- Помогите! Меня хотят запереть в психушку! Спасите меня!
Пожилой мужчина забежал в магазин детской одежды, расположенный на первом этаже многоэтажки.
Он был в серой растянутой футболке, явно нуждавшейся в стирке, в спортивных штанах с отвисшими коленями и в тапках.
Для глубокой осени весьма легкомысленное одеяние...
Надя, только-только открывшая магазин и расставляющая манекены с новинками, испуганно уставилась на вбежавшего дедушку (ну, конечно, дедушка! волосы седые, лицо в морщинках).
- Помогите мне, миленькая! Прошу вас!
Он подскочил к Наде и стал хватать её за руки, пытаясь прижать их к своей груди, являя горячую мольбу.
Надя испугалась ещё больше и начала вырываться от непрошенного посетителя. Может, он и правда... того.
Дедушка заметил её испуг и отступил на шаг, стараясь выровнять своё дыхание. Устал, видно, пока бежал.
- Вы не пугайтесь, - обратился он к Наде, пытаясь отдышаться. - Я не псих и никогда им не был. Это невестка моя, Ирка, хочет от меня избавиться. Она сыну на меня наговаривает, а теперь вот... Она меня извести хочет, поймите...
Голос дедушки становился спокойнее, он уже больше не задыхался. В глазах исчезла паника, с которой он ворвался несколько минут назад.
И Надя подумала, что ничего страшного не случится, если она хотя бы просто пообщается с этим странным пожилым мужчиной.
- Вы успокойтесь, эээ... Как вас зовут?
- Иван Данилович меня зовут, миленькая. Иван... Данилович, да... - он словно пытался себя убедить, что говорит правильно.
И от этой его растерянности Наде захотелось вдруг заплакать - настолько трогательным и беззащитным выглядел Иван Данилович (если это его настоящее имя, конечно!).
- Чем я могу вам помочь, Иван Данилович?
- А вы не гоните меня, пожалуйста. Я тут посижу тихонько. Они поищут, поищут и уйдут.
- А они - это кто?
- Так это... эти... Ирка и ... ой, как же их... Санитарки... санитары, во! Хотят в психушку меня забрать. А я не хочу. Я не псих, миленькая. Я не псих. Веришь?
- Верю. - Надя улыбнулась. - Где же мне вас спрятать, Иван Данилыч?
- А я вон там, за занавесочкой можно? - на Данилыча никак не отреагировал.
И Надя провела старика в примерочную, усадила на стул, задёрнула яркую занавеску, чтобы никто не смог его увидеть. А сама пошла к двери, посмотреть, не ищет ли кто Ивана Данилыча.
- Не ходи туда! - Иван Данилыч крикнул громко, хоть и жалобно. - Они тебя увидят и сразу догадаются, что ты меня прячешь. Не ходи, миленькая...
- А если сюда придут?
- Не выдавай меня! Пожалуйста! Ирка меня извести хочет, я помру в психушке, я знаю точно! Она мою Люсеньку уже извела. Теперь меня хочет...
Надя арендовала помещение под магазин всего два месяца, поэтому мало кого знала из многоэтажки. К ней приходили мамочки и бабушки, иногда папы. Кто-то заходил уже не первый раз, и между покупателями и Надей завязывались разговоры.
Одна бабуля - баба Софа - из дальнего подъезда повадилась заходить по несколько раз в неделю: то носочки внуку выбирает, то футболку... А сама между делом рассказывает Наде всякие новости из жизни обитателей многоэтажки. И Надя поняла, что это местная кумушка, любительница собирать и распространять слухи.
Слушать её Надя слушала, а вот сама обсуждать никого не желала. А то обронишь словечко случайное, а потом такая вот кумушка всех покупателей отвадит.
Надя за эти два месяца узнала столько о людях, живущих в доме, что ей казалось, что она лично знакома с каждым.
А вот про Иван Данилыча баба Софа ничего не говорила.
Странно.
- Я никуда не ухожу, Иван Данилыч, не беспокойтесь. Я буду работать, а вы сидите тихонько.
С утра обычно мало кто заходил в магазин, и Надя проводила это время сначала за уборкой, а потом за чашечкой сладкого кофе. В это утро она не изменила своей привычке, обтёрла пол, расставила манекены с новинками на видные места, смахнула с подоконника мусор. И всё это под мерное бормотание телефона, трансформировавшегося в телевизор - Надя настроила просмотр онлайн любимой передачи.
Потом загрузила зёрнами кофемашину и стала дожидаться кофе.
Про Иван Данилыча она почти забыла за своими привычными хлопотами. Да он сам о себе напомнил, шумно потянув воздух и восторженно ахая из-за занавески.
- Это чем так вкусно пахнет?
- Кофе варится, Иван Данилыч. Вам сварить?
- Мне нельзя, у меня давление. Я просто подышу вкусненьким.
Надя взяла чашку с кофе, подошла к примерочной и тихонько отодвинула занавеску.
- Иван Данилыч, никто вас здесь не ищет, можете выходить.
Старик шумно выдохнул и широко улыбнулся, демонстрируя ровный ряд вставных зубов.
- Расскажите мне, что же это за Ирка такая, которая вас хочет извести, - Надя протянула Иван Данилычу коробочку яблочного сока со вставленной трубочкой (у неё всегда был запас соков, на всякий случай, для ребятишек). - Я буду вас слушать, пить кофе, а вы пока вот соку выпейте.
Иван Данилыч удивлённо рассматривал коробочку с трубочкой, пытаясь понять, что с этим всем делать.
- Сколько вам лет, Иван Данилыч, - спросила Надя, помогая старику приспособить трубочку.
Он задумался, сделал несколько жадных глотков, умудрился улыбнуться, не вынимая трубочки изо рта, а потом вытянул остатки сока с характерным хлюпаньем.
- А не помню, - бесхитростно ответил. - Четыре и... четыре шесть, да? Нет. Шесть и... восемь? Не помню.
- А живёте где, в каком подъезде?
Старик удивлённо уставился на Надю.
- В каком подъезде? Зачем в подъезде? Вы меня не путайте! И вообще! Мне домой пора. Выпустите меня, пожалуйста.
Надя испугалась такой внезапной перемене и поняла, что Иван Данилычу требуется помощь.
- Пожалуйста... Отпустите меня...
В его глазах стояли настоящие слёзы.
Надя протянула ему руку.
- Пойдёмте, я вас провожу.
Он схватил протянутую руку цепкими холодными пальцами и посеменил за Надей к выходу. Подойдя к двери, остановился, отпустил Надину руку и учтиво поклонился.
- Спасибо, миленькая, спасибо... У вас очень уютно. Разрешите откланяться...
Надя смотрела, как Иван Данилыч осторожно спускается по ступенькам, крепко держась за поручни.
Чудной какой старик! Хорошо, что не буйный.
- Папа! Папа, где ты был? Я повсюду тебя искал!
К Иван Данилычу спешил мужчина лет сорока с небольшим. Он подошёл к отцу, приобнял его за плечи и мягко, но настойчиво повёл к машине, стоявшей у крайнего подъезда.
Иван Данилыч что-то говорил и заметно дрожал. Мужчина аккуратно усадил его в машину, сел сам за руль, и они уехали.
"Значит, не из этого дома" - подумала Надя и вернулась к работе.
__________
- Иван Данилыч приходил? Да ну! Не может быть, Наденька!
Баба Софа зашла за очередными носочками для любимого внука (подешевле), поведала Наде о последних событиях в семьях жильцов многоэтажки, выбрала пару ярких носочков и собралась уже уходить, когда Надя задала ей вопрос про старика, который приходил к ней два дня назад (о том, что он буквально ворвался и искал спасения, она говорить, разумеется, не стала).
- Ты что-то путаешь, девонька. Иван Данилыч здесь не живёт уже года два-три. Они раньше тут всей семьёй жили. Иван Данилыч, его жена Люся. Ой, такая милая женщина, её все очень любили! Потом сын Даня, его жена Ирка. У них квартира была на четвёртом этаже, большая такая. Комнаты все изолированные, кухня огромная. Не то, что в нашем подъезде!
Баба Софа моментально переключилась на проблемы своего подъезда в целом и отдельно взятой её квартиры в частности.
Надя терпеливо слушала, но потом пришли покупатели, и баба Софа, прервав свои стенания по поводу сквозняков и узкого коридора, забрала носочки и ушла. Так ничего и не рассказав про Иван Данилыча и его семью.
А после они к этому разговору не возвращались. Надя не решалась спросить, опасаясь вызвать ненужные подозрения у болтливой бабы Софы, а баба Софа не увидела в этой теме никакого личного интереса.
У Нади пошли предновогодние продажи, и она начала потихоньку забывать о том случае со стариком.
А за три дня до Нового года она закрыла магазин пораньше и решила пройтись по магазинам, чтобы купить продуктов и подарочков для племянников и брата. Новый год собирались праздновать у него в доме за городом. Пашка сразу после армии женился на своей однокласснице Жене, с которой у них была школьная любовь. И с тех пор живут дружной многодетной семьёй - у Нади аж четверо племянников. Родители, будь они живы, порадовались бы за сына.
Магазин детской одежды был их совместным делом. А поскольку Надя пока была свободна от брачных уз, то на неё и были возложены основные функции. Да ей и самой нравилось работать в магазине и общаться с людьми.
И вот, закрыв магазин, Надя пошла по ставшему почти родным двору, подумывая о том, чтобы купить в этом доме квартиру. Было бы очень удобно.
Двор было отлично освещён, да ещё по центру детской площадки жильцы установили большущую ёлку и украсили её блестящей мишурой и гирляндами.
Надя любовалась ёлкой и ощущала тот прилив счастливого предвкушения, который присущ всем любителям новогодних праздников.
И вдруг она увидела на скамейке одинокую фигурку. Присмотрелась - мужчина. Только почему-то он был без верхней одежды. Надя не могла пройти мимо - хотя в этот вечер сильного мороза не было, но простудиться без куртки и шапки можно запросто!
Она подошла к одинокой фигуре и с удивлением узнала старика.
- Иван Данилыч! Вы?! Что вы здесь сидите? Вы же замёрзнете!
Он посмотрел на Надю и ничего не ответил.
Что же делать? Надя не знала, что предпринять. Но оставить Иван Данилыча во дворе на скамейке она не могла.
Придумала!
- Иван Данилыч, пойдёмте ко мне в гости, здесь недалеко, помните? Вы уже были у меня.
Но старик упрямо замотал головой.
- Я жду Люсеньку, не мешайте мне и не отвлекайте.
Надя побежала обратно в магазин, отыскала там плед (специально для согревания в холодные дни принесла), подумала, чем бы ещё утеплить дедушку. И, ни разу не усомнившись в правильности решения, схватила несколько зимних пуховичков самого большого размера, шарфики и шапку. Поспешила обратно во двор.
Возле Иван Данилыча уже стояли несколько человек - его вид, несомненно, привлекал внимание.
- Вот, давайте утепляться, - Надя плюхнула на скамейку тёплую детскую одежду и принялась сперва укутывать пледом ноги старика, а потом заворачивать его в пуховички. Шарфики укрыли тонкую морщинистую шею, а шапка с большим помпоном на макушке нормально налезла на голову.
- Это же отец Данила, - сказал кто-то из присутствующих. - Иван Данилыч. Как он здесь очутился?
- Чего гадать - как, как... - произнёл женский голос. - Вот, девушка, я чай горячий принесла, дайте дедушке.
И в руках у Нади оказался термос. Она налила в его крышку дымящийся напиток и стала аккуратно поить старика. Тот не сопротивлялся и охотно отхлёбывал.
- Папа! Я здесь!
Данил подошёл к отцу и присел рядом, видя, что отец согревается чаем.
- Даня, ну, надо как-то следить за папашей-то, - кто-то из присутствующих решил внести лепту в общее дело.
Мужчина ничего не ответил. Он смотрел, как старик потягивает горячий чай, смешно вытягивая губы. Большой помпон на голове покачивался в такт его движениям. И это делало Иван Данилыча таким... трогательным...
А потом Данил сграбастал худенького старика и повёл к машине, прижимая к своему боку. Плед соскользнул, но пуховички и шарфики оставались на месте. А когда Иван Данилыч был размещён в машине, Данил вернулся за пледом и укутал ноги отца.
Машина скрылась за поворотом, люди стали расходиться, а Надя прислушивалась, надеясь узнать хоть что-то об этом загадочном и явно нездоровом дедушке. Из обрывков фраз она лишь поняла, что Иван Данилыч потерял жену и невестку в один день, и это его подкосило. И что сын увёз его в другой дом, где ничто не напоминало о трагедии прошлого. Но старик время от времени возвращался в родной двор, где прожил не один десяток лет.
По магазинам ходить желания уже не было. Да и сил тоже. И Надя поехала домой. Завтра всё купит. Время, когда перед Новым годом в торговых точках толпились очереди, давно кануло в Лету...
Данил...
У него вошло в плохую привычку просыпаться ночью в одно и то же время - в три часа.
Это было время боли, время, разделившее его жизнь на до и после. Проклятое время...
В ту ночь, когда это произошло, его разбудил мобильник сигналом о входящем сообщении.
"Мы подъезжаем, будем дома через 15 минут. Не ругайся, я соскучилась!"
Это от жены.
Как подъезжают?!
Ира с мамой уехали вчера утром в деревню, где они планировали встречать Новый год. Данил с отцом остались в городе, чтобы разрешить накопившиеся к концу года вопросы. А невестка со свекровью поехали готовить дом к празднику - украшать, ставить ёлки в комнатах. На Новый год должны были приехать гости, поэтому надо было заранее подготовиться.
И чего они решили вернуться посреди ночи? А мама-то - она чего поехала?
Они с женой созванивались вечером, ну, да, мама с Ирой забыли взять что-то для них обеих важное, но всё это могло же и подождать. Чего понеслись в ночь?
По спине пробежал холодок. А вдруг что-то случилось?
Потом Данил посмотрел на время отправления сообщения - 23:45. Как? То есть, Ира отправила сообщение без четверти полночь, но до сих пор они не приехали?! И почему оно так поздно пришло? Аж в три часа утра!
И тут раздался звонок. Ира! Ну, слава Богу!
- Родная, ты меня испугала! Скажи, что это была шутка...
- Извините, вы муж Ирины?
Данилу показалось, что он потерял сознание. Потому что всё, что происходило дальше, он не воспринимал. Мозг отказывался воспринимать.
"Ваши жена и мать попали в ДТП, телефон был только у жены, но он разбился. Мы сейчас активировали сим-карту, вам следует подъехать в районную больницу для опознания"...
Отец услышал его истошный крик и прибежал. Всё понял. Одними губами спросил "Мама?", но Данил ничего не мог ответить.
Он не помнил, как они ехали до больницы, как им показали два накрытых серыми простынями тела, как от стен несло жутким холодом... Не помнил, как пытался заставить жену открыть глаза, как отпрянул от обезображенной головы мамы...
Он ничего этого не помнил. Не хотел помнить. Это были картинки. Образы. Ничего больше.
Отец подхватил его, уже почти упавшего на пол после слов патологоанатома о том, что Ира находилась на четвёртом месяце беременности...
Не хотел помнить.
В последний день уходящего года они с отцом прощались со своими жёнами на кладбище.
И после того события он возненавидел Новый год.
И стал просыпаться каждую ночь. В три часа. Когда пришло последнее сообщение от жены.
Отец держался, как мог. Говорил - девять дней, сорок... Надо по-человечески, чтоб как у людей... И годовщину тоже. И памятник надо поставить. Это и держало отца на земле.
Но спустя год из отца вдруг словно выкачали весь воздух. Он перестал выходить из своей комнаты, ел мало и только после настойчивых просьб Данила.
- Пап, ну, ты хоть на улицу выходи иногда. Воздухом дыши. Ты же не двигаешься почти.
Но отец ничего не желал слушать.
А потом он заявил, что во всём виновата жена Данилы, Ирка. "Это она потащила Люсеньку! Она! Сама вон живая, а Люсеньки моей больше нет!"
И заходился в рыданиях рядом с фотографией мамы.
То, что рядом стояла фотография Иры с траурной лентой, отец не замечал. Он был уверен, что Ира жива.
И тогда Данил с ужасом понял, что папа начинает сходить с ума...
С трудом удалось проконсультировать отца у психиатра, потом с трудом получалось давать выписанные препараты. В тёплое время года у отца возникали просветления - он осознавал утрату жены, ходил на кладбище, плакал, заказывал заупокойные в храме. И Данил немного расслаблялся в надежде на то, что папа вернулся.
Он начинал выходить из дома. В основном проводил время на скамейке во дворе, где обычно сидели старики, прогревая на солнышке свои косточки.
Папа брал газету, но Данил видел, что он не читает. А просто сидит.
Соседи не приставали - понимали, что тема слишком больная.
Но с наступлением холодов отец вновь уединялся, переставал есть и обвинял во всём свою невестку...
...Данил проснулся в три часа. Судорожно всхлипнул (это уже было на уровне рефлекса...) и вылез из-под одеяла.
Он уже свыкся со своим одиночеством
"Но снова в мёртвой постели
Я говорю с твоей тенью,
Словно со мною ты рядом, ты рядом опять..."
Ю. Лоза
и традиционно потопал на кухню, чтобы попить воды.
Окно кухни выходило во двор, на ту самую скамейку.
Данил поднёс ко рту стакан с водой, как вдруг замер.
На скамейке сидел отец! Ночью. В пустом дворе. С газетой. В трусах и майке. И в тапочках.
Данил понёсся во двор. В том паническом состоянии, в котором он находился в тот момент, мысль взять с собой что-нибудь тёплое даже не пришла в голову!
Он подбежал к сидящему в темноте и холоде отцу, сграбастал его в свои объятия, стремясь согреть худое тело старика, и беззвучно заплакал.
- Папа... папа, что же ты... Ну, что же ты делаешь? Ведь холодрыга какая!Ты простудишься. Ты... ты же можешь умереть, папа!
Отец вздрогнул при этих словах и словно бы очнулся. Данил почувствовал, как он напрягся под его руками, потом задрожал.
- Ты же сам всё время мне говоришь... чтобы я гулять выходил...
- Идём домой, пап. Идём скорее, а то замёрзнешь.
Данил увёл отца домой, уложил в кровать, натянул на холоднющие ноги шерстяные носки, предварительно насыпав в них сухой горчицы (так мама делала, когда он был маленький...), укутал двумя одеялами и заставил выпить горячего чаю с мёдом.
Отец продолжал дрожать, но не сопротивлялся.
Когда он уснул, Данил посмотрел на часы - пять утра. Через два часа уже вставать на работу, есть ли смысл ложиться?
Он сварил себе крепкого кофе, положил кусочек сахара и добавил ломтик лимона.
Как же всё изменилось! Когда-то счастливая, спокойная жизнь осталась в далёком прошлом. Тогда ему казалось, что так будет всегда, мама и папа, молодые и весёлые, Иринка, красивая и счастливая, часто смеющаяся над его шутками, мечтающая о детях и о собаке...
Отец помог ему тогда пройти это испытание, выжить и не уйти вслед за ними. Но в какой же момент отец сам сломался? Как-то резко и... неожиданно.
С той самой ночи у Данилы появилась постоянная тревога за отца, который стремительно терял разум, и его возвращения из неведомого мира в реальность становились всё реже и короче. Зато обострились агрессия и подозрительность.
- Он погружается в свой мир, где легче переживать потерю близкого человека, - пояснял врач во время очередной консультации, - а там у него развиваются фантазии, которые он тащит в реальную жизнь. Потому что эти фантазии делают реальность понятнее. Для него.
- И что же нам делать? В стационар?
- Без согласия Ивана Даниловича мы не можем его поместить в стационар, а оснований для принудительного помещения не имеется. Препараты будем пробовать по схеме, а вам остаётся только быть рядом и заботиться в случае необходимости.
- А если поменять место жительства?
- Как вариант...
И Данил уговорил отца в один из моментов просветления его разума уехать из квартиры, которая стала слишком большой для них двоих, в другую, поменьше.
Это была квартира Ирины, и они планировали её продать.
Две комнаты, но уютно и удобно. Для двоих одиноких мужчин очень даже неплохо.
В какой-то момент отец даже словно встрепенулся, потянулся к жизни - к возвращению Данилы он варил суп и картошку, жарил рыбу и резал салаты. Потом они пили чай и обсуждали новости спортивной жизни. И в такие моменты их жизнь становилась чуточку легче.
Но только самую чуточку...
А перед Новым годом отец ушёл из дома, ничего не сказав Данилу. И он его искал повсюду - в магазинах, в аптеках, даже на вокзал съездил. А потом поехал к их дому и обнаружил отца сидящим во дворе на скамейке.
- Я гуляю, чего ты волнуешься? - безмятежно заявил он сыну. - Сам же говорил - сходи хоть во дворе посиди. Вот я и сижу.
А потом в очередное ночное пробуждение в три часа Данил с трепетом выглянул в окно, боясь увидеть ту же картину, как и тогда... Хотя это был другой двор и другая скамейка, но...
Двор был пуст.
Данил облегчённо выдохнул. Отец спит в своей комнате, а он тут думает всякую ерунду!
Возвращаясь в кровать, Данил заглянул к отцу и... обнаружил, что того нет!
В этот раз он схватил одеяла и отцовское зимнее пальто, вскочил в машину и помчался по пустынным улицам. Благо ехать было совсем недалеко.
...Он сидел на скамейке - вновь в одном белье и тапочках. И как дошёл сюда, непонятно. Неужели не чувствовал холода?
Тогда отец всё-таки заболел и попал в больницу. И Новый год они встретили в приёмном отделении.
Данил ненавидел этот праздник.
Из терапии отца перевели в психиатрический стационар сразу, как только позволило состояние его здоровья. Медсёстры облегчённо крестились после того, как Иван Данилович покинул отделение. Ибо чудил старик много.
К весне Данил забрал отца из больницы.
- А почему мы живём здесь, а не дома?
Отец недовольно осматривал свою комнату. Он забыл, что прожил здесь с Данилом немало времени.
- Потому что дома ремонт, пап.
- Ааааа... Да, ремонт штука хорошая. Покажешь мне?
- Конечно, покажу.
Лекарства надо было принимать по определённой схеме, Данил за этим строго следил. И вскоре отец уже не вспоминал про их квартиру...
С врачом Данил иногда общался по телефону, консультировался, рассказывал о папином состоянии.
Он боялся наступления глубокой осени и холодов - время, когда у отца обострялась болезнь. Когда он упорно шёл в старый любимый двор. Туда, где трагедия рассыпала их благополучную жизнь на кучу мелких острых камней.
И в этот раз отец уже второй раз наведался туда.
Первый раз Данил не сразу его нашёл - тот пересидел в каком-то магазине. А второй раз, как обычно, застал на скамейке. В окружении соседей.
Данил чувствовал, что его силы уже на исходе. Ему так не хватало мамы! Иринки! Он один со своей бедой...
________________
- Надя, у нас беда! Ребятишки заболели, Женька с малым в больнице, какая-то инфекция. А мы на карантине и изоляции.
Пашка позвонил утром, когда Надя ехала в магазин. Она накануне накупила подарков племянникам и брату с невесткой. Завтра уже тридцать первое декабря.
И вот на тебе! Всё семейство на больничном...
- Ты не грусти, сестрёнка, - бодрился Пашка, который должен был явиться на праздник в образе Деда Мороза, - мы все поправимся и отпразднуем Новый год как следует!
- Выздоравливайте! Что ж вы так... Как мои племяши? Женя как?
- Да ничего, держатся, Надюха! Ночка была весёлой - в туалет очередь. Кто на толчок, кто к раковине. У всех жар. Думали, что пиццей траванулись. Но анализы показали какую-то бяку. Так что теперь антибиотики и пробиотики вместо оливье и шампанского.
Грустно, конечно. Тем более, что ради весёлого Нового года в кругу родных Надя отказалась от приглашения друзей...
Первый раз она будет одна.
Надя открыла магазин, разделась и включила кофеварку.
Сегодня много покупателей не будет. Утренники уже прошли, наряды раскуплены. Можно и пораньше закрыться.
Дверь раскрылась, пахнуло морозом. В магазин вошёл мужчина с большим пакетом.
- Здравствуйте, девушка! Я ваши вещички принёс.
На прилавок вывалились пуховички, плед, шарфики.
- Вот... Всё в целости и сохранности. Шапку не принёс, папа не отдал. Я у вас её куплю, скажите, сколько она стоит? И, да... За аренду одежды я тоже компенсирую.
Надя поняла, что это сын Иван Данилыча.
- Вы Данил? Как Иван Данилыч? Я так переживала за него...
Мужчина внимательно посмотрел на неё - шутит, что ли?
- Я ну шучу, Данил Иванович! Не смотрите так на меня. Я вашего папеньку знаю не первый день. Чудесный человек!
Надя и сама не понимала, для чего так говорит. Но ей казалось, что так будет ...правильно.
- Папа в больнице. У него от переохлаждения случилось воспаление лёгких. Он под присмотром лучших докторов.
- Понятно... А можно будет его навестить?
Он замялся.
Там, где находится отец, посещения не разрешены.
- Хорошо, - Надя поняла, что задела что-то сугубо личное. - Но хотя бы приведите его, когда он выпишется из больницы, ладно?
- Я постараюсь. С наступающим вас, девушка.
И он ушёл.
___________
Спустя два года...
- Пашка, я приеду не одна, можно?
Надя позвонила брату, чтобы обсудить последние приготовления к Новому году.
- Да неужели моя любимая сестрёнка наконец-то приведёт жениха? Женька! Слышишь?! Надюха приедет не одна!
- Да не гомони ты, погоди! Пашка!
Но на том конце уже шумно радовались личному счастью Нади.
...Они приехали втроём - Надя, Данил и его отец.
Иван Данилыч в костюме Деда Мороза сразу включился в игру и начал хороводить с детьми вокруг живой ёлки, стоявшей во дворе дома.
К ним присоединились взрослые, громко хохоча и напевая "В лесу родилась ёлочка..."
Для Данила и его отца это был первый Новый год "после"...
Они смеялись, шутили.
Для Нади это был первый Новый год "особенный"...
Потом они будут вспоминать, как длительное время пытались сблизиться, как переживали за Иван Данилыча, как робко и осторожно поведали друг другу о своих тайных страхах...
Иван Данилыч будет оправдывать эти страхи.
Но они всё это переживут.
Иван Данилыч тихонько оставит этот бренный мир, находясь на очередном лечении. Просто уснёт и не проснётся. Как и мечтал когда-то.
А Надя будет на восьмом месяце беременности. И когда Даня сообщит ей о смерти отца (а это опять случится накануне Нового года), она будет сильно плакать. И попадёт в больницу с угрозой преждевременных родов.
Даня будет хоронить отца один.
А потом у них родится девочка. И её назовут Ирой. Она будет очень похожа на маму Дани.
И когда Ира немножко подрастёт, то в их семью вернётся Новый год - самый лучший, самый волшебный, самый семейный праздник!
Но всё это будет потом.
А пока они веселились, хороводя вокруг мигающей огнями ёлки и громко выводя строчки новогодней песни.
И это было так ... здорово!
"Три вещи никогда не возвращаются обратно — время, слово, возможность. Поэтому: не теряй времени, выбирай слова, не упускай возможность!"
Конфуций