Ночь выдалась ясной и очень морозной. Луна задумчиво смотрела в лес. Федор шел по сугробам той дорогой, которой даже бывалые, заядлые охотники пользовались нечасто. Рассказывали, что тропа нечистая, будто зверей на ней разных чудных видели, ну, да, что только не придумают, чтобы малышня из дома далеко в лес не уходила. Федор ступал не торопясь, глубоко дышал звенящим морозом вперемешку с хвоей да изредка чуть сжимал губы, услышав сову.
— А, вот она… — охотник не прибавил шаг, а по-прежнему спокойно дошел до небольшой, покрытой нетронутым снегом поляны. Казалось, Луна висела прямо над ней. Его губы чуть дрогнули в намеке на улыбку. Он немного отошел от края леса, огляделся и вновь вернулся туда. Вытащил на поляну часть ствола давно поломанной ели, обрубил оставшиеся ветки. Вновь шагнул в лес и добыл большую охапку сушняка. Подумал немного и к елям — нарубил лапника. Сбросил заплечный мешок, развел костер. Когда огонь разгорелся, погрел руки и вытащил из мешка два куска сырого мяса. Насадил каждый кусок на свою ветку и пристроил у огня. Федор смотрел куда-то вглубь леса, потом в огонь. Вспоминал и думал, чуть поеживался от воспоминаний и тихонечко горько усмехался. Казалось, зимняя тайга была не только вокруг, но и внутри его самого. Он проглотил горечь и поднял голову вверх. Звезды завели какой-то причудливый хоровод, и охотник, чуть удивившись их движению, залюбовался этим танцем.
Слева что-то уверенно опустилось на бревно. Федор проверил мясо и убедился, что готово:
— Мясца будешь? – спросил он, не поворачивая влево головы, и протянул ветку с мясом.
Ветку аккуратно забрали из руки Федора.
— Ну, тогда приятного аппетита, — не меняя интонации проговорил он и принялся за свой кусок.
— Еще будешь? — спросил охотник через некоторое время. Ответа не последовало, однако слева кто-то сыто и довольно не то заурчал, не то затрещал. Федор еще немного посидел, глядя в костер, оранжевое пламя которого диковинным цветом отражалось в его чистых голубых глазах. Что-то коснулось его ладони, как будто на нее упал осенний желтый лист.
— Теперь надо заночевать. — Охотник немного утрамбовал снег и расстелил часть лапника. — Ну, бывай, — костер не гаси. Пусть греет.
Федор не вернулся ни на следующий день, ни через два дня.
— Да что ему сделается? Он сызмальства охотствовал. Да он проворнее стаи волков, — отмахивался деревенский староста. Однако все-таки разрешил мужикам отправиться на поиски до дальней заимки.
В те дни снег не сыпал, а ветер не заметал. Деревенские по четким следам Федора без труда вышли на поляну.
— О, да он дня два назад отсюда ушел, — задумчиво проговорил степенный мужик Афанасий, изучая замерзшее кострище. — В лапнике спал.
— Куда ушел? — отозвался Кузьма, которого в деревне звали Ветродуем за его быстроту и ловкость.
— Как куда… — с раздражением начал Афанасий и, завертев головой, осекся. Следов на поляне больше не было. — А правда, куда? Может, улетел? — Афанасий зачем-то посмотрел в небо, однако и там ответов не нашел.
— Ага, сову поймал за хвост и с ней улетел, — огрызнулся Кузьма и уставился на чуть тронутый, будто сдутый снег слева от лежащего лапника. — А Федька точно один ушел?
— Ну да, — ответил Евстрат, крепкий молодой охотник с теплым взглядом, — кажись, один. Да и из деревни же больше никто не пропал.
— Тогда с кем он здесь был? — спросил Кузьма, указывая не то на лапник, не то рядом.
— С Листозвездицей, — уверенно отчеканил Евстрат.
Кузьма и Афанасий переглянулись и повернулись к Евстрату.
— С кем? — переспросил Афанасий.
— С Листозвездицей, — повторил Евстрат, — ну, за которой звезды ходят. Ну, старики наши рассказывают.
— Ты, Евстрат, — начал Кузьма, — меньше на брагу бабки Настасьи налегай. Она ее, говорят, на каких-то дюже лютых травах настаивает. С ее бражки еще и не такое померещится.
— Ладно, пошутили и будет. Видать, загрыз Федьку кто да в логово свое уволок. Следов-то нет. Не сам он с этой поляны ушел… Не сам... — задумчиво проговорил Афанасий.
— А коли загрыз, кровь где, мешок? А топор? Прям с топором и загрыз? — не унимался Евстрат.
— Мож, спящего загрыз… — протянул Кузьма.
— Кузь, вот если б тебя грызть начали, неужто ты б не проснулся? — ехидно поинтересовался Евстрат.
— Так, хорош тары-бары разводить. Сгинул Федька. Жалко его. Хороший был. Ну, что ж. Выпьем на помин души в деревне. Все, возвращаемся, — скомандовал Афанасий.
Евстрат бросил последний взгляд налево от лежащего лапника и увидел небольшой след. Как будто кто к снегу ворох осенних листьев чуть приложил.
— Ну что примерз? – хлопнул Евстрата по плечу Кузьма. — Пошли.
Евстрат зашагал вслед Кузьме.
В деревне было сказано, что Федор пропал в тайге. Ни вещей, ни оружия, ни топора никто не нашел. Бабы попричитали, мужики покряхтели, и деревня вновь зажила своей привычной жизнью.
Той ночью Евстрату не спалось. Осторожно, чтобы не разбудить жену и детей, он накинул тулуп и вышел на крыльцо. Закурил и вдруг услышал тоненький звон колокольчика — как будто откуда-то с неба, свысока. Он поднял голову и не поверил своим глазам. Над ним в хороводе летели звезды…
— Это ты… — прошептал Евстрат. — Ты… Хорошо. Позаботься о Федьке.
Звездный хоровод еще покружил немного и рассыпался на созвездия. Евстрат вернулся в избу.
Спала тайга, спала деревня… Зима…
#зима #тайга #проза #мистика
