– Посмотри на брата! Ты, мой наследник, а по сути, никчемное существо!
– Папа, прости, я все исправлю.
– Ничтожество!
– Отец, извини меня, я все сделаю.
*
– Куда?! Ты сошел с ума?
– Но, отец, я ведь… для тебя…
– Для меня? Для себя, из-за своей никчемности и лени! Ты должен был стать военным, а не это!
– Но сыск гораздо престижнее, даже король…
– На то он и король! Он может себе позволить маленькую слабость. Ты представитель древней фамилии, ты должен был стать воином!
– Прости отец, я хотел как лучше…
– Ничтожество.
*
– Меня повысили, отец!
– Что, теперь дырки на твоих штанах будут в два раза больше?
– Отец?!
– Скройся с глаз, ничтожество.
*
– Учись, ничтожество, как нужно быть сыном! Воин, настоящее продолжение рода. Ни то, что ты.
***
В управе было тихо. Рабочий день подходил к обеду, но слишком много работы еще предстояло сделать. Все мои ребята были на месте.
Дерек тихо бухтел под нос, подсчитывая данные. Лохматые, светло-русые волосы завесили обзор, но он упорно твердил, что ему так удобнее, худощавая длинная фигура скрутилась вопросом, все ниже придвигаясь к столешнице, где были разложены данные по последним преступлениям.
У окна притаились в солнечном свете, не позволявшем их рассмотреть, Ник и Шелест. Как его зовут на самом деле, знал, наверное, только архивариус, у которого хранились наши дела.
Сам я пытался разобраться с доносами, допросами и прочими осами. Нужно было найти хоть какую зацепку в деле, которое мы вели сейчас. Но ничего не получалось.
– Ник, возьми на себя последнюю семью, де Рани, – добравшись до опроса этой семьи, велел я. В бумагах было всего два вопроса, и к делу они не относились. – Разрешение я тебе выдам, если будут возмущаться, скажи, что я сам приду.
Ник кивнул и встал, но тут же рухнул обратно.
Дверь тихо открылась, и в кабинет медленно вплыла крупная, мощная фигура.
Отец?! – я вскочил, едва не рассыпав бумаги. Одна все же улетела.
Отец прошел к моему столу, брезгливо осмотрел упавший лист, еще более скривился, рассмотрев оставшиеся.
– Да, зашел взглянуть на твою работу, – процедил он, скривившись еще сильнее, словно до того гримаса была недостаточно показательной.
Кен Вирман, начальник охраны, мялся за его спиной, то вытирая пот, то поправляя пиджак. От мысли, что сам выгляжу похожим на него, сделалось паршиво.
– Да уж, работка не пыльная, – проговорил отец, поднимая со стола один лист. Я даже не пытался остановить. – Знай, перекладывай бумажки, да, большой начальник?
– Да что вы понимаете в нашей работе?! – не сдержался Дерек. Друг напоминал взъерошенный помидор, если такие бывают в природе.
– Не надо, Дерек, тихо попросил я.
– Правильно, не надо. Не доросли вы, молодой человек.
– Но, сэр. – зарычал Дерек уже на меня.
– Оставь, прошу.
– Прошу, – передразнил отец. – Начальник из тебя, как и воин.
Дерек не выдержал, выскочил из кабинета, громко хлопнув дверью и разметав бумаги.
Я только ниже опустил голову. В ней словно барабан заперли. Он пульсировал, набивая ритм в виски. Легкие судорожно трепыхались, пытаясь найти еще глоток воздуха. Словно кто-то откачал его из погрузившейся во мрак комнаты.
Достаточно унизив меня, отец соизволил уйти. Я устало рухнул на стул, с благодарностью приняв из рук Ника стакан воды. Перед ребятами было стыдно, но, думаю, они поймут. Не первый день вместе работаем.
– Ты! Как ты можешь это терпеть?
А я думал, все закончилось. Дерек показал – не все. Ворвавшийся в кабинет друг напоминал уже не помидор, а преступника, удушившего разом полгорода.
– Дерек, не надо, прошу, – устало прикрыл я глаза.
Судя по звуку, мое «не надо» не пришлось ему по душе. Но ничего говорить он все же не стал. В два шага оказался рядом со своим столом и, судя опять же по звуку, пинком выдвинул стул и упал туда всем весом.
***
Званый прием. Большая зала сияла светом и украшениями. Пытаясь перещеголять ее в этом, бродили по особняку дамы в поражающих воображение нарядах. Мужчины были скромнее, разбавляя эту пестроту строгими костюмами темных цветов.
– И это мой сын! – ревел отец так, что закладывало уши.
Да, поводом званого вечера была великая победа сына. Только этот сын не я.
Приглашенные дамы морщились, но не отходили. Ведь сделай они шаг назад, и место у перспективного сына займет другая, не такая восприимчивая к звукам.
– Я говорил, у него большое будущее. Это только начало, клянусь вам! Да, пока лейтенант, но будь я проклят! Лейтенант на службе самого короля!
Альберт чуть улыбался, внимая похвале. Нос вздернут, спина прямая, широкие плечи расправлены, форма, словно на нем отлита, еще и стрижка модная. Гордость, радость, надежда рода. Только глаза насмешливо-холодно блуждали по залу. Остановились, зацепившись за мою поникшую голову. Смотрели долго, пока я не сдался — поднял глаза. Вот тогда Альберт улыбнулся по-настоящему, искренне, надменно.
Я стиснул зубы, вновь опуская взгляд в пол. Конечно, брат горд. Он ведь младший, а оставил старшего неудачника глубоко позади.
Отец, словно разобрав, куда смотрит сын, перевел взгляд на меня. Скривился брезгливо, заставив еще сильнее ссутулиться, и едва не сплюнул на пол, вернувшись к восхвалению меньшего чада. Только на этот раз сдерживаться не стал. Сравнил двоих своих отпрысков, во всеуслышание заявив: надеюсь, моего старшенького пришибет обозленное ворье, и я смогу с гордостью назвать наследником Альберта.
Я сделал шаг назад, другой. Никто не заметил отступающего мужчину. Никто не повернулся, и я, стоило оказаться за углом коридора, сорвался прочь, не сдерживая шаг.
***
Ловушка захлопнулась. Девушка, безвинная жертва, взвизгнула и саданула ублюдка по лицу припрятанным ножом. Тот взвыл, отшатнулся, но еще злее взревев, понесся следом за путающейся в юбках жертвой. Не учел он лишь одного, сегодня охота шла не на нее.
Первым наперерез преступнику выскочил Дерек. Именно в его сторону бежала наша секретарша. Ребека, услышав короткий возглас, остановилась и тут же завизжала. Маньяк оказался не простым мальчиком, ловко выхватив шпагу, он в два движения освободил Дерека и от оружия, и от лишней крови.
Добить безмозглого друга не дал уже я. Не останавливаясь, налетел на темную фигуру, пугающую ночь боевой стойкой и окровавленным клинком. Противник слишком ловко для своей комплекции отскочил в сторону, удержав равновесие. Направил кончик шпаги мне в лицо и глухо пообещал:
– Что ж, посмотрим какого цвета у тебя кишки, Винсент де Нерди. Давно мечтал.
– Какое многообещающее заявление, – хмыкнул я и, больше не размениваясь на любезности, атаковал.
Сражаться над стонущим Дереком было страшно. Особенно когда взгляд ловил глаза противника. Слишком хищно и многозначно он косился на лежащего.
Убивать ублюдка я не хотел. Старался, как мог, взять живым. И поплатился. Короткий укол обжег плечо. К счастью, левой руки. Противник сражался хорошо даже для военного, невольно вызывая уважение. Но он был обречен, упускать его сейчас, когда практически сжимал его в руках? Ну, нет, я не для того больше года голову ломал и не спал ночами.
Когда добежали остальные ребята, все было кончено. Маньяк сидел у стены, прижимая руки к боку. Ничего, до казни доживет.
Я же улыбался. Особенно когда подходившие били меня по плечу, больному. Я шипел, ругался и все шире расплывался в улыбке. Мы победили!
– Мы ловили этого маньяка больше года, – осторожно напомнил я, не поднимая головы. Дурацкая привычка, идиотские желания. Не хотелось расстроить отца, я боялся очередной отповеди, боялся не дотянуть до его желаний. Вновь оказаться никчемным щенком. Плечо от напряжения болело, добавляя разноцветных кругов к мелькающим перед глазами. Но выдать отцу, что мне больно, нет уж, лучше умереть.
Маленький кабинет, выученный мной до мельчайших деталей, словно давил на плечи. Огромный стол пытался приплющить меня к двери. Тяжелые, бархатные шторы, грозили придушить, стоит только зазеваться. Портрет деда взирал со стены со всем возможным неодобрением.
Отец, вторя ему, дернул щекой, скривился.
– Больше года ловить одного человека?!
– Он хитрый и опасный противник. Стражник, выу…
– Нет, это просто ты, беспомощный щенок.
– Отец, сам король наградил меня, – чуть подался я вперед, желая развеять эту давящую атмосферу, выбраться из пугающего, темного омута, что поглотил разум, стоило оказаться перед отцом. В дрожащих руках неизвестно как появилась бумага с дарственной на особняк, награда Его Величества.
– Ну да, награда за бумажную работу – бумага, – зло хохотнул отец.
Воздуха не хватало, перед глазами прыгали черные пятна, зубы не желали расходиться, выталкивать слова.
– Это дар…
– Дерьмо это! – взревел отец. – Вон пошел, щенок.
На ватных ногах развернулся и медленно, стараясь удержать равновесие, покинул проклятый кабинет. В коридоре привалился спиной к стене, перевел дух. Будь я на двадцать лет моложе, разрыдался бы.
***
От друзей поздравления были намного теплее. Дождавшись официального завершения дела, они вытянули меня в кабак. Абсолютно наплевав на недовольство и угрозы уволить их к такой-то матери.
Веселиться не хотелось, разговор с отцом крутился в голове назойливой мухой. Сейчас, когда я был среди друзей, подобрать слова, найти доводы было так легко. Что же было со мной там. Почему стоит отцу посмотреть на меня, я словно становлюсь маленьким ребенком. Я командую целым отделом. Стоит вопрос о моем повышении до начальника всего сыскного бюро, а я словно дитя пугаюсь папиных отповедей.
После нескольких кружек Дереку, наконец, удалось меня отвлечь. А еще через кружечку вина я уже болтал с приятной, пусть и не слишком высокородной леди.
– Смотрите, а это будущий глава рода де Нерди. Пьет в компании оборванцев и обнимает шлюх!
Голос отрезвил. Заставил всю нашу компанию поднять взгляд. Покраснел даже тощий пацаненок, присланный нам для набирания опыта. Только я уставился в кружку, отпустив удивленную женщину. Доводы, слова, все куда-то улетучилось, растворившись в холодном, насмешливом голосе брата.
– Вин, ты это стерпишь? – зашипел Дерек.
– Не лезь, пусть гуляет, – тихо попросил я приятеля.
Ребята поворчали, бросая на меня неодобрительные взгляды. С историей нашей семьи были знакомы все. Но, похоже, понять, почему их смелый и бесшабашный, удачливый и жесткий начальник терпит такое отношение к себе, они были не в состоянии. Да и как может быть по-другому. Ведь даже я не понимаю.
– Ну что, Винсент, как дела у городских сумасшедших? – пока ребята переглядывались, ощутимо нетрезвый Альберт подобрался вплотную. Схватил меня за плечо, надавив так, что я почти уткнулся в кружку носом. – Отец рассказывал, что ты опять отличился, всю голытьбу с площади посадил. Молодец! Король наверняка приставит тебя к награде. Орден даст, уж я-то поспособствую.
Свита младшего де Нерди заржала.
Дерек дернулся, желая хоть разок дать в рожу этому лощеному хлыщу. Но я оказался быстрее, схватил его за плечо, не позволяя действовать.
Альберт выровнялся, насмешливо глядя Дереку в лицо.
– Смотри-ка, а в вашем бюро, – выплюнул он последнее слово, – не все так плохо. Есть там мужчины. Ты парень, зря с моим братом дела ведешь, переходи под мое начало, мне нужны смельчаки.
– Не надо, прошу, – качнул головой я для Дерека.
Сзади гремел смех десятка глоток. Альберт вернулся к друзьям и с шутками про брата-неудачника прошел вглубь трактира.
Веселье не ладилось. После выходки Альберта, после его слов, возвращаться к пьянке я не мог. Посидел, скрючившись над кружкой. Потом резко отодвинул ее от себя, встал и выскочил вон под злые и сочувствующие взгляды сослуживцев.
– Винс, – вскочил следом Дерек, – ребят извините, завтра сочтемся, – и побежал догонять.
– Ну и что это такое? Долго ты будешь терпеть такое отношение?
– Нет, – буркнул я, еще больше ссутулившись и чуть замедляясь, чтобы друг мог догнать.
– Ну и хорошо, – обрадовано начал Дерек.
– Я уволюсь завтра, – закончил я мысль. Идея пришла внезапно, но мне она показалась правильно. Отец не хочет видеть меня на этой должности. Хочет, чтобы старший де Нерди тоже был воином. Что ж, пусть будет так. Моих умений хватит, чтобы сдать экзамен. Моих связей достаточно, чтобы не попасть под начало к Альберту.
Тихие, темные улочки замолкли окончательно. Словно тени и шаги расслышали слова начальника сыскного отдела. Прислушались, ожидая подтверждения вольницы. Дома прислушивались вместе с ними, всматривались в трусливого де Нерди черными провалами окон.
– Уволишься? – зло и холодно переспросил Дерек, остановившись и сверля взглядом мою спину. – Бросишь дело? Будешь выслушивать, как поносит тебя отец, и прятать взгляд от газет? Тянуть спину на королевских приемах и смотреть в лица родителям пропавших девушек? А может, как твой брат, будешь еще и смеяться с них, а? А по ночам? Будешь протягивать кошелек теням, что разведутся, стоит тебе уйти?
– Не смей! – зашипел я разворачиваясь. Слова друга больно резанули по самолюбию. Я привык выносить насмешки от семьи, но не позволю смеяться надо мной другу.
– Не сметь что? Говорить тебе о том, что ты уже взрослый человек? Что твой отец и брат обыкновенные ублюдки? Что ты очистил город от отъявленных мерзавцев, спас сотни жизней, пока твой брат петухом выпячивал грудь для новых медалек?
– Дерек! – предостерегающе зарычал я.
– О, смотри-ка, неужели Винсент де Нерди умеет злиться? Неужели он способен кому-то возразить?
– Ты перегибаешь, – тихо прошипел я, не отрывая взгляда от глаз друга.
– Не может быть? А я думал – это норма для тебя, терпеть потоки дерьма.
Я не сдержался. Шагнул к другу, одновременно выбрасывая правую руку вперед.
Дерек увернулся и ударил в ответ.
Дальше что-то понять, о чем-то подумать было тяжело. Мы с Дереком выплескивали всю скопившуюся злость друг на друга. Охаживали кулаками, не задумываясь, куда попадем.
Замер я резко. Сообразил вдруг, что сижу верхом на друге и полирую его морду кулаком. Опустил занесенную для очередного удара руку. Сполз с распластанного тела, усевшись рядом на камнях.
– Черт тебя раздери, де Нерди. Ты же чертовски силен! Умный, смелый, какого хрена ты терпишь этих придурков? Только не говори, что тебе нужно наследство, ты его уже заработал, сидя в конторе, – заговорил Дерек, усаживаясь и проверяя челюсть на следы потерь.
– Он мой отец, я…
– Он чмо, а ты самостоятельный мужчина. Пора повзрослеть, Винс.
Я сглотнул, повесив голову. В словах друга была неприятная, злая и обжигающая правда.
***
Я перебирал бумаги, сидя за столом, заваленным хламом. Никого пока еще не было, слишком рано. Дерек только пришел на службу и, оценив рвение, присвистнул.
– Ты поосторожнее, если это все упадет, мы тебя не откопаем. – Несмотря на шутливые слова, говорил Дерек напряженно.
– Привет, – хмыкну я, отрывая взгляд от бумаг и вглядываясь в друга.
Даже бессонная ночь не помешала мне. Стоило признать, совет Дерека помог, выглядел я гораздо лучше, чем месяц назад. Пропали круги под глазами, чуть выправились запавшие щеки, и цвет лица из землисто-серого стал просто бледным. К отцу я после той драки не вернулся. Но и в особняк, дарованный королем, не поехал. Переночевал у Дерека, а назавтра нашел себе квартирку. Прошло совсем немного времени, и я внезапно понял, что чувствую себя лучше: ни головных болей, ни скачущего сердца, даже трясущиеся руки замерли, позволяя видеть самые мелкие буковки в бумагах.
– Что-то случилось, – констатировал я, разглядев хмурое и озабоченное лицо.
Дерек кивнул, потупившись. Вновь вскинул взгляд. Постучал кулаком правой руки по открытой ладони левой и наконец признался:
– Твоего брата задержали. За убийство.
Я выдохнул, освободив легкие для вопроса, но задать его не смог. Сел ровно, словно внутри распрямился стальной стержень, долго сгибаемый родной семьей. Вновь вдохнул, выдохнул и только тогда смог задать вопрос:
– Кто, когда и за что?
Альберт много пил. Как бы не скрывал это отец, как бы ни прикрывали вышестоящие, с каждым днем это становилось все заметнее. Вот и этим вечером, перепив с приятелями, младший де Нерди решил навестить свою невесту. Благородная леди к жениху вышла, незаметно. Но через каких-то двадцать минут общения поняла, что в таком состоянии Альберт ей не нравится. Попыталась вернуться домой, перед этим зарядив осмелевшему лейтенанту по щеке. На крик выбежали родные. Отец фехтовал хорошо, но на улицу выбежал в домашнем, без оружия. Подбежавшие слуги едва смогли обезоружить и скрутить буяна. Спасти ни отца, ни дочь не удалось.
Я читал документ и холодел. Какой удар по фамилии, какой удар по карьере и отцу.
Вести дело мне не позволили, но держали в курсе. Как ни странно, на мне это не отразилось никак. Даже, скорее, наоборот, начальству понравилось, что я не пытаюсь вытащить брата, или обелить его имя.
Отец приходил несколько раз, просил оказать давление на следствие. Только не было толком следствия – все происходило на глазах домочадцев, да и давить на друзей я не стал бы – не в таких делах родню выгораживать.
Да и… мне было наплевать.
Избежать огласки и заключения мое имя все же помогло. Я не просил! Альберта уволили со службы, запретили носить оружие и выгнали из города в загородное поместье де Нерди. Отец отправился следом, но уже через полгода вернулся. Находиться рядом с пьющим и буйным сыном он не смог.
Я постарался выкинуть из головы брата и отца. Посвятил себя работе и личной жизни. И наконец был счастлив. Но прошлое отпустить меня было еще не готово. Служка с письмом от приказчика отца появился в бюро к самому открытию. Молча поклонился, вручил послание и замер в стороне, явно намекая, что ждет ответ.
Белую, хрусткую бумагу я разворачивал нарочито медленно. Вслушивался в свои ощущения и с радостью понимал, что никакого волнения, страха, проклятой слабости нет. Вчитался в незнакомые ровные буквы, нахмурился.
– Дерек, я отъеду, – тихо бросил другу и уже мальчику велел, – иди передай, что скоро буду.
Мальчишка кивнул и скрылся.
На особняк, притаившийся за высокой кованой оградой, смотрел хмуро. Никаких теплых чувств я к дому не питал. Даже если были они когда-то, их выгнали двадцать лет наедине с отцом и братом.
Ворота тихо скрипнули, пропуская меня в заросший двор. После случившегося отец повыгонял слуг, оставив лишь пару необходимых. Неметеные дорожки, покрытые еще прошлогодней листвой, занесенные грязью ступени, с едва протоптанной тропкой. Входная дверь отворилась бесшумно, старый слуга следил за ней. Меня он встретил склоненной головой. Пропустил внутрь, прикрыл дверь и принял пальто и шляпу.
– Наверх, прошу вас, – едва слышно сказал он, словно боялся спугнуть что-то невидимое, заполнившее особняк давящей атмосферой предчувствия.
Я кивнул, прошел широкий холл, поднялся по скрипучей лестнице. Напряжение внутри все росло, зажимая сердце, не давая ему качать кровь к холодеющим рукам. Тяжелая дубовая дверь в покои отца была открыта.
На стульчике, у окна, сидел душеприказчик, у стены замерла старая служанка.
Я словно вор прокрался вглубь комнаты. Ощущение это дополняли тишина и взгляды слуг, не желающие замечать приехавшего господина.
Отец, бледный, осунувшийся лежал под тонкой простыней. На лбу его выступили бисеринки пота, глаза, глубоко запавшие, какие-то бесцветные, смотрели в одну точку над кроватью.
Меня он увидел, или, что скорее, почувствовал. Едва повернул голову, перевел до дрожи пугающий ясный взгляд.
– Пришел?!
– Конечно, ты же мой отец. Да и… последняя воля…
Отец усмехнулся. Криво и зло.
– Долго же тебя не было!
Я лишь склонил голову, намекая, что слушаю его внимательно.
– Твой брат, я уже не увижу его, проследи за ним, чтобы не повторилось. Чтобы не наделал глупостей.
– Я не буду следить за ним, – тихо, но твердо оборвал я.
Отец сверкнул глазами, верхняя губа его дернулась, словно у зверя.
– То, что его нет здесь – это твоя вина. Так выполни хотя бы мою последнюю просьбу!
– То, что его нет здесь – это ваша вина. Ты слишком потакал ему, носился, словно с расписной вазой. Я выполню любую твою просьбу, кроме этой, – спокойно возразил я. Не было страха, не было мерзких кругов перед глазами. Не было отца. Передо мной лежал совершенно чужой мне человек. К тому же человек, который едва не угробил меня, мою карьеру, мое будущее.
– Как ты смеешь, щенок?! – прошипел отец краснея.
Душеприказчик заволновался, приподнялся со стула, вглядываясь в беспокойного.
– Я давно не щенок, отец, – последнее слово далось с трудом. – Я Винсент де Нерди, пока еще.
– Зубы отрастил?
Я удивленно вскинулся. Слова отца были внезапно довольными.
– Нет, вспомнил, что я человек.
– Хм, – отец откинулся обратно на простыни. – Мое наследство ты получишь при выполнении двух условий. Первое: содержание брата – это твоя обязанность. Второе: ты уволишься из этого бюро и будешь строить карьеру военного…
– Мне не нужно твое наследство, отец, – спокойно возразил я. – Моя должность принесла мне достаточно для безбедной жизни. Следующим я намекну королю на титул.
– Это твой выбор. Покинь меня.
Я поклонился, бросил на него прощальный взгляд – но отец уже отвернулся к стене, не желая больше наблюдать позор семьи – подошел к двери и остановился.
– Я не держу на тебя зла, – громко и четко проговорил я и наконец вышел вон.
– Вырос, наконец… – показалось мне далекое.
Особняк покидал с легким сердцем. А вечером того же дня мне доставили новое письмо. Отец преставился. Титул и наследство завещал мне. Без условий. Прощальное письмо было неожиданным, я бы сказал теплым, но о его содержании говорить я не буду.
