Обиду и непонимание выдавали подрагивающие руки. Даже в носу немного пощипывало, намекая о скорых слезах.
- Как же это вышло? – Спрашивала у себя Эля, пересчитывая раз за разом, оставшиеся до получки шестьсот рублей. – Зарплата только через неделю, а этого хватит только на проезд.
В кошелек она полезла, чтобы прикинуть, какую пиццу можно заказать, побольше или поменьше. А жестокая действительность предъявила ей всем известную фигуру из трех пальцев. И даже без масла.
- Кстати, о масле, - произнесла Эля, откладывая кошелек.
Она решила произвести ревизию всего съестного, что осталось у нее дома, потому что покупки чего-либо откладывались до заветного сообщения о поступлении денег.
А пока Эля производила подсчет своих, как оказалось, довольно скудных запасов, в подсознании крутилась мысль: «Где я дела деньги?»
***
Транжирой Эля не была, азартными играми не увлекалась, по шмоткам с ума не сходила. Нет, милые безделушки она покупала иногда. Но бывало это очень редко, и тратила не больше двухсот рублей за раз.
По ночным клубам и дискотекам, барам и ресторанам Эля ходила, но бывало это не чаще раза в месяц, да и не каждый месяц. Так, с друзьями за компанию. Но и там не было привычки спускать весь бюджет.
Больших покупок в последнее время Эля не совершала, даже сколько-нибудь значимого не было приобретено.
Можно было бы понять отсутствие денег, если бы Эля получала минимальную зарплату, но и это было не так. Шестьдесят тысяч в месяц. А для одного человека без ипотеки – это очень даже не плохо.
***
- Пять картофелин, жменька риса, две пачки вермишели быстрого приготовления, - перечисляла Эля вслух, - чуть-чуть сахара, и примерно стакан муки.
Уныние омрачало обычно позитивный нрав.
- И два мешка сухофруктов, - добавила она, - и да, пакет сухарей с позатой войны.
Эля сидела на кухне, гипнотизируя щербинку на кафеле. Чувство голода притупилось, уступив место обреченности, но некоторый дискомфорт в животе ощущался.
Эля потому и собиралась заказать пиццу, чтобы не готовить. Из-за объема работы она сегодня отказалась от обеда, рассчитывая, что вечером устроит праздник живота. Зато одной тайной вселенной стало меньше:
- Вот, оказывается, как люди на диете худеют, - проговорила грустно Эля, - у них просто на еду денег нет. А набирают потом, потому что отъедаются, когда деньги появляются.
Голодные философствования ситуации не меняли. Денег нет, из еды – только, чтобы не помереть до зарплаты.
- Где я дела деньги?! – Эля даже прикрикнула на себя, планируя хоть так стимулировать процесс мышления.
***
Длительные размышления с посасыванием сухаря, который Эля даже при всем своем желании разгрызть не смогла, дал неутешительный результат. Деньги она не потеряла и не потратила. Она раздала их в долг. Просто и банально. Но не большой суммой кому-то одному, а всем и по чуть-чуть.
Кому-то ста рублей на что-то там не хватало, кому-то пятидесяти. Кто-то тысячу просил на неделю и благополучно об этом забыл. Кто-то полторы.
- Не имей ста рублей, а имей сто друзей, да? – Съязвила Эля, упрекая народ в его мудрости.
Деньги-то она друзьям и знакомым давала. Она прикидывала в уме, а выходило, что очень уж много у нее знакомых. Не сдержалась, взяла лист бумаги и ручку. На память-то она не жаловалась. Решила составить список должников и подбить общую сумму.
- Ничего себе, чего! – Воскликнула она, через полтора часа. – Так я у нас богачка!
Нет, все она не вспомнила, только за пару последних месяцев. И даже вычеркнула долг ее бывшего парня в пятьдесят тысяч, который он все клался, что вернет.
- Интересно, а где я взяла столько денег? – Спросила себя Эля, рассматривая сумму долга почти в триста тысяч.
Залив макароны быстрого приготовления кипятком, Эля понимала, что сегодня она не ляжет спать голодной. Завтра и послезавтра тоже будет, что закинуть в желудок. А вот потом возникнет реальная проблема. А от цифр на листе бумаги продукты в холодильнике не появится и голодные спазмы в животе не исчезнут.
***
Первым делом, придя на работу, Эля пошла в комнату отдыха, благодаря создателя, за политику их торговой сети и лично директора магазина.
Дома не было ни чая, ни кофе, а без утреннего допинга даже проснуться толком не получалось. А в комнате отдыха всегда было и то, и другое. И даже кое-какие печенюшки и конфетки. Обычно, сюда наведывались во время обеда или технического перерыва, но Эля решила начать с утра.
А поскольку на обед денег не было и с собой взять было нечего, Эля за день сделала еще четыре посещения комнаты отдыха.
Она себя чувствовала чем-то средним между актрисой погорелого театра и нищенкой, ворующей еду на пропитание.
Кусок в горло, конечно, лез, но общее психологическое состояние было не то, чтобы подавленное, скорее – отвратительное.
Единственное, на что Эля надеялась, что кто-нибудь из должников вернет деньги в самое ближайшее время.
«Хоть бы, хоть бы!» - она держала пальцы крестиком, как в детстве, загадав желание. Даже для стимуляции памяти людей, которые ей были должны, она в социальных сетях разослала ничего не значащие открыточки.
***
- Вот и заканчивается четверг, - грустно проговорила Эля, - а зарплата только в следующую среду.
Тяжелый вздох. Рис заправить было нечем. Пришлось проталкивать его внутрь себя, запивая водой. Отчаянно хотелось чая. И еще чего-нибудь к чаю.
Компот из сухофруктов и размоченные в нем сухари, тоже можно считать десертом, но ощущения были совсем не те.
- Ладно, чай завтра на работе попью, - проговорила Эля, ставя посуду в раковину.
Мыть посуду совершенно не хотелось. Прямо сейчас она голодной не была, но это едва уловимое чувство горечи, что так может не быть уже завтра, рождало в душе безразличие к любой хозяйственной деятельности.
Входя в комнату, она замерла:
- Стоп, - сказала она себе, - если завтра пятница, а потом два выходных, то где я тогда попью чай или кофе?
А на выходных, ввиду отсутствия денег, она даже выехать никуда не сможет.
- За два дня я просто сойду с ума!
***
В конце рабочего дня, а в пятницу для работников бухгалтерии он был сокращенным, Эля решила задержаться. Еще с обеда говорила, что у нее много работы, и она, как прилежная работница, не хочет оставлять на выходные недоделки. Коллеги посматривали на нее несколько удивленно, но понимали, что премия дело наживное, и ее заработать надо.
Но задержалась Эля совершенно по другой причине.
Как же ей было стыдно, когда она в свернутый лист бумаги отсыпала кофе! Она краснела, как знамя пролетариата, когда в принесенный блокнот прятала пакетики чая. А когда она в сумочку складывала две пачки печенья, пачку вафель и упаковку диетических хлебцев, вспотела, как после пробежки на триста метров.
А по дороге домой Элю накрыла злость:
«Да почему я, взрослая, самостоятельная, умная женщина должна воровать на работе кофе и чай? Я работаю, получаю достойную зарплату, не спускаю деньги на ветер и должна сидеть голодная? И только потому, что кто-то забыл вернуть мне долг?»
Пока она ехала в автобусе, злость сменилась апатией. Но когда Эля вышла на своей остановке, злость и возмущение прорвались снова:
«Они, по своей забывчивости, деньги не вернули, а мне сейчас что, застрелиться, что ли? Никогда больше никому копейки не дам! Хватит! Да и чего я щедрая такая, направо и налево деньги раздаю? Я ж не микрофинансовая организация!»
Вот по поводу организации, Эля была права. Там деньги дают под такой процент, что трех калькуляторов не хватит высчитать. А попробуй вовремя не верни, так через три дня коллекторы все двери краской разрисуют напоминаниями.
А факт того, что Эля всегда давала в долг, когда у нее просили, виноват был ее любимый папа. Был он военный, офицер. И с самого раннего возраста вбивал в голову дочери, что офицер обязан помогать гражданам своей страны.
Эля офицером не была, а вот пунктик о всеобщей помощи в голове остался.
- Ну, русский офицер! Папочка! Помоги доченьке! – Проворчала Эля, входя в квартиру. – А не ты ли меня в Москву провожал словами: «Раз выросла, теперь сама себе хозяйка!»
Сказал это он, больше от обиды, но сидеть всю жизнь в военном городке Эле было не интересно. А в Москве была квартира, что осталась от бабушки.
Эля свою судьбу выбрала, только папа ее не простил. Даже общаться отказался, когда Эля звонила маме. Вроде, уйти он должен был из ее жизни, а вот островок памяти о любимом папочке оказал медвежью услугу.
***
Скудно поужинав и налив горячего чая, Эля находилась в смешанных чувствах. Все то, что она пережила за день: злость, стыд, страх, обиду, а еще жалость к себе, крутились каруселью под черепной коробкой.
Актуальным был вопрос: «Как бы так сделать, чтобы долги вернули?» Она уже согласна была на то, чтобы вернули хоть сколько-нибудь, чтобы дожить до зарплаты. То, что она больше никому ничего не даст – это понятно. Только после ужина осталась некоторая незавершенность, а горячий чай лишь провоцировал закинуть в рот что-нибудь еще.
Эля решила отрепетировать фразу, с которой будет выпрашивать свои деньги обратно:
- Помнишь, ты у меня деньги в долг брала? Не могла бы ты мне их вернуть?
Нормальная, на первый взгляд, фраза, классическая просьба. Загвоздка в том, что в такой форме как раз в долг просят, а не забирают свое.
А если так:
- У меня случились непредвиденные расходы и мне нужны те деньги, что ты мне должна!
«Лучше, - Эля задумчиво кивнула, - но что-то тут не так. Как будто я оправдываюсь за то, что хочу получить свое обратно. Может быть нужно причину указать? Такую, чтобы пробрало?»
- У меня кран сорвало, надо менять срочно, а денег нет. Можешь мне вернуть долг?
«Фу! Совсем плохо! С причиной получается, что я и себе проблему придумываю, то есть, вру. А еще запоминать придется, кому и что соврала. Так еще и опять же свои же деньги клянчу, будто милостыню на паперти!»
Фразы всплывали, формулировки обкатывались. А потом отбрасывались. Все не то, все не так.
Чай остыл, телевизор что-то бубнил на пределе слышимости. На улице кто-то кричал, празднуя окончание недели. Эля в голове сделала заметку, что форточку на ночь нужно будет закрыть, мало ли, кто-то может ночью разразиться скандалом или иным мероприятием. А лишняя побудка в темное время суток – это провокация ночного дожора. А удовлетворять его было нечем.
Кстати, форточка! Помимо вечерней прохлады в нее вливался еще и запах. Приятный до невозможности.
- Мясо кто-то жарит! С картошечкой!
Эля сглотнула голодную слюну. Она зажмурилась. Перед глазами сразу появилась картинка, что перед ней стоит огромное блюдо, на котором лежит большой кусок жареной свинины со специями и чесноком, а вокруг, политые свиным жиром половинки картофелин, которые были запечены в духовке.
- У-у! – Простонала Эля.
Голодный спазм вызвал бурю в животе. Эля даже представила, как ее желудок обгладывает ее же ребра.
В глазах потемнело, а следующее, что осознала Эля, было то, что она стоит у форточки, высунув голову наружу, и жадно хватает запахи носом и ртом.
Чисто географически выходило, что манящие ароматы доносились из соседней квартиры. А там жила Зинка. А Зинка, тут даже к списку должников не нужно было обращаться, была должна Эле пять тысяч, которые брала на неделю с месяц назад.
- Я, значит, тут ворованный чаек пью, а эта, - Эля подобрала слово, но цензор вырезал, - мясо там трескает за обе щеки!
***
Звонок – это для вежливых, а Эля была в ярости. Несколько ударов кулаком в дверь стимулировали хозяев открыть ее моментально.
- Деньги в долг брала? – И не дожидаясь ответа, - Сроки вышли, деньги на бочку!
Зина, хлопая речницами, достала кошелек и вынула пять бумажек по тысяче рублей.
«Помнит, зараза, сколько брала! – подумала Эля зло. – Так-то она забыла!»
- Ой, прости, - пролепетала Зина, - совершенно вылетело из головы!
Эля выхватила купюры из руки Зины и сказала:
- Значит, больше не получишь! Хоть застрелись!
Поедая огромную мясную пиццу, а Эля заказала самую большую, на две с половиной тысячи, она прокручивала события, что вернули ей деньги.
- И ни капельки не стыдно! Это мои деньги и я имею полное право получить их обратно. А если кто-то, по своей забывчивости, а скорее всего, просто не желая отдавать, нарвется на грубость, так пусть сам себя виноватым и считает.
Довольство и сытость разливались по телу. Впервые за три дня.
- Хорошо-то как! – Блаженная улыбка сияла счастьем.
Укладываясь спать и умащивая раздувшийся живот, Эля строила планы, как она завтра с самого утра поедет по списку должников, выколачивать свои кровные. И даже к Вадиму заедет: «Полтинник на дороге не валяется!» А если он взбрыкнет, тогда познакомиться с худшей версии Эли. С той самой, которая сегодня выбила долг из наглой соседки!
«Ни в ста рублях дело, - думала Эля, отходя ко сну и вспоминая поговорку, - и ни в сотне друзей. Храбрость надо иметь, а еще наглое лицо. Вот, наверное, формула счастливой жизни!»
Автор: Захаренко Виталий