легко справиться, да и то не всегда. А тут душа!

Перед глазами неприятные гневные лица, грубые слова в ушах. Получается, что они все хорошие, а он плох, даже отвратителен, и нет ему нигде места.

Бродил мужчина, и казалось, что мир как пустыня, несмотря на то, что кругом люди и люди.

Яркие центральные улицы постепенно уступили место окраинам. Встречались пустыри, серые нескончаемые заборы. После них небольшие островки жизни, где толпятся праздные прохожие.

Домой нельзя, дома тоска как бешеная собака – покусает, и не выживешь. Надо ходить до изнеможения, стараться смотреть по сторонам, чтобы хоть как-нибудь отвлечься.

Но не получалось – отвлечься. Мысли, что уволили, пинком прогнали, покоя не давали. Тяжело, так тяжело, и сейчас, вот-вот эту тяжесть прорвет, и слезы потекут. Как бы выдержать, чтобы никто не видел?

-2

Небольшой рыночек. С краю сидит старушка и продает чеснок. На картонной коробке кучки по три-четыре головки - в зависимости от размера.

Надо бы мимо пройти: причем здесь старушка с чесноком?

Но мужчина, как говорится, тупо подошел и бездумно уставился на чеснок. Стоит и смотрит, словно его заворожили.

Бабушка не спешила прервать оцепенение, сидела и молча смотрела. Так продолжалось с минуту, и поняло мудрое сердце: что-то не то с человеком. Невыносимо человеку, в глазах неприкрытое страдание.

И сказала бабушка: «Милый человек, возьми-ка чеснок, ну, хотя бы этот».

Взяла одну серенькую головку, протянула сморщенной рукой. И тихо добавила: «Выест он все печали, его нечистая сила боится. Возьми, дома покушаешь».

Машинально сунул в карман и не поблагодарил. А бабушка смотрела ему в спину, пока печальный человек не скрылся из вида.

А мужчине больше некуда идти: вот он – дом. Дом, как тупик, который перекрыл все жизненные дороги.

Поднялся по лестнице и вошел в унылую квартиру.

Сел, не раздеваясь, смотрел в одну точку.

Что-то мешает в кармане, запустил руку, а там бабушкин чеснок. Освободил одну дольку, откусил, прижал во рту языком – держит.

Горечь пошла, от которой скулы пришли в движение. И влага выступила на глазах.

Надо съесть немного черного хлеба.

Две дольки отвлекли больные думы, голова стала очищаться и, странное дело, успокоилась душа.

Начальник позвонил: «Вы в нашем коллективе проработали восемь лет. Допускаю, что в случившемся и мы все виноваты. Наверное, сегодня слишком грубо с вами поступили. Чтобы как-то сгладить нашу вину, хочу предложить вам место. Не у нас, а в другой организации, там руководитель мой старинный друг. Сейчас вышлю телефон, его имя и отчество».

Выслушал мужчина и сказал: «Не надо, ничего не надо. Ваша вина или нет – время рассудит. Прощайте».

Лучше подождать, когда боль утихнет. Так и с морем бывает: в бурю нельзя берег покидать, подождать хорошей погоды надо.

Устроится мужчина, а как иначе? Добро есть на свете, только верить надо.

Добро иногда может проявиться в небольшой дольке серого чеснока. А чеснок, вы знаете, прогоняет нечистую силу, а еще его разные вредные вирусы боятся.

Сомнение.

Подписывайтесь на канал «Георгий Жаркой».