Как я оказалась на этой улице? И вообще, что это за улица? Почему нет людей и машин? Где Игорь? Он же обещал быть рядом!
Я зябко поёжилась, и, запахнув поплотнее пальто, придерживая шарф на шее, побрела по тротуару — куда-то же я должна дойти.
Снега не было, улица будто звенела от мороза, стук каблуков по асфальту отражался от стен домов. Изо рта вырывался пар. Пальцы онемели и я остановилась, чтобы найти в карманах перчатки. Сумки у меня тоже почему-то не было. Перчаток не обнаружилось. Зато обнаружилась горстка мелочи.
Впереди замаячила автобусная остановка, а сзади стал приближаться рёв двигателя какого-то допотопного автобуса.
Снова почему-то вспомнилась бабушкина деревня. Душный пыльный салон старого автобуса, в котором всегда чем-то остро пахло, марево над полями, капельки пота струящиеся вдоль позвоночника, потом два километра пешком и вот он, прохладный бабушкин домик, холодный малиновый морс и скрипучая панцирная койка с периной, на которой было так сладко засыпать с дороги.
Но сейчас мне было без разницы, чем пахнет автобус. Мне просто срочно хотелось попасть в тепло и я рванула, что есть сил на остановку.
Успела я как раз вовремя — автобус замедлил ход и с тяжёлым вздохом остановился. Двери с шипением отворились и я прошла в салон. Людей в автобусе, за исключением водителя и кондуктора, не было.
Я села на то место, где прямо под сидением находилась печка и подставила замёрзшие ноги под струю горячего воздуха.
— Приготовьте за проезд! — раздался зычный, но странно знакомый голос.
Я полезла в карман за мелочью и стала набирать тридцать рублей. И тут, среди мелочи, я увидела ту самую монетку. Ругнувшись про себя, я подняла взгляд, и увидела в отражении Ниуные, сидящую на месте кондуктора. Она смотрела на меня.
Я вскочила, развернувшись лицом к моему страху. Автобус остановился, хлопнула водительская дверь.
Монстр кинулся в мою сторону. Единственное, что я успела заметить, это то, что глаза её изменились. Точнее глаз. Раньше они были водянистые, полупрозрачные, бесцветные, теперь же один из них стал синим.
Ниуные прыгнула на меня и вцепилась зубами мне в плечо. Я взвыла и, оттолкнув её на сидения, кинулась к двери, которая, ожидаемо, оказалась закрытой.
Я обернулась к водителю, чтобы попросить его открыть дверь, одновременно периферическим зрением заметив, что преследовательница почти поднялась. Водителя не было.
Единственным путём к спасению была водительская дверь. Я кинулась к ней, встала коленями на водительское сиденье и уже потянула на себя ручку двери, как вдруг Ниуыне вцепилась мне в волосы и потащила назад.
Каким-то непостижимым образом, я развернулась, влепила ей затрещину и...проснулась.
Рядом со мной сидел Игорь и ошалело смотрел на меня, держась за щёку.
— Вот это ты мне выписала! — хохотнул он, — Моя хрупкая девочка может постоять за себя!
— Что случилось? — спросила я, сев на диване и потирая лоб.
— Ты начала плакать во сне, я прибежал тебя будить, а ты мне врезала, — ответил Игорь, а потом, с тревогой заглянув мне в глаза, продолжил, — Что у тебя с глазом?
— Что у меня с глазом? — переспросила я, уже зная ответ, — Принеси мою сумку.
Игорь пошёл в прихожую, а я в это время оттянула ворот футболки и слегка дотронулась до саднящего, болезненного укуса на плече.
Один глаз синий, второй — мутно-водянистый.
Следующая часть