- Александр! Мне очень нужно вам кое-что сказать! Это вопрос жизни и смерти, так что слушайте внимательно! Сегодня, примерно через два часа после нашего разговора, вы вызовете такси. К вам приедет белый автомобиль с номером 913. Не садитесь в него, пожалуйста. Я не могу объяснить вам, почему – вы все равно не поверите. Обещайте только, что выполните мою просьбу.
Я с удивлением выслушал незнакомца, звонящего мне на стационарный телефон. Кто ими сейчас вообще пользуется? Или это для того, чтобы я не смог определить номер? Да, я как раз собирался вызвать такси. Но в эти глупые розыгрыши я, разумеется, не верил. Может, это друзья решили пошутить надо мной, а может – недоброжелатели. В любом случае, нужно быть очень наивным, чтобы поверить в такое предупреждение и отказаться от своих планов.
Едва я открыл приложение, чтобы вызвать машину, как снова услышал звонок. На этот раз голос незнакомца в трубке был чрезвычайно взволнованным и даже умоляющим. К тому же, он показался мне смутно знакомым. Я точно слышал его где-то раньше, вот только где… Этого я не могу вспомнить.
- Александр! Умоляю вас, обратите внимание на мое предупреждение…
Я не стал слушать дальше, и повесил трубку. Однако через несколько минут присвистнул от неожиданности. Приложение по заказу такси подобрало мне белую машину с номером 913. Это точно какой-то глупый розыгрыш, подумал я, и вышел на улицу. Мне стоило остановиться еще тогда, но...
Я смотрел на водителя с подозрением – уж не имеет ли он какого-то отношения к странному утреннему звонку. Но таксист показался мне совершенно обычным. В поездке тоже не было ничего примечательного, и я уже совсем забыл об утреннем недоразумении, как вдруг нам навстречу выскочила изможденная всклокоченная старуха в ночной рубашке в горошек и в одном тапочке. Она заметалась по проезжей части и бросилась прямо нам под колеса.
- Стой, тормози! – закричал я. И зажмурился.
- Что случилось? – невозмутимо спросил водитель.
- Бабушку чуть не сбили же! – возмутился я.
- Какую бабушку?
Между тем старуха продолжала бегать по проезжей части, но никто из водителей ее, похоже, не замечал. Машины не гудели, не останавливались, а просто проезжали мимо.
- То есть ты ничего странного не замечаешь?
- Нет.
Остаток пути мы ехали молча.
***
На улице меня догнал какой-то мальчишка лет шести. Несмотря на ноябрьский холод, он был одет в легкую футболку с Олимпийским мишкой, шорты и сандалии. Не успел я открыть рот, чтобы спросить, где его родители, и не требуется ли какая-то помощь, как он заговорил сам.
- Дяденька, нет ли у вас какой-нибудь еды?
Пошарив в карманах, я нащупал там батончик мюсли, и протянул ему. Но мальчик отшатнулся от моей руки как от чего-то ужасного, и побежал прочь от меня.
- Стой! Мальчик, стой, ты чего! – только и успел крикнуть я. Но пацана было уже не догнать.
Наблюдавшая за этой сценой бабка в потертом рыжем пальто с ненавистью посмотрела на меня, точнее на мою руку. Я привык носить часы на правой руке, и вот они-то и привлекли ее внимание.
- Ты зачем ребенка пугаешь, ирод случайный! Отойди от моего внука сейчас же! Или я часовщиков позову. Они тебя заберут!
- Я не пугал! Он сам! – оправдывался я, не догадавшись спросить даже, причем тут вообще какие-то часовщики. Но бабка продолжала сыпать проклятиями, как будто я сделал что-то очень плохое.
Я удивился тому, как складывался мой сегодняшний день, начиная с утреннего телефонного звонка и заканчивая странным поведением прохожих. И даже подумал, что зря никак не среагировал на предупреждение, как вдруг кто-то опустил руку на мое плечо. Я обернулся. Передо мной стоял худющий старик с желтым изможденным лицом. Одет он был более чем странно. Поверх синей пижамы был надет пуховик, а на ногах красовались резиновые сланцы. Не слишком подходящий наряд для ноября месяца.
- Парень, ты мои книги не видел? – спросил он.
- Нет. А с чего бы я должен был их видеть?
- Ну, вдруг… Если найдешь, сообщи.
Незнакомец с неудовольствием посмотрел на мои ноги. – И это... Я смотрю, ты здесь новенький. На стыки между плитами не наступай, это важно.
Я зачем-то дал ему обещание рассказать все, что мне станет известно, и зашагал дальше, надеясь, что все эти странности скоро закончатся. На стыки между плитами я старался не наступать – на всякий случай. Хотя и не понимал, чем мне грозит нарушение правил.
Таким манером я дошел до центральной площади, у нас там стоит огромная башня, на вершине которой находятся часы с кукушкой, и сел на лавочку. Вот тут-то я и увидел то, то не просто напугало меня, а заставило усомниться в сохранности моего рассудка. На вершине башенки из кукушкиного «домика» вместо птицы торчали… женские ноги. Худенькие ножки в туфлях на каблучках, принадлежащие, кажется, совсем юной леди. Ноги дрыгались, брыкались, а невидимая женщина, кажется, пыталась проникнуть в часы, пролезть в них, но не помещалась в них полностью. Это была немыслимая картина, которая, казалось бы, должна была привлечь внимание всех прохожих. Но девушка рядом со мной флегматично сидела на лавочке, и читала книгу. Я решил поинтересоваться, видит ли она то же, что и я.
- Вижу, вижу! – флегматично ответила девушка. Это окончательно убедило меня в ненормальности происходящего. А может и меня самого.
В этот момент я услышал грохот и дребезжание где-то в конце улицы. Судя по звукам, к нам приближалась какая-то машина, несмотря на то, что эта улица всегда считалась пешеходной. Я стал всматриваться вдаль и, наконец, различил ее очертания.
К нам стремительно приближалось то, чему я не мог дать название, ибо видел это впервые в жизни. Гигантский механический монстр, полностью состоящий из больших и маленьких часов, двигался в нашу сторону на огромной тачке на колесиках. Его рот представлял собой огромное колесо часового механизма, в котором раскачивался исполинский маятник. Вместо рук к телу чудовища присоединялось нечто вроде пылесосов. И все это тикало, тренькало, куковало и грохотало. Я хотел было бежать, но девушка удержала меня и попросила не двигаться и не привлекать к себе лишнего движения. Своей ладонью она прикрыла мои часы.
Когда чудовище поравнялось с нами из его ужасного рта, словно из дверцы старинных часов, высунулась железная кукушка, и донеслись отвратительные звуки. «Ку-ку, ку-ку, ку-ку», а еще скрежет каких-то механизмов. При этом трубы-пылесосы потянулись к несчастной, застрявшей в башне. Ее ноги, а потом и остальная фигурка, медленно исчезали в дуле пылесоса. Огромная резиновая труба проталкивала девушку в себя, словно гигантская змея, проглотившая жертву. Монстр еще раз осмотрел отверстие, в котором когда-то были часы, и удовлетворенный своей работой медленно покатился восвояси.
Когда он исчез где-то вдали, и ужасный звуки перестали терзать наши уши, я снова обратился к соседке по лавочке. Теперь я рассмотрел ее получше – это была очаровательная рыжая девица с озорным ирокезом на голове, в массивных ботинках и коротком черном пальто. Во всем ее облике было что-то дерзкое и уверенное, будто бы она находилась здесь добровольно, и даже наслаждалась происходящим, словно каким-то концертом или представлением.
- Что это было? – только и спросил я у нее.
- Часовщик! – как ни в чем не бывало, ответила девушка.
- А что она сделала? – снова спросил я.
- Пыталась уйти. Ты, видимо, из случайных, придется тебе кое-что объяснить…
- А кто такие «случайные»?
Девица провела пальчиками под глазами, словно проверяя, не осыпалась ли тушь.
- Случайные – это те, кто попал сюда не по своей воле, а за счет наличия неточностей в проектировке времени. То есть ты не прилагал никаких усилий, чтобы оказаться тут, тебя сюда, можно сказать, забросило.
- Именно так и есть! – подтвердил я. - Никак я сюда попадать не хотел и меня именно забросило. Точнее, какой-то голос пытался меня предупредить, что не нужно садиться в такси, а потом эта старуха, в которую мы чуть не врезались, и потом странный пацан с бабушкой…
- С ними как раз все понятно. Эти не случайные. Бабка слишком много всего прошла перед тем, как попасть сюда, да еще вместе с внуком. Потому она так и беспокоится, что их обвинят в нарушении правил. Сводит с ума нас всех.
- И давно?
- А откуда я знаю? Здесь нет такого понятия как «давно». Здесь вообще нет времени.
- Как это нет времени? – удивился я.
- А вот так. Ради этого все и затевалось. Ты видишь здесь хоть одни часы? Ну, кроме твоих, разумеется. Ты хоть бы спрятал их в карман…
- У меня, кстати, еще телефон есть…
- Так, понятно. Сейчас ты молча, не привлекая внимания прохожих и часовщиков, идешь за мной.
- Ты меня сдашь местным охранникам? – забеспокоился я.
- Нет, напротив, я постараюсь, чтобы ты им не попался.
Мне ничего не оставалось, как послушать свою новую знакомую и двинуться за ней. Пешеходная улица была вся выложена тротуарной плиткой, и мне стоило немалого труда поспевать за ней, не наступая на стыки.
- Слушай, а почему на стыки нельзя наступать? – поинтересовался я. Я смутно помнил, что такое поверье было и в моем детстве. Но с тех пор я наступал на эти чертовы стыки тысячу раз, и ничего не случалось.
- А, стыки-то… Ничего страшного не будет, если наступить однократно. Но постоянно лучше не наступать, потому что там лава. Смотри.
С этими словами она наступила на стык, и я увидел, как под ее громоздким ботинком сверкнула оранжевая полоска какой-то сверкающей жидкости. Но под действием воздуха она быстро затвердела.
- Если долго прыгать, тут будет лужица горячей лавы. Это никому не надо… - пояснила девица.
Мы двинулись дальше, встречая редких прохожих. Все они были странно и не по погоде одеты, в облике их было что-то причудливое, будто они взяли свои наряды из бабушкиных сундуков.
- А что это за мальчик с бабушкой? – осторожно спросил я. – Ты говорила, что она через многое прошла.
- Она за внуком не уследила. Отпустила его во двор погулять. А там, как назло, был открыт канализационный люк…
- И что дальше?
- А дальше много лет горя и поисков. Кто-то сжалился, дал координаты дыры. Она сумела влезть сама, словно границу пересекла незаконно. А потом и внука втащила из того временного отрезка, где он был еще жив. Теперь он навечно при ней. И никогда не вырастет. Только вот есть иногда хочет по привычке. А случайные добряки его иногда кормят…
- А когда она умрет? Что он будет делать тогда?
- Она никогда не умрет. И не постареет в большей степени, чем сейчас. Я же говорю, что тут не существует времени. Никто никогда не умирает, если не нарушать правила.
- Тогда почему же тут так мало людей?
- Я сказала «если не нарушать»…
- А мужик, который книжки искал?
- А, этот? Однажды он совершил непростительную ошибку. После смерти отца поспешил избавиться от барахла. Ну и вызвал старьевщик, отдал ему за копейки старинные книги, которые передавались в семье как реликвия. А потом узнал, сколько они стоили. Ну и помешался рассудком немного, крепко выпивать стал. А во время очередной пьянки выведал у знающих секрет и полез через тайный проход, как через дырку в заборе. Хотел сообщить себе из прошлого, чтобы книги не продавал ни в коем случае. Да только, видать, сам себе не поверил. Так что он теперь и без книг, и назад вернуться не может. Трудно людям без времени...
- А бабка, которую мы чуть не сбили?
- О, эта совершенно точно - случайная. На нее все обратили внимание. Ясно же, что не попадают сюда специально в ночнушке и в тапочках….
- А ты? Кстати, как тебя зовут?
- А что – я? Я – Регина.
- Я просто хотел спросить, ты попала сюда специально?
- Меня втащили. Тот, кто не смог пережить мою смерть, втащил меня за секунду до… впрочем, это не важно. Я не просила его об этом. Мы давно рассорились с ним из-за этого его недальновидного решения. Но есть и плюсы. Я навечно останусь красивой. И молодой. Пока, конечно, моя психика окончательно не разложится под действием этих дурацких правил. Или пока меня не поймают часовщики.
К этому моменту мы подошли к какому-то зданию, и открыли дверь. Бетонная лестница вела вниз, в подвал, и мы долго шли куда-то по освещенным тусклыми лампами коридорам. Наконец, мы дошли до очередной двери, и моя спутница постучала.
- Кто там? – донеслось из-за двери.
- Свои РПЛР58! – откликнулась моя провожатая.
Услышав этот пароль, дверь отворили. Мы вошли в просторное помещение, вроде бара или клуба, где собралась молодежь. Всем присутствующим было не больше тридцати. Все бы это напоминало обычный современный паб, если бы не одежда участников. Одни из них были одеты в духе 70-х, другие в стиле нулевых, а на одном юноше вообще был старомодный цилиндр. Время от времени он вставал, и начинал декламировать присутствующим девица стихи про осень.
- Этого наши специально втащили, пока не спился окончательно. Солнце поэзии все-таки, жалко его. Его тут многие любят. А девицы так и вовсе без памяти влюблены.
- У вас тут прямо клуб молодых и красивых… – поиронизировал я.
- У нас тут общество тех, кто пытается не сойти с ума! – ответила девушка, и в голосе ее проскочили какие-то металлические нотки. – Телефончик, часы, если что-то есть при себе, все сдаем ребятам из цеха.
Я удивился и даже немного колебался.
- А зачем сдавать телефон? И где здесь цех?
- А почему бы и не сдать? – парировала моя провожатая. – Тем более, позвонить ты с него все равно не сможешь. Он здесь не работает. А вот взять тебя с ним на улице часовщики могут запросто.
- А сюда они не сунутся?
- Не должны… - неуверенно сказал Регина. Но даже если сунутся, то что? Это звучит даже позитивно, потому что, кажется, это означает смерть. Многие из этих вечно молодых людей, на самом деле, хотят только смерти. Жизнь без начала и конца мало кому нравится. Важны границы. Только там, где есть границы, есть смысл.
- Тогда тем более не понятно, зачем вам тогда мой телефон…
- Зачем… Затем, что есть еще ребята из цеха. Они постоянно заняты тем, что пытаются создать средства связи с настоящим миром. Им нужны различные элементы времени. Часы, телефоны… Все, что здесь запрещено.
- И что, у них получается?
- Получается, но плохо. На момент, когда я сюда попала, уже существовали сотовые. А им пока удалось воспроизвести только обычный дисковый телефон.
- И с него можно позвонить?
- Да пожалуйста, звони. Только кому? Я вот тоже думала, что мои друзья не забудут меня никогда. Но вот я звоню, а в ответ только гудки… Никто не берет трубку, телефоны молчат. Прошли, значит, годы. Но время здесь под запретом, не узнать конкретный срок…
Мы пролезли в какой-то люк, и спустились еще на этаж ниже. Там сидели пять сосредоточенных ребят в рабочих робах. Я положил на стол свой телефон, и попросил позвонить. Они не возражали, и проводили меня в комнату, по-сути являющуюся подобием телефонной будки. Регина пошла со мной – на всякий случай. Дрожащими руками я набрал свой собственный номер. Ведь так можно, здесь же нет времени? Я могу позвонить себе за пять минут до того, как сяду в это чертово такси?
- Алло! – ответил я.
- Александр! Мне очень нужно вам кое-что сказать! Это вопрос жизни и смерти, так что слушайте внимательно! Сегодня, примерно через два часа после нашего разговора, вы вызовете такси. К вам приедет белый автомобиль с номером 913. Не садитесь в него, пожалуйста. Я не могу объяснить вам, почему – вы все равно не поверите. Обещайте только, что выполните мою просьбу.
В трубке раздались гудки.
- Он бросил трубку! – чуть не плакал я.
- Попробуй еще раз! – подбодрила меня Регина. Я позвонил снова. И снова тот я из реального мира не прислушался к собственным словам. Меж тем в помещении взвыла сирена.
- Кажется, нас все-таки выследили! – сообщила Регина. Но в ее голосе не было обреченности. А вот в моем сознании встреча с часовщиком не сулила ничего хорошего.
Я не хотел умирать.
- Пока нас окончательно не замели… Ты не обязан звонить себе взрослому. Позвони себе – ребенку. Дети более внушаемы, более пластичны. И как это ни парадоксально, лучше понимают законы времени.
- Сашенька! Здравствуй! Я должен кое-что тебе сказать, только запомни это хорошенько, пожалуйста. Однажды, когда ты будешь взрослым, тебе позвонит незнакомец. Он попросит тебя не садиться в такси. И ты выполнишь его просьбу. Хорошо?
- Хорошо! – подтвердил мальчик на том конце провода. Это был я.
Поэтому когда мне сегодня позвонил незнакомец, и попросил ни в коем случае не садиться в такси с номером 913, я выполнил его просьбу, на всякий случай. Хотя я до сих пор не понимаю, почему я такой суеверный, и почему опасаюсь наступать на стыки между плитами. Нет же там лавы, в конце концов.