Читая книги Кастанеды, невольно примеряешь на себя роль самого Карлоса.
И важный, чуть ли не самый главный вопрос всплывает сам собой. А нужен ли учитель? И есть ли всё-таки шанс "улететь", начиная с нуля? История про "Затворника и Шестипалого" преисполнена юношеским оптимизмом и максимализмом молодого Пелевина. Уже в следующей его повести "Желтая стрела" будут сделаны некоторые важные поправки, касательно того, а до чего вообще можно успеть дойти своим умом, без опоры на традицию, какие-то (в т.ч. священные) тексты, без учителя.
Главный герой птичьей повести Затворник якобы всего добился сам. Причём не только умудрился выжить за Стеной Мира, но и успеть во всём разобраться настолько, чтобы более-менее эффективно действовать в другой, прежде совершенно неизвестной для него реальности.
Если оглянуться на историю Кастанеды и дона Хуана, то нагваль-индеец никогда не был героем-одиночкой. Учителей у него было целых два, не считая бенефакторов (нечто вроде духовных крестных отцов).
У Кастанеды и Шестипалого есть определенное сходство. Они как бы включаются в традицию передачи знания, поэтому им не приходится набивать шишки (а то что и похуже), пробиваясь к свободе с чёрного, так сказать, хода. И у того, и у другого есть учителя, да и как бы подразумевается продолжение. Нечто похожее, кстати, предлагает Затворник Шестипалому ближе к финалу птичьей истории. Шестипалый отказывается, а потому друзья, плечо к плечу крыло к крылу взлетают над серым и мрачным зданием птицекомбината. Наверное, похожим образом поступил бы и сам КК, но ДХ "улетел" со старшими товарищами, а младшим предложил остаться на "конвейере". Поднабраться уму-разуму, да и вообще не нарушать ход событий, предопределяемых так называемым правилом нагваля, то есть заниматься продолжением традиции.
На примере пелевинской повести, это могло бы выглядело как наказ со стороны Затворника Шестипалому. Мол, я уйду, а ты найди себе нового ученика, верни духовный долг. В таком случае, в одном из отсеков для цыплят, однажды появляется новый Затворник (бывший Шестипалый) - и история повторяется. Правда, у нео-затворника будет больше времени, а значит и возможностей, ведь он может начать на десять шагов дальше, чем начинал его учитель. Но если в повести на 30-40 страниц эта дистанция почти неразличима (Шестипалый не только быстро догнал своего учителя, но где-то и превзошёл его), то в эпопее КК всё выглядит несколько иначе.
Крутизна дона Хуана, как и его представленность в единичном экземпляре с одной стороны производит яркое, неизгладимое впечатление, но с другой перекрывает перспективу истории стать чем-то большим, чем просто сказкой для взрослых.
В конечном счёте всё замыкается на сверхчеловеке Хуане Матусе, на его чуть ли не абсолютной незаменимости, на потребности всех и каждого, кто хоть на йоту проникся духом кастанедианского эпоса в таком учителе, наставнике и даже духовном отце. Подняв образ дона Хуана на такую высоту, Карлос невольно непомерно задрал планку для всех тех, кто вдохновился этой историей. Кстати, планка оказалась завышена не только для обычных парней вроде нас, но и возможных учителей, которых мы ещё могли бы когда-нибудь встретить.
И вот тут мы подходим к разговору о том, а каким вообще должен быть правильный учитель? В отношениях Затворника и Шестипалого, а лучше всё-таки Кастанеды и дона Хуана мы можем отследить следующие ключевые моменты, которые очень импонируют читателю.
Итак, во-первых. Отсутствие почасовой оплаты, как и вообще любых форм монетизации образовательного процесса. Карлос платит дону Хуану своим временем и вниманием. Да, он привозит своему учителю какие-то продукты, вещи, но это в большей степени подарки, выражаясь более грубо – подгоны. Это что-то абсолютно простое и естественное, неизбежно возникающее между людьми, находящимися в очень близких отношениях, в кругу семьи, например. Во-вторых: инициатива учителя. Например, когда учитель делает шаг навстречу ученику, а не наоборот.
И даже больше! Не просто учитель делает первый шаг, а он должен сделать этот первый шаг навстречу ученику.Того же ДХ к этому обязывало так называемое правило нагваля. Это своеобразный геном традиции, благодаря которому воспроизводится, то есть продолжает жить учение. Нагваль, внимая миру и следуя своим путем, постепенно находит, собирает учеников. Один из них должен стать следующим нагвалем и таким образом продолжить традицию. Конечно, это очень импонирует читателю.
В этой точке обязанность Нагваля как бы снимает ответственность с ученика. Пришёл Нагваль – значит, у тебя всё получится, ты избран свыше, а на нет и суда нет. Или: не ты должен найти учителя, а учитель должен тебя найти.
Правда, и учитель вроде как не волен выбирать. Все происходит по указанию свыше, по команде таинственной высшей силы, что якобы правит судьбой всех живых существ. Важно и то, что ученик, приходящий сам - имеет пути к отступлению. Он делает этот выбор, а значит это и есть его выбор.
А вот, когда решение учить принимает нагваль, значит он последует ему до конца, будет выкладываться целиком и полностью.
Теперь, третье. Это то, что мы можем обозначить как полномочия учителя. Проще говоря, силу и власть в его руках. Это реальная возможность воздействовать на ученика в таких ситуациях, когда тот противится ученичеству, либо не имеет сил двигаться дальше и ему необходим внешний толчок, какой-то мощный импульс.
Четвертое касается вопроса о монетизации образовательного процесса. В среде почитателей творчества КК бытовало мнение, будто ДХ был владельцем обувной фабрики, а потому и позволял себе бесплатные уроки. В пику этому следует заметить, что будучи человеком знания он мог позволить себе быть кем угодно. Это как Затворник, которому доступен тысяча и один способ поднять зерна возле кормушки, а то и ещё где-нибудь. Например, он может приходить к кормушке ночью, когда все уходят в спасительную кому.
Конечно, ему все равно приходится есть, но мы видим, что в истории про Шестипалого этот вопрос также уведен на второй план. Он как бы не стоит вообще. На момент знакомства со своим будущим учеником Затворник пребывает в благостной отрешенности и может себе позволить отрешенное созерцание небесных светил.
Дон Хуан живет просто и бедно. По случайным эпизодам, мы можем видеть что он может поесть похлебки с бобами или что-нибудь в этом роде. Может, его свобода от социума проявляется не только в умении уходить за Стену Мира, но и обходится малым?
Вопрос, как же тогда быть КК или тому же Шестипалому? Ответ предельно прост - приспосабливаться, терпеть, уметь довольствоваться малым. Идти на жертвы.
Вообще все эти вопросы, чем платить за обучение или как выжить учителю – они про то, что происходит возле кормушки. А вот свобода Затворника от кормушки – это свобода от необходимости добывать себе пропитание. Будь он благостным гуру, чинно восседающим на некотором отдалении от социума, то следовало бы поискать кучку зерна, собранную из добровольных пожертвований всех тех, кто время от времени занимается духовно-эзотерическим туризмом. Приходя к такому Затворнику, они будут рады сменять свой дневной рацион на порцию духовности и заряд оптимизма, но если он настолько от них зависит, то сможет ли в любой момент уйти за Стену Мира?
Житейская логика как будто бы подсказывает выход из этой затруднительной ситуации. Например, если учитель зависит от ученика на материальном уровне, то он будет заинтересован в том, чтобы дать ему качественное образование. Или: если ученик платит, то будет должным образом оценивать свое обучение.
Что ж, и то, и другое - связывает руки как ученика, так и учителя. Например, ученик отказывается или не может заплатить, и что тогда? А мы говорим о ситуации, когда ученику нужно нечто большее, чем просто поправить свои дела возле кормушки. На примере Кастанеды мы видим, что он периодически приезжает к дону Хуану на длительный срок и взаимодействие между ними имеет максимально полноценный и продуктивный характер. Нередко дон Хуан обучает Кастанеду лично, сугубо в индивидуальном порядке. В других ситуациях мы видим как он работает в паре с доном Хенаро, то есть на одного ученика приходится два учителя. Но самое главное во всем этом, что следуя правилу нагваля, ДХ собирает новую группу. А партия нагваля это в чем-то больше чем семья, это в чем-то дольше, чем семья.
Обучение тет-а-тет, а то и в режиме 24/7 выглядит слишком идеально, чтобы в это поверить. Но если разобраться, а сколько учеников может вести за собой правильный учитель? Если их оказывается слишком много, то они окружают учителя, фиксируют его на одном месте, мешая сделать все тот же шаг навстречу кому-либо из своих последователей.
Но проблема ещё и в том, что Затворник чисто физически не может взять с собой за Стену Мира больше двух-трёх шестипалых. А если желающих было бы гораздо больше? На территории комбината такая ситуация попросту исключается. Лишняя шумиха привлечет внимание Двадцати Ближайших или людей-богов. История Шестипалого – это побег, а не исход. Никаких семинаров, очередей, записи на приём и тому подобных вещей. Ни дон Хуан, ни Затворник не может взять на себя больше, чем способен вывести вынести.