Латинское слово "Imperium" подобно палке о двух концах. Один из них служит, чтобы поддерживать небо, другой же упирается в землю, давая падающему своду опору. Одна его часть означает земное воплощение высшей власти - титул, статус и императора как такового. Другая же - все совокупное пространство этой самой власти. Не всегда это пространство оказывается реальным. Однако содержание часто оказывается превыше формы.
Вплоть до середины XV века империя была одна - Римская. В той или иной форме она существовала многие века, заполняя собой все пространство власти. Пока образ Рима продолжал сохранять свою реальность в лице Византии или Священной Римской империи, Европа не могла двигаться дальше. Универсализм Рима обосновывал монархическую форму правления, а также возлагал на правителей тяжкую обязанность - следить за безопасностью ойкумены.
Наднациональность империи не позволяло каждому успешному правителю объявить себя императором. Это бы не значило ровным счетом ничего. Империя - не форма политического устройства, но состояние власти. Император же - это глава и защитник всех христиан, а значит претендует он на все земли, где эти самые христиане присутствуют.
Однако власть императора в Западной Европе не была всеобъемлющей. Свои полномочия и права он делил с папой римским - фигурой-ограничителем. Конфликты с Ватиканом в итоге утвердили в головах монархов мысль о том, что быть императором в полной мере - значит банально не делиться властью с папой. К концу Средневековья каждый мало-мальски уверенный в себе король старается стать "императором" в своем государстве. Не делить свою власть с иными силами, но сосредоточить в своих руках все нити, управляющие жизнью подданных. Становление независимых "империй" не отрицало идею универсализма. Скорее просто делалось в пику папству и его амбициям. Этот самый абстрактный "imperium" становится единственным прибежищем государей, не желающих распылять свою власть.
Хрупкое равновесие окончательно сломалось с началом Великих географических открытий и Реформации. Представления европейцев стали меняться. Оказалось, что за пределами известного мира находятся другие империи, каждая из которых также считает себя универсальной и единственной. В таких условиях "Imperium" начинает дрейфовать в сторону новых, куда более светских и национальных значений.
Особенно интересно эти процессы смотрятся в Испании. Её желание обособиться и стать самостоятельной "частной" империей проглядывает еще до окончания Реконкисты. Причина очень проста. В освобождении Пиренейского полуострова от мусульман никто, окромя местных христиан, участия и не принимал. Никакой римский император или папа не помогал в освобождении Андалуссии, поэтому правители Кастилии и Арагона пришли к логичному выводу... Если единственными, кто участвовал в покорении и освобождении земель от неверных были мы, то и империя эта сугубо наша. Те же правители Кастилии вскоре после 1492 г. начинают именовать себя Толедскими императорами, а универсализм ставится уже в подчинение одному государю.
Век XVI встречает Европу волной Реформации и конфессионального разделения некогда единого Империума. Единым он был не только благодаря самой власти императора, но благодаря единству религиозному, подчиненному одной идее. Да, еретики существовали и раньше. Однако они не были способны поставить под сомнение духовное единство монархов. А вот с появлением лютеран, кальвинистов и прочих протестантов, христианское единство разрушается. Универсализм перестает работать и здесь.
На смену старым порядкам и стабильности приходят куда более светские попытки создать универсализм в отдельно взятой стране. Завоевание Америки Испанией стало отличным примером того, как идея и интеллектуальная культура позволяли сохранить ускользающее единство. Начиная с Филиппа II, правители Испании будут испрашивать у римских пап участия в решении различных споров, связанных с новыми землями. Привлечение пап к дискуссиям вопросам титулов, разделения территорий или учреждения судов было направлено на укрепление государства, но также утверждало приверженность старым традициям.
Новые народы, входившие в состав империи становились частью единой семьи, пусть и на правах подчиненного. Сохранение единства и универсалии внутри страны требовало искать в перуанских индейцах басков, а в майя и ацтеках - вестготов и карфагенян.
Испанский опыт имперского строительства породил в свое время дискуссию о том, какой вообще должна быть империя, чтобы так называться. Означает ли статус "империи" претензию на обладание целым миром? И самое главное - должна ли империя постоянно расти? Испанцы Нового времени смотрели на эти вопросы по-разному. Одни считали, что на империи лежит ответственность за распространение светоча цивилизации на варварские народы. Другие говорили, что единый христианский мир не так прост, как кажется, и в нем даже язычник имеет право на то, что даровано ему природой.
Эта дискуссия о том, какой должна быть империя и что она должна делать - вести войны или проповедовать, торговать или подчинять - остаются на поверхности и по сей день. До средневекового универсализма нам далеко, христианского единства тоже достичь вряд ли удастся. Остается только проповедовать и молиться.
1. Le Gall J.-M. Понятие империи на Востоке и Западе Европы // Дискуссионное Средневековье. М., 2014.
2. Schmitt J.-С. La culturelle de l'imago // Annales HSS. P., 1996.
Автор: Илья Агафонов