Прежде чем начать, хотим сообщить хорошую новость: на канале Переплёт снова появляются статьи! Очень рекомендуем канал, не пожалеете. А мы возвращаемся на Саракш, в погреб подполья, где мы тут прохлаждались, продолжается разговор. Орди говорит, что Максим умеет снимать боль. И вот как она это описывает:
«— Он умеет снимать боль.
— Как это? — спросил Лесник.
— Я не знаю, как он это делает. Он массирует виски, шепчет что-то, и боль проходит. Меня дважды схватывало у матери, и оба раза он мне помог. В первый раз не очень, но все-таки я не потеряла сознания, как обычно. А во второй раз боли не было совсем…»
Шаманство какое-то. Или что это? Гипноз? Акупунктура плюс биоэнергетика? Нет, мы не против, просто… А откуда Максим это знает вообще? Вот кто из вас может похвастаться тем, что со ста шагов стрелой в три фута длиной попадает в мелкую французскую монету? Может быть, единицы. Так откуда Максиму уметь снимать боль, глушить страх? Где он этому учился и главное – зачем? Ладно бы, он был опытным звёздным волком, но он же вроде как так – погулять вышел. Лоботряс, который до сих пор не смог найти себя. Землянам эти навыки просто не нужны. Или есть те, кому нужны, и Максим один из них? Интересное кино получается... Само по себе это, конечно, ни о чем не говорит, но вот вкупе со всеми остальными мелочами картина получается интересная.
«И сразу всё переменилось. Только что они были судьями, только что они решали, как им казалось, вопрос его жизни и смерти, а теперь судьи исчезли, и остались измученные обреченные люди, которые вдруг ощутили надежду…»
Тут ничего странного, ведь единственная цель Сопротивления – выживание. Борьба с башнями ПБЗ и излучением.
«Они смотрели на него, будто ждали, что он вот сейчас, немедленно снимет с них кошмар, терзавший их ежеминутно, каждый день и каждую ночь много лет подряд…»
Интересно, а что бы они потом делали? Стали бы жить, как все? По идее – да. По ими высказанной идее. А на самом деле?
«Ну что же, подумал Максим, здесь я по крайней мере буду нужен не для того, чтобы убивать, а для того, чтобы лечить… Но почему-то эта мысль не доставила ему никакого удовлетворения. Башни, думал он. Какая гадость… Это же надо было придумать. Надо быть сумасшедшим, надо быть садистом, чтобы это придумать…»
Интересно, он вспомнит эту мысль, про лечить, потом, когда пойдет убивать? Если нет, то это будет показательно. Но мы опять возвращаемся к прежнему разговору. Башни – это очень и очень дорого. Максим просто обязан понимать, что башни ПБЗ имеют какое-то иное назначение, нежели причинять боль участникам Сопротивления. Какое-то иное и более глобальное. Только вот в Сопротивлении об этих целях не знают. А ведь это как… Ну, скажем, как бороться против автомобилей, потому что они сбивают людей. Если мы принимаем, что Максим клинический идиот – то всё нормально. А если нет? Если нет, то он просто обязан задуматься на эту тему, как и Доктор, кстати.
«— Как?
— Я не могу вам объяснить. У меня не хватит слов, а у вас не хватит знаний… Я не понимаю, разве у вас нет лекарств, каких-нибудь болезащитных препаратов?»
Вот оно. Он не просто может снимать боль, как бабка Маня в деревне, он знает, как это делается, у него есть теоретическая база, просто Максим не владеет местными терминами, а у местных нет знаний, чтобы понять. То есть он не просто умеет, он знает и его этому УЧИЛИ. Зачем?
Зачем вообще уметь снимать боль в мире, где две пули в печени, одна в сердце и одна в позвоночнике (а были и другие ранения, в плечо, например) не могут убить человека, в мире, где радиационное заражение вызывает легкий зуд и не более, а ядовитая химия – экзотическая приправа. Зачем учиться снимать головную боль в мире, где голова ни у кого не болит?
«— От этого не помогают никакие лекарства. Разве что в смертельной дозе...»
Это очень странно, если честно. На самом деле такие препараты должны быть. Да, возможно при этом человек будет в состоянии некоторого отупления, но, учитывая уровень местных знаний о мозге… Несоответствие, как и с понятиями о мироустройстве. Очередной анахронизм.
«— Слушайте, — сказал Максим. — Я, конечно, готов снимать боль… я постараюсь… Но это же не выход! Надо искать какое-нибудь массовое средство… У вас есть химики?»
Конечно, не выход, руки наложить только на одного можно, ну на двоих, хорошо, используя ноги, при определенной ловкости – четверым.
«— У нас всё есть, — сказал широкоплечий».
Вот тут-то и должен последовать вопрос: значит, вас никто не финансирует, говорите? Никто не финансирует, но источники финансирования есть – на оружие, на химиков на «всё»? Ох, как много вопросов могло бы быть к Сопротивлению, если бы Максим был просто попавшим в беду путешественником! Но у него таких вопросов нет.
«— Но это задача не решается, Мак. Если бы она решалась, государственный прокурор не мучался бы от боли, как и мы. Уж он-то раздобыл бы лекарство. А сейчас он перед каждым регулярным сеансом напивается и парится в горячей ванне.
— Государственный прокурор — выродок? — спросил Максим озадаченно...»
Есть с чего озадачиться. Выходит, как минимум один из чиновников – выродок. А ведь наверняка есть и другие. Почему их не подвергают гонениям садисты Неизвестные Отцы?
А вообще интересно выходит, смотрите:
С одной стороны, «У нас всё есть». С другой - «Но это задача не решается, Мак. если бы она решалась то государственный прокурор не корчился...» У Сопротивления выродков есть ресурсы, и его члены знают о том, что Генеральный прокурор – выродок? Интересное кино получается. Выходит подполье и прокурор – одна шайка-лейка?
«— Понятно. Вы, Доктор?
— Я был бы "за" и без этого, — проворчал Доктор, попыхивая трубкой. — У меня такое же впечатление, как у Птицы. Пока он еще не наш, но он станет нашим, иначе быть не может. Им он во всяком случае никак не подходит. Слишком умен»
То есть, у Доктора нет никаких оснований верить Максиму. Более того, есть все основания не верить. С Птицей всё ясно, он ей боль снимал и что-то нашёптывал. Но с Доктором такого не было. С точки зрения Доктора – царапина на пальце одно, а две пули в печень – другое, и все разговоры о большом количестве крови в печени и сердце – чушь. Но он снова выступает на стороне Максима.
«— Хорошо, — сказал Генерал. — Вы, Копыто?
— Я — за, — сказал Мемо. — Полезный человек.
— Ну что же, сказал Генерал. — Я тоже — за. Очень рад за вас, Мак. Вы — симпатичный парень, и мне было бы жалко убивать вас…»
Хорошие люди, нечего сказать. Давайте посмотрим на ситуацию объективным взглядом. Нет никаких обвинений, нет никакой защиты. Это такой вот разговор, собеседование, по результатам которого принимается решение – убить или не убить человека. Это в интернате Максима научили, что такие люди – хорошие? Чачу хоть за реальное преступление в него стрелял. А эти? Или этому Максима учили не в интернате – или в не обычном интернате?
Дальше будет другая глава – боевая операция. Поэтому пока – некоторые соображения и мысли по комментариям.
Для чего внедряется Максим, его цели и задачи – мы пока не знаем. То есть у нас есть определенная версия, но высказывать её преждевременно. Как правильно заметила Алена Верднен – явных интересантов нет. Но ключевое здесь – явных.
В статьях мы рассматриваем описываемые события в совокупности с реалиями мира. То есть, рассматривая эпизод с расстрелом Максима и слушая его объяснения, мы не можем не вспомнить благородного дона Румату, который упивался до настоящего беспамятства и который с трудом передвигал свое избитое тело. А ведь Румата тоже фукамизированный. Но на него действует алкалоиды, и он не так уж и быстро восстанавливается, да и печень с сердцем и позвоночником ему не разрушали. И вспомнив об этом, мы понимаем – Максим куда более подготовлен, чем Антон. И тут же мы вспоминаем шок сотрудников Института Экспериментальной Истории, когда дон Кондор говорит: надо, мол, физически устранить дона Ребу. Вспоминаем этот момент и смотрим на действия Максима, который спустя несколько лет спокойно и хладнокровно убивает нескольких человек на улице голыми руками. А ведь Максим в сравнении с Руматой – щенок, по идее. Ну должен таковым быть, если судить по его словам. А на деле-то выходит ровным счетом наоборот.
На Саракш, даже на этом этапе чтения, мы видим большое количество анахронизмов и несоответствий в развитии мира. И опять нельзя не вспомнить Арканар, где было то же самое. И, глядя на эти анахронизмы, мы понимаем, почему на планете работает агентом не кто-то, а сам начальник КОМКОН-2...
Конечно, можно смотреть на «Обитаемый остров» как на боевик для подростков, про коммунара, попавшего в трудные обстоятельства. Но нам это не интересно. Поэтому мы забиваем даже на слова авторов о том, что они хотели сделать и написать, и читаем книгу заново. Читаем как фантастику, допуская второй, третий, четвёртый планы и связи с другими книгами. Почему? Потому что мы знаем: созданные авторами миры живут своей жизнью. И если страшного зверя Обоснуя не видно на первый взгляд, то мы будем его искать. И найдём.
