- Две медицинские темы подряд?!
- Хитрый контент-план?
Да нет, уважаемые читатели, это просто жизнь. И так иногда бывает, что одна тема накладывается на другую.
В нашей семье хорошим зрением обладает только младшая дочь, но она в упор не видит нарезанные бумажки, колпачки от фломастеров и столбы на дорогах. Но насмотревшись на остальных домашних, тоже очень просит себе очки.
Да, мы с мужем очкарики. Мы прямое доказательство, что: “Будешь много сидеть за компьютером, будешь ходить в очках”. Только я, например, сижу перед монитором с 10 лет (и помню появление Windows 95, который пришёл на смену синему экрану Norton Commander), а вот стёкла надела только в 2014, начав работать в школе. И сильнее всего подкосило не излучение, а три сотрясения в анамнезе (последнее за неделю до ухода в первый декрет на рабочем месте).
А вот старшенькая уже в 10 лет обзавелась очками. И на генетику здесь кивать не надо. До марта 2020 года у нее была идеальная единица, если не считать астигматизма. Но с ним можно жить. И вот начало четвёртой четверти третьего класса и … (сейчас многих родителей школьников пробьёт нервная дрожь) ДИСТАНЦИОНКА. В 8.30 ребёнок включал компьютер, отсиживал в нём 5 уроков, потом делал домашки (часть из них с использованием его же), потом дополнительный английский и танцы 2 раза в неделю в Зуме. И как результат, минус 0,5 на оба глаза через полгода. Через год минус 1,5 и очки. Минус 2 ещё через 8 месяцев перед отъездом.
Все гимнастки, капли, морковки и витамины мы испробовали. Эксперименты поставлены. Результат нулевой. Оставалось попробовать только ночные линзы. Но дочь категорична - ничего не хочет себе тыкать в глаза. Поэтому мы купили ей очки, и свой выбор она делала самостоятельно. Мы не ограничивали её ни в бюджете, ни в предпочтениях. И я считаю, что из всего множества вариантов она подобрала идеальные.
Приехав в Германию больше всего, я тряслась за целостность линз и оправы. Потому что побывав с младшенькой у окулиста, стало понятно, что здесь это эксклюзивный врач. И записываться нужно к нему сильно заранее.
На осмотре подростка по возрасту выяснилось, что зрение продолжает своё крутое пике и линзы в оправах явно слабоваты. Я и сама это видела - Ульяна чаще щурилась, не могла рассмотреть номер подъезжающего трамвая, проходила мимо нас на улице (но может это подростковая фишка). Отступать было некуда, мы начали поиск детского окулиста.
Ехать в соседний город к чудо-специалисту с чайными пакетами, который только условно говорит на английском, не хотелось от слова совсем. Я начала искать врача через немецкое приложение для записи пациентов, и ближайшая свободная дата была…
Та-дам. Январь 2024 года.
Ждать приём полгода можно, но ни в этой ситуации. Поэтому я пошла в местную оптику к русскоговорящему сотруднику узнавать, как записать ребёнка к ним за новыми очками.
- Никак!
Мне эти немецкие медицинские шахматные партии даются, ой, как непросто. Нельзя прийти в фирму специализирующуюся на очках и сделать их ребёнку. Взрослому можно. Детям нельзя. Наследника нужно предварительно показать врачу, которая выпишет рецепт, а с ним уже можно прийти к ним и купить всё, что душа и кошелёк пожелают.
Ок, Гугл. А точнее, женское комьюнити жён коллег. Одна голова хорошо, а наш Змей Горыныч лучше. Пожаловалась им на сложившуюся ситуацию. И, через 10 минут мне нашли термин к русскоговорящему доктору через месяц. Но, правда, во Франкфурте. Но это сущие пустяки.
Через несколько недель мы стояли у ресепшена. У доктора был не просто кабинет, а довольно большая клиника с десятком сотрудников. Всё это напоминало большой муравейник, где все должны были чётко выполнять свои обязанности. Нам повезло, и на аппаратную диагностику мы попали к русскоговорящему специалисту. Здесь-то мы и узнали, что “Ш” и “Б” (да-да, именно эти две первые буквы, но там были цифры) дочь не видит. Дочь усадили перед штукой, похожей на перископ, где от одного нажатия клавиши менялись диоптрии линз (никакого тебе чемодана и странной тяжелой конструкции со стеклышками).
- Минус 3, - сказала врач, и дочь разрыдалась.
Мне тоже хотелось плакать, от осознания того, с какой скоростью её картинка ежегодно размывается. Я надеялась, что сейчас нам врач сможет объяснить, отчего это происходит, какие есть варианты стабилизации зрения. Но врач, к которой мы попали после диагностики, русскоговорящей оказалась довольно условно. Например, она путала слова “назад” и “вниз”, объясняла медицинские термины на немецком (“Спасибо, док, теперь-то точно всё встало на свои места”). И выдав нам рецепт, отправила за новыми очками и напутствием встретиться через год.
В итоге пользы от этого посещения было только в розовой бумажке, с которой мы теперь могли пойти в популярную в Германии сеть оптик и бесплатно получить новые окуляры.
- Подожди! Автор, стоп! БЕСПЛАТНО?
Да, да, мои уважаемые читатели. Конечно, меня сейчас поправят и будут абсолютно правы:
Очки, лекарства являются условно бесплатными. Так как они погашаются медицинской страховкой (государственной), отчисления куда ежемесячно делает муж из своей зарплаты. Так что по факту, добытчик все оплатил.
Затем мы долго состыковывали с подростком наши графики. То я не могу. То она не хочет. То настроение поганое. То на входе не так на неё посмотрели и вообще здесь все оправы “Г…” не отвечают её тонкой душевной организации. В итоге в один из дней я её хитростью заманила в оптику, где сама проверяла зрение на права, к той самой русскоговорящей сотруднице.
И случилась магия - всё совпало, всё стало хорошо, и место, и товар, и дождливая осенняя погода за окном с ураганными порывами ветра.
Линзы нам оплачивать не пришлось. Можно было заменить в старой оправе, но за 2 года постоянного ношения, она стала выглядеть не очень презентабельно. Местами появились сколы, расшатались дужки, лепестки поменяли цвет. И замена стёкол означала, что на неделю дочь должна была остаться ёжиком в тумане - мире идеально красивых людей и ровных дорог. А поскольку “Ш” и “Б” для неё без волшебных манипуляций идентичны, то и учиться бы ей пришлось на ощупь. Поэтому ей необходимо выбрать новую оправу. Она, кстати, тоже может быть бесплатной. Но Ульяна хотела только такую же, как у нее сейчас. Ей важен размер стёкол, цвет, дужки. Поэтому я разрешила ей выбирать самостоятельно. У подросток пошла в ряды брендов - Гуччи, Том Форд, Кельвин Кляйн, где ценник начинался от 150 евро.
У девочки, безусловно, прекрасный вкус! Но в нашей семье работает за евро только один член семьи. Поэтому мы взяли ноунейм за 50 европейских денежных единиц. Считаю, это вообще почти даром, потому что её московские вышли нам в своё время дороже и плюс отдельно мы оплачивали линзы.
И вот уже почти готовые обниматься на прощание с консультантом, выясняется, что наш рецепт недействителен. Парам-пам-пам-пам. Все эти розовые бумажки имеют срок годности - 28 дней. А мы пришли на 31-ый. А вот и всё! А нужно было быть жёсткой матерью, а не идти на поводу подростковых закидонов.
- А вы что не знали? - спросите меня вы .
- Нет, конечно, - отвечу я.
На самом рецепте нет никаких обозначений об этих временных ограничениях. Врач ничего не сказала. На ресепшене тоже. Знание этой информации не спрашивается при пересечении границы, выдаче виз и получении вида на жительство. Ни в каких блогах я это тоже не читала. Может быть просто все идут и обналичивают рецепт за день-два, и только я такая фиговая мать. Но консультант обнадёжила, что ни я первая, ни я последняя. И чтобы подсластить эту информационную пилюлю девушка подкрутила дужки, заменила лепестки и отполировала стёкла имеющихся очков дочери. А мне нужно просто снова съездить во Франкфурт и поменять рецепт.
Что я и сделала. Мы заказали очки в пятницу, а во вторник нам уже пришло сообщение об их готовности. На следующий день я съездила к доктору. На своем немецком объяснила, что случилось, получила заветную бумажку. Потом дочь подъехала из школы к оптике и нам выдали новые очки.
Теперь моя стрекоза снова видит мир резким и чётким. Люди приобрели индивидуальные особенности черт лица. Дороги оказались неровными. Мир из стиля импрессионизм перешёл в реализм. А мне нужно найти врача, который всё же ответит на вопрос, как остановить это минусовое падение.