Николай I любил повторять: «Ах, каким бы я был инженером! Чего бы я только не настроил». Действительно, он неплохо разбирался в артиллерийском деле, мостостроении — и в архитектуре, хотя последнюю все же принято относить к изящным искусствам. В столь любимом императором Петергофе все строения возводились только после Высочайшего одобрения проекта. Это относилось и к частным домам.
А началось все с некоего доктора А. А. Авенариуса, приступившего к строительству своей дачи в Петергофе по проекту В. М. Горностаева. Но Николаю I фасад дома не понравился, и он строжайше предписал: «… отныне все фасады и планы для новых строений представлять мне на утверждение. Архитектору же Горностаеву сделать замечание». Доктору Авенариусу пришлось останавливать строительство и продолжать его уже по исправленным чертежам.
Своим родоначальником Авенариусы считали некоего Ивана Хабермана, родившегося в 1516 году в чешском городе Эгере. Окончив Пражский университет, он, по обычаям того времени, перевел свою фамилию (означавшую «овсяный») на латынь и стал Авенариусом. Многие поколения рода Авенариусов были пасторами, учеными, врачами. До сих пор на Свято-Троицком кладбище в Старом Петергофе можно найти могилы Авенариусов и их многочисленных родственников. Петр Александрович Авенариус, о котором мы будем рассказывать, принадлежал к самой младшей линии дома и родился в 1843-м году в Петергофе.
Петр Авенариус с детства отличался способностями к технике. «Не было предмета (реального, а не отвлеченного), которого он не сумел разложить, опять сложить, починить, и, наконец, и смастерить», — так писал о нем его родственник. Энергичный, увлекающийся, деловой человек — таким видится мне инженер Авенариус. И это не просто мои домыслы.
Еще учась в гимназии, Петр устроил у себя во дворе мастерскую и вместе с товарищем соорудил… маленький пароход, на котором доплывал до самого Кронштадта. Причем все токарные, кузнечные и литейные работы юноша произвел самостоятельно. Из Технологического института Авенариус ушел в корпус корабельных механиков и, еще будучи юнкером, посетил на мониторе «Первенец» Копенгаген и Стокгольм, а, став кондуктором, отправился на фрегате «Александр Невский» в Средиземное море. Когда фрегат потерпел крушение, Петр Александрович вернулся в Петербург сухим путем, обогащенный новыми впечатлениями. Человек неуемный, он заведовал одной из казенных мастерских, занимался приемкой ружей по новой системе и частной работой на заводе Путилова. С 1871 года он служил в Московско-Брестской железнодорожной компании, затем фактически основал Общество Приморской железной дороги и, наконец, увлекся новой идеей — созданием курорта европейского типа под Петербургом.
Не забывая о преобладании «садово-огородных настроений» среди большинства жителей нашего города, все-таки хочется вспомнить о так называемой курортной жизни — неспешной, размеренной. Она имеет почтенную традицию, ведь первый российский курорт европейского типа был открыт именно под Петербургом, возле Сестрорецка. Места эти издавна славилась прекрасными сосновыми лесами, охотой и рыболовством. Так «… императрица Елизавета Петровна, покушав ухи, приготовленной из ершей и корюшки сестрорецких рыболовных мест, нашла ее настолько вкусной, что приказала таковую доставлять во дворец». Поэтому в устье реки Сестры, на теперешней территории Сестрорецкого курорта был специально построен рыбный садок.
Но вот в конце XIX века среди медицинской общественности Петербурга возникает мысль о создании недалеко от столицы современного курорта, наподобие, скажем, Биаррица, Крейцнаха или Франценсбада. Дело в том, что курорты в России, такие, как Кавказские Минеральные Воды или Крым находились все-таки довольно далеко от столичных городов, на них надо было специально «выезжать». Один из первых строителей Сестрорецкого курорта архитектор Владимир Николаевич Пясецкий предлагал новую концепцию санаторно-курортного дела: «Наше время с его обостренной борьбой за право жить и работать в условиях культурного существования требует слишком большой затраты нравственных и физических сил. Время от времени их приходится пополнять. Поэтому для современного интеллигентного, особенно городского, работника периодический отдых в здоровой благоустроенной местности, укрепляющий переутомленных и восстанавливающий здоровье больных, становится насущной необходимостью».
Необходимость возникла, и появился Сестрорецкий Курорт. Своим рождением он целиком обязан Петру Александровичу Авенариусу, бывшему в то время председателем правления Приморской Санкт-Петербургско–Сестрорецкой железной дороги. Авенариус объединил вокруг себя людей, заинтересованных в создании первого бальнеологического курорта под Петербургом. 9 июня 1898 года Николай II утвердил Постановление Комитета Министров об отводе под Сестрорецком земельного участка площадью 54 десятины для строительства курорта. Незадолго до официального открытия в курорте побывал корреспондент «Петербургского листка», скрывшийся под псевдонимом «Борей». Он встретился с П. А. Авенариусом и оставил нам его портрет. «П. А. распоряжался на пляже работами. С ним был молодой инженер-путеец и несколько служащих. П. А. — человек уже немолодой, с энергичным лицом, светлой расчесанной надвое бородой и сметливыми умными глазами делового человека… Он рассчитывает, взвешивает, вычисляет с математической точностью и в то же время идеализирует».
А вот, что говорил об идее создания курорта сам Петр Александрович: «Лет 15 тому назад, когда мои ноги были помоложе, я пешком исходил всю местность от Лахты до финляндской границы. Этот уголок мне особенно понравился. Местные жители мне говорили, что здесь теплее и меньше дождей, чем в Петербурге… Я сам заметил, например, что скамейки здесь редко покрываются росой. Следовательно, место тут не сырое и здоровое…»
В той же статье корреспондент высказал сожаление, что на юге (в Крыму или на Кавказе) не нашлось таких же предприимчивых людей, чтобы обустроить тамошние курорты. На это Петр Александрович ответил: «Что мне юг! Мне хотелось сделать что-нибудь для родного города. Ведь я родился вот там» — и указывает в сторону Петергофа. Корреспондент поинтересовался: много ли средств вложено в строительство курорта, и получил ответ: «Да, конечно, это дело требует денег. Я лично вложил несколько сот тысяч».
И, подводя итоги беседы, корреспондент заметил: «Не думаю, что при устройстве курорта им руководил исключительно коммерческий расчет. Такое дело сопряжено со значительным расходом, и для него нужны искреннее увлечение, сознательное желание общественной пользы».
Имя Авенариуса не было забыто в Сестрорецком Курорте. Уже в наше время его бюст работы скульптора Геннадия Змитровича был установлен в вестибюле главного здания санатория. «…не скоро еще оценят и полюбят курорт, как он того вполне заслуживает, но когда, наконец, сознание значения … этого курорта проникнет в массы населения … — он, несомненно, станет любимым летним местопребыванием интеллигентного петербуржца». Что ж, первый строитель Сестрорецкого курорта Владимир Николаевич Пясецкий, верно предугадал будущее своего детища… на какое-то время. Долгое время Сестрорецкий Курорт, его парк и пляж, были любимым местом отдыха петербуржцев-ленинградцев.
Что же сейчас происходит с территорией Сестрорецкого курорта, с выходом к заливу? Как случилось, что любимый всеми нами Курорт оказался недоступным? Читая отзывы о санатории, все больше встречаешь недоуменные и отрицательные. Закрытый доступ к заливу через знаменитую арку Курорта – одна из тем. Хочется надеяться… не знаю на что. Я вообще пессимистка. И для меня строительство апартаментов на исторической территории Курорта – неуважение и к памяти его создателей, и ко всем нам… Дальнейшее – молчание.
А в поселке Тарховка на территории военного санатория сохранилась дача П. А. Авенариуса. Это красивое здание на небольшом холме у самой железной дороги. Странное место для дачи — но мне кажется, что каждый свисток паровоза напоминал Петру Александровичу о главном деле его жизни — Приморской железной дороге и Сестрорецком курорте. Бывший дом князя Святополк-Мирского перестроил для Авенариуса архитектор И. П. Володихин. Дом кажется каменным, но на самом деле он просто обшит и оштукатурен. Это уже не стиль модерн с его свободными текучими линиями, а скорее — неоклассика. Увы, дача Авенариуса хотя и считается памятником архитектуры, но находится не в самом лучшем состоянии. А жаль. Ведь это не просто дом — это еще и память о деятельном, бесстрашном инженере. «Люди у нас делятся на три категории. Одни ничего не делают, другие делают кое-что и кое-как, третьи делают много, хорошо и главное — смело». Несомненно, Петр Александрович Авенариус принадлежал к последним.
Вспомним еще, что по его мысли возникло пароходное сообщение с Кронштадтом через Лисий Нос, он организовал дешевое сообщение города с Невской заставой, и до конца жизни оставался бессменным директором-распорядителем Невской пригородной конно-железной дороги. «Почти вся Невская застава знала в лицо свое коночное начальство», — так немного неуклюже, но искренне написано о П. А. Авенариусе в некрологе, опубликованном «Петербургской газетой».
2 декабря 1909 года Петр Александрович скончался. На следующий день его тело было доставлено на Приморский вокзал и там, в присутствии всех свободных от работы служащих Приморской железной дороги, совершена лития. Затем специальным поездом гроб с телом Авенариуса привезли в Дюны и похоронили на кладбище при церкви Христа-Спасителя. С того места, где когда-то находились церковь, кладбище и могила Петра Александровича Авенариуса, хорошо видна Приморская железная дорога…
Очевидцы рассказывают, что в 1990-х годах при понижении уровня в заводской реке Сестре была найдена надгробная плита с фрагментами памятника с могилы П. А. Авенариуса. Они же утверждают, что сейчас сестрорецкие реликвии находятся в музее 434-й школы. Надеюсь…
Наталия Перевезенцева