Пока автор очищал машину ГАЗ–66 от налипшего песка, грязи почти не было всё было забито песчаной смесью измельчённой в мельнице фабрики алмазосодержащей руды, добытой из дна карьера. Рабочие во главе с бригадиром по трубам отправились на фабрику. Как понял автор, на этом рабочий день закончился. Осталось отмыть машину и поставить САК в бокс где он будет ждать, когда понадобиться вновь.
До конца рабочего времени ещё оставалось время, тем более спешить было некуда, семьи нет, денег нет, жилья нет, куда бедному "крестьянину" податься было не известно. Дорога к фабрике лежала мимо законсервированного карьера алмазной трубки "Айхал", что с Якутского языка, переводится "Слава".
Кто такой Слава Метревели, я знаю!
Кто такой Слава КПСС, я не знаю!
(Из народного юмора прошлого века. Слава Метревели знаменитый грузинский футболист двадцатого века)
Сверху карьер казался не очень большим, захотелось познакомиться с карьером поближе. Вниз карьера уходила хорошо накатанная широкая дорога. Дороги на серпантинах карьера делались широкими, чтобы на дороге могли свободно разъезжается огромные карьерные самосвалы. Если брать карьер трубки "Айхал", то его разработку начали водители на МАЗ–525, постепенно автобаза перешла на более современные машины марки БелАЗ–540 и 548. Основной тон задавали БелАЗ–540. Водители, которым пришлось поработать на МАЗ–525 так и продолжали называть БелАЗ–540 "Четвертаком" по старой памяти. БелАЗ–548 плохо выдерживал крутые подъёмы карьера и часто выходил из строя. Чем не заслужил доверия опытных водителей карьерных самосвалов.
Автор ни чего лучшего не придумал, как спуститься по серпантину на автомобиле ГАЗ–66 на дно замороженного карьера. Охраны не было, как и других препятствий. В то время только пандус обогатительной фабрики контролировался видеонаблюдением. С этой камерой было связано много случаев, когда новых водителей БелАЗ, ветераны отправляли "отлить" прямо под обзор камеры. Смеялись все и даже оператор видеонаблюдения. Пуская по громкой связи запрещённые слова. Обычно операторами были лица женского пола. В то время о камерах наблюдения мало кто слышал.
Любопытство разбирало автора, хотелось посмотреть карьер в живую, проехать по серпантину карьера. Время было и этому ни кто не мешал.
Если здесь свободно двигались огромные карьерные самосвалы, то для ГАЗ–66 преграды не должно быть. Шестьдесят шестой по сравнению с самосвалами выглядел букашкой.
Видимо и в то время у автора был какой-то опыт вождения автомобиля. Он вовремя сообразил что с САК в карьере делать не чего. Лучше его оставить на поверхности, где будет обеспечен хороший подъезд к одноосному прицепу. Без прицепа возвращаться на фабрику было не желательно.
Подходящих камней, на которые можно было опереть водилину САК, вокруг было достаточно.
Можно конечно было оставить прицеп на упоре изготовленному заводом на водилине САК, но камень при уклоне прицепа надёжнее. Камню деваться некуда, он как лежал, так и продолжит лежать на своём месте. Автор в то время даже не догадывался, что огромные камни имеют свойство двигаться. В природе ни чего не бывает постоянным, всё временное. – "Вода камень точит". Гласит народная мудрость. С этим трудно поспорить.
В начале когда дорога была широкой спускался на третьей передаче, иногда используя тормозную систему машины. Ни чего страшного в этом не было, с одной стороны пропасть огороженная высокой защитной бровкой. С другой стороны, каменная стена, которую не видело человечество в течении многих тысяч лет. Пришлось даже остановиться, чтобы хорошо рассмотреть древнюю цивилизацию. Камни сияли всеми цветами радуги. После равнинной Кубани, и заснеженного Красноярского края, всё выглядело весьма эффектно.
В этот момент нужно было развернуться на широкой дороге карьерного серпантина, и двигаться к прицепу. Завершая рабочий день.
Любопытство сделало своё дело, и ГАЗ–66 продолжал спускаться вниз по серпантину карьера.
Читатели скажут:
– Дурак, езжай домой, на фабрику, помой машину и отдыхай!
Это может понять только седоволосый ветеран.
– "Молодым у нас везде дорога, молодым везде у нас почёт"!
Гласил один из лозунгов ЦК КПССС.
ГАЗ–66 уходил всё ниже и ниже в глубину карьера. Стена серпантина становилась выше, и выше. Дорога сужалась с каждым метром. Сказывалась природная система каменистого грунта. Который имел свойства двигаться, под воздействием природных явлений. Учитывая то, что валуну, двигаться было куда. Внизу была ровная как стол, площадка. Снег на ней уже растаял, превратив укатанную дорогу серпантина в рыхлое месиво, от оттаявшего горного грунта.
Дожди продолжаются, но слава богу нет таких катаклизмов как в Сибири. Сибиряки держитесь мысленно Кубань с вами!
Благодарю, за внимание!
