Мрачный бетонный забор, окружавший территорию офиса, навевал такие же мысли. Но, опасения оказались напрасными, кадровик аппарата ГВС сообщил Полещуку о его переводе в референтуру, ознакомил с приказом. Референт главного подполковник Белоглазов протянул ему свою чуть влажную ладонь и сказал:
- Поздравляю, Саша! Очень рад, будешь теперь в Каире. Нам очень нужны опытные боевые переводчики.
- Товарищ полковник, - обратился Полещук к кадровику. - Извините, Вячеслав Васильевич, - он повернулся к Белоглазову. - Я не просил никого о переводе в Каир. И вообще хотел бы работать в своей роте, там мое место и мои фронтовые друзья...
- Приказы, товарищ лейтенант, не обсуждаются, а выполняются, - отрезал кадровик.
- Вячеслав Васильевич, у меня в роте вещи остались. И с офицерами желательно попрощаться, это можно будет сделать?
- Без проблем, - сказал Белоглазов. - Кстати, съездишь в роту со своим сменщиком, лейтенантом Кононовым. Познакомишь его с советником и офицерами, введешь в курс... Пошли в референтуру, покажу тебе твое рабочее место.
...По дороге в Насер-сити Полещук пришел к выводу, что, скорее всего, инициатором его перевода в Каир является Валерий Озеров. Пусть так, подумал он, все же это гораздо лучше, чем досрочное откомандирование в Союз, и с Тэтой смогу встречаться чаще...
...Большая серебряная тарелка с узором из причудливо переплетенной арабской вязи изречений из Корана и именами всех офицеров роты на обратной стороне в бордовом бархатном футляре, врученная Полещуку под аплодисменты египетских офицеров, потрясала своим великолепием.
Полещук, не ожидавший такого подарка, даже растерялся.
- Шукран, йа ихвани, (Спасибо, мои братья! - араб.) - произнес он. - Я никогда не забуду наше боевое братство здесь, на Суэцком канале...Где мы были в одной мальге, где нас бомбили, где мы делились куском лепешки... Шукран!
Офицеры по очереди подходили к Полещуку, обнимали, хлопали по плечу, жали руку. А потом Из Эд-Дин, недавно получивший звание капитана и командовавший ротой на время отсутствия Набиля, устроил импровизированные проводы: на подносах улыбающиеся солдаты разносили крепчайший чай в маленьких стаканчиках, а чуть позже подоспели сэндвичи с куфтой и таамийей, привезенные из Фаида. Офицеры, прихлебывая чай, вспоминали недавнее прошлое... Войну.
- Саня, у тебя же бутылка виски, - шепнул Полещуку его сменщик, Саша Кононов, сухощавый и светловолосый юноша - полная противоположность смуглому брюнету Полещуку, не считая почти одинаковой комплекции.
- Забудь, - тихо ответил Полещук. - Сухой закон. Из Эд-Дин - слишком правильный мусульманин, чтобы позволить в роте алкоголь...
- Но, ты же рассказывал...
- Тогда была война, и все было по-другому. Употребляли иногда, комроты Набиль молча позволял...
- Да, похоже, тяжко мне придется в твоей роте. Они к тебе так относятся. Как к родному.
- Не переживай, Саша, - сказал Полещук, - привыкнут. Тем более, что ты тоже Искяндер. Главное - война кончилась!
- Господа офицеры! Мои боевые друзья! Братья! - громко произнес он на арабском языке, высоко подняв стаканчик с чаем. - Мы с моим коллегой Искяндером вторым предлагаем выпить за мир. Дабы никогда больше не пускать каску по кругу, собирая фунты на погибших братьев!
Все сидевшие на солдатских одеялах под маскировочным тентом возле блиндажа встали и молча выпили. Чай.
- Обрати внимание, - шепотом сказал Полещук Кононову. - Научил их третьему тосту, несмотря на мусульманство. Сегодня чаем, а раньше - араком. Моя школа...
- Ну, старик, ты даешь! - прошептал Кононов. - Тяжко мне здесь будет работать...
...Потом Полещук знакомил Кононова с сержантами и солдатами роты, тот поначалу немного стеснялся, но, в конце концов, его литературный арабский язык возымел нужное впечатление на бойцов.
"Мистер - устаз", доносились слова, и Полещук радостно комментировал:
- Вот видишь, уже за профессора тебя принимают...
Возле штабной мальги стоял капитан Из Эд-Дин. Проследив за тем, как бойцы убирают пустые стаканчики и недоеденные сэндвичи, он подошел к переводчикам и, несколько демонстративно игнорируя Кононова, сказал Полещуку:
- Искяндер, брат мой, надеюсь, мы еще встретимся? Мой дом - твой дом! Буду ждать тебя в гости в Каире. Телефон ты знаешь.
- Обязательно встретимся, - ответил Полещук. - Когда у тебя отпуск?
- Надеюсь, после возвращения Набиля. Дней через десять, инша Алла.
- Квейс, я тебе позвоню. Не обижайте Искяндера второго, - он похлопал по плечу Кононова. - Замили (Мой коллега - араб.)- хороший парень!
...По дороге в Каир у обоих переводчиков возникло спонтанное желание откупорить бутылку виски, но закусить было нечем, да и жара настолько их разморила, что желание это исчезло после нескольких километров езды от Фаида.
- Саш, а ты бывал у арабов в гостях? - нарушил молчание Кононов. - Ну, у этого Иза, который тебя приглашал. Чего-то он мне не понравился. Да и вообще, как-то стремно с ними общаться в другой обстановке. Нам же категорически это запрещают...
- У Иза не бывал и не собираюсь, - ответил Полещук. - Он слишком уж правоверный мусульманин, не пьет, не курит. Мне это общение неинтересно. Заранее знаю, что будет рассуждать об исламе, намекать о необходимости принятия этой веры... Сплошное занудство...А что касается запретов, Сань, то не бери это в голову. Нам здесь вообще все запрещают. Туда не ходи, сюда не ходи... А вот погибнуть под израильскими бомбами - пожалуйста! Тебе еще повезло - война, вроде, закончилась...
- Да, перемирие, - вздохнул Кононов с заметным сожалением в голосе. - А я-то думал: медаль боевую заслужу...
- Дурак ты, Саша! Салага, одним словом, - произнес Полещук, - тебе бы радоваться надо... Тишина и никаких тебе налетов.
Он вспомнил визг пикирующих самолетов, оглушающий грохот разрывов авиабомб,
дрожь в коленках, снесенный осколком череп солдата, бежавшего следом, и полчища черных мух, смакующих серо-розовую субстанцию человеческого мозга...
Полещук закурил "Клеопатру", достал из сумки бутылку виски, крутанул пробку и сделал пару глотков. Спина почти мгновенно стала влажной.
- Будешь? - спросил он Кононова и передал ему бутылку. Тот тоже отпил.
Солдат-водитель повернулся с неодобрительной ухмылкой. Полещук протянул ему пачку "Клеопатры" и сказал:
- А ты, вахш, кури! И следи за дорогой, остальное тебя не касается...
Не доезжая Исмаилии, свернули налево, и Полещук с грустью проводил взглядом мелькнувшие вдалеке манговые сады с торчащими в беспорядке стволами пальм, увенчанных кронами разлапистых листьев и гроздьями фиников. Тенистая дорога вдоль пресноводного оросительного канала, несмотря на кажущуюся прохладу, ничего подобного не давала.
Лучи жаркого солнца пробивались сквозь листву придорожных акаций и сикомор, и казалось, ослепляли глаза больше, чем во время езды по пустынной дороге.
- Саша, а что это феллах с тележки продает? - Показал Кононов рукой. - Какие-то шишки бордово-зеленые? И в Каире видел, как ими торгуют...
- Это плоды кактуса-опунции, не знаю, как их по-арабски называют, - ответил Полещук. - А ты что, еще не пробовал ? Кстати, вкусная штука, но упаси Аллах взять этот плод голыми руками!
- Почему?
- Мельчайшие, еле видимые колючки впиваются в ладони, и потом пару дней будешь мучиться... Может, заметил, что мужик берет плод в брезентовых рукавицах, снимает кожуру ножом и только потом вручает очищенный фрукт покупателю?
- Надо же! А вкусная эта опунция?
- На любителя, Саня. Мне понравилась.
Полещук не стал рассказывать Кононову о том, как в свой первый приезд в Египет он купил пару плодов опунции в Каире и по совету матери - все фрукты надо мыть водой с марганцовкой - понес их в гостиницу под крайне удивленный взгляд торговца. Через десяток метров ладони стало жечь, а в лифте гостиницы "Виктория" он разглядел, что ладони сплошь покрыты мельчайшими колючками. Тогда ему опунция решительно не понравилась, вкус этой экзотики он распробовал потом...
Когда подъезжали к Каиру, Полещук посмотрел на часы и подумал, успеет ли он встретиться с Тэтой, если она прилетела из Афин. Надо сразу позвонить в отель, решил он, а потом связаться с Сафватом. Или наоборот? Ведь если поеду к Тэте, то застряну у нее... А Сафвата тоже давно не видел... Вот проблема! Нет, подумал Полещук, сначала позвоню в отель насчет Тэты, а затем, если ее нет, Сафвату. Черт побери, а ведь я обещал еще и Озерову позвонить...
* * *
Валерий Озеров смотрел на сидящего напротив египтянина и молчал. Тот тоже молчал. Контакт с офицером Генштаба, на которого его вывел Иван Феоктистов, изначально не складывался. Он не употреблял алкоголя, не курил и вообще, как решил Озеров, был не от мира сего. Полчаса - разговор ни о чем, и эти молчаливые паузы... Может, денег ему предложить, подумал Озеров, вряд ли откажется. Но прямо об этом сказать пока не решался. Хотя и помнил намек Феоктистова насчет того, что этот его человечек продается. Но стоит дорого.
- Уважаемый господин Абдалла, - произнес он, нарушив молчание. - У нас общий враг, и вы это прекрасно знаете. Как знаете и то, что мы вам помогаем с ним бороться. Всеми возможностями нашего государства...
- Это не секрет, - сказал Абдалла, прикоснувшись к бокалу с "Кока-колой". - Ну и что?
- Я надеюсь, что вы - патриот Египта и рассчитываю на ваше понимание и помощь нам...
- А кому это вам? - иронично усмехнулся Абдалла. - Вы, мистер Петров, насколько я знаю, работаете в торговом представительстве, а я к этому никакого отношения не имею.
Озеров взял бутылочку "Кока-колы", наполнил свой бокал и, оттягивая ответ, подумал, что допустил ошибку, не обговорив с Феоктистовым детали. Что он сказал этому Абдалле обо мне?
- Видите ли, - наконец произнес Озеров задумчиво, - я действительно являюсь сотрудником советского торгпредства, но одновременно, и прошу вас, господин Абдалла, правильно понять - проявляю искреннюю заинтересованность в нашем сотрудничестве в несколько иных сферах...
- Каких иных? - спросил египтянин. - Скажите мне прямо: вы из мухабарат руссийя? (Русская разведка - араб.) Тогда будем говорить конкретно...
- Господин Абдалла, вы прекрасно понимаете, что на этот вопрос я не могу ответить. Повторяю, я работаю в советском торгпредстве...
Маленькое кафе "Аль-Хуррия" возле кинотеатра "Рокси" в Гелиополисе,
в котором в дальнем углу сидели за столиком Озеров и Абдалла, смуглолицый молодой человек в солнцезащитных очках с тоненькой полоской франтоватых усов, все-таки внешне приметный, несмотря на скромную одежду, явно из обеспеченных слоев египетского общества, - стало заполняться посетителями.
Капитан Абдалла Амин, офицер оперативного управления Генштаба, он же - агент под псевдонимом "Фарансий", (Фрацуз - араб.), завербованный Иваном Феоктистовым, терялся в догадках. Разумеется, он понимал, что просьба мистера Ивана насчет встречи с его приятелем напрямую связана с его работой в ГШ. Но что конкретно нужно этому человеку? Разработки оперативного управления в отношении войны с Израилем? Но русские и так знают больше, чем нужно. Тогда что? Ладно, успокоил себя Абдалла, раз русские знают все, я не открою им особых секретов. Зато получу от них деньги. Главное теперь не продешевить.
- Сколько вы мне заплатите? - тихо спросил Абдалла, глядя на людей, занимавших столики. - За сотрудничество.
Озеров вздохнул с облегчением: наконец-то фрукт созрел!
- Просто за сотрудничество мы не платим, - сказал он. - За нужную нам информацию - да.
- Моя информация дорого стоит, - сказал Абдалла. - Я же в Генштабе работаю...
- Я не знаю, почем ваша информация, - произнес Озеров задумчиво. - Вы же не начальник Генштаба... И мы с вами не на базаре Хан Эль-Халили, чтобы торговаться...
- Но я много чего знаю. - Абдалла вопросительно посмотрел на Озерова. - Через меня проходит масса совершенно секретных документов... Поэтому торг уместен, тем более, что вы, мистер Петров, работаете в торговом представительстве.
- Вы меня поймали на слове, - засмеялся Озеров. - Что ж - будем торговаться! Но сначала давайте информацию. Договорились?
Абдалла снял солнцезащитные очки, и Озеров увидел его глаза, глаза, в которых были сомнения, надежда и страх. Он прекрасно понимал состояние этого человека, который решился на предательство по второму разу. Ведь он уже стал, по сути, предателем, когда его завербовал Феоктистов. А теперь ему вообще нечего терять, но все равно боится разоблачения. Ведь любой прокол для него - смертный приговор, вне зависимости от того, с какой иностранной разведкой он сотрудничает. Даже русской...
- Да, договорились, - произнес Абдалла.
- Квейс, садыки (Хорошо, мой друг - араб.) - сказал Озеров. - Хорошо. Но это, мистер Абдалла, предварительно. Ибо я должен обговорить ваш предстоящий гонорар за каждую информацию с руководством торгпредства. И потом - надо будет многое уточнить: нам нужна не просто информация на уровне слухов, ходящих в вашем ГШ, а информация максимально достоверная подтвержденная документами. За это, то есть копии документов, вы будете получать дополнительно. Кстати, вы знакомы с господином по имени Мирван Хасан?
- Мирван Хасан? Зять господина президента Насера? - удивленно переспросил Абдалла.
- Да, - подтвердил Озеров, фиксируя реакцию египтянина.
- Ну, что вы, я - слишком мелкая фигура в Генштабе, чтобы со мной общался родственник самого господина президента, - ответил Абдалла, мгновенно поняв суть интереса собеседника. Более того, удивился он не собственно вопросу, а тому, что этот русский разведчик не первый, кто интересуется Мирваном. - Видел его пару-тройку раз...
- В Генштабе?
- Мистер Петров, отвечая на ваш вопрос, я рискую попасть в калабуш! - сказал Абдалла, нервно оглянувшись. Он достал платок и вытер капельки пота на лице и вымученно добавил: а, в нашем управлении.
- Успокойтесь, Абдалла! - сказал Озеров. - С кем он обычно общается?
- Мирван? - на лице Абдаллы появилось брезгливое выражение. - Крутится везде, кто же его остановит? Еще и советы дает генералам...
Озерова подмывало спросить насчет генерала Хамди, но он решил промолчать. Уже и так было понятно, что Мирван по-прежнему бывает в Генштабе, получает там информацию, которую передает Моссаду. Замечательно, подумал он, еще один источник дезы сделает информацию более чем достоверной. Как не поверить - все из Генштаба...
- Мистер Петров, если можно, еще один вопрос. Вы прекрасно говорите на арабском языке, где вы его изучали? Здесь, в Каире?
- Нет, - ответил Озеров и улыбнулся. - В Москве, в торговой академии...
Абдалла пошел к выходу из кафе, Озеров проследил, как он сел в такси и уехал, а потом вспомнил "торговую академию" на Волочаевской улице Москвы, где его учили арабскому языку...
Резидент ГРУ полковник Иванов, ознакомившись с отчетом Озерова, запретил продолжение контактов с Абдаллой.
- У нас нет денег, чтобы платить ему, - сказал он. - Ведь он потребует больше и больше... Это во-первых. А во-вторых, никакой гарантии. Он - человек Самира Шарафа, то есть, на связи с людьми Кирпичева. Это же Кирпич, Озеров! Ты понимаешь, куда мы можем втянуться?! В общем, прозондировал и хватит! И так едва не засветился!
- Но, Сергей Викторович, вы же сами говорили, что...
- Да, - отрезал Иванов, махнув рукой. - Говорил, но обстановка изменилась. Теперь будем решать наши задачи. Мы не занимаемся политикой, нам бы разгрести другую кучу проблем... Займитесь, пожалуйста, отработкой канала нашей дезы в Генштаб. И параллельными задачами...
- Извините, но как раз этот канал можно расширить через Абдаллу. Он же в оперативном управлении ГШ.
- Слишком дорогое удовольствие, Валерий Геннадьевич. Центр нас не поддержит. Поэтому продолжим работать по каналу: Садык - генерал Хамди. И активизируйте уже вашего Полещука. Полагаю, этого канала вполне достаточно... Кстати, как там этот ваш протеже?
- Нормально, устраивается на новом месте, - сказал Озеров, надеясь, что шеф не будет более подробно расспрашивать о Полещуке, с которым он еще не встретился.
- Добро, работайте, - буркнул Иванов, встал со стула и пошел к сейфу, давая понять, что разговор закончен.
Озеров тоже встал со стула, глянул на спину своего начальника, ковырявшегося в сейфе, мельком заметив, что полковник стал сдавать, судя по появившейся сутулости, и, не дождавшись обычного прощального рукопожатия, направился к двери. Пенсионный возраст, подумал он, а может, Центр его так согнул своими задачами...
- Валерий Геннадьевич, - остановил его у самой двери Иванов. - Я вот подумал: постарайтесь аккуратно и ненавязчиво через референта главного, этого Белоглазова, обеспечить вашему протеже максимально возможный свободный режим. Ну, чтобы не загружали его письменными переводами и прочей ерундой... Короче, вы понимаете - пусть он будет свободен для регулярных контактов с египетскими источниками, этим его приятелем Cадыком и другими. И обеспечьте его деньгами в разумных пределах. Бумагу - мне, проведу через нашу бухгалтерию...
- Есть, товарищ полковник, - сказал Озеров. - Разрешите выполнять?
- Идите, Валерий Геннадьевич...
Озеров сел в машину, припаркованную возле здания посольства, подумал, что сегодня уже слишком поздно заниматься делами, завел двигатель и поехал домой.
Владимир Дудченко. Редактировал Bond Voyage.
Продолжение следует.
Все главы романа читайте здесь.
Все рассказы автора читайте здесь.
===================================================
Дамы и Господа! Если публикация понравилась, не забудьте поставить автору лайк и написать комментарий. Он старался для вас, порадуйте его тоже. Если есть друг или знакомый, не забудьте ему отправить ссылку. Спасибо за внимание.
===================================================
Желающим приобрести роман "Канал. Война на истощение" с авторской надписью обращаться aviator-vd@yandex.ru
===================================================