— Бать, иди уже, потуси где-нибудь! Ну ты посмотри, как Ленку довёл! А ей нервничать нельзя, беременна она! — в который раз стал буквально выталкивать отца из квартиры Виталик. И ведь квартира эта принадлежала отцу, да вот только, что тот мог сделать? У сына силы теперь больше было, если подопьёт так и по голове может настучать… Конечно, такое ни разу не случалось, а всё-таки боязно было. Да и принимать участие в конфликтах не было совершенно никакого желания. Степан Фёдорович никогда не любил ссоры. Ему казалось, что всё в этой жизни можно решить тихо и мирно.
Жена у Виталика была той ещё коброй, каждый раз разжигала конфликт, а потом выставляла Степана Фёдоровича виноватым, науськивала мужа, кричала, что свёкор её со свету сжить пытается.
Виталик был вроде бы неплохим парнем, когда находился в трезвом состоянии и не слушал вопли своей супруги… А вот в этот морозный зимний вечер в канун Нового года он выпил после тяжёлого трудового дня ещё до начала праздника. Виталий вернулся домой, а там Лена опять в слезах вся, бросилась жаловаться мужу на то, что Степан Фёдорович довёл её до очередного нервного срыва. Разбираться Виталик никогда не пытался — всегда вставал на сторону жены. Лена находилась в положении, и он оберегал её, как зеницу ока. Отца мужчина, любил, конечно… был благодарен ему за то, что воспитал, но ярость затмевала сознание, а пульсирующие в голове слова жены о том, что её в очередной раз обидели, не давали покоя, бередили разум.
— Куда же я пойду, сын? У меня даже куртки нет, способной защитить от мороза такого… — шмыгнул носом Степан Фёдорович. — Да и только отошёл я после бронхита сильного, если снова простыну, то уже и не оклемаюсь, наверное. Я ведь никого не трогаю, сижу в комнате себе спокойненько. Не знаю, что твоей Лене снова в голову взбрело, что ядом плещется во все стороны.
Виталий почесал затылок. Конечно же, это был его отец… Ну как же брать и выгонять его на улицу? На секунду мужчина задумался — может быть, Лена успокоится и перестанет рыдать из-за поведения отца? А что он сделал в этот раз не так, собственно? Мужчина ведь даже не попытался разобраться, сразу же сорвался на отца, как и делал это всегда. И когда они уже перестанут вести себя как кошка с собакой?
— Да что же это такое! Вы специально испортили ужин, который я четыре часа старалась готовить! — со слезами выскочила из комнаты Лена и принялась причитать. — Что же я теперь на стол подавать должна? У меня сейчас точно выкидыш случится! Ещё и голова из-за вас разболелась! Вы совсем не хотите, чтобы ваш внук появился на свет! Ненавидите меня и со свету сжить пытаетесь. Придут гости, а у нас пусто. И всё это из-за вас! – закричала Лена, хватаясь за живот.
В груди у Виталия тут же ёкнуло, и он бросился к супруге, чтобы придержать её. Боялся мужчина, что Лена потеряет ребёнка из-за таких нервных потрясений. А отец мог с друзьями своими пойти повеселиться. Ну чего ему дома сидеть? Наверняка есть с кем провести время, а он словно нарочно цепляется за квартиру, чтобы своим присутствием доводить Лену.
— Леночка, ну как ты можешь такое говорить? Ты ведь на пустом месте начинаешь и наговариваешь на меня! Я ведь у себя сидел, не выходил даже из комнаты целый день! Только в туалет, да к кулеру, водички попить! Хлебцами питался, покушать даже не пошёл, чтобы тебя не стеснять! А ты теперь врёшь и не краснеешь! — стал сокрушаться Степан Фёдорович.
Не любил он ложь, ой не любил… Честность всегда была превыше всего. А когда вот так нагло пытались выставить за правду свои домыслы, так хотелось поставить человека на место. Да человек ли это? Ведь кто в здравом уме будет говорить такие ужасные вещи и не краснеть совершенно? А Лена не краснела. Смотрела на Степана Фёдоровича так, точно он на самом деле был виновен во всех смертных грехах. Ей не хватало только ножкой притопнуть, изображая из себя маленького обиженного ребёнка.
— Это вы врёте, а не я! Я точно с вашим поведением потеряю ребёночка! Виталий, почему ты молчишь? Ай! Больно как! Кажется, нужно срочно вызывать скорую! Божечки, как же режет-то всё в животе! – запричитала Лена, наигранно сгибаясь пополам.
Это стало последней каплей. Виталик схватил с вешалки первую попавшуюся куртку отца, сунул ему в руки и открыл дверь.
— Иди, бать, до греха не доводи! — зарычал мужчина. – Мы с тобой позже поговорим, а пока потусуйся у соседей, у друзей своих. Дай ты Ленке успокоиться, а то ведь действительно доведёшь её и лишишься возможности стать дедом!
Алкоголь стал давить на виски ещё сильнее, а мысль о том, что Лена может потерять ребёнка, испугала. Виталик желал стать отцом, он так обрадовался новости о беременности любимой жены, что стал параноиком. Стоило только Лене заикнуться, что она может потерять ребёночка, и у Виталика срабатывало что-то в мозгу. Он уже не мог мыслить адекватно, готов был разорвать всех вокруг, устроить самое настоящее пепелище, только бы оградить любимую от любых переживаний.
«Не пропадёт отец. Найдёт, где ему остановиться!», - именно так утешал себя Виталик.
— Сын, не виноват я! Не делал ничего! — принялся тяжело дышать старик, наскоро обувая свою демисезонную обувь.
Вещи Степан Фёдорович давненько уже не покупал новые. Пенсию отдавал сыну, оставляя себе рублей пятьсот на телефон и газеты, которые читал, наверное, больше по привычке, ведь и не писали там теперь уже ничего толкового — одно враньё.
— Некуда мне податься, я ведь замёрзну под окнами! — мужчина с надеждой посмотрел в глаза сына, но тот оставался непреклонным.
— Ну… поезжай к друзьям своим, где-то ты находил себе убежище раньше, и сейчас найдёшь. Ленке теперь переделывать горячее, а уже скоро гости приедут! Иди, бать! Иди! Мне надо жене помочь и успокоить её. Не дай бог ей Новый год в больнице встречать придётся, а если выкидыш случится, я ведь тебя не прощу!..
Виталик вытолкнул отца и закрыл дверь на замок. Тяжело вздохнув, старик застегнул куртку и решил выйти из подъезда. От очередного волнения у него прихватило сердце. Стало печь всю левую сторону, даже рука отчего-то отнималась. Степан Фёдорович совсем не понимал, как эта Лена смогла взять Виталика под каблук. До знакомства с ней он был совсем другим человеком, заботился о своих родителях, выпивал, конечно, по праздникам, но не до такой степени, как сейчас… Если бы мать дожила до такого момента и увидела то, что стало с их Виталиком, она бы точно сгинула. Лена ничуть не боялась Степана Фёдоровича, она точно была уверена, что муж встанет на её сторону, будет заступаться за неё, даже не попытавшись разобраться. А её эта беременность вообще казалась затянувшейся шуткой. Виталик поссорился с женой несколько месяцев назад, когда что-то прочёл в её телефоне… Уж что там было написано, Степан Фёдорович не знал, да и не хотел знать — не интересно было ему вмешиваться в семейную жизнь сына. Вот если бы ещё Лена поняла, что не враг он ей, а то при каждом удобном случае кричала, что отец настраивает Виталика против неё, а она — жертва обстоятельств, которой очень и очень непросто приходится на чужой территории. После скандала отношения между супругами резко испортились, и Виталик даже как-то обмолвился отцу, что хочет развестись, а полтора месяца назад Лена сообщила ему, что беременна, и мужчина стал в буквальном смысле этого слова сдувать с жены пылинки. Вот только Степану Фёдоровичу казалось, что придумала она всё, а в последнее время активно готовилась огорошить мужа новостью о том, что потеряла ребёнка, при этом обвинив во всех своих бедах свёкра. И чем он так провинился? Мужчина не знал ответа на этот вопрос, ведь старался жить правильно, деньги на благотворительность стабильно переводил, когда работал, помогал нуждающимся, а теперь сам оказался ненужным и нуждающимся. Не думал он никогда, что старость будет встречать на улице. Когда смотрел репортажи про брошенных и никому ненужных родителей, всё диву давался, мол как же так может быть, а теперь сам оказался в ситуации, из которой кажется нереальным найти выход...