35 лет назад, в 1988 году, была полностью сдана в эксплуатацию Байкало-Амурская магистраль (4300 км одноколейного пути). Этому событию предшествовали 15 лет самоотверженного труда строителей – в основном, комсомольцев и молодежи.
БАМ: романтика эпохи «застоя»
А зачем строить-то?
Этим вопросом дотошные люди задавались уже тогда, полвека назад. Действительно, не лучше ли было заняться реконструкцией уже имеющейся транссибирской дороги? И дешевле, к тому же.
Нет, не лучше. Решение о строительстве БАМа стало, в первую очередь, политическим. Пожалуй, даже военно-политическим. Его брежневское Политбюро приняло в условиях жесточайшего обострения отношений с Китаем (вспомним хотя бы трагические события на Даманском полуострове 1969 года). В общем, Транссибу срочно понадобился «дублер», пролегающий подальше от китайской границы – в глубинах тайги.
С наступлением зимы 1973-74 годов года позабытый ныне герой-первопроходец, инженер Виталий Корхов отправился с группой геологов прокладывать на лыжах маршрут будущего БАМа. Спустя годы «корховская лыжня» превратится в железнодорожную магистраль.
Официальный призыв к молодежи – ехать на крупнейшую в истории ударную комсомольскую стройку - прозвучал весной 1974 года. Но чуть раньше в дело включились советские композиторы и поэты-песенники. «Нужна наша молодость, нужны наши мускулы, чтоб рельсами врезалась в рассветную даль – Байкало-Амурская, Байкало-Амурская, Байкало-Амурская магистраль!» Так пел ВИА «Ариэль», ему вторил Муслим Магомаев: «Слышишь время гудит: БАМ! На просторах крутых – БАМ! Это колокол наших сердец молодых». ВИА «Пламя» внесло в общий котел свою лепту: «Веселей, ребята, выпало нам строить путь железный, а короче – БАМ!» Ох, много же советских исполнителей сделало себе имя на теме ударной стройки.
«За туманом едут только дураки»
И комсомол искренне отозвался на эти песни, на призыв партии. Почему, спрашивается? Многие считают, что причиной повального исхода молодежи на БАМ стало… почти полное отсутствие лицемерия со стороны «вербовщиков». Главный идеологический куратор ударной стройки, легендарный секретарь ЦК ВЛКСМ Дмитрий Филиппов смог убедить руководство страны: в риторике партийных зазывал надо ставить во главу угла «длинный рубль», а не пресловутое построение светлого будущего. (К слову сказать, гибель Филиппова в разгар 90-х в «бандитском Петербурге» выглядит в этом смысле символично и даже закономерно: став олигархом, бывший комсомольский вожак был убит в своем подъезде именно в борьбе за «длинный рубль»).
Да, и романтика, безусловно, присутствовала. «Любовь, комсомол и весна» благодаря Александре Пахмутовой и Николаю Добронравову стали на какое-то время неразрывны в сознании юношества. Помню, как в середине 1970-х у нас в классе появилась новая для того времени форма объяснения в любви (а для большинства юношей произнести слова «Я тебя люблю» было испытанием непреодолимым!). Вместо этого говорили так: «А давай после школы вместе поедем на БАМ?» И все, больше ничего объяснять не надо…
И тем не менее. На эту комсомольскую стройку главным образом ехали именно «добровольцы», которых привлекала не идеологическая мишура, не скоропортящийся романтический порыв, а реальный шанс хорошо заработать, по возможности – обеспечить себя на всю жизнь. Купить кооперативную квартиру, «взять» дефицитную машину. Или – сделать производственною, а не то так и партийную карьеру, что, конечно, также подразумевало обретение всех мыслимых и немыслимых жизненных благ.
И для очень многих эти мечты воплотились в реальность. Но какой ценой!
Ну что, попаримся в озерце?
Культовые «Самоцветы» исполнили гимн всех первопроходцев магистрали: «Знаю, что будут, наверно, не раз грозы, мороз и тревога. Трудное счастье – находка для нас, к подвигам наша дорога!»
В общем, никто не обещал, что на БАМе будет легко. Особенно – первым: тем, кто ступил в доселе нехоженую тайгу.
Бамовские первопроходцы жили прямо в лесной чаще, со всеми, так сказать, таежными «удобствами», а ведь среди них были и девушки. Хрупкие создания, вчерашние школьницы в первую зиму 1974-75 годов работали в тридцатиградусный мороз в резиновых сапогах, брезентовых рукавицах, а о полушубках могли только мечтать.
Первопроходцы БАМа даже в лютую стужу спали в палатках, не снимая шапок-ушанок и телогреек, постелив на дно лапник и обогреваясь обычной свечкой. Одеяла к утру покрывались инеем. Чуть свет, умывались жестким, как крупа, снегом. Уже потом появились печки-буржуйки, за ними – щитовые переносные домики.
Летом становилось чуть легче, но тут «подключались» полчища таежного гнуса. Намаявшись за день, купались в ледяных реках и озерах. Такой водоем назывался баней: вода в тех краях – выражено-щелочная, и потому на берег все вылезали «отдраенными», как после парилки.
Лишь на второй-третий год стройки 150-тысячная армия прокладчиков пути стала получать все необходимое (а всего население БАМа «в моменте» превышало миллион человек).
Вся жизнь – времянка…
Обморожения, увечья и смерть подстерегали бамовцев на участках, пользовавшихся недоброй славой. Так, при строительстве Северомуйского туннеля за два года погиб 31 человек.
Десятки водителей грузовиков расстались с жизнью на 200-километровом участке за Нижнеангарском: на его протяжении проходили три опаснейших перевала, через которые шоферы ехали исключительно с открытой дверцей.
В первые годы стройки тела погибших и умерших отправляли на «материк», родственникам. Своих кладбищ не БАМе не обустраивали. Дело в том, что поначалу бамовцы воспринимали свою тамошнюю жизнь как нечто временное. Зачем кладбища? Они стали появляться позже, когда строители обжились, пустили здесь корни. Больше 80 новых поселков появилось в тайге вдоль новой трассы.
В них бамовцы поначалу жили в «щитовухах» (сборно-щитовые домики без утеплителя), «засыпухах» (в этом варианте между двумя стеновыми щитами насыпали хвою или грунт), «балках» – переделанных под жилье вагончиках.
По некоторым данным, свыше трех миллионов человек «пропустил» через себя БАМ, и около миллиона из них не захотели по окончании работ возвращаться на Большую Землю: остались в Сибири, связав свою судьбу с этими краями. Таков еще один важный вклад ударной стройки в развитие региона.
«Чекисты» и модницы
В народе аббревиатура БАМ в 70-е годы расшифровывалась так: «Брежнев Абманывает Молодежь». Что ж, не всегда в народных изречениях скрыта сермяжная правда: обмана на БАМе не было, партия и правительство выполнили свои обещания сполна. И даже больше, чем ожидали сами строители.
Вспоминает бамовец Алексей Конюхов:
- Нам привозили дефицитные продукты, которых больше нигде в СССР не было. Например, во всей стране гречку выбрасывали от случая к случаю, за ней очереди километровые выстраивались, а нам ее привозили мешками, бери – не хочу. В наших магазинах были паштеты, джемы, колбасы…
Сюда, на БАМ, для модниц и модников доставляли из Японии качественную и броскую одежду – тогдашняя мечта любого москвича или питерца! Были в магазинах отличные дубленки, ковры, детские товары, а также – приемники, магнитофоны, другая импортная техника. Продавалось все это добро в отделах рабочего снабжения (ОРСах) только для работников бамовских организаций – любых, не обязательно связанных с прокладкой трассы: хоть школы или клуба, библиотеки или столовой. Была в ОРСах и колбаса всех видов – символ жизненного благополучия в СССР. Для некоторых строителей дефицитные товары стали дополнительным и очень существенным источником дохода: их во время отпуска перепродавали на «материке» втридорога.
Да и основные зарплаты бамовцев были намного выше, чем в целом по стране. Водители, инженеры, прокладчики железной дороги могли запросто получать до 600 рублей в месяц (на «материке» инженер имел 120-140 рублей, квалифицированный рабочий – 180-220 рублей в месяц) (для сравнения: сам Генеральный Секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев получал в месяц 800 рублей. Я это знаю точно, поскольку сейчас готовлю большой материал к его дню рождения 19 декабря, В.Ч.). Многие заработали-таки на кооперативную квартиру – будь то хоть даже в Москве.
И еще (барабанная дробь!): бамовцы имели право купить машину вне очереди (о ужас! по госцене!). Невиданное и неслыханное счастье для большинства советских граждан.
Для покупки «Жигулей», «Москвича» и даже «Волги» любому бамовцу нужно было открыть в сберкассе целевой счет и в течение и делать фиксированные взносы, выплачивая госстоимость машины. Это называлось «встать на целевой». Обычно на покрытие уходило три года, но некоторые ухитрялись уложиться в два с половиной года, если работали без отпусков. По истечении срока плательщику выдавали целевой чек, который можно было отоварить в любом автомагазине Советского Союза вне очереди. Это при том, что обычные люди в этих очередях проводили от пяти до семи лет.
«Вставать на целевой» можно было неограниченное количество раз, и этим пользовались спекулянты. В районы стройки съезжались перекупщики чеков, прозванные «чекистами». Им можно было «загнать целевой» по утроенной цене. Многие бамовцы так и не поездили на своем автомобиле, слишком уж велик был соблазн продать целевой чек номиналом в 6 тысяч с хвостиком за 20 тысяч рублей – чудовищные по тем временам деньжищи.
Другие, напротив, меняли авто каждые три года: среди строителей была распространена практика «откатать» на новой машине отпуск, пофорсить от души, а затем, выгодно продав ее на Большой земле, снова «встать на целевой».
Были среди бамовцев и такие, кто тратил свои фантастические заработки на заграничные поездки. Да-да, уже в 1970-е годы закордонный, и совсем не только в страны соцлагеря, туризм был доступен для работников ударной стройки! Ездили в основном в Японию, Францию и ФРГ. Знай наших!
Ну и, конечно, были единичные случаи купания в ванной, наполненной шампанским…
И все-таки они были романтиками!
Идеализм на БАМе проявлялся, в первую очередь, по отношению к наличности. Получку или многомесячные сбережения порой держали под матрасом или в прикроватной тумбочке, при этом дверь в помещение не запиралась – «дурной тон». Если кому-то из соседей вдруг срочно требовались деньги, он всегда мог их из тумбочки или чемодана соседа, даже когда того не было дома. Это считалось нормальным – главное, скажи потом хозяину.
На БАМе с первых дней на корню пресекалось пьянство, рукоприкладство, хамство, воровство и обман. Да-да, так уж здесь повелось. И еще – поганой метлой выметали из коллектива подлецов, доносчиков, лжецов.
Если сегодня спросить любого ветерана ударной стройки, какими ему запомнились годы, проведенные на БАМе, то почти каждый ответит: «Это мои самые светлые воспоминания в жизни!» Ведь нет ничего дороже простосердечных отношений, настоящей дружбы и юношеской любви. И, конечно же, чувства своей сопричастности к чему-то необыкновенному, большому…
К эпохе.
Александр АННИН
Фото: bam-rzd.ru
© "Белорус и Я", 2023
Дочитали до конца? Было интересно? Поддержите канал, подпишитесь и поставьте лайк!
Хотите, чтобы мы и дальше радовали Вас интересными и важными материалами?