©, Оля Тихонова, 2023 Рубрикатор
Мне была задана творческая работа по Педагогике: написать в свободной форме – сочинение, эссе, поэму... – об одном из своих педагогов, который положительным образом запомнился, оказал влияние, является лучшим представителем профессии – мастером своего дела. Такое вот задание в рамках изучения темы «Педагогическое мастерство».
На моём почти тридцатилетнем учебном пути я встретила лишь пятерых педагогов.
Как в греческой притче.
Собрался Ксанф в баню, говорит Эзопу:
— Ступай вперед, посмотри, много ли в бане народу?
Эзоп возвращается и говорит:
— Только один человек.
Ксанф обрадовался, идет и видит, в бане полным полно.
— Что же ты мне вздор говорил?
— Не вздор я тебе говорил, лежал перед баней на дороге камень, все об него спотыкались, ругались и шли дальше, и только один нашелся, который как споткнулся, так тут же взял камень и отбросил с пути. Я и подумал, что народу тут много, а настоящий человек — один.
М. Гаспаров "Занимательная Греция")
Всего пятерых педагогов я буду вспоминать всю свою жизнь с благодарностью, ибо они сформировали моё отношение к профессии, научили меня ремеслу, показали «как делать "можно", "нужно" и "следует обязательно"». Они оставили часть себя в структуре моей личности.
***
Педагогический процесс – процесс двусторонний, предполагающий взаимодействие ученика и учителя и, при благоприятном стечении обстоятельств, позитивные личностные изменения ученика и учителя.
Это не классическое определение понятия, а моё собственное, выведенное из практики. Я много лет была учителем и ещё больше учеником, поэтому, как ученик, утверждаю, что мы не только присваиваем себе знания, передаваемые учителем, но и вбираем его опыт, перенимаем его убеждения и ценности, «впускаем» педагога в себя, «присваиваем» его себе. Именно поэтому личность учителя важна, первична и определяюща.
Забавно, что именно этот вопрос (Педагогический процесс) был у меня в билете на Госэкзамене в вузе. Тогда преподаватель педагогики встала и демонстративно вышла, чтобы не слушать мой ответ (остались ещё двое членов комиссии – психолог и методист, так как в билете было три вопроса: педагогика, психология, методика преподавания).
Причина её демонстративного поведения была проста: она категорически не хотела ставить мне «отлично» (и, формально, была права). Она прекрасно знала моё отношение к предмету: «ПЕДАГОГИКА – НЕ НАУКА!». Но НЕ ставить «отлично» тоже не могла, потому как в дипломе ни одной четвёрки и психология с методикой «блестяще».
Я же из вредности (принципиально) не стала отвечать на первый вопрос в её отсутствие, а когда она вернулась, заявила, что знание про педпроцесс никак не поможет работать в школе (я тогда уже два года преподавала), педагогика – не наука, и ставьте, что хотите.
Сейчас это выглядит глупостью и ребячеством, но тогда я отстаивала свои убеждения.
Светлана Алексеевна Доманина
Она была моим преподавателем и научным руководителем в вузе и я её обожала!
Листаю тетрадь по педагогике, где мы записывали по пунктам слагаемые педагогического мастерства (всё-таки у меня задание) и понимаю, что у Светланы Алексеевны почти по всем пунктам – «минус». В теории, согласно этим пунктам следует оценивать педагогическое мастерство учителя.
Допустим, попробую...
Пункт первый
Педагог-мастер с точки зрения педагогической (не)науки, помимо культурности (интеллигентности) в широком смысле, должен демонстрировать какую-то узко профессиональную педагогическую культуру: знание педагогики в целом, педагогических теорий и концепций в частности, некий накопленный человечеством опыт и выработанные профессионально-этические нормы.
Знала ли Светлана Алексеевна все эти теории и концепции? Не могу сказать. Скорее «нет», чем «да». В любом случае, занимали они её явно меньше, чем то, что входило в круг её интересов: Древняя история в целом, Античность во всех ракурсах, История кельтов, Религия и мифология, Этнография, История культуры, История вещей, Латинский язык и Коллекционирование новогодних открыток и гномов. Во всё этом ей, однозначно, не было равных!
Ни разу не посетив Италии, она могла бы провести вас по Древнему Риму «с закрытыми глазами», она читала латинских авторов в подлиннике, она знала несколько десятков концепций и теорий жертвоприношения (это была наша с ней тема научной работы), она на память излагала Античную мифологию в её многочисленных вариантах... она знала миллион событий, имён, фактов, текстов, фильмов, книг и прочего, касающегося её профессиональной деятельности. Она изумительно знала содержание предмета!
Кроме этого, Светлана Алексеевна прекрасно владела русским языком, дотошно (построчно, пословно, побуквенно) вычитывала мои научные работы и правила, правила, правила...
Как научный руководитель, она проделывала огромную работу вместе со мной – всего лишь её студентом.
Помню, при написании диплома (где-то за месяц до защиты) у меня возникла паника: «Всё! Время уходит! Читаю, пишу... Конца-края нет! Объем материала огромный! Возьму академ на год, буду весь год сочинять». С этим решением я пришла к своему научному руководителю. Светлана Алексеевна ответила просто: «Приходи послезавтра, я тебе помогу».
Наступило послезавтра, я стою в деканате с бумагой и ручкой, готовая принять помощь преподавателя (аналогия: в нашем художественном деле это как дать преподавателю кисточку и разрешить рисовать в твоём холсте). Но Доманина достаёт из-под стола два огромных пакета с книгами из личной библиотеки, протягивает мне со словами: «Это источники (труды античных авторов), здесь всё есть. Иди, пиши». Я в шоке: «Как?! Здесь двадцать томов, времени меньше месяца...». Но она и слушать не захотела. Зато весь месяц практически круглосуточно она вычитывала мои тексты и правила орфографию, правила пунктуацию...
Через два дня после этого сообщения я защитилась, через месяц получила Диплом за I место в областном конкурсе дипломных работ студентов и направление в аспирантуру. Помню, как меня распирало от гордости: «Я это сделала!». Но на самом деле, это сделала Светлана Алексеевна, которая знала, как довести студента до результата. Знала, что есть только один путь – проявить педагогическую волю, пожертвовать ради чужого успеха собственными временем и силами – всё это она называла ёмким глаголом «допинать».
А педагогические концепции... Возможно, не знала.
Пункт второй
Педагог-мастер с точки зрения педагогической (не) науки должен иметь педагогическую компетенцию, то есть такие качества, которые позволят ему самостоятельно и эффективно решать педагогические задачи, формулируемые им самим или администрацией образовательного учреждения.
Я точно знаю, что от слов «компетенции» и «эффективность» Светлану Алексеевну мутило. Много лет (уже после моего выпуска из вуза и аспирантуры) мы вели с ней переписку в ВК, поэтому у нас есть счастливая возможность «услышать» её прямую речь.
Одним из качеств личности Светланы Алексеевны была прямолинейность. Она всегда говорила, что думала. Говорила студентам и руководству в глаза, потому что никогда не была лицемеркой.
Лицемерие, по моему мнению, пошлейшее из качеств! Наверное, одно из самых отвратительных для педагога, его «смертный грех».
За прямоту её не любили. Особенно не любили студенты-двоечники, которые писали кляузы-доносы в деканат, и администрация, воспринимавшая её как песок в глазах.
Одну из кляуз я читала. Волосы вставали дыбом от шизофренического бреда сочинённого безграмотным лоботрясом, но именно такие доносы позволяли администрации обвинять Светлану Алексеевну в том, что она «гнобит своих дипломников и не допускает до защиты из личной неприязни».
Пункт третий
Педагог-мастер с точки зрения педагогической (не) науки должен обладать педагогической техникой, которая позволяет ему «видеть, слышать и чувствовать» своих воспитанников.
Светлана Алексеевна абсолютно точно всех «видела»: видела тех, кто учится, и тех, кто не учится. Последних она в упор видеть не хотела, но была вынуждена с ними работать
А вот «чувствовала» ли Светлана Алексеевна своих воспитанников, я не знаю. Но знаю, что, специализируясь в истории Древнего Рима, она словно перенесла римские этические представления о добродетелях в нашу реальность и с их меркой подходила к людям. Для нее крайне важны были порядочность и нравственная чистоплотность, а также мужество, мудрость, справедливость, воздержанность и самоконтроль – качества, описываемые римским термином virtus (доблесть). Исходя из представлений о наличии у того или иного человека этих качеств, она формировала своё отношение к нему.
Поскольку «плохие люди составляют большинство» – изречение, приписываемое античному философу Бианту, то к большинству Светлана Алексеевна относилась крайне критично и с большой долей иронии. В чем безусловна была права.
А ещё у неё был дар, она не просто «видела», не просто «слышала» своих воспитанников, она видела, слышала и понимала то, что её воспитанники в себе не видели, а потому понять о себе не могли. И это понимание она могла облечь в рифмованные строки. Светлана Алексеевна писала стихи. Это были сатирические стихи (возможно, у неё были стихи и другого толка, но я слышала только сатирические). Она была публицистом-сатириком, то есть писала «на злобу дня» о том, что происходило вокруг, но больше о людях её окружавших. Жаль, у меня не сохранилось ни одного её стихотворения.
В этих стихах доставалось всем, независимо от её личного расположения к человеку.
Однажды досталось и мне.
Помню, как на первом курсе у нас на факультете проходил поэтический вечер (самодеятельные поэты – студенты и преподаватели – читали свои стихи). И вот сидит Светлана Алексеевна и спокойненько так читает по бумажке «поэму» , где по 2-3 четверостишия посвящены отдельным студентам. В них характеристики взглядов, убеждений и отчасти поведения этих самых студентов (все, конечно, активисты, яркие, неординарные – выскочки, короче☻).
Сколько я её помню, она почти всегда сидела, и всегда говорила очень спокойно, негромко, размеренно, без эмоциональных всплесков.
Она читает, а студенты поочереди вспыхивают от смущения и возмущения, один даже вскочил, выбежал из аудитории... (правда жгла). Ну, и по мне прошлась.
Незадолго перед этим вечером мы говорили с ней (неформально, после занятий, по-дружески) о моих взглядах на педагогику и педпроцесс. Вот она и переложила наш разговор в стихи, прибавив свою оценку моих слов. Сами стихи я не помню, только два слова: «понаделаю людей». Ох, как в тот момент мне было жарко! И хотя, я до сих пор не во всём с ней согласна по поводу роли педагога (всё же она преподавала в высшей школе, а я готовилась стать учителем в средней), но в тот день я получила такую нехилую прививку от «комплекса бога». За что по сей день ей благодарна.
Вряд ли подобное возможно сегодня, спустя двадцать лет. Ведь сегодня «видеть, слышать и чувствовать» своих воспитанников так, как видела, слышала и чувствовал Светлана Алексеевна, почти подсудное дело.
***
Ну вот, написала три тысячи слов, а так и не охватила все «необходимые» слагаемые педмастерства. Там ещё много пунктов: про мимику и пантомимику, про речь и артистизм, про юмор и стили педагогического общения, эмпатию и рефлексию, про знание психологии, про умение переводить содержание процесса воспитания в педзадачи и приводить педсистему в движение, определять новый комплекс, выбирать формы, активизировать личность, обеспечивать связь... – и ещё пара листов словесной шелухи из арсенала (псевдо)науки, (недо)науки, (не)науки – педагогики.
Светлана Алексеевна не хлопала лицом и не имела привычки махать руками, не воспринимала кафедру, как сцену, не шутила и, полагаю, не задумывалась про стиль своего общения с нами, вряд ли знала психологию и педагогику, но абсолютно точно не заморачивалась с переводами в педзадачи (с переводами с латыни заморачивалась), не пыталась двигать систем, не обеспечивала, не планировала и всего остального (вот этого из учебника) тоже не делала.
Она просто учила нас тому, что знает и умеет сама. Уважала трудяг, презирала тунеядцев, не льстила, не заискивала, не лгала, не теряла достоинства, требовала, помогала, поддерживала, верила, жертвовала, растрачивала.
Последняя запись на её стене в ВК сделана её сыном:
Мамы не стало 1-го сентября. Сердечная недостаточность, потому что она отдавала так много своего сердца нам и так мало оставляла себе.
Я рада, что она знала, как я к ней отношусь. Рада, что успела сказать ей пока она была жива: «Светлана Алексеевна – вы, мой лучший педагог, я вас обожаю!»
Каждый читатель имеет право быть несогласным с мнением автора. Рубрикатор (перечень всех статей канала, разбитых по темам)