- Ну и куда ты уйдёшь? - спросил мать, - да ещё с дитём. Думаешь, он тебя здесь не найдет? Быстро прискачет, да еще и злее бить будет. Живи уж. Приспособишься как-нибудь. У нас отец тоже ведь и пил, и бил. А ничего, жили как-то.
- Не хочу! Не буду с ним жить, - решительно ответила Надя. - В город уеду, не найдёт. И Ромку с собой заберу.
- Ждут тебя там, как же! Через неделю обратно явишься. Родни-то там нет никакой, приткнуться негде. На вокзале жить будешь? И на работу не устроиться, с дитём-то.
- Полно там работы. Я смотрела объявления. Даже жильё предоставляют. Найду что-нибудь.
- Предоставляют? Написать что угодно можно. Известно, сколько обманывают, лишь бы заманить таких дурочек. Может и берут на работу, но уж точно не с ребёнком. Как работать будешь? Его в рюкзак и на спину? Сиди дома, не рыпайся.
- Детские сады существуют. А работать могу кем угодно. Вон, и кондукторы требуются, и рабочие на заводы. Там заводов и фабрик полно. И кладовщики, и упаковщики нужны. Много мест, где можно работать.
- Ну иди, кондуктором поработай, - покачала головой Ксения Степановна, - как раз для того и учила я тебя в институте. Иди, иди...
- Может и по специальности что найду. Но пока не видела, чтобы учителям жильё предоставляли. Кондукторам жильё оплачивают, поэтому говорю. Но много и других мест. С общежитием искать буду. А с гадом этим жить не останусь. Хватит!
Надя торопливо просматривала вещи, складывая их в рюкзак и утрамбовывая покрепче, чтоб больше вошло. Вещи почти все были детские, для Ромки. Себе много ль надо? Всё равно у неё всех вещей - только то, что на ней.
На её скуле красовался свежий синяк после очередного скандала с мужем. Да и на теле синяков было немало.
Иван трезвым домой не приходил. Каждый вечер после работы напивался с дружками и являлся к полуночи, устраивая дома погромы и избивая жену.
Надя много раз пыталась с ним поговорить, до последнего надеялась, что он одумается, и заживут они по-человечески, как мечтали перед свадьбой.
Но вот уже Ромке три года исполнилось, а никакого просвета и улучшения в жизни не видно.
Даже в день рождения сына Иван устроил дебош, испортил весь праздник, разогнал гостей, опозорил её перед всей деревней и довёл малыша до истерики.
Она уложила вещи, одела потеплее сынишку, завязала покрепче шарфик и, взглянув на часы, подхватила малыша на руки и заторопилась к автобусу.
- Остановись, оглашенная! - кинулась Ксения Степановна, - Ребёнка хоть оставь здесь, я присмотрю. Что ты делаешь? Куда понеслась?
Мать накинула на плечи старый дедов тулуп и побежала следом в тапках по снегу, вытянув руки к внуку.
- Оставь его, слышишь! Оставь! Устроишься - заберёшь.
Надя остановилась на мгновенье, обернулась в нерешительности.
Стало жутко от воя матери. И так страшно идти в неизвестность, а тут еще мать взвыла. И ночь уже непроглядная, стемнело неожиданно быстро, и снег повалил хлопьями.
- Зима ведь, простудишь, - Ксения Степановна подбежала, выхватила внука из рук дочери. - Хоть бы лето, а то в мороз тащишь. И так вон, болеет часто. А ко мне Ванька не сунется, не пущу. Потом заберёшь.
Мать запахнула внука тулупом, прижала покрепче.
Он тихонько ткнулся мордашкой ей в шею, обнял ручонками.
Надя скинула с себя на снег рюкзак с детскими вещами, вытерла варежкой слёзы и побежала к остановке автобуса, не оглядываясь.
Автобус был проходящий, шёл издалека по трассе через их деревню, и уже отъезжал, когда она выскочила из-за поворота.
- Стой! - крикнула она, - Стой! Подожди!
Она бежала следом, размахивая руками. И когда остановилась, решив, что всё напрасно, он вдруг затормозил и открыл двери.
Она заскочила в полный автобус. Люди сидели на своих местах, глядя на неё сонно и безучастно.
- Сзади пусто, проходи, - сказал водитель и резко тронулся с места. - Опаздываю вот из-за таких разинь.
Надя заплатила за проезд и пробралась на свободное место в конце автобуса, спотыкаясь о сумки, стоящие в проходе.
Она уселась между двумя толстушками, и принялась внимательно рассматривать сидящих впереди пассажиров. Столько людей, все куда-то едут, где-то работают, как-то живут.
Вечер воскресенья. Как раз, из деревень к новой рабочей неделе спешат люди в город. Для всех место нашлось там. Неужели для неё не найдется? Чем она хуже?
Почему она должна мучиться всю жизнь с пьяницей и дебоширом? Столько в мире всего интересного, а ей прозябать с этим моральным уродом?
И сын радости в жизни не видит, только слёзы, ругань и драки. Обязательно она его заберёт, как только устроится.
Надя с интересом приглядывалась к девушкам в автобусе, к тому, как они одеты и обуты. В общем-то, она ничем от других особо и не отличалась. Обычная куртка, джинсы, сапоги. Ничего, для начала неплохо.
Она достала из кармана телефон и стала в который уж раз просматривать списки вакансий.
До утра можно посидеть на вокзале, и, как рассветёт, сразу отправиться на собеседование. Кем угодно согласна, хоть дворником, хоть уборщицей, лишь бы жить было где. Так спать вдруг захотелось...
Она откинулась на спинку сиденья и облегчённо вздохнула.
Хорошо, что мать Ромку у себя оставила. Как бы она с ним сейчас таскалась? Себе бы место найти.
***