-Что не так? - он хмурится, смотрит куда-то в темноту, сгущающуюся за маленьким пыльным окном.
-Сначала поговорим. Я хочу знать, что у тебя с ней.
-Ты ставишь мне условия?
-Да, - отвечает, не задумываясь. Терять уже нечего.
-Давай по дороге, мне нужно ехать. Есть дела и братва ждет.
Опять уезжает! Опять исчезнет на дни, а может недели. Она не может больше жить в непонимании, строить догадки. Сгорать в этом костре и воскресать от каждого прикосновения. Он должен сказать ей правду! Либо вместе, либо нет. Третьему нет места.
Они выходят на улицу. Сторож уже где-то раздобыл две высокие церковные свечи и зажег их в крохотной деревянной часовне на входе, укрыв от холодного ветра стеклянным колпаком. Два робких огонька трепещут во тьме мертвого города.
Зрелище одновременно умиротворяющее и пугающее. У нее бегут мурашки по спине. А может просто холодно.
Он хлопает дедка по плечу. Тепло, как-то по дружески:
-Спасибо!
-Так заезжай, если чего понадобится.. я тута всегда, что днем, что ночью, - неопределенно трясет головой старик. Глаза подернуты мутной поволокой. Когда живешь со смертью бок о бок, уже не воспринимаешь ее так остро.
Он задумчиво кивает в ответ. Ей кажется, или они о чем-то договариваются?
Джип приветственно моргает фарами. Она залезает на переднее сиденье и думает, что тут же сидела Катя. Больше откладывать нельзя.
-Что у тебя с ней? - смотрит на него в упор.
-С кем?
-Прекрати. Ты знаешь. Она ходит вокруг тебя кругами, как кошка. И ты не возражаешь. Я должна ждать, когда ты найдешь время. Гадать, приедешь, не приедешь. А она тут как тут. Все новости первая узнает. Или две подружки лучше, чем одна?
Он смотрит на нее, прищурив один глаз, потом хитро улыбается:
-А ты умница! Как я сам не догадался. Две подружки, беленькая и черненькая. Ха! Прикольно! Пацаны оценят!
-Иди ты! - она дергает дверь, - открой, я хочу выйти.
-На ходу?
-Да!
Он молча нажимает какую-то кнопку, раздается негромкий писк и щелчок.
-Вперед! - машина слегка притормаживает.
Кровь ударяет в голову. Издевается. Милуется с Катькой, а над ней просто смеется! Распахивает тяжелую дверь, ледяной воздух врывается в салон. В проеме мелькает грязная обочина, лысые кусты и редкие кочки с засохшей травой. Страшно.. Зачем она это сказала? Но назад пути нет.
Зажмуривает глаза и готовится прыгнуть. В эту же секунду он сильно сжимает ее локоть и дергает на себя. Она больно бьется щекой о металлический замок на его куртке.
-Дверь закрой, д*ра! Не было у меня ничего с этой твоей Катей. Ни-че-го! - громко повторяет по слогам, чтоб до нее точно дошло, - ты напилась зачем то, да ещё перед пацанами. Я был в бешенстве.Ненавижу пьяных женщин. Особенно истеричек. Но я пальцем ее не трогал. Довольна?
Она не просто довольна, она счастлива, но из вредности продолжает бубнить:
-Дай слово.
-Может кровью расписаться? - нарочито серьезно уточняет он.
-Можешь! - отвечает в тон ему.
Он резко сворачивает с дороги, прижимается у края. Достает из кармана складной нож с деревянной рукояткой, протягивает ей:
-Режь! - отодвигает свитер, освобождая запястье.
Она качает ножик на руке, потом отталкивает тяжелое холодное лезвие:
-Хватит крови! Не хочу больше!
-Чего хочешь?
Она молчит и смотрит прямо перед собой:
-Ты знаешь.
-Скажи вслух.
-Тебя... и есть.
Он громко хохочет, сгребает ее в охапку, прижимает к себе, целует в висок, щеку, добирается до губ. Горячо, жадно. Как же ей этого не хватало! Его руки путаются в волосах на затылке, прижимая ее все ближе и ближе. Она понимает, что скучал. Порой прикосновения громче слов.
Запускает руки ему под свитер, проводит пальцами вдоль позвоночника.
-Не дразни меня, иначе так и останешься голодной, - шепчет он в ухо.
В животе тут же начинает призывно урчать. Она ничего не ела с самого утра. Да и утром тоже. Он ещё раз целует ее в уголок губ, снимает с плеч курку, накидывает сверху. Выкручивает печку на максимум.
-Ты холодная, как ледышка. Заболеешь еще. Погнали, буду тебя кормить.
Она скидывает сапоги, забирается с ногами на сиденье, подбирает их под себя. Так гораздо теплее. За стеклом в свете фар бликует мокрая дорога.
-Кто убил Коршуна?
Вопрос повисает в воздухе. Он молчит, только скулы напряглись больше, чем обычно.
-Нас всех убьют, да? - продолжает она, больше не разделяя на "мы" и "вы" - раньше или позже, ведь так?
-Нет, не так! Мы положим этому конец. Любой передел заканчивается в пользу того, кто сильнее. А мы сильнее. Коршун допустил ошибку. Он не должен был ехать. Пацаны предупреждали. И тем более не должен был брать с собой эту девочку. Но он влюбился. И стал уязвим. Ответка будет в любом случае. За него, за Ирку, за то, что вообще полезли. Но тебе это ни к чему, не бери в голову.
-Их это не вернет. Зато заберет еще кого-то. Как ты сам не понимаешь?
-Это ты не понимаешь! - горячится он, - если дадим слабину, нас всех передавят как котят! Разговор окончен. Мы приехали!
Она даже не заметила, что они уже в городе. Оглядывается вокруг.
-Где мы?
-Офигенный шашлык ждёт тебя! Прошу!
-Я в таком виде…
-Тут не важно. Жора свой пацан.
Зал небольшой , темный и прокуренный. Несколько человек в дальнем углу играют в карты. Пара девчонок робко трутся возле бара. Откуда то дует по ногам. Она ежится и кутается в куртку.
-Анжела, привет! Самого позови! - машет он рукой девице за барной стойкой.
Та преувеличенно любезно улыбается и, виляя бедрами, обтянутыми блестящими лосинами, исчезает за незаметной на первый взгляд дверью в стене. Он обнимает ее за плечи и ведёт к дальнему столику в углублении. Оттуда виден весь зал, а сам стол остаётся в тени.
Возвращается девица, фамильярно кладёт руку ему на плечо:
-Георгий скоро будет. У нас там пожарники обосновались, ищут что-то, - недовольно поджимает губы, - тебе как обычно?
-Как обычно. Пошли, порешаем, - он поднимается с места, - и накрой побыстрей . Жрать охота.
Она наблюдает, как Анжела ведёт его к барной стойке, мимоходом прижимаясь крутым бедром, словно случайно .
