В жизни Мани случай один произошел. Такой, что она потом с полгода ходила и по сторонам оглядывалась. И лицо у Мани перепуганное все время делалось. Сейчас-то уж подуспокоилась, конечно. Но про случай помнит прекрасно.
И даже в душе ее сомнения зашевелятся порой: а вдруг судьба к ней тогда постучалась? Или все же маньячелло это такой подвернулся? И радоваться надо, что отколупался он, маньячелло-то? Ох, кто знает, кто знает.
А дело так было.
Подошел к Мане однажды мужчина на улице. С виду симпатичный брюнет. И даже нарядный для буднего дня: в сорочке белой и бабочке малиновой. Вежливый, а это редкость сейчас такая.
Прокашлялся, пуговицу на пиджаке своем покрутил.
- Позвольте обратиться, - мужчина смущенно произнес, - и здравствуйте вам. Долго я не решался подойти. Но вот решился как-нибудь. Очень вы мне нравитесь. И позвольте познакомиться поближе.
Маня, конечно, удивилась. Но и обрадовалась - давно у нее романтических эпизодов не случалось.
- Познакомимтесь, - говорит она с приветливой улыбкой, - а где же вы меня ранее видели?
- Вас, Мария Степановна Килькина, я три года назад еще заприметил, - признается мужчина, - углядел в троллейбусе нумер десять. Помнится, весна тогда бушевала. Был день двадцатое мая, три сорок пополудни. А вы в легком платье в этом транспорте тряслись. Сумочка у вас еще в цвет обуви была. Синенькая. И замочек на ней серебристый. Чулочки со стрелками. Вышли на остановке Первой Пятилетки. И с тех пор перед глазами стоит ваш образ неотступно. Даже мысленные диалоги с вами веду одинокими вечерами. Спорю там или шутки шучу.
И мужчина кадыком дернул.
- А откуда вам имя мое известное, - Маня насторожилась, - я ведь еще и не представлялась. И самого вас как фамилия?
- А я просто Аркадий, - скромно представился обожатель, - и за вами верным псом ходил с той памятной весны. Методом несложных расчетов высчитал номер вашей уютной квартиры. И в квитанциях почтового ящика обнаружил заветное ФИО. Так и знал, что Маней вы окажетесь. Мне Маню в юности гадалка нагадала. И по интересам вы мне прекрасно подходите. И семья у вас интеллигентная. Маменька отлично печет пироги.
Маня тут как за левую грудь схватится! Страшненько ей стало, как Аркадий про семью речь завел. Семья - маменька да папенька прямо с Маней в одной квартире проживали. И пироги у них отлично получались. “Маньячелло, - подумала она, - как пить дать”.
- Я сирота, - хрипло сказала, - с младых ногтей. Прям круглая.
- Все шутите, - Аркадий улыбается, - а я заочно ознакомился с семейством вашим, пристрастиями в музыке, любимейшим кино. Отрыл вас в интернете. И тоже мне стихи Артюра Рембо душу бередят. Не менее, чем вам. Могем и вместе их прочесть под сенью плюшевого пледа.
А Маня в этот момент окончательно уж перепугалась. “Точно - маньячелло, - думает она, - какой кошмар. Бежать, немедленно бежать”.
- Я, - быстро она Аркадию говорит, - вынуждена бежать. Свободным временем не располагаю. По делу надо мне в конторку одну.
- Хе-хе, - Аркадий отвечает, - а знаю я, что вы в сей час пируете в кафе “Сосиска”. Ранее-то вы в столовке обедали, а сейчас в “Сосиску” зачастили. И кушаете там борщ со сметаной. Идемте, провожу вас до кафе. А ежели позволите, то рядом посижу. Ничто людей так не сближает, как поедание еды. Идемте, Маня, преломим хлеба?
А Мане куда деваться? Пошла хлеба преламливать.
Идет по улице , на людей поглядывает круглыми глазами. И жестами на Аркадия всем указывает. Спасите, мол. А люди мимо проходят себе преспокойно. Будто ничего и не случилось. И женщины с такими глазами - как у Мани вот - каждый день прогуливаются.
И тут продмаг на пути им встречается. Маня взяла да и шмыгнула в этот продмаг спасительный. Народу там полно - и есть где укрыться. Спряталась за полку с маслом подсолнечным и сидит. Через часа три только нос высунула наружу. А Аркадия, к счастью, нигде не оказалось. И вообще - пропал он с тех пор.
И Маня боялась сначала маньячеллу. А сейчас даже грустит немного. А ежели судьба это была? Тем более, цыганка нагадала. А ежели судьба?!