"Надежда сжала в руках кухонное полотенце, и произнесла заискивающе:
- Меня завтра до вечера не будет – я уеду в районный центр, к сестре на день рождения. Григорий Иванович, можно завтра вместо меня дочка моя, Лиза за вами поухаживает?
Григорий, сразу вспомнив эту девушку, у которой вечно шорты заканчиваются через несколько сантиметров от пояса, открывая всем вид на длинные и худые, как у цапли, ноги, ответил:
- Нет. Не надо. Переживу один день как-нибудь."
Наши дни. Краснодарский край. Весна.
Влад пил первую утреннюю чашку кофе у большого открытого окна на кухне своего дома, и просматривал новостную ленту в телефоне. Сладкий запах цветущих акаций, растущих вдоль тихой улицы, залетал с легким ветерком в его окно.
В эту станицу мужчина приехал впервые два года назад с другом, к его родителям, чтобы погостить у них пару дней, а затем продолжить путь к Черному морю, да так влюбился в эту тихую станицу, что решил перебраться сюда на постоянное место жительства из большого, шумного, сверкающего огнями мегаполиса.
Владу сорок пять лет. По профессии инженер-электрик. С женой давно в разводе (все банально – ушла к лучшему другу). Сын Артем вырос, ему уже двадцать три года. Парень после школы окончил техникум по профессии автомеханик, отслужил в армии, и сейчас живет своей жизнью, особо не отчитываясь ни перед ним (родным отцом), ни перед матерью и отчимом.
Переехав в станицу, Влад купил себе частный дом, устроился на работу в местные электросети, и зажил тихо и спокойно. Личный автомобиль теперь его самый близкий друг. Вместе с ним Влад путешествует по краю. У мужчины есть друзья, но их можно по пальцам одной руки пересчитать, и остались они все там, в большом городе. А здесь, в станице, новых друзей заводить поздно, да и с приезжими не сильно горят желанием общаться местные жители, а если и появляется желание пообщаться с кем-то, Влад идет к соседу в гости, или же едет на рыбалку в выходные дни с мужиками из ремонтной бригады.
Но с соседом, хоть и разница у них в возрасте значительная, Владу проводить время больше нравится.
Григорию Ивановичу уже под семьдесят лет. Мужчина он серьезный, с огромным багажом жизненного опыта (этот человек объездил всю страну, и даже ближнее зарубежье, и может поддержать разговор на любую тему, или дать дельный совет почти в любой области: от ремонта крыши дома, до рецепта домашнего вина, или спила и выкорчевывания огромных старых деревьев).
(За домом у Влада было на участке одно такое, погибшее от старости, дерево, грозящееся рухнуть на дом в самом ближайшем будущем, и Григорий Иванович помог ему справиться с этой проблемой).
Владу нравится в свободные вечера посидеть на открытой веранде с этим седым, серьезным человеком, и поговорить о чем-то постороннем: политика, мироздание, войны на континентах, исторические события.
Есть у соседа, Григория Ивановича, одно золотое качество, которое Влад очень ценит и уважает в нем:
мужчина НИКОГДА не говорит о своей личной жизни, и не лезет к Владу в душу с расспросами о его «делах сердечных», и НИКОГДА не обсуждает людей, живущих по соседству с ними, хотя он сам не сходит с языка у местных кумушек.
Да и как этим местным женщинам не говорить о Ивановиче, которого они (за глаза) прозвали «Тюменцем», ведь он - одна большая тайна для них.
Местные дамы только и знают более менее точно, что он приехал к ним с северных краев, и стал в станице кем-то вроде богача-отшельника, местного чудака, и самого завидного (возрастного, не из молодых) жениха. То что Тюменец не женат и бездетен они тоже сами догадались: за все годы к Григорию Ивановичу никто ни разу не приезжал даже просто в гости. Вывод напрашивается сам собой - отшельник одинок и свободен.
Григорий Иванович поселился в станице пять лет назад. Сразу по приезду, в первый же год, он скупил три рядом стоящих подворья со старенькими домами, еще построенными в пятидесятые годы прошлого века из самана (строительные блоки из смеси соломы и глины), а затем пригнал технику и снес все эти хилые постройки, и начал строить на пустых теперь участках, одновременно, три дома сразу! Соседи тогда были все в шоке. Это же невидаль какая! Какое, значит, богатство у мужика в карманах присутствует, раз на такое замахнулся!
А Григорий Иванович, не обращая внимания на то, что он стал мега популярной личностью в пределах одной станицы, первым делом построил небольшой домик для себя, а затем занялся строительством двух совершенно одинаковых домов из красного и белого кирпича на двух соседних, с его домом, участках. За прошедшие пять лет мужчина поднял стены, и накрыл дома крышами, вставил окна, и сейчас, в основном, занимается внутренней отделкой.
****
Влад любит даже просто наблюдать за жизнью Григория Ивановича со своего двора или через окно (забора между дворами у мужчин нет, не считая сеточной загородки). Дед никогда не сидит без дела, и даже, кажется, очень спешит, не давая себе покоя. Влад не знает, зачем Ивановичу эти два одинаковых дома. Может, пожилой мужчина хочет постояльцев в них поселить, или продать планирует, чтобы на старости лет денег скопить? Так сказать, вложение средств в недвижимость?… Остается только гадать о мотивах таких поступков пожилого человека, так как соседская дружба не позволяет Владу задавать личные вопросы, чтобы сохранить ту манеру общения, какая у них сейчас – «не затрагивать личные темы».
И Влад не лезет со своими вопросами. Строит дед, и строит, а зачем строит – это только его, личное дело…
****
Допив кофе, мужчина встал из-за стола, вымыл за собой кружку с тарелкой и вилкой после завтрака яичницей, и отправился на работу. Уже садясь в автомобиль, он услышал, как где-то у себя во дворе Григорий Иванович работает болгаркой. Судя по резкому звуку неугомонный дед режет железо.
Улыбнувшись (семь утра только, а Григорий Иванович уже в делах), Влад выехал со двора.
Сегодня пятница. Надо будет после работы заехать купить вкусной рыбки, и по баночке пенного, да Ивановича к себе пригласить на вечернюю партейку в шахматы. Отметить, так сказать, окончание очередной трудовой недели скромной мужской компанией. Иванович не пьет спиртного, но от ячменного раз в неделю, по пятницам, никогда не отказывается.
С такими мыслями начался рабочий день у Влада.
****
Григорий, чувствуя слабость в теле, сел в тени, падающей от стены дома, на лавку, и вытер коротким рукавом старой футболки пот с лица.
Эта духота выматывает. Видимо, сегодня, ближе к ночи, будет гроза.
Опустив глаза, Гриша посмотрел на свои руки: с годами суставы на пальцах утолщились, а кожа от тяжелых работ загрубела. Его плечи все больше сутулятся, ноги густо покрыты синими, проступающими сквозь кожу венами, вздувшимися местами плотными узлами. Иногда у Григория открываются на щиколотках трофические язвы, но со временем, они залечиваются, а затем вновь открываются. Но все эти изменения с телом не так страшны (возраст - 69 лет - ничего не поделаешь), как печалит Григория стремительно (за последний год) развивающаяся слепота…
Его глаза стали подводить, причем очень серьезно.
Бывают дни, когда Григорий трет свои очи ладонями рук, пытаясь избавиться от молочной завесы перед глазами, щурится, присматривается, и все без толку. А иногда бывают прояснения. Эти прояснения до такой степени короткие и редкие по времени, что Гриша не успевает нарадоваться, и спешит в такие дни побрить бритвенным станком заросшее щетиной лицо, и полюбоваться травой под ногами, и результатом своих трудов – домами-близнецами.
И вот сегодня именно такой день: Григорий может рассмотреть свои руки, нацепив на нос очки, и может даже поработать с болгаркой, чтобы нарезать арматуру и железный уголок (нужно сварить по железной калитке на заборы, отделяющие двор от садов в каждом из двух дворов).
Посидев еще немного, мужчина вздохнул, сжал руки в кулаки и хмыкнул не весело: силы уходят… и ничего с этим не поделать…
- Григорий Иванови-ич! Это я! Доброе утро!
Моложавая женщина лет пятидесяти, полненькая и круглолицая, зашла через калитку во двор, и направилась прямиком к Григорию.
Вот уже несколько лет Гриша платит этой женщине деньги за то, что она готовит ему обеды, и следит за чистотой в его доме.
(Григорий перенес операцию на желудок много лет тому назад, и свежеприготовленные Надеждой Михайловной протертые супы и каши – это не роскошь, а жизненная необходимость).
- Здравствуй, Надя Михайловна.
- Я пойду завтрак готовить, а вы закругляйтесь тут с посиделками. Через двадцать минут у меня все будет готово. Кстати, как сегодня ваши глаза?
Гриша вновь вздохнул и ответил домработнице неохотно:
- Сегодня получше.
- Ну, и Слава Богу! – донеслось, в ответ, до Григория уже от дверей, ведущих в дом.
****
У Надежды Михайловны всегда прекрасное настроение. Причем, чем больше она соберет сплетен по деревне, пока дойдет до Григория, тем больше в ней бурлит жизненной энергии.
Григорий уже привык к странностям этой женщины и смирился с ними. Обычно Надя, готовя ему еду, включает свой телефон на громкую связь, кладет его рядом с собой на стол, и беспрерывно с кем-то разговаривает, обсуждая жизнь в станице. Спасет Григория одно: он не знает тех людей, о ком рассказывает эта тарахтушка-сплетница, и кому. Григорий терпеливо ждет (если зимой, то в своей комнате, если в теплое время – то на улице), когда Надя скажет, что можно садится за стол. Только в это время она заканчивает разговоры-пересуды, и переключает все свое внимание на него, стараясь угодить.
Григорий давно понял, отчего эта женщина так с ним приветлива и услужлива, и он ее за это не осуждает, но наученный горьким опытом (второй брак в его жизни был вынужденным (его вторая жена шантажом женила его на себе) всегда держит дистанцию, и имеет дома камеру видеонаблюдения.
Григорий недолюбливает женщин, не доверяет им, и уже очень много лет живет одиноким холостяком. Он любил в своей жизни двух женщин, доверял им, а в ответ получил измены и предательства. Первая жена может и не изменяла ему, но в отместку за его обвинения скрыла факт рождения дочери, а вторая жена обманула дважды: сначала обманом замуж за не го вышла, а через несколько лет изменила, прикрыв свое бесстыдство тем, что ее заставили ему изменить. Так что Григорий «тертый калач», и очень осторожный с женщинами. Жизнь его таким недоверчивым сделала.
И Надежда, не зная ничего о его прежней жизни, уже давно и всячески намекает, что жил бы он, Григорий, «как у Христа за пазухой», если бы позволил ей быть хозяйкой в его доме не за деньги, а …на правах законной супруги.
Ну, уж нет… Двух жен в жизни ему достаточно.
****
У Надежды есть двое детей: дочь Лиза восемнадцати лет, и сын Роман двадцати восьми лет. Муж ее десять лет назад утонул в реке, и Надя ходит во вдовах.
****
- Григорий Иванович, у меня к вам просьба.
Подавая тарелку со свежей, еще горячей овсяной кашей, и, следом, ставя на стол еще теплые куриные яйца, сваренные «в мешочек», Надежда обратилась к Григорию.
- Что случилось?
Мужчина подвинул к себе тарелку, и взял в руки ложку.
Надежда сжала в руках кухонное полотенце, и произнесла заискивающе:
- Меня завтра до вечера не будет – я уеду в районный центр, к сестре на день рождения. Григорий Иванович, можно завтра вместо меня дочка моя, Лиза за вами поухаживает?
Григорий, сразу вспомнив эту девушку, у которой вечно шорты заканчиваются через несколько сантиметров от пояса, открывая всем вид на длинные и худые, как у цапли, ноги, ответил:
- Нет. Не надо. Переживу один день как-нибудь.
Надежда отвернулась от стола и недовольно поджала губы (в станице все женщины завидуют тому, что она работает у Тюменца, и «спят и видят», чтобы «подсидеть» ее, и втереться богачу в доверие. Именно поэтому Надя даже на день боится оставить свое хлебное место без присмотра)
- Да зачем же мучится? Лизонька придет, приготовит все, и сразу уйдет.
- Я сказал, не надо. Обойдусь.
Надежда побоялась и дальше настаивать, и произнесла примирительно:
- Ладно. Я тогда завтра вечером забегу посмотреть, как вы здесь, да ужин вам приготовлю.
Григорий ничего не ответил, и, взяв ложку, начал есть остывшую, до приятной температуры, кашу.
Не успел он съесть и нескольких ложек, как в груди неприятно заныло и кольнуло, и эта внезапная боль начала подниматься куда-то вверх, к шее.
Григорий придавил рукой грудь, и задержал дыхание.
Через минуту боль отступила, притупилась, и потом и вовсе прошла, оставив после себя лишь учащенное сердцебиение, как будто он пробежал кросс, как в молодости.
Это все духота
Григорий посидел еще за столом некоторое время, а затем поспешил выйти на свежий воздух. Аппетит после боли в груди пропал, а пелена вновь застила глаза, сделав мир мутным и размытым.
Вскоре Надя ушла, не заметив плохого самочувствия Григория, и он, пересилив себя, направился во двор строящегося дома.
Сваркой работать сегодня уже точно не получится, может, хотя бы с затиркой швов поработаю.
Уже заведя раствор, и нанося его шпателем в углубления между кирпичной кладкой, заполняя пустоты, мужчина привычно корил себя в мыслях:
Раньше надо было…Раньше…Думал, что успею… А теперь времени может и не хватить…Да…Ничего не поделаешь…
Силы уходят…
Жизнь заканчивается…
****
Вечер этого же дня
К вечеру Гриша почувствовал себя лучше, и поэтому, когда услышал предложение сыграть в шахматы от соседа, сразу согласился. В компании Влада у Григория всегда поднимается настроение. Этот молодой мужчина с удовольствием слушает его воспоминания о тех местах, где ему приходилось бывать, и делится своими интересными жизненными историями.
И вот сейчас, сидя на веранде у соседа, Гриша пил маленькими глотками слабоалкогольный напиток, неторопливо жевал кусочек соленой рыбки, и думал над своим следующим шагом в шахматной партии…
Минуты вечера таяли за приятной беседой и игрой, как, вдруг, его грудь вновь полоснула та же боль за грудиной, как и утром. Схватившись рукой за ноющее место, Григорий нагнул низко голову и не смог сдержать стона.
- Григорий Иванович? Что случилось? Сердце?
Влад, увидев, что сосед схватился за грудь, быстро взял в руки телефон и вызвал скорую помощь.
- Где ваши документы? Паспорт?
Григорий, сквозь зубы, превозмогая боль, произнес:
- Там. Дома. В ящике письменного стола.
Влад, не теряя времени, направился в дом соседа.
*****
Через десять минут подъехала скорая.
Когда Григория уже укладывали на носилки, он произнес, обратившись к Владу:
- У меня там, в столе…в глубине нижнего ящика….письма… Отошли их по адресу…Или оставь у себя…до моего возвращения…Главное, чтобы чужие люди их не увидели, и не нашли…Это личное…
Влад понятливо кивнул головой:
- Хорошо, Иваныч, я их отошлю. Ты только держись, и не раскисай. Все будет нормально!
Григорий, чувствуя, что от боли может потерять сознание, лишь зажмурил крепко глаза, чувствуя, как его уже грузят в скорую, и начинают торопливо лепить на грудь присоски, чтобы сделать кардиограмму.
Сквозь боль и шум в ушах он услышал, как железные двери скорой закрылись, и почти сразу машина тронулась с места.
****
Влад, проводив скорую, и посмотрев долгим взглядом ей вслед, зашел во двор, чувствуя за собой какую-то вину, как будто он тоже «приложил руку» к плохому самочувствию деда.
Вздохнув тяжело, мужчина скинул в мусорный мешок остатки от пятничных посиделок, и направился в соседний двор исполнять поручение соседа.
****
В доме Григория приятная тишина, и нет ничего лишнего: диван, шкаф, телевизор, письменный стол. На кухне кухонный гарнитур и холодильник. Вот и вся роскошь убранства маленького дома деда.
Подойдя к письменному столу, Влад сел в удобное кресло хозяина дома, открыл нижний, глубокий ящик стола, и достал из него две стопки писем, перевязанных бечевками.
Влад смотрел на эти странные письма, и понимал, что чтобы отправить их (он не ожидал, что их столько много! В каждой из стопок писем по пятьдесят, не меньше!), нужно освободить их от веревок.
Не долго думая, мужчина взял ножницы, и освободил письма из плена сначала в одной стопке, затем в другой, и…удивился…
Оказалось, что все письма написаны одним и тем же почерком, и все они не заклеены?? (видимо хозяин дома перечитывал, их не по одному разу).
Второй интересный момент: все письма адресованы одному и тому же человеку, женщине (судя по надписям на конвертах), но только на два разных адреса. Видимо, у этой женщины в одном городе две квартиры (город доставки на всех конвертах один и тот же, а дома и улицы разные).
Влад не посмел заглядывать в письма и читать их, но даже по виду пожелтевших, от времени, конвертов было ясно, что некоторые из них написаны очень давно. Может быть, даже лет двадцать назад (судя по году выпуска типографией самих конвертов).
Мужчина долго сидел и смотрел на эти десятки неотправленных писем, и понимал, что по одному отправлять их не имеет смысла. Проще упаковать стопки посылками, и отправить этой неизвестной женщине,
Дарье Григорьевне Гавриловой,
по двум указанным адресам.
Но посидев еще немного в раздумьях, Влад решил действовать по-другому.
Спасибо за прочтение!
Путеводитель по каналу можно посмотреть здесь
Всем привет)) У меня уже почти час ночи))
Я с самого начала планировала закончить историю нашим временем, поэтому мы с вами еще немного побудем с нашими героями, и посмотрим на их жизнь сейчас, спустя годы. Для вашего удобства я сообщаю возраст главных героев:
Григорию 69 лет, Лене 63, Вике 59, Дашам по 40 лет. Возраст остальных героев мы узнаем в ближайших главах.
Спасибо за то, что вы у меня есть)) Спасибо за вашу поддержку!
До встречи в следующей главе))