Олег Басин
Так уж сложилось, что сегодня помимо намеренных глобальных действий, для закабаления массового и индивидуального сознания параллельно существуют и плоды прогресса, тоже приводящие к его массовому недоразвитию. Одно наложилось на другое, что несколько затрудняет тему. Будучи непримиримым врагом демократии, я, тем не менее, сейчас готов отложить её критику и призывы к её ликвидации в сторону, и завести разговор о совершенно других вещах, несущих опасность сознанию.
Сознание — это та категория, которая зависит от развития, достигаемого только упорным трудом, вниканием во все аспекты бытия и соблюдением порядка его формирования. И другого пути, другого способа нет и не будет. Это наше биологическое свойство, и мы не можем изменить способы его воспитания. И даже если мы будем прибегать к плодам прогресса с целью обучения, как главного организационного момента в деле формирования сознания, мы всё равно должны будем придерживаться всё того же первобытного порядка, с которым сформировались как биологический вид, и другого пути не будет. Это совсем не означает, что надо вооружиться каменными топорами и отправиться из пещер за мамонтом. Тут следует понимать тему не в буквальных, а в эквивалентных представлениях. Опасность же нанесения сознанию ущерба путём недоразвития лежит в области исчезновения из нашего обихода механических вещей, как главных воспитателей нашего сознания на основе предметной деятельности, и только на этой основе, потому что другой основы не было, нет и не будет.
Первичность механики в нашей жизни и в нашем воспитании непреложна при любом успешном развитии электроники. И в курсе изучения физики механика тоже ставится первейшим разделом, на основе которого можно изучить наиважнейшие ключевые понятия этой науки, чтобы потом перейти к другим её разделам. Механика — это единственная наглядная понятийная область, с которой можно начинать изучение физических аспектов нашего мира, без которых остальных аспектов изучить будет невозможно. Даже так называемое духовное воспитание возможно только после того, как в достаточной мере развито наше умственное моделирование на примере простых, а потом и сложных механических объектов. Здесь я вовсе не имею в виду сопоставление механического и духовного (хотя лучше говорить морального), а говорю о первичной способности моделировать в сознании, в своём воображении, которая развивается и тренируется только предметно-механическим способом. И этот предметно-механический способ важен (а точнее, даже неизбежен) не только для самых маленьких, а не менее важен и неизбежен на всех этапах развития сознания всех возрастов его активного формирования. Без механических первичных представлений не будет формироваться никакая область ума. Т.е. в какой мере мы будем задавать механические основы развития, в такой же мере это развитие будет происходить и в других областях сознания, в том числе, и в моральных. Потому что даже человеческая мораль основана на способности к моделированию, которую надо развить, начиная с самых начал. А что уж говорить о различных областях знания, даже не имеющих никакого отношения к морали. В отношении их ещё в большей степени понятна зависимость от развития модельных принципов, начинающихся именно от окружающей механики. Сознание — это вообще моделирующая среда, и оно, как всё на свете формируется от простого к сложному даже в своём индивидуальном развитии.
В этом смысле тревожит то, что механика из нашей жизни постепенно уходит, во многом уступая электронике и электричеству, становясь явно недостаточной для развития модельного аспекта сознания, к которому оно и сводится. Я помню, как в шестидесятые и семидесятые мы в детстве были окружены различными механическими игрушками, имеющими в своей конструкции пружины и шестерёнки. У нас были и механические будильники, шестерёнки которых мы могли воочию наблюдать, делая выводы о преобразовании скорости в силу или наоборот. Помню, как в шестом классе в игрушечном магазине я попросил купить мне часовой конструктор, имеющий в составе шестерёнки, панели, маятник, цепь и гирьку, и его сделал петергофский часовой завод, так что все детали были настоящими. Из него я по схеме собрал ходики, на примере которых постиг принцип часового механизма, дозирующего движение, соизмеряемого с маятником. Принцип автоколебаний, который я потом изучал по физике в десятом классе, уже в сопровождении формул и выкладок. Были, конечно, и электрические машинки с квадратной батарейкой КБСЛ и электромоторчиком, но это было лишь вполне ясным дополнением к механике. И нам, детям того времени, всем было понятно, почему с помощью редуктора можно вытащить катер на крутой берег, крутя рукоятку рукой, хоть долго, но результативно. И потом позже, на уроках физики понимаешь, что мощность может быть выражена как произведение силы на скорость, и, убавляя с помощью шестерёнок одно, можно увеличивать другое по необходимости. Т.е. в нашу повседневную жизнь была вплетена наглядная механика, которая уже потом обретала чёткие определения, понятия и закономерности на уроках, чего бы не произошло, если бы не эти, всюду окружающие нас игрушечные и бытовые механизмы, поданные нам заблаговременно. И, конечно же, уроки труда, которые нас сначала знакомили с деревообработкой, а потом с металлообработкой.
Но надо сказать, что никакие уроки труда, как и школа в целом, не заменят то знакомство с механическим миром, которое должно быть просто вплетено в жизнь ребёнка на уровне быта для естественного развития его сознания. Уроки могут только дополнять и доводить до полной понятийной завершённости, но они не могут с этим знакомить, точно также, как нельзя дружить два раза по сорок пять минут в неделю. Для привития ценностного и смыслового моделирования надо иметь это вокруг себя и между делом. Таково уж свойство сознания, которое не изменится никогда, не взирая ни на какой прогресс. Получается парадокс, что прогресс изгнал наглядную и реальную механику из нашей жизни, и, что ещё хуже, из детской. В результате прогресс подрывает свои собственные корни, потому что добивается поколения, фактически неспособного к обучению в полноценном смысле этого слова, которое будет лишь имитировать образование и понимание. Трудно дальше предсказать характер социальной катастрофы. Но она неминуема. Как репетитор, я сегодня уже тщетно привожу в пример шестерёнки и прочие механические принадлежности, потому что дети уже с ними не знакомы. Одумаемся ли мы, как цивилизация. Ведь сегодня, например, мы занимаемся бегом. И это не потому, что такова практическая нужда, а нужда на благо здоровья. Так вот, одумаемся ли мы, и введём ли в свою жизнь, и особенно в жизнь детей, ту простую, ясную и наглядную механику разной степени сложности, которая будет призвана воспитывать детское сознание, готовя его к полноценному моделированию, даже если они потом не пойдут по техническому пути. Даже если они станут гуманитариями, они всё равно будут нуждаться в развитии модельных свойств разума, которые не развиваются никакими другими способами кроме предметно-механических. И никакие сегодняшние пищащие, поющие, гудящие ЯКОБЫ развивающие игрушки не заменят того, что даст первичные основы к развитию ума, и что мы упускаем. Мы на пути парадоксальной катастрофы.
Зачем я это пишу? Сам не знаю. Скорее всего, это всё равно пройдёт мимо цели. Наверное, пишу, просто потому, что вижу; вижу совершенно чётко, а значит просто обязан это высказать, и больше ни для чего.