Об этой загадочной земле написал астроном и путешественник Античности Пифей, как бы это ни показалось странным, а речь идёт об открытии европейцем из Средиземноморья… Западной Европы.
Эти регионы были заселены людьми издавна, со времен окончания последнего оледенения, не менее 10 тысячелетий назад. Олово из Британии и янтарь из Прибалтики попадали в Южную Европу, в Средиземноморье (изделия из янтаря встречаются в погребениях фараонов).
Перемещения вещей ещё не означают таких же путешествий людей. Вещи переходили из рук в руки, перевозились в повозках, в судах по рекам и морям. Там, откуда их доставляли, ничего толком не знали о людях и странах, куда в конце концов попадала их продукция. И «потребитель» в свою очередь нередко имел самые смутные представления о тех землях, откуда везли серебро или золото, олово или янтарь. (Мы до сих пор не знаем, где находились страна Офир и легендарные копи царя Соломона, хотя золото оттуда действительно поступало в Малую Азию и Египет.)
Для европейцев, живущих на северо-западном побережье Средиземного моря (территория нынешней Франции), оставались неведомыми земли, расположенные сравнительно близко, в районе пролива Ла-Манш и Северного моря. Путь по суше проходил через дремучие леса, неведомые реки и горы, по владениям разных племен, а по морю был долог, труден и опасен.
Первым географом, который обследовал западную окраину Европы, был Пифей – уроженец греческой колонии Массалии (нынешний Марсель). Он открывал земли своего континента. Значит, в ту пору совершались почти исключительно каботажные плавания – вдоль берегов. Исследователей привлекали прежде всего земли, которые наиболее просто можно было освоить.
Другая особенность той эпохи: африканские и азиатские государства значительно опережали в интеллектуальном и техническом развитии европейцев. Первые цивилизации возникли не в Европе, а в Африке и Азии. Природные зоны субтропиков и тропиков были освоены людьми раньше и основательней, чем территории с более суровым климатом. Правда, в результате здесь распространились пустыни и полупустыни, а многие страны пришли в упадок.
Путешествие Пифея, по протяженности сопоставимое с маршрутом египтян и финикийцев в Пунт и Офир, значительно уступающее достижению экспедиции Нехо, обогнувшей Африку, было совершено спустя тысячелетие после них. В адрес Пифея наиболее суровые скептические замечания высказал выдающийся римский географ Страбон. При упоминании Пифея (даже при ссылках на его астрономические и геодезические наблюдения) Страбон считал нужным называть его отменным лжецом.
К нашему времени труды Пифея дошли только в пересказах. Один из немногих сохранившихся отрывков житель Средиземноморья действительно мог счесть чистой фантастикой: «Варвары показали нам то место, где Солнце отправляется на покой. Ибо случилось как раз, что ночь в этих областях была очень короткой и продолжалась в некоторых местах два, в других – три часа».
Просвещённый римлянин вряд ли сомневался, что Земля имеет форму шара и что на севере летом долгие дни. Но он так же был уверен в том, что человеку невозможно жить в сумрачной и нестерпимо холодной северной стране, да ещё при зимних долгих ночах.
О том, какой была экспедиция Пифея, кем организована и с какими целями, сведений нет. По-видимому, предприятие было секретным и предназначалось для выяснения морского пути к месторождениям олова и янтаря, которые доставлялись в Средиземноморье по суше, по рекам и перевалам.
Не случайно «научным руководителем» экспедиции назначили Пифея: он был известным астрономом, с большой точностью определил географические координаты своего родного города Массалии, а также выяснил, что точное направление к Северному полюсу не вполне совпадает с Полярной звездой. Страбон счёл нужным признать: «Со стороны астрономических явлений и математических вычислений в местностях, близко к холодному поясу, он (Пифей) сделал верные наблюдения».
Вот какие сведения о путешествии и наблюдениях Пифея привели в своих сочинениях античные авторы – Диодор Сицилийский, Плиний Старший и Аэтис.
«Жители Британии, обитающие около мыса Белерион (современный Ленд-Энд), весьма гостеприимны… Они добывают олово, искусно выплавляя его из руды… Олово скупают у жителей купцы и переправляют его в Галлию. Наконец, олово перевозят по суше на вьючных лошадях через Галлию, и через 30 дней оно попадает к устью Роны».
«Самой далёкой из всех известных земель является Туле, где во время солнцеворота, когда солнце проходит знак Рака, нет ночей, но очень мало света в зимнее время… Некоторые упоминают ещё другие острова (севернее Британии): Скандию, Думну, Берги и величайший из всех Бергион».
«За сорок дней Пифей объехал весь остров Британию. Шесть дней плыл по Северному морю в землю Туле (Норвегию?), не Исландию, так как населена, есть пчелы. Достиг Ютландии, Северо-Фризских островов…
Массилиоты вели торговлю оловом, перевозя его по суше. И Пифей так же мог путешествовать. Полибий писал, что Пифей совершал большие путешествия по воде и по суше».
Неясно, побывал ли Пифей в Исландии и далеко ли заходил в Балтийское море (если вообще побывал там). Почти все его сообщения дошли до нас в пересказах, а значит, могли быть искажены. Более точные сведения оставались, по-видимому, секретными. К тому же он не обязательно сам посещал все те места, о которых писал; в некоторых случаях полагался на рассказы местных жителей, пользуясь услугами переводчиков-купцов, торговцев оловом и янтарём.
Что это за страна Туле (или Фуле, как нередко переводят)? Вот что пишет по этому поводу Страбон: «Пифей заявил, что прошёл всю доступную для путешественников Бреттанию, он сообщил, что береговая линия острова составляет более 40 000 стадий (свыше 6 тыс. км), и прибавил рассказ о Фуле и об областях, где нет более ни земли в собственном смысле, ни моря, ни воздуха, а некое вещество, сгустившееся из всех этих элементов, похожее на морское лёгкое; в нём, говорит Пифей, висит земля, море и все элементы, и это вещество является как бы связью целого: по нему невозможно ни пройти, ни проплыть на корабле. Что касается этого, похожего на лёгкое, вещества, то он утверждает, что видел его сам, обо всём же остальном он рассказывает по слухам».
Можно предположить, что у Пифея шла речь о густых туманах на северных морях. Возможно, он не совсем верно понял рассказы о туманах и морских льдах. Некоторые его сообщения о быте северян счёл достоверными даже Страбон: «Люди, живущие там, питаются просом и другими злаками, плодами и кореньями; а где есть хлеб и мед, там из них приготавливается и напиток. Что касается хлеба, – говорит он, – то, так как у них не бывает ясных солнечных дней, они молотят хлеб в больших амбарах, свозя его туда в колосьях, ибо молотильный ток они не употребляют из-за недостатка солнечных дней и из-за дождей».
Пифей первым сообщил о «замёрзшем море» и мог во время плавания подойти близко к Северному полярному кругу. Поэтому его иногда называют первым полярным исследователем.
В Балтийское море он, скорее всего, не заходил, но побывал в районе Нидерландов и Ютландского полуострова. Вряд ли он достиг Исландии, которая в то время, по-видимому, была необитаемой. Более вероятно, что он добрался до Норвегии или, во всяком случае, собрал о ней сведения.
Одной из задач экспедиции Пифея было узнать, где добывают янтарь. Поэтому его флотилия из Ла-Манша прошла вдоль берега континента и, возможно, обогнула полуостров Ютландия. Достигли они Балтики, трудно сказать. Согласно Плинию Старшему, Пифей сообщил:
«Германское племя гуйонов обитает на отмели моря, называемого Метуонис, простирающейся на расстоянии 60 тысяч стадиев (около 1000 км). Оттуда якобы один день плавания на парусниках до острова Абалус. На этот остров волны весной выбрасывают янтарь, который является продуктом сгустившегося моря. Жители применяют его в качестве топлива вместо дров и продают соседним тевтонам».
Немецкий писатель Эрих Раквитц предположил, что остров Абалус – это Гельголанд, что весьма сомнительно уже потому, что на Гельголанде никогда не добывали янтарь. Немецкий географ Рихард Хенниг предложил более реальный вариант: «Остров Абалус мог находиться только перед западным побережьем Шлезвинг-Гольштейна (юго-западное побережье полуострова Ютландия). Всякая другая возможность исключается. Ныне этот остров исчез».
Но и эта версия не безупречна. Был ли остров близ Ютландии так изобилен янтарём, что им топили печи? Сомнительно. К тому же речь идёт о каком-то непонятном племени на побережье Метуониса, откуда ещё надо плыть день до острова. Скорее всего, Пифей не всё понял из того, что ему объясняли о янтаре. Возможно, от мифического Абалуса произошло название Балтики.
…Путешествие Пифея со всей определённостью свидетельствует об относительности понятия «географическое открытие», когда речь идёт о странах обитаемых. Ведь племена, населявшие неведомые для древних греков регионы Европы (а это было около 9/10 её территории), находились на высоком культурном уровне, вели горные работы и торговлю с южными странами, имели развитые земледелие и скотоводство. Тут, пожалуй, точнее было бы говорить не о географических открытиях, а об открытиях географов – людей, изучающих Землю. К ним, безусловно, относился Пифей.
Первыми известными нам географами были древние греки. Приходится исходить из их сообщений, их понимания устройства земной поверхности и этапах его изучения. Поэтому для истории географии характерен «грекоцентризм», тем более что само слово «география» – греческого происхождения.
Как бы мы ни относились к достижениям Пифея, надо иметь в виду, что он оставил описания не только увиденного и услышанного, но и тех измерений, которые он проводил, стремясь определять географические координаты отдельных пунктов. Это уже вполне научный подход, несмотря на то что многие его измерения были не точны.
