В том, что случилось, Витька, конечно, сам и виноват. Зря тогда отпустил жену на кладбище одну. Ну как – отпустил. Выгнал из дома, если уж честно. Квартира-то Витькина по документам, досталась ему от покойной бабушки. Вот и выгнал супругу на правах законного владельца на мороз, охладиться. Мол, нечего человеку из-за трех бутылок пива мозг выносить. Ну и что, что каждый день? Человек с устатку, так думал Витька.
- Я тебя, сорокалетнюю скоро на две жены по двадцать сменяю, - говорит. – А не нравится чего – чемодан, вокзал мама!
Это он, конечно, зря сказал. Не подумавши. Мама-то Люсина два года назад уже как на небесах находилась, отмучилась, голубушка, ушла после тяжелой и продолжительной болезни, как в некрологах пишут. И уехать к ней туда не было никакой возможности. Спохватился потом, да поздно. Жена уже вспыхнула, брови сдвинуты. В глазах слезинка блеснула, и тут же исчезла.
- Всю жизнь мне испортил, пьяница проклятый! - крикнула. - К маме только и осталось…
А Витек тоже что-то крикнул вслед обидное, про фигуру. Сам позлился немного, но не сильно. Думает, ну не сделается ничего, прибежит, как миленькая. Мужиков сейчас мало, времена неспокойные. А жена все не идет и не идет. Витька даже протрезвел от волнения. Все-таки холодно на улице. Главное, чтобы не замерзла где-нибудь в сугробе. А то бывают случаи. Хотя с чего она, трезвая, замерзнет? К маме она пошла? Это куда, на кладбище что ли?
Вообще, в городской черте сейчас редко хоронили. Но для Люсиной мамы сделали исключение. Там у нее уже какие-то родственники лежали, кажется. Витек не вникал. Жена все на себя взяла. Ну а кто еще? Отец ее алкаш? Вот тот, действительно, пьянь настоящая, не то, что Витька. С ним в квартире жить невозможно. Вернется!
А жена не возвращается. Витек уже все окна проглядел, во двор бегал. А жены все нет. Дочери даже написал – мол, мама тебе не писала? Но дочь не ответила даже. Она с парнем своим уехала загород. Предупредила, что может быть в зоне доступа. Короче, сидит, ждет.
В итоге, жена появилась. И сразу что-то не то почувствовал Витька. Как будто чужая какая-то женщина, не его жена. С виду все то же самое. Та же шуба из мутона, которую она на распродаже покупала. Он ей еще год потом высказывал все, что думает по этому поводу. Тот же шарфик старенький, с катышками. Шапочка так же. А жена не та. От нее как будто могильным холодом веет.
- Ты как? Тебе чайку сделать? – лебезит перед ней Витек. Пусть и толстая, а все же родная, своя.
А жена его как будто не слышит. И по недавно помытому прямо в обуви проходит на кухню. И сидит, чайник гипнотизирует. Как будто первый раз этот чайник видит.
- Люсь? Тебе сделать чайку? – снова спрашивает Витек. А она не реагирует, как будто она никакая не Люся, а черт знает кто. Ему еще показалось, что вдалеке, в стороне кладбища, какие-то волки завыли. Или собаки. Вроде этот тут вообще не при чем. Но на душе жутко.
Обхватил он свою Люсю за плечи, ненароком дотронулся до щек. Холодные, как у покойника. Жутко ему стало. Вдруг она сейчас на него кинется? А она ничего. Сидит.
Витя даже достал ей с полки печеньки ее любимые. А она игнорирует. Мол, благодарю, я не голодна.
- Ты чего это?? – спрашивает Витя. А она, не глядя ему в глаза, отвечает:
-Ты полностью прав, давно мне пора фигурой заняться.
И тихонечко ускользает в сторону душа. Витька сразу понял – это чтобы он к ней не принюхивался. Запах чтобы чужой с себя смыть. Это подтвердилось и другими наблюдениями. Вечером жена, вместо того, чтобы нырнуть к нему под бочок, вдруг сказала, что ей высыпаться нужно. Что он, Витька, мол, храпит. И этот храп ей больше слушать не хочется. Поэтому ляжет она на диване. Ну… ладно.
Ночью Витька несколько раз подходил, проверяя, спит ли нечисть, которую ему вместо жены подсунули. Вроде спит. Тогда отчего так неспокойно на душе. Хотел еще выпить, у него заначка была спрятана на всякий случай. Но не стал, побоялся. Мало ли, что выкинет эта… Чужая. А сам проснулся среди ночи, глядь: типа женушка над ним стоит. Наблюдает как будто. Ждет, чтобы броситься и задушить. А может, прощается…
С утра встал пораньше, за ней проследил. Они раньше вдвоем каждое утро бутерброды ели, с колбасой, с сыром. Достанут из холодильника, выложат на клеенку продукты, хлеб намазывают, и едят. А эта нечисть, которая в жену вселилась, она даже этих привычек не знала. Откуда-то срисовала, что женщины себе геркулес варят на воде без соли. И тоже копирует. Витька бутербродом трясет. Мол, с колбасой. Недавно брал по акции! А она хоть бы хны.
- Благодарю! – говорит. – Не голодна.
Ишь, как ловко подделывается под Люську. Но Витька не проведешь. Начал он за женой следить. Потихоньку шпионить. И с каждым днем убеждался – на кладбище жену кто-то подменил. Кто-то не тот.
Она ведь ни разу за всю совместную жизнь с ним не ходила на концерт. Ни разу. Раньше денег не было, а сейчас возраст уже такой… Солидный. В 40 лет чего ходить, в молодости надо ходить. Ну и музыкой никогда не увлекалась. И вдруг как гром среди ясного дня: я на концерт! Мол, давно хотела послушать эту группу. Витек глаза округлил: мол, ты чего, это для молодежи. Она только отмахивается. И холодом могильным от нее еще сильнее веет. Это ни с чем не перепутаешь.
Мужик рассказал о своей беде другу Ваньке, собутыльнику. Впрочем, никаких других друзей у него и не водилось последнее время. Тот подтвердил – с Люськой последнее время что-то не то. Взгляд другой, чужой. И даже собака Ванькина на эту Люську как-то агрессивно реагирует. Видимо, чует. Это, говорит, на кладбище тебе жену подменили. Пойдем ее искать. Витька вроде как согласился. Тем более, поддельная супруга домой с концерта еще не явилась. Значит, не прознает ведьма. Пошли, значит, на кладбище. А чего там ходят зимой, чего ищут – этого и сами не знают. Ходят между могил, только кричат «Люся, Люся!». Витек даже вспомнил, где могила Люськиной мамы. Только не отзывается никто. Сел он у одной из могилок, и заплакал.
Холод, мороз, а по холодным щекам горячий слезы катятся. Мол, где, ты Люсенька. Потерял я тебя, дурак! И вот он плачет, и вдруг слышит голос. Думал сначала, что это Ванька над ним подшучивает. Но у Вани и у самого глаза по пятаку. И взгляд в могильный памятник вперился, как будто он там что-то страшное увидел.
Повернулся Витек к памятнику, а мужик, изображенный на фотографии, вдруг рот отрыл, и говорит:
- Ну, привет, мужик! Что тут бегаешь, кого ищешь. Убиваешься так, прямо жалко тебя.
- Жену ищу! – говорит Витек.
- Живую, мертвую?
- А я не знаю! – отвечает Витек, и чуть не плачет. Когда сюда бежала, живая была. А теперь уже не пойму. Мне кажется, она где-то здесь осталась. А вместо нее другая женщина пришла. Чужая, незнакомая, холодная, с подозрительным запахом.
- Ну давай я у ребят спрошу. Ты мне только ее опиши.
- Ну такая… Полная, в шубе мутоновой, в шарфике. Люсей зовут Расковаловой…
- А, кажется, припоминаю. Ее мама у нас тут лежит, прекрасная женщина. Только Люся твоя побыла и ушла. Плакала много, маме на тебя жаловалась. Но никто к ней не подселялся. Что мы, нелюди? Мы с пониманием всегда… Были тут у нас беспредельщики, но церковь же рядом, всех их повывели давно уж. А у нас люди порядочные лежат. Ты лучше домой иди, поговори с ней, может быть, простит?
- За что?
- А черт тебя знает…
Вернулись домой. Взяли немного в магазине горячительного, для сугреву. Витька разошелся даже. Глядит с прищуром на Люську. Говорит, куда ты, нечисть, жену мою девала. А Люся только мягко отстранилась.
- Не интересно тебе со мной разговаривать?! – грохочет Витек.
- Если честно, нет! – отвечает нагло сущность, заменившая жену. – Я завтра съезжаю. Я квартиру сняла. И съехала.
Потом Витек с мамой ездили к одной гадалке. Очень известная женщина. Она сразу же как следует на обоих поплевала. И объявила, что на них порча. Витек рассердился. Мол, что это за ведьма, которая не видит, что подменили ему жену?
- Извиняюсь, сказала ведьма. Так бы сразу и сказали, много клиентов, я притомилась немного. Сейчас на жену вашу раскинем карты… Так-так-так… Я вижу скорый развод.
- А по какой причине? – спросила Люськина свекровь.
- А по причине, что это никакая не Люся, а самая настоящая сущность.
- Всю ее сущность я еще до свадьбы видела! – сказала свекровь. Не зря она мне никогда не нравилась.
- И что же делать? – спрашивает Витек.
- Я даже не знаю. Попробуйте принести мне ее вещь. Может, удастся вернуть к весне.
Развели их быстро. Ребенок взрослый. Витек не возражал – какая разница, если это все равно никакая не Люська, а сущность … Стал один жить. На сайт знакомств подался. С одной попробовал, с другой – не получилось. Стал продавщицу в местном супермаркете окучивать. Идет домой с колбасой – глядь, а навстречу парочка. Его бывшая жена с парнем каким-то, лет на десять моложе. И в руках у нее роскошный букет. И глаза у нее горят, как в молодости. И на лице улыбка. И фигура улучшилась, и волосы отросли… Не сущность, живая Люська, настоящая, своя…
А историю он эту теперь всем рассказывает, кто хочет слушать. Ну а что? Вот так жил себе мужик, и вдруг – сущность. Не контролирует государство сущности. Оттого у нас и разводы…