Сентябрь закончился, закончилось и очарование бабьего лета. Осень окончательно вступила в свои права – на улицах завывал ветер, погодный датчик день ото дня обещал нескончаемые дожди, становилось все холоднее. Жители Краллика, любившие прогуляться по своему городу, теперь старались поскорее убраться с мостовых, беспрестанно поливаемых дождем. У меня не было ни малейшего желания выходить из дома и бежать по лужам в редакцию, а по вечерам я каждый раз проклинала то, что живу на Соборной площади, а не в прилегающих к Острому переулку кварталах. Ходить по улицам в поисках материала стало просто бессмысленным, и мы с Дирком перебрались во всевозможные лавчонки и прочие заведения, где могло скопиться хоть немного горожан. Дома справедливости и разрешений, городской банк, монетный двор, большая биржа стали моими излюбленными местами для посещений. Вилл, парнишка-клерк, работающий в Доме разрешений, снабжал меня информацией о грядущих мероприятиях, а Джек с удовольствием рассказывал о том, что творится во всевозможных департаментах Отверженной Республики.
Прошел месяц с того момента, как я нашла на пороге редакции гору писем. Олли все это время носился как ужаленный по всему городу, стараясь найти хоть кого-нибудь, с кем можно было бы побеседовать и потом напечатать интервью. В итоге, материала у него скопилось чуть ли не на полгода вперед, а парень все никак не мог угомониться. Он стал все реже появляться в редакции, пропадая все время то в доках Порта, то в крупных заведениях Торгового квартала, то еще непонятно где. Паренек заходил только по утрам, отдавая Лу новую партию материала и вкратце рассказывая о том, что увидел и услышал накануне. Первые его интервью были слегка неуверенными, немного скованными, будто и журналист, и его собеседник не знали, как подступиться друг к другу. Однако к началу октября Олли понял, как надо работать, и постепенно его вопросы становились все уверенней, интересней, но вместе с тем и наглее.
- Был бы ты поосторожнее со своими интервью. – покачал головой как-то раз Лу, когда приятель в очередной раз заглянул в редакцию. – Ты посмотри только! Твоя последняя беседа с профессором Университета меня откровенно смущает. Нет, замечательно, что ты с ним поговорил, но зачем же было в лоб говорить ему, будто в Университет берут только людей из определенных кругов? Да, нашего Марва послали куда подальше, дав пинка для ускорения, но это ведь не показатель! А судя по твоей статье, в этом плане в Университете все очень и очень печально.
- А что тут такого? – спросил Олли, искренне не понимая, что так не понравилось другу.
- Ну, как бы тебе сказать… Я, конечно, пущу в печать твою статью, но на будущее будь поделикатнее, что ли. Ты спрашиваешь людей таким образом, что они волей-неволей выкладывают тебе всю информацию. Иногда у меня складывается впечатление, что я читаю протокол допроса с пристрастием, составленного лет этак триста назад! Ты уверен, что не применяешь никаких средств пыток?
- Я просто задаю людям разные вопросы, стараюсь выяснить у них правду. Горожанам Краллика ведь именно это и надо! Правдивая и самое главное интересная информация о значимых лицах города. Я все это обеспечиваю. Прости уж, что звучит это как запись допроса, но по-другому я еще не научился спрашивать. Обещаю, что постараюсь исправится в самое ближайшее время!
- Серьезно, не перегибай палку. – встряла я в разговор. Как всегда, маленькое собрание происходило в кабинете, на нем присутствовало лишь трое из пятерых. – Ты с такими людьми общаешься, что меня это одновременно и радует, и немного пугает. Например, вот на той неделе ты принес запись диалога с начальником управления по выдаче лицензий республики. Молодчина, уже начал заводить знакомства с действительно значимыми в городе людьми, только зачем ты его напрямую спросил, по какому принципу выбираются люди, которых можно убивать? Слава всем богам, что он увильнул от ответа, а у тебя хватило мозгов не продолжать эту тему! Ты хоть понимаешь, что подобными вопросами можешь и сам угодить в этот список?!
- Не наводи панику! Неужели ты думаешь, что простым разговором могу так рассердить начальника управления по выдаче лицензий республики, что он велит кому-то устранить меня? Не настолько я опасный человек, чтобы начинать на меня охоту!
- Простым диалогом – нет, а вот напечатанным в прессе – вполне можешь накликать беду на всю «Первую газету». – в отличие от Оливера, Лу был совершенно серьезен. – Ладно, поступай как знаешь, все-таки интервью – это твоя прерогатива, но все же, прошу тебя, задавай более осторожные вопросы. Ну не спрашивай ты человека прямо в лоб, научись как-то обходными путями информацию доставать!
- Хорошо, хорошо, я постараюсь быть поосторожнее. – закатил глаза парнишка, и буквально через минуту уже начал собираться на очередную охоту за новостями. – Вы не представляете, с кем я сегодня смогу поговорить! Помните, на дне середины лета был человек, который занимался проведением конкурса артистов, Филиппа Лоранса? Вот с ним-то я и иду сейчас повидаться, спасибо старине Вилу, он обещал меня провести к нему в обед. А если подсуечусь – смогу перехватить начальника отдела регистраций Дома разрешений. Вы представляете, какая это удача! Сразу два диалога за день! Ну и по мелочи что-то тоже постараюсь принести.
Оказалось, что изменить свой стиль Олли ой как не просто – все последующие материалы нисколько не отличались друг от друга по степени наглости и желания узнать всю правду.
- Ника, поговори со своими товарищами. – сказал как-то раз Джек, провожая меня домой. Дождь хоть на один день перестал лить, и молодой человек тут же появился на пороге редакции с предложением куда-нибудь сходить. Мы говорили о многом, но на тему газеты переходили редко. Сейчас же он неожиданно посерьезнел, будто собирался сообщить что-то важное. – Ваша газета, бесспорно, очень интересная, ее читает чуть ли не половина города, она становится все занимательнее и занимательнее от номера к номеру…Но вот ваше последнее нововведение, беседы с жителями Краллика, меня немного смущают. Только не подумай, что я их критикую, нет! Мне самому любопытно почитать про то, как сами работники Порта, или вокзала, или еще какого заведения рассказывают про свою деятельность. Но, по-моему, вопросы задаются ну уж очень резко.
- Ну, есть такое дело – протянула я, мысленно проклиная Оливера с его настырностью. – Понимаешь, этим не я занимаюсь. Олли не подпускает никого к написанию этих статей, говорит, раз это его идея, то и заниматься этим будет только он. Если бы я лично писала интервью, то, конечно, задавала бы вопросы в более мягкой форме, но вот братец никак не может понять, как это сделать. У него есть задача – выяснить что-то у определенного человека, и он будет идти к ней с целенаправленностью заклинившего автомата. Мы уже несколько раз говорили ему, чтобы был поаккуратней с расспросами, но у меня складывается такое впечатление, будто Олли даже не слышит наших слов.
- Так это он записывает свои диалоги с народом? – с искренним любопытством проговорил Джек. Казалось, что ему было интересно все, что я рассказываю, о чем бы ни шла речь. Но юноша не просто слушал, а еще и высказывал свое мнение по тому или иному вопросу. Оно не всегда совпадало с моим собственным, однако мне всегда было интересно понять, как думает друг. – Тебе с ним определено повезло! Я часто вижу, как твой брат шагает по улице, он никогда не сидит на месте. У меня складывается впечатление, что для Олли газета – это уже неотъемлемая часть жизни. Ты посмотри – он придумал брать интервью, он придумал описывать достопримечательности Краллика, он не может и дня на месте усидеть, постоянно где-то что-то выискивает, что-то пишет, что-то выясняет… Отстрани ты его хоть на недельку от работы – и парень просто завянет от безделья! Все эти интервью и заметки про город необходимы твоему брату, как воздух. Но серьезно, скажи ему еще раз, чтобы писал помягче. Знаешь, в Доме справедливости уже поговаривают, что «Первая газета» задает слишком много вопросов и чересчур рьяно пытается докопаться до всей правды. Конечно, пока это лишь досужие разговоры, но, заметь, они уже идут. Постарайся приструнить брата, пока он дел не наделал, иначе попадет всей редакции. Пожалуйста, не подумай, будто я какие-то угрозы выдвигаю! Я просто предупреждаю вас о том, что творится в управлении Отверженной Республикой. Если такие беседы идут у нас, то, думаю, то же самое творится и в других районах Краллика.
- Спасибо за предупреждение! Я завтра же серьезно переговорю с братцем. – вздохнула я, держа Джека под руку. В голове уже начал выстраиваться план того, как, пока еще не поздно, научить Олли быть посдержаннее.
На следующее утро, по дороге в редакцию, я повторяла составленные накануне аргументы, способные повлиять на приятеля. У меня не было особых надежд на то, что они смогут уменьшить пыл Олли, но попытаться стоило. Если уже начались разговоры об излишнем любопытстве «Первой газеты», то рано или поздно кто-то придет – и избавится и от редакции, и от ее обитателей. Надо было как можно быстрее пресечь такую возможность.
Переступив порог дома, я изумилась, как тихо было в особняке. За закрытыми дверями флигеля занимались малыши, их совершенно не было слышно, и это было нормальным, однако все равно казалось, что чего-то не хватает. Я прошла в залу, и поняла, что именно меня смущает. В подвале было тихо, будто там никого нет. Марв никогда не шумел, не устраивал громоподобных взрывов, но все равно по шагам, негромкому шороху и прочим звукам можно было понять – механик на своем месте, он работает и ему лучше не мешать. Недолго думая, я решила спуститься в мастерскую. На узкой лестнице горел свет, дверь внизу была открыта, однако в подвале было пусто. Печатный станок стоял, ожидая, когда его накормят очередной порцией материала. На ярко освещенном столе лежали детали какого-то механизма, брошенные так, будто их хозяин отошел на минутку. На полке Бабочка расправила свои огромные крылья. Все говорило о том, что Марв просто отошел и вот-вот должен вернуться. Пожав плечами, я поднялась наверх и занялась привычными делами.
Благодаря тому, что я никогда не позволяла себе опаздывать, я, сама того не желая, появлялась в Остром переулке чуть ли не на час раньше приятелей. Часто бывало, что к тому времени, как появлялся Лу, я успевала уже с головой уйти в написание статьи, редактирование того, что оставили мальчишки или в набор уже готового материала. Заметив краешком глаза фигуру друга, я оторвалась вычитки будущей заметки и обратилась к только что вошедшему другу.
- Я вчера виделась с Джеком Риверсом, и он мне не очень хорошие новости рассказал. – сообщила я после обычного пожелания доброго утра.
Лу все еще вспоминал тот далекий летний день, когда попытался признаться мне в любви, однако, как мы и договорились, он больше не пытался как-то показывать свои чувства. В конце концов, он прекрасно понимал, что благодаря Джеку я получаю важную информацию из управления Республикой – статьи с официальными новостями всегда ценились читателями газеты. В тот день юноша невольно поморщился, услышав имя соперника, но очень быстро взял себя в руки.
- Что именно он тебе сказал? – поинтересовался он сухим, серьезным тоном.
- Джек говорит, что в управлении Республикой уже начинают косо на нас смотреть, мол, «Первая газета» слишком много интересуется. Думаю, в других чертогах то же самое поговаривают. Нам с тобой надо срочно вразумить нашего писателя, пока он чего лишнего не наделал.
- Непременно переговорим с ним. – кивнул молодой человек. Затем он о чем-то задумался и слегка улыбнулся. – Не волнуйся, сегодня мы с тобой за него по полной программе возьмемся. Олли давно уже пора понять, какие вопросы стоит задавать, а какие нет. Возьмем в свою команду и Дирка с Марвом, против нашего совместного наступления Олли не выдержит. Пусть оставит свои интервью на несколько недель, позанимается чем-то более спокойным. А я заставлю его переписывать черновики диалогов до тех пор, пока он не напишет что-то нормальное, сам я вчера замучался редактировать его статью! Странное дело: если пишет Олли, то это читается легко, интересно, так, что отрываться не хочется, но если я отредактирую его материал, уберу из тех же бесед все каверзные вопросы – кажется, будто статья не закончена. Ох, и замучался же я вчера с ней! Вот пусть Олли сам сидит и переписывает свои собственные наработки. Кстати, ты Марва не видела? Я к нему в мастерскую спускался, наверх ходил – его нигде нет, как сквозь землю провалился.
- Утром его тоже не было на месте. – заметила я, возвращаясь к прерванной работе. – Может, он отошел куда с рассветом? Мало ли у него дел. В Дом разрешений, например, направился, Бабочку регистрировать.
- Ага, может. – задумчиво протянул Лу, надевая очки и оглядывая фронт работ на столе.
Мы сидели в тишине, каждый занятый своим делом. Меня все удивляло, как быстро может меняться друг. В обычное время это был веселый, живой паренек, который мог с легкостью поддержать приятелей в какой-либо затее, ничем не отличающийся от своих развеселых товарищей. Но когда дело касалось работы, насыпало полнейшее перевоплощение – Лу становился собранным, серьезным, строгим, требовательным к себе и окружающим. «Первая газета» была важна для всех нас, каждый вносил в нее нечто, о чем не догадался бы другой. Олли с энтузиазмом гончей мог искать новости, Дирк умудрялся так общаться с людьми, что буквально вел беседу в нужном ему русле, без меня набор текста занимал бы больше времени, чем его составление. Однако больше всего к газете привязались Лу и Марв. Не удивительно: механик был создателем печатни, это было его самое большое детище, самое хрупкое и самое капризное. Парень был готов целыми днями возиться с печатным механизмом, улучшая его, делая все более совершенным. Лу же получил то, что умел делать действительно хорошо. Очень умный и начитанный, молодой человек просто обожал книги, помнил практически все, что когда-либо читал, и свободно пользовался почерпанными знаниями. Редакторский труд был именно тем, чем Лу умел и, самое главное, хотел заниматься. Когда он садился за бумаги и начинал их разбирать, целиком и полностью уходя в работу, то мне было трудно поверить, что этому человеку, дающему газете возможность жить и быть читабельной, всего-навсего двадцать один год.
Часа через два тишину нарушил звук открываемой двери. Так как за этим не последовало появления в кабинете отвлекающего момента по имени Олли, я поняла, что в редакцию пришел Дирк. Он всегда первым делом заглядывал минут на десять в подвал, затем уже шел к остальным. Но на этот раз не прошло и минуты, как юноша вошел в наш кабинет.
- Всем привет. Вы, как вижу, опять в работе? Отлично, а то вчера столько воплей было, что мы опять с номером не успеваем… Слушайте, а Марв не говорил, куда он намылился? Его внизу нет, все так лежит, будто он тут, у вас сидит или отлучился на минутку.
Я посмотрела на часы – «минутка» продолжалась уже больше четырех часов. Я почувствовала, как внутри меня закипает волнение. Что могло случиться, чтобы Марв ушел ни свет ни заря, никого не предупредив, и не появился до сих пор? Стараясь заставить себя не думать о плохом, я передернула плечами.
- Если честно, когда я пришла, его уже не было на месте. Мне кажется, что он в Дом разрешений ушел, надо же зарегистрировать Бабочку. Возможно, он все еще там? По себе могу сказать, что бюрократическая система Краллика не работает быстро.
- Нет, это невозможно. – покачал головой парень, опускаясь на свое место. – Во-первых, он бы мне сказал об этом. А во-вторых – ты серьезно считаешь, что Марв пойдет делать лицензию на Бабочку, не взяв ее с собой?
- Ой, я об этом как-то не подумала. – пискнула я, волнение начало все больше овладевать сознанием. – Тогда куда он мог пропасть? Я сижу в редакции уже больше четырех часов, и за все это время от него не было ни слуху, ни духу.
- Не в его привычках уходить, ничего никому не сказав. – включился в беседу Лу. – Дирк, ты же знаешь его лучше нас всех. Припомни, он тебе вчера ничего не говорил о планах на сегодня?
- Нет. Я осмотрел подвал на предмет каких-либо записок, но ничего не нашел. – юноша волновался, и начал говорить резкими, короткими фразами. Он немного посидел молча, а потом хлопнул себя по лбу. – Какой же я идиот! Нет записки? Так давайте ее отправим! Единственное, что бросилось мне в глаза – нет магнита, который обычно в подвале стоял, значит, Марв взял его с собой! Пошлем к нему Бабочку, она найдет пункт назначения по всему городу. И уже не будем волноваться, что с нашим механиком что-то случилось, а то я себе места не нахожу.
С этими словами Дирк вскочил с места и чуть ли не бегом бросился обратно в мастерскую. Я поскакала за ним следом, пытаясь заглушить все нарастающее чувство тревоги. Мне вспомнилось, как мы искали заводной ключик, и я уже мысленно приготовилась к бесконечным поискам, но, к счастью, малыш лежал на деревянной коробке Бабочки. Пока я спускалась по лестнице, молясь всем богам чтобы не подвернуть по дороге ногу и не свалиться кубарем вниз, Дирк успел нацарапать на вырванном из блокнота листке записку и вложить ее в открытый ящик механизма. Парень работал быстро, и уже через минуту чуть ли не швырнул коробку вверх. Недовольно покачиваясь, она полетела к выходу.
- Что ты написал там? – спросил Лу, когда мы возвратились в кабинет. Юноша был поглощен работой, и, в отличие от нас с Дирком, совершенно не переживал за Марва.
- Спросил, где он шатается. Положил туда еще и карандаш с требованием немедленно написать ответ. – к Дирку вернулось обычное непроницаемое спокойствие и самообладание. Он развалился за столом, словно и не было только что вспышки тревоги за друга.
Я продолжила работать, но получалось из рук вон плохо. Я с трудом понимала, что читаю, не узнавала слов и букв, они будто разбегались перед глазами, прятались, не желали быть прочтенными. А виной всему было не отпускающее, сосущее чувство тревоги. Мирра выдавала мое волнение: приняв облик небольшой собачонки, спутница тихонько скулила, сидя под моим стулом. «Что-то случилось, что-то совсем не хорошее!» твердил мне тихий внутренний голос, не желая даже слушать разум, убеждавший его в обратном.
Минуты медленно ползли, а волнение никак не желало покидать насиженное место. В коридоре раздался звук тихих детских голосов – значит, уже два часа дня. Ребятишки, смеясь и негромко переговариваясь, вышли на улицу – и опять в огромном доме наступила звенящая, давящая на уши тишина. Прошло три часа, а ответ от Марва все никак не возвращался.
Вдруг в редакцию ворвался локальный ураган в виде радостно смеющегося Олли. Для него это было обычное состояние, но оно так не вязалось с царившей в кабинете атмосферой, что полный веселья голос парня казался чужим, исходящим из другого мира. В руках Олли держал Бабочку, которая все еще продолжала вяло хлопать крыльями.
- Вы представляете, подхожу я к редакции, как вдруг чувствую, мне в спину что-то слегка ударяется. Оборачиваюсь – а там Бабочка! Вот это дела! А где она была? Что, Марв решил проверить ее на еще большем расстоянии? У меня другого объяснения просто нет! И что, какие результаты? Я ведь не помешал эксперименту? Вроде уже на пороге ее подобрал, так что, можно сказать, она уже вернулась на место. Ребята, да что с вами, что вы такие кислые сидите?
Мы с Дирком и Лу одновременно метнулись с трех сторон к обалдевшему другу. Дирк оказался первым: он выхватил коробку, и пока я вкратце объясняла положение дел, с силой стукнул по ее боку, открывая ящик. Лицо парня, и без того взволнованное, нахмурилось, когда он вытащил оттуда ответ Марва.
- Что там? – голос предательски дрогнул, выдавая мою тревогу.
Однако выпытать что-то из Дирка было просто невозможно: побледнев, юноша снова и снова перечитывал записку от приятеля. Несколько раз окликнув его по имени, но так ничего и не добившись, я подошла к парню и осторожно взяла его за руку. Все еще находясь в ступоре, Дирк разжал хватку, и я смогла прочитать послание от Марва. Это была короткая записка, нацарапанная прямо на обратной стороне нашего письма. «Меня отправили в республиканское управление по работе с нелегальными деяниями» - это все, что было написано на клочке бумаги.
Нахмурившись, я попыталась вспомнить, за что отвечало данное ведомство. За время, проведенное в управлении Республикой, я успела столкнуться с множеством витиеватых названий и аббревиатур, но структура с таким названием была мне не знакома. Однако одного взгляда на побледневшего Дирка было достаточно, чтобы понять – ничем хорошим там не занимаются. Его спутник, Ашер, тоже вел себя непривычно. Обычно он имел вид поджарой лисицы, трусившей у ног хозяина и почти не принимавшей участия в возне, которую то и дело устраивала Мирра. В тот день я в первый раз увидела, что и он может переживать: лис беспокойно вертелся на месте, он посматривал то на хозяина, то на распахнутую входную дверь, и время от времени принимался тихонько тявкать.
Я передала записку приятелям, стоявшим у меня за спиной. Подобно Дирку, Лу изменился в лице: весь день он сохранял полнейшее спокойствие, но коротенькая записка и его вывела из равновесия. Молодой человек стоял с открытым ртом, то опуская взгляд на записку, то поднимая глаза на нас.
- Что значит «Республиканское управление по работе с нелегальными деяниями»? Чем там занимаются? Я даже не слышала про ведомство с таким названием! – негромко проговорила я. Лу еще раз взглянул на записку, а затем сказал дрогнувшим голосом:
- Это тюрьма чертога… Туда отправляют всех, кто нарушает законы Республики… Если человека туда отправляют, значит он совершил что-то действительно серьезное… Боги былые и грядущие, как такое вообще могло произойти?!
- Что произойти? – послышался откуда-то из-за спины веселый девичий голос. Оказалось, что Молли уже закончила свои занятия. Девушка вышла в просторный холл дома, на ходу застегивая пуговицы пальто. Настроение у нее было приподнятым, что совершенно не вязалось с тем страхом, что витал над нашей компанией.
Услышав ее голос, я невольно вздрогнула и оторвалась от своих мыслей. Обычно мне нравилось общаться с нашей соседкой, но в ту минуту мне не хотелось разговаривать ни с кем из посторонних – куда важнее было поскорее придумать, как вызволять Марва. Такие же мысли были и у остальных: Дирк даже не посмотрел на девушку, Лу недовольно махнул рукой в сторону двери, и даже Олли, который не упускал случая поболтать с Молли, лишь покачал головой. Однако за время нашего знакомства девушка успела несколько раз показать, что характер у нее наглый и своенравный: подойдя к нам, она с любопытством заглянула в записку, которую все еще сжимал Лу.
Быстро прочитав послание, Молли посерьезнела: она перестала улыбаться и нахмурила брови. Подняв глаза от бумажки, она спросила:
- Это же почерк Марва, так?
- Ага… Его… - из нашей компании только Олли нашел в себе силы что-то сказать. Как и я, название странного ведомства было для него незнакомым, но объяснений Лу было достаточно, чтобы паренек не на шутку перепугался.
Молли нахмурилась еще сильнее, а затем, покачав головой, воскликнула:
- И что, вы хотите сказать, что им заинтересовались в управлении по нелегальным деяниям?! Да это же звучит как самый настоящий абсурд! Быть такого не может! Марв тот еще тихоня, он же из подвала своего практически не вылезает! Какое нелегальное деяние он мог совершить?
Мы стояли, как громом пораженные, никто не знал, что делать в сложившейся ситуации. И все же постепенно оцепенение стало проходить. Первым из ступора вышел Олли: юноша принялся мерить шагами холл дома, на ходу тараторя:
- Надо что-то делать! Нужно идти туда, выяснять, за что они Марва арестовали, и требовать, чтобы его освободили! Мы обязаны помочь ему! Я уверен, тут какая-то ошибка! Ну не может быть, чтобы наш Марв нарушил какие-то законы Республики! Говорите, его в республиканскую тюрьму посадили? Значит, туда отправляют тех, кто действительно что-то серьезное совершил – я готов поклясться собственным спутником, что Марв ничего подобного не делал. Как ты правильно заметила, он из подвала лишний раз не высовывается! Так, немедленно собираемся! Молли, ты знаешь как туда идти? Можешь дать адрес, или, еще лучше, отвести нас туда?
- И что ты там будешь делать? – спросила девушка ласковым, полным сочувствия голосом. – Потребуешь, чтобы тебе отдали друга, заключенного в одной из камер? Попытаешься к нему прорваться через ряды охранников? Олли, брось эту идею, это не вариант! Тебя в лучшем случае выставят из здания, а в худшем – посадят к Марву, чтобы потом и тебя судить за дебош. Нет, тут надо что-то другое придумать. Что-то, чтобы сработало наверняка…
Молли ненадолго задумалась, а потом, оживившись, посмотрела на меня. Слабо улыбнувшись, она поинтересовалась:
- Ника, а ответь-ка мне на один нескромный вопрос: у вас с моим братцем сейчас все хорошо? Не красней так густо, я знаю, что он увивается за тобой, и что ты отвечаешь ему взаимностью.
Я действительно невольно покраснела. Прекрасно помня, что было в прошлый раз, я старалась лишний раз не говорить о своей личной жизни. К тому же я успела привыкнуть, что в Краллике было не принято лезть в чужие отношения. То, что Молли в лоб принялась расспрашивать меня про молодого человека, заставило меня изумленно посмотреть на девушку. Чуть смутившись, я пробормотала:
- Да, у нас все хорошо… Это имеет какое-то отношение к делу?
- Самое прямое. – кивнула головой Молли, застегивая оставшиеся пуговицы на пальто и поправляя небольшую шляпку. Обернувшись ко мне, она бросила: - Собирайся, нам с тобой предстоит небольшая прогулка по Краллику. Будем пользоваться твоим положением подружки личного помощника президента Отверженной Республики! Джек ради тебя горы готов свернуть, тебе достаточно просто похлопать глазками, чтобы он бросился выполнять любую твою просьбу. Кроме того, ему самому нравится «Первая газета», так что он постарается помочь Марву. Если ваш изобретатель не совершил какое-то действительно серьезное преступление – а я уверена, что на подобное он просто не способен – то Джек сумеет доказать его невиновность. Ну, что вы все встали, как истуканы?! Давайте расходиться, нечего толпиться в холле! А ты собирайся – или планируешь идти на улицу в таком виде? Я бы на твоем месте все-таки оделась, на дворе, как-никак, уже октябрь!
- Я пойду с вами! – воскликнули одновременно трое мальчишек, когда девушка изложила свою идею. Однако Молли показала головой.
- В этом нет необходимости, нас двоих будет достаточно. К тому же, к нам будет гораздо меньше вопросов: Ника – бывшая сотрудница дома справедливости, ее там до сих пор многие помнят, да и меня без проблем пропустят куда угодно. Если же мы завалимся в управление Республикой такой толпой, нас в лучшем случае развернут. Сейчас не стоит тратить время на объяснения и разбирательства – так что мы пойдем вдвоем. Как только что-то прояснится, сразу же рванем к вам! Так, ты оделась? Наконец-то! Пошли скорее, у нас с тобой впереди куча дел!
Развернувшись, Молли быстрыми шагами направилась к распахнутым дверям особняка. Я же, с трудом хоть что-то понимая, бегом последовала за ней, на ходу заканчивая одеваться.
- Где находится это управление по нелегальным деяниям? Куда нам идти?
- Для начала заглянем в дом справедливости. – бросила девушка, спускаясь с крыльца дома. – Посторонних могут не пустить в управление по нелегальным деяниям, а личному помощнику президента Республики открыты почти все двери. Джека точно пропустят – он мало того, что при правителе чертога служит, так еще и законником является, так что его не посмеют останавливать. Главное чтобы у него сегодня не было дел вне дома справедливости…
Погода была отвратительной: на улице было холодно, резкие порывы ветра так и норовили залезть под одежду, а с неба то и дело начинал накрапывать мелкий, противный дождик. Идти было не близко, нам предстояло плутать по улицам Республики больше двадцати минут, однако дорога была мне знакома – за время, проведенное в Краллике, я успела достаточно хорошо изучить все близлежащие кварталы. Мирра, приняв облик крупной собаки, бежала около моих ног, то и дело начиная поскуливать от волнения.
В голове никак не укладывалось, что Марва, всегда такого тихого, немного замкнутого, вдруг арестовали. Но нет, этого быть не может, бред какой-то! За что его брать под стражу? Какое еще нарушение лицензии? Не мог же кто-то узнать про гипнокуб и про другие работы механика, которые он еще не успел зарегистрировать! Мы все строго следили, чтобы эта информация не выходила за рамки нашей компании. Тогда что? Еще немного подумав, я сердито тряхнула головой – я никак не могла понять, в чем может состоять обвинение.
Молли будто прочитала мои мысли и постаралась приравняться к моему шагу
- Ты думаешь о том, за что могли арестовать твоего друга? – проговорила она с сочувствием.
- Откуда ты это узнала? – я не стала скрывать то, что она попала в точку.
Было немного странно наблюдать за этой девушкой. Мы работали с ней бок о бок, она часто заглядывала в редакцию, живо интересуясь всем, чем только можно. Почти всегда ее неуемное любопытство, привычка лезть туда, куда не просят, раздражали Лу, и не проходило недели, чтобы это двое не поцапались. Во время перепалок Молли в карман за словом не лезла, легко отбивая все выпады редактора, насмехаясь над его строгостью и серьезностью. Сейчас же вместо наглой, дерзкой девчонки рядом со мной шла сдержанная и рассудительная девушка, прикладывающая все силы, чтобы помочь мне. Как только она поняла, куда делся Марв, вся ее колючесть мигом пропала, сменившись мягкостью, лаской и состраданием.
- Я же вижу, ты идешь и ничего вокруг не видишь, будто смотришь не на дорогу, а куда-то в себя. О чем еще ты можешь думать в такую минуту, как не о друге, попавшем в передрягу?
- Я пытаюсь понять, за что Марва могли отправить в тюрьму. – тихо пробормотала я, ощутив внутри себя желание выговориться. – Я не верю, что он совершил что-то серьезное! А еще мне страшно от мысли что его посадили в сырую камеру…
- Не пугай себя лишний раз такими фантазиями. Управление по нелегальным деяниям – не самое приятное место в Краллике, но оно не похоже на то, что ты описываешь. Таких тюрем у нас уже лет двадцать не используют!
Молли принялась уже проверенным методом отвлекать меня от тяжелых мыслей. Я невольно вспомнила нападение, случившееся в таком далеком апреле. Как и в тот раз, Молли пришла нам на выручку, хотя могла с чистой совестью пройти мимо. Несмотря на длинный язык и нагловатый характер, девушка принимала деятельное участие в бедах других людей, особенно если понимала, что ее помощь будет ощутимой. Кроме того, она помогала лично мне: за разговором я постепенно успокаивалась, голова прояснялась, и я начинала трезво мыслить.
- Тогда что же находится в управлении по нелегальным деяниям? Лу же сказал, что там тюрьма для республиканцев…
- Скажем так – он не совсем корректно обобщил все, что сам знает про это ведомство. Да, в какой-то степени управление по нелегальным деяниям можно назвать тюрьмой, там действительно содержатся подозреваемые по многим преступлениям. Но как только над человеком проходит суд, его переводят в другое место: либо на свободу, если доказана его невиновность, либо в место ссылки. Еще там находится самый полный архив преступлений по всему городу, а также сидят некоторые смежные ведомства. Например, следственный комитет располагается в одном здании с управлением по нелегальным деяниям, и штаб смотрителей, кажется, находится там же. Да и условия там не такие уж и ужасные: чаще всего подозреваемых сажают в изолированные камеры, их не морят голодом, а также дают возможность видеться с законниками. Так что не стоит лишний раз переживать!
- Откуда ты так хорошо знаешь структуру Республики? – невольно изумилась я. – Я проработала в доме справедливости почти полгода, но так и не смогла запомнить, какие ведомства за что отвечают!
Молли, шагавшая по правую руку от меня, слабо улыбнулась.
- У меня не было вариантов. Когда ты целыми днями слушаешь разговоры о развитии Республики, хочешь – не хочешь, а запоминаешь названия всевозможных департаментов! Отец много работает на благо чертога, и дома частенько обсуждаются какие-то важные вопросы. Особенно много этих разговоров стало, когда Джек получил разрешение на работу законником… Кстати сказать, если у вас с Джеком действительно все серьезно, привыкай к подобным разговорам. Он с малых лет мечтает быть полезным обществу, и работу свою обожает лишь чуточку меньше, чем тебя. Вот увидишь: через какое-то время его влюбленность немного поутихнет, и он станет тем же занудой, которым был последние двадцать с лишним лет.
- По-моему, это очень интересно, мне всегда было любопытно, как устроена Республика и остальные чертоги Краллика… - задумчиво протянула я. Сказать ничего больше не удалось – услышав мои слова, Молли зашлась в веселом смехе.
- Это тебе пока интересно! Поверь, когда каждый твой вечер будет наполнен разговорами о политике, экономическом и социальном развитии чертога, а также планами на невероятно далекое будущее, ты поймешь, насколько все это однообразно! Отец с Джеком почти каждый вечер устраиваются в гостиной, чтобы обсудить прошедший день. Когда-то и я пыталась слушать их болтовню, но очень быстро усвоила, что эти разглагольствования все-таки не мое.
- Джек никогда не рассказывал о своей семье. Мы часто гуляем, разговариваем обо всем на свете, но про близких он и двух слов не рассказал… – сказала я, из последних сил пытаясь сохранять спокойствие и не позволить волнению снова захватить меня. Разговоры о молодом человеке как будто помогали мне держать себя в руках.
Во взгляде Молли легко читалась насмешка.
- Не удивительно! С чего бы влюбленному парню вспоминать стариков-родителей, когда рядом с ним любимая девушка? Но если тебе так хочется – попробуй сама задать ему этот вопрос. Семейка у нас странная, так что пусть братец сам рассказывает тебе про все хитросплетения, я в эту часть вашего общения лезть не буду.
Мы ненадолго замолчали, выйдя на шумящий Береговой проспект. Народу тут было как всегда много, прохожие спешили по своим делам несмотря на накрапывающий дождик. Погрузившись в себя, я шагала хорошо знакомой дорогой, практически не оглядываясь по сторонам. Разговор с Молли помог мне совладать с собой: я больше не паниковала, и была настроена во что бы то ни стало помочь другу.
Вдруг девушка, до этого молча идущая рядом, взяла меня за руку.
- Могу поговорить с тобой о деле? – осторожно поинтересовалась она. Я была знакома с Молли уже несколько месяцев, и за это время успела понять – если ей чего-то хочется, она не станет оглядываться на чужое мнение. Видеть ее, спрашивающей разрешение, было непривычно. После моего кивка она продолжила: - Пока мы шли по Береговому проспекту, я думала о вашей проблеме, пыталась хотя бы прикинуть, почему могли арестовать Марва. И знаешь, что я тебе скажу? По-моему, его арестовали потому, что Олли начал доставать народ своими статьями-беседами.
- Возможно… - пробормотала я. – Джек вчера тоже говорил, что его статьи вызывают недовольство…
- В подобных вопросах можешь на него положиться, братец многое видит и слышит, а еще у него неплохое чутье на неприятности. – кивнула Молли. – Если он говорит, что диалоги Оливера вызывают раздражение в доме справедливости – значит так оно и есть. Не всем нравится, что в "Первой газете" печатают дословную запись разговора. Не спорю, читать это интересно, но вот те, чьи слова приводятся, начинают злиться. Олли стремится поговорить с влиятельными людьми, теми, кто управляет городом. Это же его самая большая мечта на данный момент! К сожалению, он не понимает, что чем серьезней человек, тем более плачевными будут последствия, если ему не понравится статья. А статьи нравятся только читателям, собеседники в большинстве случаев не довольны тем, что их беседу с вроде бы обычным мальчишкой видит весь грамотный город. Слава богам минувшим и грядущим, мало кто в Краллике знает, кто на самом деле занимается всеми статьями! Только представь, что могло бы случиться, если бы всем было известно, что именно Олли донимает всех своими расспросами? Да, со временем про него будет известно всем, но пока что он выглядит как простой паренек, интересующейся разными вещами. Мне кажется, что вашего изобретателя арестовали только потому, что именно его ассоциируют с "Первой газетой". Скажи-ка мне, кто занимается арендной и всем, что связанно с домом?
- Марв. По крайней мере, он всегда занимался всеми подобными вопросами. – ответила я, немного подумав.
Таких вопросов у меня никогда не возникало, временами даже казалось, что дом целиком и полностью находится в нашем распоряжении. Но действительно, кто-то же должен заниматься подобной бюрократией. Олли никогда бы не стал влезать в бумажные дела, полные цифр и сухих фактов, он бы взвыл уже через несколько часов. У Лу и без того было много дел, он едва успевал справляться с редактурой наших статей. Остаются Дирк или Марв. С того дня на исходе зимы, когда мы обшаривали Республику и Порт на предмет свободного помещения, именно механик занимался оформлением всего, что было связанно с редакцией и его печатным механизмом. Спустя полгода он так и не переложил эти обязанности на кого-то другого. Автоматы не всегда требовали его внимания, заняться Марву временами нечем - почему бы не поработать со всякими счетами да бумажками?
Сбавив шаг, Молли внимательно посмотрела на меня.
- То есть получается, его имя фигурировало во всех документах, которые находятся в архиве Республики? Тогда ничего удивительного, что пропал именно он! Посуди сама: имя Марва значится во всех документах, и он практически безвылазно сидит в доме. Вполне может быть, что кто-то из Республиканского Управления пришел к нему и арестовал, пока не явились остальные. Не делай таких глаз, это лишь предположение! Все вполне может быть по-другому, точнее мы узнаем только тогда, когда сами поговорим с Марвом. И не переживай так сильно, все будет хорошо. Если Марв ни в чем не виноват, Джек сумеет это доказать. Ты не представляешь, насколько хорошо он ориентируется в законах! Если он не сможет помочь - тут уже ничего сделать нельзя, вот что я тебе скажу.
Несколько минут мы молча шли по улицам Краллика. Когда же впереди показался шпиль дома справедливости, я не выдержала и поинтересовалась:
- Почему ты решила прийти нам на выручку?
- Потому что вы единственные, кто поддержал меня, когда я в этом нуждалась. – проговорила Молли серьезным голосом. – Олли предложил мне пустующий флигель, а вы не прогнали меня. Поверь, это очень-очень важно! Своим разрешением вы буквально спасли мою идею обучать детей Республики. Теперь я просто обязана отплатить вам тем же, тем более что я имею такую возможность. Да и Марв мне нравится. Он настоящий гений, придумывает такие штуки, которые никому бы и во сне не пригрезились! Печатный станок, погодный датчик, тени, Бабочка... Кто знает, что еще ему в голову может прийти? Мне совсем не хочется, чтобы с ним что-то случилось, он же ничего никому никогда не сделал!
- Кстати, мне всегда казалось, что так просто открыть что-либо в Краллике нельзя. Нужно много разрешений и лицензий – а ты взяла и ни с того ни с сего стала заниматься с детьми. Как тебе удалось получить разрешение на обучение детей?
Молли усмехнулась.
- Ты права, без разрешения редко получается начать свое дело, особенно если в городе уже существует такое сословие. Например, ассоциация лекарей и аптекарей берет баснословные деньги за то, чтобы лекарь мог вести практику. То же самое с братией преподавателей: мало того, что учителя должны подтверждать свои знания, так за возможность работы нужно еще и платить. С первым вопросом у меня проблем нет, меня приняли в братию преподавателей, только вот не дают нормально работать. У нас всем заправляют ученые из Университета, а они, видите ли, считают, что молодые люди не могут ничему научить подрастающее поколение. По их мнению, сначала нужно набраться опыта, а потом уже идти в школы. Меня такое положение дел не устраивает, так что я все делаю по-своему.
- Не боишься, что и тебя арестуют? – поинтересовалась я, позволив себе улыбнуться. Девушка зашлась в веселом смехе.
- Поверь, меня не посмеют арестовать! Мой отец занимает очень важное положение в городе, смотрители обычно предпочитают не переходить ему дорогу. Да и с братцем мне повезло – такой настырный законник, как он, сумеет построить мне защиту!
Мы бежали по мокрым улицам, обсуждая сложившуюся ситуацию. Лишь через десять минут прогулки, когда я уже окончательно промокла под мелким дождем, мы вышли на пустую площадь дома справедливости. Уверенными шагами я вошла в широкие, распахнутые двери старинного дома, и, кивнув смотрителям на входе, направилась к лестнице наверх. Среди мужчин в строгих костюмах две девушки казались белыми воронами, на нас бросали косые взгляды, но никто ничего не говорил. Не обращая ни на кого внимания, я уверенно поднялась на третий этаж. Молли взяла меня за руку, потянув на следующий лестничный пролет, однако я покачала головой.
- Что-то мне подсказывает, что Джек сейчас сидит в архиве. – негромко проговорила я, поморщившись, когда в коридоре зазвучало гулкое эхо от наших шагов. В отличие от меня, Молли и не думала понижать голос: нахмурившись, девушка воскликнула:
- С чего ты это взяла? Джек не простой законник, сейчас он выполняет очень много обязанностей помощника правителя Республики. Скорее всего, сейчас он находится на своем рабочем месте.
- Он говорил, что через несколько дней ему предстоит выступать на заседании чертогового суда, так что скорее всего сейчас он готовится к слушанью.
Молли внимательно посмотрела на меня, а затем сказала:
- Я бы все-таки проверила его рабочее место – там нам хотя бы скажут точно, где он находится. Кто знает, какую работу он сейчас выполняет? Вполне может быть, что он сейчас при господине находится, или на собрании сидит.
- А мое чутье говорит, что Джека надо искать в архиве. – упрямо повторила я.
Мои слова развеселили девушку. Взяв меня под руку, она засмеялась:
- Так бы сразу и сказала – мол, сердечко говорит мне, что моего суженого надо искать в такой-то комнате. Ну ладно, проверим, насколько чутко вы чувствуете друг друга!
Несколько минут мы блуждали по пустым, гулким коридорам. Рабочий день уже подходил к концу, так что все служащие заканчивали свои дела и готовились отправиться по домам. Из глубин памяти всплыл маршрут, как пройти в архив – как-никак, в бытность помощницы дома справедливости, именно среди бумаг и документов проходило больше половины моего рабочего времени.
Через пять минут я свернула за очередной угол, и увидела знакомые двери. Проскользнув внутрь, я быстрыми шагами направилась к отделу, связанному с юриспруденцией. Эта часть архива была совершенно пуста, если не считать лампы, зажженной за одним из столов в самом углу помещения. Там, спиной к нам, сидел молодой человек, с головой углубившийся в разложенные документы. Невольно улыбнувшись, я еле сдержалась, чтобы не перейти на бег. Шагавшая рядом со мной Молли негромко присвистнула.
- Ты только посмотри! Оказывается народная молва не врет! Либо ты уже настолько хорошо знаешь братца, что можешь рассказать его распорядок дня, либо вы, влюбленные, действительно чувствуете друг друга! А теперь давай договоримся таким образом: говорить буду я. Ты уж извини, но когда вы с Джеком видите друг друга, то оба начинаете теряться. Вы с ним можете час щебетать о безделицах, а по делу так ничего не скажете. Времени у нас сейчас не особо много, а я смогу объяснить ему все быстро и главное доходчиво.
Девушка бегом преодолела разделявшее нас расстояние и опустилась напротив Джека. Парень даже не поднял голову от листов, разложенных перед ним на столе. Казалось, что такое появление Молли из неоткуда случается так часто, что юноша уже привык к подобным фокусам.
- Давненько ты тут не появлялась. – пробормотал юноша, переворачивая страницу папки. – И что же привело тебя сюда? Зашла хозяина проведать, а он тебя выставил? Ну, в этом нет ничего удивительного, у него сегодня просто отвратительное настроение, готов наброситься на кого угодно.
- Тебе уже перепало от него? – хихикнула девушка, гримасничая и показывая мне, чтобы я пока стояла сзади.
- Спрашиваешь! Два раза с утра и еще разок после обеда. Так что сегодняшний день проходит в штатном порядке. Так зачем ты пришла? Не верю, что ты пришла сюда только ради того, чтобы повидаться со мной.
- Как всегда прав! Ты уж извини, но видеться с тобой я предпочитаю где-где, но уж точно не в архиве дома справедливости. Но у нас к тебе есть дело. Срочное. Настолько срочное, что пришлось прийти за тобой аж сюда.
- У нас? – парень окончательно переключился на подругу. Вместо ответа она крутанула рукой, предлагая ему посмотреть за спину. Джек обернулся – и замер, во все глаза глядя на меня. Он тут же подскочил, и, улыбаясь, встал рядом со столом, не зная – то ли подойти ко мне, то ли уступит место, то ли сесть обратно. Наконец он справился с собой, и радостным голосом выпалил: – Привет! Я и не думал, что увижу тебя и сегодня! Мы же вроде завтра договорились встретиться…
- Ну а вот получилось сегодня. – развела руками Молли, жестом веля мне сесть рядом с ней. Я послушно опустилась напротив Джека. Юноша, постояв, опомнился и тоже устроился на своем месте. – Нам с Никой нужна твоя помощь. Ты ведь знаешь, что она работает в «Первой газете»? Так вот, с ними работает парнишка, Марв. Помнишь его? Так вот, сегодня его арестовали. Он сумел передать ребятам записку, где сказал, что находится в республиканском управлении по нелегальной деятельности, но за что его туда посадили – не понятно. Ты же знаешь этого тихоню с малых лет! Он боится всего на свете! Такой человек просто не может нарушать закон! Нам нужно пройти к нему, лично его расспросить и по возможности помочь вызволить. Сможешь помочь с этим вопросом?
От легкой растерянности Джека не осталось и следа. Когда он видел меня, то по какой-то причине все еще продолжал теряться, боясь сказать что-то лишнее, и мне очень нравилась эта черта юноши. Но когда дело коснулось чего-то важного, он снова стал собранным и уверенным в себе. Молодой человек внимательно выслушал подругу, и когда она закончила, кивнул.
- В принципе, мне все понятно. Да, я знаю вашего механика, и я не могу себе представить, чтобы он нарушил какой-либо закон или лицензию. Бедный Марв! Под него уже копал Университет, его погодный датчик оказался очень болезненным щелчком по носу ученым. Но он человек не только гениального склада ума, но еще и очень осторожный, он всегда регистрирует все свои изобретения, не использует их без лицензии. Его уже несколько раз вызывали на разные слушания в связи с определителем погоды и печатным механизмом, однако Марв всегда блестяще умудрялся доказать безупречность своей репутации. Но сейчас, когда вы стали печатать свои диалоги, стали появляться недовольные – те, с кем беседовал Оливер. Ника, скажи мне, пожалуйста, твой брат случайно не заглядывал в Университет в последнее время?
Немного подумав и вспомнив статьи, которые писал Олли, я кивнула головой.
- Да, он говорил что-то про университетского профессора, с которым разговаривал около недели назад. Мы этот диалог напечатали почти сразу же, как только Олли принес материал. Написан он был, как и остальные его работы, резковато, нагловато, прямолинейно… Но ничего особенного он не спрашивал.
- Этим самым он дал возможность Университету выместить злобу одновременно и на газете, и на пареньке, который смог разгадать секрет их погодного определителя. И не просто разгадать, а сделать его еще лучше, сделать его доступным для всего города. В принципе, тут все понятно, но нужно обсудить несколько моментов лично с Марвом. Пошли, еще немного прогуляемся.
С этими словами молодой человек встал с места и направился к выходу из архива. Догнав друга, я обеспокоенно поинтересовалась:
- А тебе от начальства не перепадет, что ты вот так просто взял да ушел посреди рабочего дня?
Молли и Джек дружно рассмеялись. Обернувшись ко мне, парень сказал:
- Думаю, я сумею убедить господина в том, что мне просто необходимо было отлучиться в управление по нелегальным деяниям. Например, скажу, что нужно было обсудить несколько моментов с подсудимым – я же все еще являюсь законником, и через четыре дня мне выступать в суде. Хотя… Ты знаешь, мне кажется, что я все равно получил бы взыскание сегодня. У хозяина просто отвратительное настроение, так что мне так или иначе попало бы от него еще пару раз. Я бы сидел, выполнял свою работу, а ближе к вечеру выслушивал бы нотации за какую-либо мелкую провинность.
Мы вышли из архива и чуть ли не бегом миновали коридоры дома справедливости. Велев нам спускаться вниз, Джек со всех ног бросился на верхние этажи. Через пару минут он догнал нас, на ходу застегивая пальто.
Дождь на улице усилился, а после тепло натопленного дома справедливости порывистый ветер стал казаться особенно холодным. Перспектива прогулки под осенним дождем меня совершенно не прельщала, хотелось поскорее спрятаться, уйти в тепло. Но как только я представила себе, как Марв сидит сейчас в холодной, сырой камере, то сразу почувствовала прилив сил.
Догнав быстро идущего Джека, я поинтересовалась:
- Далеко идти до управления по нелегальным деяниям?
- Не очень, оно расположено в нескольких кварталах отсюда. Дойдем минут за пять, не больше.
Дорога действительно оказалась близкой. Мы в молчании пересекали пустые улицы Республики, и я снова стала окунаться в свои мысли. Однако страх не успел завладеть мной: все ушло на второй план, когда я увидела длинное четырехэтажное здание, окруженное высоким забором из тонких переплетающихся прутьев. Джек, шагавший первым, поджидал нас, стоя у ворот. Несколько раз вздохнув, я последовала за друзьями, которые уже вошли в управление по работе с нелегальными деяниями.
Внешне оно ничем не отличалось от дома справедливости, разве что на лестнице стояли два человека со спутниками-овчарками. Выглядели они устрашающе, всем своим видом давая понять, что посторонний не ступит на охраняемую территорию. Однако Джек уверенными шагами направился именно к ним. Заметив это, охранники подтянулись и встали так, чтобы молодой человек не мог пройти мимо них. Спутники ощетинили шерсть на загривке, и столкнулись нос к носу с черной пантерой, превосходящей их в размерах. Мы с Молли встали за спиной парня, а тот достал из кармана пальто какую-то карточку, и, показывая ее стражам, проговорил почти незнакомым мне голосом: властным и уверенным в себе.
- Господа, я из дома справедливости. Мне и моим помощницам надо посетить одного из подозреваемых. Прошу вас пропустить меня, а также передать на другие посты, чтобы больше не задерживали. Все в порядке, мы можем идти? У меня крайне мало времени, я не могу позволить себе задерживаться на каждом из сторожевых пунктов!
- Личный помощник президента Республики! – присвистнул один из охранников, изучая протянутый ему документ. Он перевел взгляд на Джека, нетерпеливо протягивающего руку за бумагой. Возвращая ее, смотритель проговорил с уважением в голосе: – Конечно, господин Риверс, я сообщу остальным, чтобы вас не задерживали. Но вот с вашими спутницами есть загвоздка…
- Они работают под моим начальством. – соврал Джек не моргнув глазом. Стоявший перед ним смотритель закивал, однако в его голосе звучали извиняющиеся нотки:
- Я прекрасно это понимаю, господин Риверс, но правила едины для всех. Вы сами их прекрасно знаете: к заключенным пускается не более двух посетителей. При всем желании я не могу сделать исключения для вас… Но мы, конечно, не будем выгонять на улицу никого! Та, что не пойдет с вами, сможет остаться здесь.
- Правила есть правила. – молодой человек понимающе кивнул головой. Затем он оценивающе посмотрел на нас с Молли, и сказал: - Госпожа Гекс, вы пойдете со мной, а вы Мария дожидайтесь нас здесь.
Смотрители отошли в сторону, пропуская нас к двери в другую комнату. Джек придержал ее для меня, а затем повел по настоящему лабиринту из коридоров. В управлении по нелегальной деятельности было людно: вокруг нас были десятки людей в строгой черной форме и со спутниками в виде больших собак. Нас никто не останавливал, но все равно я невольно ощущала себя провинившейся в чем-то. Мирра тоже переживала: приняв облик небольшого мотылька, спутница спряталась в карман пальто и затихла.
Джек очень сильно переменился. Я знала немного неловкого юношу, весело смеющегося над моей болтовней и который лишь недавно перестал теряться, гуляя со мной. Больше трех месяцев мы регулярно встречались, и постепенно мне стало казаться, что я достаточно хорошо его знаю. Теперь же рядом со мной шел человек, уверенный в себе и в том, что он делает, говорящий твердым, властным голосом, не терпящем возражений. Он казался гораздо старше того паренька, в которого я умудрилась влюбиться. Молодой человек держал меня за руку, и, как будто ощущая мое волнение, время от времени сжимал мою ладонь. Этой поддержки было достаточно, чтобы я успокаивалась и собиралась с мыслями.
Юноша уверенно шел по коридорам. Наконец, когда я окончательно заблудилась в этом лабиринте, Джек остановился около очередной двери, и, коротко постучав, вошел в кабинет. Краешком глаза я заметила табличку: «Йен Морнс, Главный управитель тюремного заведения Отверженной Республики Краллика».
Управитель тюрьмы оказался уже немолодым, но все еще крепким человеком, одетым во все черное. Увидев посетителя, он поднялся из-за стола и пожал протянутую руку.
- Здравствуйте, молодой человек. – поздоровался он хрипловатым голосом. – Мне доложили, что вы личный помощник президента Республики. Скажите, вы действуете от имени Генри Червинса? Меня не предупреждали, что должен явиться кто-то из дома справедливости.
- Нет, я действую от собственного имени. Меня заинтересовало дело человека, поступившего к вам сегодня утром, и я захотел лично с ним поговорить.
- Какого именно из заключенных? Учитывая ваше положение, думаю, я могу позволить вам свидание с подозреваемым, если, конечно, он не содержится под усиленной охраной.
- Меня интересует Марвин Опфайндер, его должны были доставить вам утром, около восьми часов. Я крайне сомневаюсь, что для него потребуется какая-либо усиленная охрана, так что с этим не должно возникнуть проблем.
Господин Морнс кивнул, и, написав имя на бумажке, опустил ее в щель на столе. Буквально через полминуты оттуда вылетел листок, пойманный ловким и практически незаметным движением руки. Оглядев написанное, мужчина коротко кивнул.
- Что же, господин Риверс, мы сможем устроить вам встречу. Проходите до конца этого коридора, в комнату номер пятьдесят. Заключенного приведут именно туда.
- Приятно это слышать. – поклонившись начальнику управления по нелегальным деяниям, Джек направился к выходу. Я, сделав привычный реверанс, хвостиком последовала за ним, но молодой человек вдруг остановился, будто что-то забыв сказать. – Ах да, господин Морнс, я бы предпочел, чтобы нашу беседу не слышал никто из ваших людей. Как вы понимаете, я сам себе охранник, и контролировать меня совершенно ни к чему.
- Как вам будет угодно. – последовал ответ, и не успела я ничего предпринять, как оказалась в коридоре, вытянутая туда Джеком. Только оказавшись за стенами кабинета, он позволил себе немного расслабиться. Юноша снова взял меня за руку и проговорил тихим голосом:
- Видишь, все идет нормально. Нам дадут поговорить с Марвом, и что самое главное – за нами никто не посмеет следить. Я, конечно, сказал, что действую от своего имени, но уверяю тебя, этот старикашка так и не отмел мысль, что я пришел сюда по поручению президента Республики. Он не будет рисковать и посылать подслушать нашу беседу.
- Что бы я без тебя делала! – тихонько пикнула я. – Да меня бы даже не пустили в тюрьму, заявись я сюда со своими мальчишками!
- Ну, тут ты права. – усмехнулся молодой человек, открывая дверь пятидесятого кабинета и пропуская меня вперед. Пока что там никого не было. – Да, если бы вас и пропустили, то непременно сопроводили бы Марва конвоем и соглядатаями. И, боюсь, вам так и не удалось бы помочь другу.
- А как ты его назвал управителю тюрьмы? – поинтересовалась я, припомнив разговор в кабинете. – Марвин Опфайндер? Я и не думала, что у Марва есть фамилия! Думала, что она у него отсутствует, как и у Дирка.
- Поверь мне, у всех есть фамилии, но мало кто ими пользуется. И у Марва она есть, и у Дирка. Просто ваш гений механики редко ее использует, например, когда ему надо оформить лицензию на изобретение, или когда он арендовал дом в Остром переулке.
Джек хотел еще что-то сказать, но тут дверь комнаты отварилась, и в нее ввели Марва. Я не видела механика меньше суток, но мне показалось, будто я нашла давно потерянного друга. Я уже было дернулась, чтобы обнять его, но Джек положил мне руку на плечо, не давая двигаться. Обращаясь к двум смотрителям, молодой человек проговорил громким голосом:
- Спасибо, господа! В ваших услугах мы больше не нуждаемся. Будьте так добры, оставьте нас наедине и не беспокойте в течении двух часов. Думаю, этого времени мне будет достаточно для допроса. Можете быть свободны!
Как только охранники, сопровождавшие изобретателя, скрылись за дверью, Джек отпустил меня, и я тут же повисла у друга на шее. Марв, ошарашенный подобным проявлением привязанности, стоял, не понимая, что ему делать в такой ситуации. Наконец я отпустила друга и осмотрела его. Выглядел он как обычно, только был уж очень бледным – наверно, парень действительно испугался за свою жизнь, когда его повели в неизвестном направлении.
Радости механика не было предела.
- Ника! И Джек! Уж кого-кого, а вас я совершенно не планировал тут увидеть! Вы получили послание из Бабочки? Хотя что я спрашиваю, конечно вы его получили – иначе как бы вы оказались тут всего через несколько часов?
- Хорошо, что ты сумел как-то связаться с ребятами, а то бы они даже не знали, где тебя искать. А теперь рассказывай, как вообще произошло, что ты оказался тут. – потребовал Джек, усаживаясь за металлический стол. Я села напротив, рядом с изобретателем.
- Сам не знаю! Просто пришли, скрутили, отвезли куда-то и кинули в камеру. А за что меня могли арестовать - вообще ума не приложу!
Джек красноречиво посмотрел на меня, словно говоря: «Все тут ясно. В этой ситуации целиком и полностью виноват твой братец, задающий излишние вопросы!». Затем юноша повернулся к Марву и сказал мягким голосом:
- Будь добр, расскажи по порядку все, что случилось за сегодняшний день, не пропуская ни единой детали, даже самой пустяковой. Все это понадобится, когда мы тебя в суде защищать будем.
Марв кивнул и начал свое повествование.