Одним из величайших достижений человечества справедливо считается письменность. Вслед за устной речью - средством передачи мыслей через звуки - люди научились передавать мысли посредством изображения. Глядя на рисунки, царапины, оттиски, неоновые вывески и цепочки пикселей мы можем понимать чужие мысли. Разумеется, путь к этому был долог; кто и где впервые подарил человечеству эту суперсилу мы наверняка никогда не узнаем. Зато мы знаем зачем.
Людей прошлого, не знавших тягот офисной работы и радости утреннего кофе, беспокоили совершенно другие мысли, нежели беспокоящие нас. К примеру, что было самым важным, что вы, читатель, прочли за последний месяц? Сообщение от близкого человека? Гениальное стихотворение? Новостная статья? Пост на Cat_Cat? Так или иначе, человек древности вас бы не понял.
Человек, как известно, взял в руки палку - с этого давным-давно начался путь к успеху нашего вида. При этом обычно умалчивается остальное, а ведь после палки он взял в руки камень, горсть ягод, двух оленей, ещё палку, бобра, ещё оленя, ещё три камня… В какой-то момент имущество начало накапливаться быстрее, чем его успеешь запоминать. Если поначалу удавалось чисто физически следить за всем, то с появлением массового земледелия, первых городов и речной торговли всё многократно усложнилось, размазалось по местности и во времени.
Чтобы не бегать аки белка, которая не помнит где её орех, и хоть как-то снять нагрузку с закипающих мозгов, люди задействовали свою способность к абстрактному мышлению. Точка = мешок зерна, две точки = два мешка, палочка = корова… Так появилась письменность: её цель изначально была не в том, чтобы вы читали этот текст в своё удовольствие, а в том, чтобы не упустить из дырявой памяти честно нажитые ништяки. Идея, нанесённая на материальный носитель, оказалась намного надёжнее хрупкого человеческого мозга - идею смогут прочесть, даже когда создавшего её мозга не станет. В результате сегодня в Интернете делают мемы про шумерских торговцев медью, которые много тысяч лет как мертвы.
Возвращаясь к примеру с важными текстами: в раннеписьменном обществе из всего, что вы прочли за этот месяц, важнее всего признали бы чек, который вы получили вчера в супермаркете и тут же выкинули. А вот в прошлом месяце это были бы таблицы, в которые вы украдкой заглянули, когда пили чай с бухгалтерами после получки. Такие таблицы суть технологический прорыв Новейшего Времени, на них - печатных и рукописных, в ящиках столов и файлах всемогущего Экселя - держится вся современная экономика, все мешки зерна с коровами на этой планете.
Какой же это прорыв, спросите вы? Вот огонь изобрели - это прорыв, металлы отливать начали - тоже, письменность опять же… а когда и буквы есть, и цифры есть, то записать ими что-то в столбик много ли ума надо? Садитесь поудобнее, сегодня вы начнёте уважать итальянцев.
Как мы уже выяснили, письменность возникла как метод учёта товаров, далеко от Италии. Поначалу символическая запись позволяла держать в уме предметы, которых рядом нет или которых вообще нет, например доход с будущего урожая. Потом появилась система чисел: стало возможным кратко считать очень большие количества предметов, а не пересчитывать миллион точек и кружочков каждый раз. Затем догадались записывать языковые формы - глаголы, времена, имена - и таблички стало можно подписывать, что кому и когда. Дальше - алфавит для краткости, знаки математических действий для непрерывной вычислений, единицы измерения… С течением веков проблемы письменности решались одна за другой. Как орудия труда, могучие продолжения человеческих рук, сначала были каменные, затем медные и железные, так и письменность, продолжение жадного человеческого черепа, охватывала и подсчитывала материальный мир всё лучше.
Затем у экономики появилась проблема, которую письменность не решала. Древний торговец, придя на рынок, покупал и продавал на месте, и мог (если грамотный) записать название любого своего предмета, имя любого своего раба и любую сумму денег из своей сумы. Он мог обойти все свои склады и, физически пересчитав каждый мешок и каждую монету, записать чем владеет. Но затем торговля стала сложнее и вытянулась во времени. Покупать и продавать стали в долг, долги стали расти, долг стало можно купить и продать. Теперь у нашего купца, который всё посчитал, через неделю часть монет будет потрачена, другие монеты будут получены, будут возвращены долги и выданы новые, будут начислены проценты и списаны потери, часть мешков уйдёт из кладовой, их место займут новые… а через неделю снова, и снова, и снова…
То есть, хотя у нашего купца есть всё, чтобы оформить на письме имущество или отдельную сделку, он не записывает большинство сделок. Потому что если он станет записывать все свои сделки, он создаст огромный массив разрозненных сведений, которые появляются и усложняются быстрее, чем он может в них разобраться. У кого я одолжил этого раба? К какому сроку Луций должен мне те два сестерция? Или он должен три? Сколько я должен мяснику за курей? Все ли налоги я уплатил? Чтобы использовать выгоды письменности максимально - записывать всё и держать в голове как можно меньше - нужна какая-то система для этих записей.
Как и всегда, итальянцы её придумали. Ну хорошо, их предки, италийцы. Римские торговцы начали записывать сделки по именам тех, с кем их вели - сколько я должен Луцию, сколько Луций должен мне. Долг записать приоритетнее всего, ведь только так я смогу уверенно предъявить Луцию по его обязательствам. А он мне по моим. Это называется смешанный учёт - наши с ним взаимные обязательства смешиваются в одну запись. Ключевым здесь было деление на периоды: загнав часть вязкого времени в рамки некоего периода - например, недели или месяца - я могу собрать все свои сделки с конкретным коллегой за этот период. Теперь вместо горы табличек с разными датами и именами у нас одна аккуратная стопка - “январь 23 года” - и на каждой табличке по имени. Так-то лучше! Однако в феврале будет ещё одна стопка, в марте ещё одна… Кроме того, что делать если ты ведёшь дела с большим числом людей? На шумном рынке ты можешь не знать имени покупателя, а если и знаешь - на каждого отдельную табличку не напасёшься. Информации всё ещё слишком много, нужен следующий шаг - и он был сделан.
В начале нашей эры Плиний Старший описывает Tabulae Rationum: таблицу долгов, состоящую из двух страниц. На левой учитывались выданные долги, на правой - взятые, в обоих случаях по возможности указывалось, кому и у кого. Сохранив периодическую запись, но отойдя от деления по именам партнёров, римские коммерсанты стали делить данные на две группы: “что должны мне” и “что должен я”. Возникли альфа и омега современной экономики - дебет и кредит, вместе известные как двойной учёт.
Гениальность двойного учёта в том, что вся информация о долгах (сумма, срок платежа, имя кредитора/кредитуемого, детали сделки и пр.) сведена в один документ. “Двойным” он называется как раз потому, что каждая сделка записывается два раза - один раз когда обязательства появляются, и один раз когда выполняются. Например, я даю Пете в долг 100 рублей. В графе “мои средства” я записываю 100 в кредит (“я даю”), а затем те же 100 в дебет в графе “Петя” (“я получаю”). В итоге общая сумма всегда будет равна нулю, а я буду уверен, что нигде не ошибся и Петя должен мне именно 100 рублей. Более того, когда Петя вернёт их мне, я запишу 100 себе на дебет и 100 ему на кредит. Дебет сошёлся с кредитом у нас обоих, и я вычёркиваю Петин долг. В конце месяца одного взгляда в таблицу достаточно, чтобы увидеть оставшиеся невычеркнутыми долги. А ещё я чётко вижу, кто и когда у меня взял взаймы - это упрощает выдачу долга под процент. Смекаете?
В общем, выдавать и взыскивать долги стало легко как никогда. А значит что? Правильно, теперь это можно делать массово. Так появились банки. Новая технология привела к появлению финансовой сферы экономики. Подобно тому, как деление ядра впервые дало человеку энергию, не являющуюся впитанной планетой энергией Солнца, двойной учёт подарил нам экономическую ценность, не вытекающую напрямую из природных ресурсов. Начиная с Древнего Рима банкир ничего не производит и не добывает - однако делает деньги из воздуха и может быть богаче иных правителей. Впрочем, этим история отнюдь не исчерпывается.
Дело в том, что, подобно многим достижениям Рима, двойной учёт был забыт вскоре после распада Западной Империи. Сложные денежные потоки, приведшие к его возникновению, разрушились - в нём потерялся смысл, люди снова вернулись к разовым локальным транзакциям “пришёл на рынок, купил козу”. Вместе с Империей ушла в небытие и относительно унитарная система валют, в новых реалиях надёжно считать что-либо было в принципе сложнее. Поэтому чисто технически этот необходимый принцип нам подарили не римляне. Однако следите за руками.
Перенесёмся в северную Италию XII века. Хотя Средние Века ещё в разгаре, власть Церкви непоколебима и до Ренессанса ещё пахать и пахать, кое-какие условия для возврата к величию Рима складываются. В частности, города Италии вновь, как когда-то, становятся центрами торговых артерий Европы. В паруса средиземноморской торговли дует ветер экспансии, товаров и валют обменивается всё больше, на узких улочках начинают крутиться всё более солидные бабосики. А где бабосики - там и долги.
К 1197 году правительство славного города Милана очень, очень утомили долговые распри местных купцов. Доказать, кто кому сколько должен, было трудозатратно, а количество таких споров в суде росло. Так что в архивах был найден и истолкован наш реликтовый концепт, и на его основе был издан эдикт - теперь в суде могла быть создана “табула”, упрощённый ремейк римской tabulae rationum. То есть если очень надо, то судебные приставы совместно с судящимися проводили смешанный учёт сделок между ними, списывали погашенные долги и взыскивали оставшиеся. Так, задолго до культурного Ренессанса, в Италии начался Ренессанс финансовый
Эффективность методики была оценена во всём регионе, и постепенно таблицы стали делать всё чаще - не только для споров в суде, но и для собственного удобства. В XIII веке ломбардские и флорентийские купцы всё чаще стали создавать фирмы, специализирующиеся на выдаче долгов. Что-то знакомое, да? Ломбард неспроста так называется. Главным рабочим инструментом этих фирм были массивные фолианты, где на каждого должника была страничка с графами дебета и кредита. Они так и назывались, “книги таблиц” (“libri tabulle”) - и вскоре разошлись по всей Европе. Поэтому, кстати, во всех европейских языках слово “бухгалтерия” происходит от слова “книга”.
При этом важно понимать, что это всё ещё смешанный учёт, а не двойной - однако на рубеже XIII и XIV веков итальянцы заново изобрели и его. Справедливости ради отметим, что высокая торговая активность Италии не была уникальна, и двойной учёт появился в Средние Века в других странах - в частности в Индии, в Корее, в еврейских общинах Египта. Ключевым отличием, однако, стало распространение - корейская и индийская системы ныне забыты, а итальянские слова “дебет” и “кредит” мы пишем в квартальных отчётах по сей день. Как так вышло?
В XV веке жил такой монах-францисканец по имени Лука Пачоли. Он был страстным математиком в эпоху, когда быть им было непросто: понимая это, он усердно делился своими глубокими знаниями в университетах по всей Италии. Один из его учеников, некий Леонардо да Винчи, позже станет весьма известен - пока же Лука пишет для него и других учебники. Один из них, “Summa de arithmetica, geometria, proportioni et proportionalita” 1494 года выпуска, повествует помимо прочего о процедурах, используемых венецианскими купцами. Они на голову превосходят не только судебные суррогаты Тёмных Веков, но даже римские tabulae - поэтому, хотя отнюдь не Пачоли все их придумал, его благодарные потомки окрестили отцом бухгалтерии.
Что это за процедуры? Во-первых, двойной учёт в лучших римских традициях. Слева “мне дают”, справа “я даю”, каждая сделка записывается в обоих столбцах, когда соответствующие совпадают - вычёркиваем. Во-вторых, унификация единиц. Теперь все статьи учёта считаются в одной единице, например флоринах или гульденах или долларах, и теперь мы не будем вычитать яблоки из апельсинов. В-третьих, вытекая из предыдущего, мы можем выразить в деньгах не только собственно наличные, но и партии товаров, постройки, услуги и прочее - сообразно уплаченной за них цене.
Так мы можем записывать не только финансовые операции, но и сделки с любыми товарами: достаточно заменить “10 яблок” на “яблоки на 15 сумму копеек”, и дебет с кредитом идеально сойдутся. Фича, ранее характерная для долговой ниши, получила путь во все отрасли экономики, и стала применяться повсеместно. Кроме того, в деньгах мы можем подсчитать, что у нас в принципе есть, отдельно от текущих сделок - появилось разделение на баланс/учёт доходов, они же пассивный и активный счета. В результате с новой системой мы не только точно подсчитываем суммарный доход или убыток за каждый период, но и добавляем его к себе “на баланс“, то есть к нашему общему имуществу. И всё это посредством двух таблиц - как айтишники конца XX века упаковали огромные компьютеры в карман юзера, так и венецианские купцы XV столетия схлопнули титанические “книги таблиц” до двух листков. Колдунство!
Надо ли говорить, какое ускорение получила после этого банковская сфера по всей Европе? Все, кто были до сих пор не в курсе данной фичи, получили инструмент для простого учёта огромного количества долговых отношений. А что это значит? Правильно, теперь их можно плодить массово. Опять. Банки восстали из пепла Империи, и Ренессанс со всеми его войнами, шедеврами и открытиями протекал под задорный звон монет итальянских банкиров.
Даже в отрыве от прочих достижений “Сумм” - а там и свод профессиональных стандартов бухгалтера, и рекомендации по инвестициям - эта работа открыла миру подспудные процессы, которые гудели и эволюционировали в торговой среде итальянских городов. Торгаши, записывающие взаимные претензии на бумажки, создали целую область математики и водрузили на неё общественное благосостояние. Где оно ныне и находится.
Да-да, именно по этим принципам действует сегодняшняя бухгалтерия. За более чем 500 лет они, синтезированные в переулках Венеции и описанные на страницах “Сумм”, кардинально не изменились, им до сих пор учат в университетах и по ним по сей день считают свои доходы Эппл, Гугл и Газпром. Где бы они (да и все мы) были без римско-итальянского наследия? То-то же.