Наиболее известными ниспровергателями П.С Нахимова являются российский военный историк В.Д. Доценко и неведомый читателям П. Кириллов.
Свою оценку Синопского сражения и личности Нахимова В.Д. Доценко изложил в книге «Мифы и легенды Российского флота», а П. Кириллов – в очерке «Синоп: победа или поражение».
«В его (Нахимова – М.С.) действиях чувствовалась власть рутины, господствовавшей в Российском флоте. Ее не смог преодолеть даже Нахимов – лучший ученик адмирала М.П. Лазарева», - пишет Доценко. Это он о том, что Нахимов «подошел к Синопу с 3-мя 84-пушечными линейными кораблями, но вступить в сражение с ходу не осмелился, а решил ждать подкрепления из Севастополя и прождал 7 дней. Соотношение в численности и калибре орудий было примерно одинаковым: 252 пушки у русских и 224 – у турок». Что-то тут лукавит господин Доценко. Действительно, на русских кораблях было 252 орудия, но у турок, на фрегатах и корветах, 448. Кроме того, пароход «Таиф» был вооружен 22-мя орудиями, а пароход «Эрегли» – 2-мя (из других источников – 4-мя – М.С.). А 38 пушек 6-ти батарей Синопской крепости не в счет? Так что, если бы Нахимов решил «вступить в сражение с ходу», то против 126 орудий одного борта русских кораблей действовали бы 224 орудий одного борта фрегатов и корветов турок и плюс артиллерия, способных свободно маневрировать пароходов и орудия береговых батарей. И где же здесь «примерно одинаковое» соотношении огневой мощи?
А почему Павел Степанович должен был рисковать, если существовала возможность усилить эскадру? Ведь его корабли имели повреждения, а их экипажи были измотаны многодневными штормами. Вот он и попросил командира Севастопольского порта вице- адмирала М.П. Станюковича прислать ему корабли его же 1-й практической эскадры линкоры «Храбрый» и «Святослав» и фрегат «Кулевчи». Но вместо двух линкоров, он получил три 120-ти пушечных линкора («Париж», «Великий князь Константин» и «Три святителя») и два фрегата «Кагул»[1] и «Кулевчи». Корабли контр-адмирала Новосильского присоединились к Нахимову утром 28 ноября, но шквальный ветер не позволил провести военный совет. На следующий день, когда ветер стих, на борту линкора «Императрица Мария» состоялось совещание флагманов и командиров кораблей. 30 ноября, утром, эскадра Нахимова, «при первом удобном случае», поймав попутный ветер, пошла на Синопский рейд. Так в чем здесь рутина и нерешительность, якобы проявленная Нахимовым?
«Если бы перевес в мощи орудий был не таким значительным, то неизвестно, как бы развивались события», - сообщает Доценко читателям. Если бы… Если бы за неделю до боя турки свезли на береговые батареи орудия корабельных бортов, обращенных к синопской набережной, то их огневая мощь значительно увеличилась бы. К тому же, турецкие корабли были расставлены так, что частично перекрывали секторы обстрела своих береговых батарей. Так что, Нахимов воспользовался ошибками Осман-паши. Каждая из сторон сражения действует так, как позволяет ему противник.
Доценко подверг уничижительной критике приказ Нахимова «об атаке неприятельского флота, находящегося на Синопском рейде». По его мнению, в нем «отсутствует главное – замысел флагмана» и не было определено «направление главного удара». И, выносит свой вердикт Доценко, Нахимов, не понимающий «искусства морского боя», тактически действовал неграмотно: «Все 6 русских кораблей равномерно выстроились вдоль линии противника, хотя в той обстановке целесообразнее было бы уничтожать противника по частям, не входя в зону его огня».
Ну и в завершение ко всему Доценко констатирует, что Нахимов «не понимал сущности морской войны эпохи пара». В своей книге автор, почему-то не приводит следующую просьбу «не понимающего значение парового флота» Нахимова, направленную им начальнику Севастопольского порта вице-адмиралу М.Н. Станюковичу 23 ноября 1853 года, накануне Синопа: «В настоящее время в крейсерстве пароходы необходимы, и без них - как без рук: если есть в Севастополе свободные, то я имею честь покорнейше просить ваше превосходительство прислать ко мне в отряд, по крайней мере, два». Все Нахимов понимал. В приказе, в котором Доценко увидел лишь «много патриотических фраз», Нахимов и в самом деле только один пункт посвятил тактике. В пункте 9 он писал:
«Фрегатам «Кагул» и «Кулевчи» во время действия остаться под парусами для наблюдения за неприятельскими пароходами, которые, без сомнения, вступят под пары и будут вредить нашим судам по выбору своему»[2].
Нахимов вполне осознавал преимущества паровых судов над парусными и знал, как использовать военные пароходы в бою, будь они в его распоряжении. Но все-таки возникает вопрос: а кто перед Крымской войной понимал значение паровых кораблей? «Эпоха пара» на море только начиналась. Ни одного сражения с применением паровых кораблей еще не было, как и не существовало даже теории их применения в морском бою. Даже англичане и французы, поначалу, рассматривали паровые корабли как вспомогательные, годные лишь для буксировки парусников во время безветренной погоды. Лишь в ходе Крымской войны родилось понимание преимущества в бою паровых кораблей над парусными
[1] пришел к эскадре со «станции между мысом Керемпе и портом Амастро»
[2]Приказ № 155 от 17(29) ноября 1853 года
Продолжение следует...
Читайте также:
Оставляйте свои комментарии, отмечайте лайками, подпишитесь на канал. Здесь только уникальный контент. Будет интересно