…Поначалу мутная, картинка наконец прояснилась. На ней люди в мудренецкой форме под камуфляжными заклинаниями скрытно перемещались по заснеженным полям, запорошенным лесам и обледенелым побережьям рек.
– В общем, мы их неделю искали, – комментировал кто-то за кадром. – Было ясно, что какая-то опытная команда работает. Подрывы, диверсии, пострадавших вроде много – но следов никаких тексты в интервью все как под копирку. В итоге мы их вычислили по сливам в одну газетку дивнократическую – уж больно точно она отображала боевой путь победоносной армии, и репродукции всегда самые свежие, нигде больше не засвеченные. Гордыня, мда. Ну, или отчётность.
– Потому ещё четыре дня у нас кошки-мышки были. Читаем: 13-я армия особого предназначения ОАО успешно выбила противника из села Малые Поводыри. Мы в Поводыри – а там дыра дырой и никого. Тут же читаем: 13 ОПА ОАО дерзким манёвром вышла в тыл отступающему противнику в районе Жахмута. Мы жахнули туда – а на канале уже новое: 13 ОПА выбила отчаянно сопротивляющихся оккупантов из Малых Поводырей и преследует их в неизвестном направлении.
– Ну, короче, тут я понимаю, что мы вообще не там и не тех ищем. Какая к чёрту армия с такой мобильностью и с такой скоростью выхода статей. А то я не знаю, как в армии такие вещи делаются! Начинаю присматриваться к окрестностям и – бинго! Разведка находит сладкую компанию, числом около отделения, которая крутится неподалёку под видом грибников. Мы их так аккуратненько окружаем…
Дальше блюдечко продемонстрировало марку «18++» и некоторое количество сцен насилия – действительно, довольно аккуратного, но убедительного. А потом, после нескольких вспышек настройки чувствительности к слабому освещению, показало довольно тесное помещение, где в углу сидели шестеро разоружённых пленных, в другом углу лежало отобранное у них съёмочное оборудование, а посередине, за столом, сидели трое. Один, по всей видимости, был руководителем группы, а двое других допрашивали его.
– Ваши подразделение, звание, должность?
– Ай м генерал-атаман трындэснутый… трынассатый… особого предназачини арми оф Оз. Ай м здец главний.
– Главный здец сейчас тут я, а вы постарайтесь точно отвечать на вопросы. Где сейчас располагается ваша армия, какова её боевая задача и почему вы не со своими подчинёнными?
– Здец май арми, – генерал-атаман махнул рукой в сторону остальных пленников. – Итс весь состав.
– Что значит «весь состав»? Здесь отсилы отделение!
– Итс нот отделение, это май штаб.
– С каких пор штаб – это вся армия?
Генерал-атаман вдруг зарычал что-то нечленораздельное и осторожно, не провоцируя охрану, спрятал в ладонях лицо. А потом с видом, на дивнократическом языке мимики, похоже, означавшем «да гори оно всё синим пламенем», опустил руки, немного расслабился и уже с гораздо меньшим акцентом сказал:
– А-а-а, надоело всё. Нет арми. После грейт вонь нам настолько обрезали финансирование, что денег на рядовых джаст не осталось. Пришлось резко сократить их множество. И теперь личный состав юзд поочерёдно, по графику. Моя очередь только через полгода. Так что, – офицер улыбнулся и сделал широкий жест рукой. – Ни в чём себе не отказывать, зетс олл.
– И вы с этой армией собрались побеждать?
– Оу, не просто собрались – мы практично уже победили. Вы что, новости не смотрите?
– Зачем нам новости, когда у нас оперативка перед носом.
Генерал-атаман покачал головой и со снисходительной улыбкой промолвил:
– Мне рассказывали, е, бат айм… Не верю, нельзя быть такими отсталыми. Ну, есть же интернет, газеты, в конце концов! В 21 веке пора уже понимаеть, что миром правит информация, а примитивная реальность просто не поспевает за ней.
– Может и так, но пока вы у нас в плену…
– Не факт! – ответил допрашиваемый. – Кто у кого в плену выяснится по результатам дальнейших событий. Впрочем, – он прищурился, – за скромнай сумму, ванн биллион гринз, я готов признать, что вы правы, и даже подтвердить это из пары независимых источников.
– Зачем нам платить за то, что мы имеем бесплатно? – удивился допрашивающий.
– Затем, что когда выйдут утренние новости, весь мир будет знать, что вы проиграли сражение и попали в плен. Это будет во всех средствах, и ваше руководство не сможет с этим не считаться. Вас уволят с унижением в чине!
– Да щас!
–А что нет так? Посмотрите, какие прекрасный операции мы провели за эту кампанию, сколько побед одержали, какие зверства с вашей стороны раскрыли миру – даже ваш Генштаб вынужден проверять каждое сообщение. И это всё без единого выстрела, только фантазия, средства записи и точное следование по сценарий!
Офицеры, ведшие допрос, переглянулись, пошушукались, и один из них вышел из помещения. Охрана чуть приблизилась к столу.
– Ладно, оставим это. Не нам решать, в любом случае, таких сумм у нас нет.
– Печайль! – Искренне ответил допрашиваемый. – Было бы не лишним.
– Да уж. Так что там на счёт сценария?
– Это есть военатайна, я не могу вам ей открыть. По крайней мере, раз у вас нет ван биллион гринз, говорить не чем.
– А если бы были?
– Гипооптически были или?
– Пока гипотетически.
– Гипопотически я мог бы открыть вам завесу тайны.
– Что, вот так просто, без пыток и давления?
– Ауф, какой варварство! – пленный командующий поморщился. – Вы как из пещер вышли. Зачем пытки, приличные джентльмены всегда имеют способ договоряться.
– Любопытно. И сколько же стоит договориться с вами?
– Оу, я озвучить сумма. Ван биллион гринз. Нет, я могуч представить более подробный прайс, если вы верните мне средства связи. Но там примерно то же самое, плюс-минус несколько гринз. У нас строгая отчётность.
– Средства связи вернуть, ага. Может ещё и ключ от сейфа, где карты лежат?
– Это хороший предложение, возможно, наш министерство бороны рассмотрит его. Если карты будут свежий, то вы можете получить скидку до 15 % от одной транзакции.
– Чего? За секретную информацию 15%?!
– Сорри, такова политика нашего правительства. Чужие товары не могут стоить дороже 15% от предлагаемых нами.
– Да ну вас к чёрту. А если я захочу ваши карты посмотреть?
– Ван биллион гринз.
– А если мне потребуются коды доступа к вашей связи?
– Ван биллион гринз. Но только на сутки, потом коды меняться.
– А если я попрошу голые фотки жены начальника генштаба?
– Оу, сори, это нет льзя. Итс прайваси информейшн, мы не имеет права распространять подобное. Впрочем… – офицер хитро улыбнулся. – Вы можете обратиться лично – уверен, обойдётся дешевле. Только у начальника генштаба не жена.
– А кто?
На пару секунд стало тихо. Сдавленные смешки пленных тишину почти не нарушали.
– Послушайте, дорогой генерал-атаман. А что если мы как-то менее официально решим проблему? Ну, скажем, по двадцать тысяч каждому, вы нам спокойно рассказываете всё, что знаете, и расходимся? В конце концов, вы, как я вижу, в настоящих сражениях не участвовали, кровь не проливали, и вообще приличный человек.
– Сорри, ноу. Понимайте, в наша великой стране самое страшное – это попасть в лапы налоговой.
– Так никто не узнает. Мы вообще можем вам наше подданство дать!
– Ноу, ноу! Ноу! Вы не знайте, что такое наша налоговая. Для неё вообще не важно, какое у вас гражданство. У меня ипотека, семья, куча кредитов, ещё один долг меня просто убьёт!
–Так какой долг, если вы больше не будете к ним иметь отношение?
– Большой долг, друг, – грустно сказал пленник. – Большой. Предательство без смены гражданства стоит ванн биллион гринз. Со сменой – ту биллион. А за ту биллион гринз налоговые агенты меня найдут даже под землёй. Я и так не уверен, что уже не должен, за попадание в плен: при отсутствии подтверждающих документов о несоглашении и недоговорённости, налоговая может просто начислить по средней. А средняя…
– Ван биллион гринз?
– Ага, – печально согласился дивнократец.
– Может вам справку дать, что никаких соглашений не заключали? – неуверенно спросил наш офицер.
– Не. Форма не та. А может всё-таки есть ван биллион?
– Нет.
– Ну, тогда… Как это… Попиз…
– Поговорили?
– Нет, попиз…
– Уходим?
– Нет. По-поз-давайтесь.
– Чего?!
– Я обязан вам сообщить, что вы окружены мировой общественностью и всеобщим порицанием, ваше дело проиграно, вы можете капиталировать и посдаться. Хочу напомнить о скидке в 15%. Это прекрасное предложение, но оно будет действовать недолго.
… Картинка дрогнула, раздались какие-то нечленораздельные звуки, а затем изображение погасло. Яблочко остановилось.
– И что будем делать? – спросил Наше величество, почти спокойно постукивая пальцами по столу.
– На счёт денег я бы им не доверял, но прайс стоит запомнить, глядишь, пригодится где. А в остальном, что тут сделаешь. Смысла драться с ними на их поле не вижу, и опыта такого нет, и средств. Так, будем отвечать понемногу, как там у вас было… асимметрично. Хорошо пошло. А в остальном, боюсь, информационную войну придётся проигрывать. Возможно даже с треском на первых порах.
– А на вторых?
– А на вторых оперативка покажет. Как говорится, кто первый взял – того и столица.
– Это где так говорится?
– Где скажем – там и будет. Главное, народу правду почаще показывать.
Наше величество слегка взмахнул кистью руки, распуская советников, а затем задумчиво достал из стенного шкафа электрогитару.
Через полчаса, пробивая звукоизоляцию, во дворец стали проникать тяжёлые басы, ударные и отдельные взвизги соло. Роковый ритм качал старые стены, и иногда к нему прибавлялись смутные слова припева:
«Ван (туц) биллион гринз (туц-туц)
Ван (туц) биллион гринз (туц-туц)
Ду ю лайк май думокраси,
Ду ю лайк май прайс?»