После войны у нас было много одиноких женщин.
Одна из них, Вера Рыжая, вечером зачем-то пошла в село и вдруг увидела, как огненный шар пролетел по небу над рекой и опустился где-то в районе моста через Немдеж. Страшновато было идти в ту сторону, но жизнь без мужа, пропавшего на войне, приучила вдову быть сильной и решительной.
На месте падения шара, на обочине дороги, сидел незнакомый мужчина, примерно ее лет, одетый просто, как все деревенские мужики. Только глядел незнакомец в сторону Верки не по-деревенски: дерзко, с усмешкой.
- Куда направилась, красавица? – спросил «мужик», когда женщина поравнялась с ним.
А Вера, действительно, была красивой, так считали в деревне. Густые каштановые волосы в одну косу не вмещались, фигура ладная - мужики очень даже поглядывали в ее сторону.
Промолчала женщина, ничего не ответила, идет как бы своей дорогой и по сторонам не смотрит.
- Не уходи, подружка, побудь со мной. Не пожалеешь! – многообещающе крикнул этот оборотень уже вслед удаляющейся женщине.
Потом Вера рассказала в деревне о необычной встрече, и все согласились, что была она на волосок от гибели, остались бы ее двое детей сиротами.
По воспоминаниям стариков, тогда, после войны, огненный змей нередко в ночное время вылетал из топей ближайшего болота, кружил над деревнями и время от времени садился около приглянувшегося ему дома, превращаясь в интересного кавалера. Соскучившиеся по мужской ласке некоторые одинокие женщины привечали незваного гостя. И всё, говорили старики, сгорала баба от безумной любви.
- Как сгорала?! – переспрашивали дедов.
- Быстро изнашивалась, - хохотали рассказчики.
Есть легенда, что у одной женщины (даже называли ее – Галька Заноза) от такой любви родился ребенок, странная девочка, уродец. Тельце маленькое, а голова большая. Вылитая кикимора! Только в полтора года ребенок научился ходить на своих тонких ножках, а еще у него проявился скверный характер: подойдет, к примеру, потихоньку к матери сзади и укусит, словно девочка мстила за то, что мама ее не любила. Или кринку с молоком со стола столкнет, или золу из печки на пол выгребет. Время шло, а девочка не росла, так и оставалась малышкой, злобной карлицей.
Галька недолго прожила, вот оно – «сгорела от любви», а куда странный ребенок подевался, старики не могли вспомнить. Может, какие родственники к себе забрали, или в дом инвалидов его пристроили.
Дом Занозы со временем наклонился, упал и рассыпался. А в наше время колхозное начальство вдруг решило на этом месте построить новый дом для молодоженов.
Вот было время! Поженятся молодые, а им – пожалуйста, квартира: живите, радуйтесь!
Счастливые Света и Стас по обычаю первым запустили в дом кота, а потом и сами в нем поселились.
Странности в доме начались почти сразу же. Ночью, в темноте, кто-то ходил по комнатам, открывались двери, со стола падали ложки, коврик у дивана сам по себе скручивался в трубку. Супруги решили, что это их кот обживается на новом месте, свой порядок наводит.
Однажды Света со Стасом вечером поссорились по очень важному вопросу, кто у них первым родится, мальчик или девочка. Рассердившись на несговорчивого мужа, Света ушла спать в переднюю комнату, на диван. Уснула и вскоре проснулась: кто-то сильно дергал ее за волосы. В страхе женщина убежала в спальню и нырнула под одеяло к мужу – там ее никто не преследовал.
Утром Стас, выслушав жену, сказал, что в их доме, значит, завелся домовой, который не потерпит никаких ссор, и поэтому Света должна во всем слушаться своего мужа. После этого Стас положил на книжный шкаф конфетку и важно произнес:
- Батюшка домовой! Вот тебе угощение. А жену мою больше не обижай.
Удивительно, конфетка исчезла. Так и повелось: Стас «для домового» клал угощения на шкаф - мир и спокойствие воцарились в их доме. Но однажды, когда Стас, лукаво поглядывая на жену, принес в очередной раз «жертву на лобное место» и начал говорить: «Батюшка домовой …», Света перебила его:
- Это не домовой.
- Неужели жена его, сварливая, дряхлая старушка? – шутливо, дурашливым голосом спросил Стас.
- Нет. Это девочка. Маленький худенький ребенок, - просто ответила Света. – Я видела ее. Девочка, у которой, похоже, не было счастливого детства.
- Света, ты устала. Это пройдет.
- Будешь завтра в райцентре, купи куклу, - попросила Света. – Красивую куклу, с льняными волосами, голубыми глазками, и чтобы она могла говорить: «Мама».
- Света, ты всерьез?
- Да. Я видела ее! Как будто у нас в доме цветочная поляна, и малышка сидит в траве, а вокруг бабочки и стрекозы кружатся.
- Значит, доченька у нас родится.
- И еще, купи платье для девочки двух-трех лет, чтобы оно поярче было. Попроси продавщиц, пусть подберут такое - летнее, радостное.
И светлое платье, и красная ленточка, и кукла на следующий день были положены на книжный шкаф вечером. Утром все это исчезло!
«Света чудит! – решил Стас. – Ничего, родит ребеночка, все пройдет!»
Вскоре, действительно, Света родила девочку, очень беспокойную барышню. Малышка требовала, чтобы ее мама была рядом с ней и днем, и ночью.
Детскую кроватку поставили в переднюю комнату, подальше от спальни, потому что Стасу, водителю колхозного автобуса, ночью нужно было отдыхать. Но время от времени Стас объявлял уставшей Свете:
- Эта ночь моя! Ты сегодня спи, а я побуду с нашей малышкой.
Молодой папа знал две детские песни: «Баюшки-баю» и «Люли-люленьки». Укачивая неугомонную доченьку, он еще пел и революционные, и пионерские песни – все, что мог вспомнить. Бывало, сам же и засыпал на диване, около детской кроватки.
И вот так однажды ночью уснул на часок, а проснулся и при свете ночника увидел!!! На стульчике сидит маленькая девочка, тихонько качает кроватку и чуть слышно тоненьким голосочком поет:
- Баю-баюски-баю… плилетели гуленьки…
На девочке было летнее платье, то самое, что он купил по просьбе Светы.
Девочка примерно лет трех, может, четырех. Маленькая, худенькая, светлые волосики на голове, а глаза большие, синие. Она с такой нежностью смотрела на ребеночка в кроватке и с любовью выводила:
- Баю-баю-баиньки, плискакали заиньки…
Стас лежал на диване, не шевелился и думал, что же это такое, и как им быть. Лежал, лежал, так и уснул опять.
Утром решение было принято. Стас, получив согласие у начальства, съездил в соседнюю область, на свою родину, и привез собственную бабушку. Уговорил ее с полгодика пожить у него, пообещав найти ей здесь достойного жениха, чем очень рассмешил старушку.
Бабушке отвели третью комнату, туда переставили и детскую кроватку.
А ночная «нянька», кикимора?
На рынке Стас купил мягкие, теплые тапочки-следочки, к этому добавили плюшевых игрушек, конфет шоколадных, и всё это положили в условленное место. Но подарки так и остались лежать нетронутыми.
Иногда ночью Стас заходил в детскую комнату. И бабушка, и доченька - обе спали. Больше никого не было, а Стасу все слышалось:
- Плилетели гуленьки … плискакали заиньки …
Где ты, малышка, с раннего детства не нужная никому и обреченная на вечное одиночество?
(Щеглов Владимир, Николаева Эльвира).
