«Мы между Сциллой и Харибдой. Сдадим сырой танк — жди беды. А не сдадим — головы полетят».
Сказал однажды предшественник Михаила Кошкина на должности начальника КБ танкостроения Харьковского паровозостроительного завода имени Коминтерна Афанасий Осипович Фирсов, о котором я рассказывал в предыдущей статье.
Создатель и первый главный конструктор танка Т-34 Михаил Кошкин, которому в 1990 году посмертно присвоили звание Героя Социалистического труда, с 1934 года в течение двух с половиной лет работал в КБ Ленинградского завода имени С. М. Кирова под начальством опытного танкостроителя Гинзбурга. На заглавной картинке он справа.
Под руководством Гинсбурга был выполнен ряд проектно-конструкторских работ по разработке опытных танков Т-33, Т-43, Т-29, Т-46-5, Т-100 и Т-126СП, а также поступивших впоследствии в серийное производство танков
Т-26,
Т-28,
Т-35
и Т-50.
Гинсбург был главным конструктором танка Т-46, который создавался, как лёгкий колёсно-гусеничный танк поддержки пехоты.
Наибольший вклад в разработку танка внесли ведущий инженер М.В. Симский, и конструктор М.П. Зигель. Руководство осуществляли заместитель главного конструктора завода №185 О.М. Иванов и главный конструктор С.А. Гинзбург. В конструкторскую группу в качестве пока рядового конструктора входил и будущий создатель Т-34 Михаил Кошкин.
Танк Т-46, изначально планировавшийся как модернизированная версия Т-26, в следствие технического задания претерпел такое количество новшеств, что уже на стадии эскизного проектирования от Т-26 почти ничего не осталось. Лишь форма корпуса и башни отдалённо напоминали прототип.
Преодолев кучу сложностей, в мае 1935 года, с полугодовой задержкой относительно плановых сроков, заводской коллектив выпустил первый опытный образец.
В ходе заводских испытаний машина хорошо показала себя на бездорожье, достойными оказались и динамические характеристики. На колёсах танк развил максимальную скорость 82 км/ч, при этом до 73 км/ч машина разогналась за 40 секунд — не каждый автомобиль в то время мог похвастаться подобными данными. Максимальная скорость на гусеничном ходу составила 56,3 км/ч, при этом до 51,5 км/ч машина разогналась за 35 секунд. Средняя скорость по шоссе на колёсном ходу составила 40-50 км/ч, а на гусеницах — 35-45 км/ч. Запас хода на колёсном ходу составил 350-400 км, а на гусеницах — 175-200 км. На короткой дистанции удалось преодолеть подъём крутизной 34 градуса. Также машина спокойно преодолевала косогор с 20-градусным креном. На заводских испытаниях Т-46 преодолел вертикальную стенку высотой 0,8 м, но встал на дыбы и ударился передней частью о землю.
Итоги заводских испытаний были признаны вполне успешными. Правда, при этом возникла масса вопросов к ряду узлов и агрегатов. На мягком грунте машина буксовала и быстро «закапывалась» ведущими колёсами.
8 октября 1935 года заместитель наркома обороны М.Н. Тухачевский подписал приказ №0192 о проведении войсковых испытаний Т-29 и Т-46.
Во время войсковых испытаний на залитом дождём щебенчатом шоссе Т-46 развил максимальную скорость 58 км/ч., но на 31 километре маршрута из-за производственного дефекта произошла поломка кривошипа балансира заднего левого опорного катка.
Разбитую просёлочную дорогу, покрытую мокрым снегом глубиной 10-15 см, танк преодолел со средней скоростью 17 км/ч. Заболоченную пересечённую целину, также покрытую снегом глубиной 10-15 см, танк преодолел со средней скоростью 14 км/ч. В обоих случаях комиссия осталась довольна результатам.
В ходе преодоления препятствий удалось пройти затяжной подъём под углом 22 градуса и 7-метровый подъём под углом 30 градусов. Максимальный угол преодолеваемого крена составил 30 градусов. Вполне успешно прошёл танк и окоп шириной 2,5 м, и вертикальную стенку высотой 1 м. Также машина прошла воронку диаметром 8 и глубиной 2,5 м. Кроме того, был определён запас хода: по шоссе он составил 200-225 км, а при езде по разбитому заснеженному просёлку и целине снижался до 90-110 км. Дефектов на сей раз было немного, они носили в основном производственный характер.
Несмотря на ряд замечаний, в целом комиссия признала испытания Т-46 успешными.
29 февраля 1936 года Т-46 приняли на вооружение, параллельно продолжая дорабатывать и дооснащать, забыв, видимо, поговорку, что лучшее враг хорошего.
Завод построил четыре серийные машины, и все они оказались дефективными.
В 1937 году были расстреляны конструктор Зигель и Симский, который на момент ареста являлся техническим директором завода. Арестовали и Гинзбурга, которому повезло гораздо больше: спустя некоторое время конструктора освободили, и он продолжил работу. Пострадали и другие инженеры-конструкторы. Кошкину сильно повезло, поскольку его до начала разборок перевели на завод №183.
15 августа было принято постановление Комитета обороны при СНК СССР № 94сс «О типах танков для вооружения танковых войск РККА и о танках для производства в 1938 году». Согласно ему, Т-46 с производства снимался, а вместо него аналогичную машину разрабатывало КБ СТЗ.
Как Вы понимаете, 1937-ой и 1938-ой годы оказались потерянными для развития военной промышленности вообще и танкостроения, в частности. Вредительской кликой во главе со Сталиным были погромлены флагманы конструкторской мысли в танкостроении. Одни были уничтожены, как Фирсов и Челпан, которых теперь относят к числу соавторов легендарной тридцать четверки, Зигель, Сячинтов и Симский; Аптекман, Левитан и Гуртовой; другие – лишены возможность работать, как военинженер 3-го ранга А. Я. Дик, которого на десять лет отправили «валить лес» в лагеря, как Трашутин и Гинсбург, проведшие долгое время под следствием. Третьи, как Николай Всеволодович Барыков были деморализованы и демотивированы.
Вот почитайте знаковый диалог начальника Автобронетанкового управления РККА Густава Густавовича Бокиса с усатым монстром, состоявшийся в рамках июньского 1937 года военного совета.
«Сталин. Бариков работает?
Бокис. Бариков работает. Мы проводили испытание на 5 тыс. километров и не установили всех дефектов. А мы что сделали? Я тоже виноват в этом деле, я присутствовал при всех этих испытаниях и не сказал ни вам, т. Сталин, никому, что эти машины имеют много дефектов. Мы думали, что мы быстро исправим все недоделки. И, кроме того, на этом заводе было еще вредительство, и еще больше запутали это дело. Если хотите, я считаю, что на сегодняшний день к Барикову нельзя питать политического доверия. Он в прошлом троцкист, поддерживал своего шурина, который арестован.
Сталин. Он хорошо работает.
Бокис. Он раньше работал неплохо, но после того, как арестовали мужа его сестры Соколова, шурина его, после этого он как-то стал хуже работать.
Сталин. А если его освободить?
Бокис. Я думаю, что он не будет лучше работать.
Сталин. Хороший парень.
Ворошилов. А вы с ним разговаривали?
Бокис. Разговаривал. Он указывал на всякие объективные причины, что нет конструкторов и т.д. Он — человек способный, работать может.
Сталин. Он вывел наше танковое дело на дорогу».
Вы, наверное, обратили внимание, как легко, «сведя пальцы для чудотворного щелка» Сталин спрашивает: «А если его освободить?». Это со всей очевидностью свидетельствует, что Сталин, в отличие от его нынешних фанатов, знал, что за большинством репрессированных нет никакой вины, а в стране нет ничего, даже близко напоминающего правосудие. Боле того, он это открыто демонстрировал для насаждения атмосферы всеобщего страха.
Врид руководителя военной группы КПК при ЦК ВКП(б) Вишневский, видимо, на заседании военного совета не присутствовал, и не знал поэтому, что Сталин, назвав Барыкова хорошим парнем, выведшем танковое дело на дорогу, выдал тому "охранную грамоту".
В докладной записке военной группы Комиссии партийного контроля секретарю ЦК ВКП(б) И. В. Сталину о положении в танковой промышленности от 17 июля 1937 года он, в том числе, писал.
Опытный завод № 185 им. С. М. Кирова, являясь единственной в Союзе базой опытного танкостроения, находился в руках контрреволюционеров, троцкистов и вредителей — агентов иностранных разведок, свивших гнездо под покровительством директора завода Барыкова, бывшего троцкиста, исключавшегося в 1924 г. из партии и не порывавшего связь с активными троцкистами до 1935 г. В 1931 г. Барыков пригласил на завод в качестве своего заместителя вернувшегося из ссылки троцкиста Симонова, бывшего секретаря Троцкого. Зная Симонова, как заклятого врага партии, Барыков, однако, рекомендует его в 1931 г. в партию. Восстановившись в правах члена партии, Симонов до конца 1934 г. являлся фактическим хозяином завода. Во время вторичного ареста и высылки Симонова в связи с убийством т. Кирова Барыков ходатайствует перед Ленинградским обкомом ВКП(б) об оставлении Симонова в Ленинграде. Но и после высылки Симонова Барыков не порывает с ним связь. Кроме Симонова на заводе работали ряд троцкистов (Мусатова, Стеденкан и др.), ныне высланных НКВД, которых Барыков знал как врагов народа, но прикрывал своим авторитетом. Наряду с троцкистами с завода изъято органами НКВД 10 чел. конструкторов-вредителей. В конце 1936 г. арестованы Зигель и Сячинтов, которым было передоверено руководство проектированием всех опытных образцов.
Иную оценку Барыкову дал позже Главный маршал бронетанковых войск герой Советского Союза Павел Алексеевич Ротмистров. В Книге " Время и танки" он писал:
"Выдающуюся роль в создании опытных образцов бронетанковой техники тех лет сыграл Н. В. Барыков. Будучи руководителем опытно-конструкторской организации, он непосредственно участвовал в создании танков Т-28, Т-35, Т-46, Т-50 и Т-100"
В 1943 году Барыкову присвоено воинское звание «генерал-майор инженерно-танковой службы».
Вредители погромили не только конструкторов, но и звено управленцев.
Вот еще один фрагмент выступления на июньском 1937 года заседании военного совета недавно возглавившего Бокиса.
«На многих заводах сейчас расстроилось с кадрами. Нет уже такого четкого руководства. На целом ряде заводов директора, в том числе директор этого же самого Ворошиловского завода Дюфур, он, видимо, настолько растерялся в этой новой обстановке, что не в состоянии заводом руководить. Нужно в этих вопросах делать какие-то организационные выводы и немедленно. Чем скорее, тем будет лучше.
Об опытных конструкциях. Нужно прямо сказать здесь по партийному, что несмотря на то, что я лично с очень большим уважением отношусь к т. Халепскому, считаю его прекрасным работником, который прекрасно работал ночами и т.д., но у этого человека был один крупный недостаток: показать прежде, чем я фактически имею эти успехи. В связи с этим мы стоим сейчас на мели. И вот Соколов из Совконтроля особенно много нажимает сейчас относительно танка Т-46. Ведь мы только сейчас посадили новых конструкторов, новое конструкторское бюро. Целый год этим занимались. Почему? Потому что государственное испытание этого танка — приказ подписал Тухачевский — проводилось под руководством Примакова».
Термином «расстроилось с кадрами» Бокис описал арест Зигеля и Симского и Гинсбурга.
Дюфур, которого в своем выступлении упомянул Бокис, в 1926 году был главным инженером Государственного института по проектированию металлургических заводов (ГИПРОМЕЗ). После 13 месячной командировки в США для проектирования Сталинградского тракторного завода Дюфур возвращается в СССР и участвует в воплощении разработанного проекта. После ввода в 1930 году Сталинградского тракторного завода в эксплуатацию он остается работать на нем в должности заместителя начальника цеха №1.
В 1933 его не переводят в Ленинград на танковый завод №174 им. Ворошилова, директором которого Дюфур и был не момент июньского заседания военного совета.
В марте 1936 г. Александр Львович Дюфур (вместе, кстати сказать, с Гинсбургом) за успешное выполнение правительственных заданий по танкостроению был награжден орденом Ленина.
Бокис, как Вы помните, подверг Дюфура критике, что тот де растерялся в новой обстановке и не в состоянии заводом руководить, и высказал мнение, что нужно делать какие-то организационные выводы и немедленно. Чем скорее, тем будет лучше.
Известно, что в 1937 году Дюфур Александр Львович был арестован. Что с ним стало потом, мне установить не удалось. Может, из Вас кто-то что-то знает? И я, и читатели канала будем признательны, если Вы сочтете возможным поделиться с нами своими знаниями в комментариях.
Зато известно, что его брат Сергей Львович арестован 09.06.1938 (в тот период — инженер-техник по связи железнодорожного транспорта на Горьковском автозаводе). Обвинён по ст. 58-6, 58-7, 58-9, 58-11 УК РСФСР. С 1939 отбывал срок на Новой Жидербе (Краслаг), работал механиком. Дело прекращено 20.02.1939 ДТО НКВД КЖД по реабилитирующим обстоятельствам.
Позднее он стал старшим преподавателем, доцентом, профессором кафедры электрической связи Ленинградского электротехнического института инженеров железнодорожного транспорта.
19 марта 1938 года под взведенную Сталинскую гильотину подставил голову начальник Автобронетанкового управления РККА комдив Густав Густавович Бокис.
30 ноября 1937 г. бывший начальник учебного отдела Военно-транспортного училища Дозит рассказал следователям, что на территории СССР существует крупная латышская националистическая шпионская организация, в военный штаб которой входят ЭЙДЕМАН, АЛКСНИС, АППОГА, ВАЦЕТИС, БОКИС и СТУЦКА.
В этот же день и сам Бокис признал, что является участником антисоветского заговора и агентом латвийской и германской разведок, что в заговор был завербован в 1935 году ХАЛЕПСКИМ, по заданию которого проводил вредительскую работу по линии вооружения, организации и боевой подготовки автобронетанковых войск РККА.
Расстрелян и предшественник Бокиса на посту начальника Автобронетанкового управления РККА, на пике своей карьеры в 1937 году ставший наркомом связи, командарм 2-го ранга Иннокентий Андреевич Халепский (тот, что на заглавной картинке слева).
8 февраля 1938 г. на стол Сталину легло спецсообщение Ежова с приложением протокола допроса бывшего Наркома обороной промышленности РУХИМОВИЧА Моисея Львовича.
В нем есть фрагмент, касающийся Халепского и Барыкова. Напомню, Сталин назвал Барыкова на июньском 1937 года заседании военного совета «хорошим парнем», который «вывел наше танковое дело на дорогу».
«Я должен заявить следствию, что большое влияние на проектировку, разработку конструкции и строительство танков со стороны Наркомата обороны имел аппарат АБТУ во главе с ХАЛЕПСКИМ. Я не имею сведений о том, является ли ХАЛЕПСКИЙ участником организации правых или троцкистов, но его деятельность свидетельствует о том, что развитие танкового производства и новых типов танков тормозилось аппаратом ХАЛЕПСКОГО— АБТУ.
Одновременно срывали работу по линии оборонной промышленности — НЕЙМАН, бывший начальником танкового треста, конструктор ГИНЗБУРГ, проектировавший машину Т-46 под руководством БАРЫКОВА. Вредительство в этой области выразилось в следующем:
Почти ежемесячно в конструкции танков вносились те или иные изменения и добавления, в связи с чем сам танк значительно утяжелялся, перегружался всевозможными дополнительными приборами, утяжеление доходило против начального образца на 40—50% и больше, причем сам мотор, коробка скоростей и ходовые части, как правило, не усиливались, в результате чего танк становился слишком тяжелым и не боеспособным. Таким именно образом проектировался танк Т-46, который в результате был доведен до абсурда, и правительство в 1937 году сняло его с производства.
Мне было известно, что НКВД имеет материал на БАРЫКОВА и ставит вопрос о его аресте.
Я принял у себя БАРЫКОВА, но не рискнул связаться с ним по антисоветской деятельности, а просто оставил на работе, считая, что он и без меня будет продолжать вредительство, решив одновременно установить с ним связь, предварительно изучив его поближе.
Одновременно для текущего производства уже действующих или принятых на вооружение танков тоже, как правило, АБТУ (ХАЛЕПСКИЙ) вносились десятки изменений (иные технические условия). Причем все это делалось непосредственно по договоренности с директором предприятий и нарушало нормальный выпуск танков.
Так, благодаря внесенным хаотическим дополнениям, изменившим резко технологический процесс, на харьковском танковом заводе на протяжении почти 6 месяцев не выпускались танки. Такая же картина наблюдалась и в Ленинграде на заводе им. Ворошилова, где выпускается танк Т-26».
Бывших нарком связи Халепский на допросе рассказал о своих функциях в военно-фашистском заговоре:
1) вредительство по формированию мотомехвойск;
2) вредительство в подготовке кадров комсостава в академии мотомехвойск и в школах;
3) вредительство в боевой подготовке;
4) вредительство в оборонной промышленности;
5) вредительство в материальном обеспечении мотомехвойск;
6) диверсионная работа и шпионаж;
7) связь с правыми.
Во вредительской работе ХАЛЕПСКОГО по формированию мотомеханизированных войск принимал участие ЛЕВИЧЕВ, который давал преувеличенные требования количества соединений. Благодаря этому, из пятитанкового взвода сделали трехтанковый, увеличив за этот счет количество соединений. Первые были обескровлены, а вторые - некомплектны.
В академиях и школах не учили на живой технике, задерживалось обеспечение ВУЗов новыми образцами оружия, вследствие чего кончавшие ВУЗы молодые командиры не умели в армии справляться со своими задачами.
В области боевой подготовки части, как правило, не отрабатывали низшего соединения взвод-рота, не сколачивали батальона, вследствие чего бригады ходили не боевыми порядками, а табунами.
Наставления по оперативному использованию мехвойск были рассчитаны на выматывание людей и материальной части. Наставления по огневой подготовке были надуманные и отвечали больше требованиям стрельбы на полигоне, а не в боевой обстановке. Подготовка войск велась без учета особенностей вероятных театров.
… Вредительство в материально-техническом обеспечении заключалось в том, чтобы вести хищнический ремонт, неправильно планировать производство запасных частей, создавать дефицитность тары для горючих и смазочных веществ; из года в год ухудшалась конструкция машин, создавалась многотипность танков и т.д. Гаражи для танков строились по системе Каменева, таким образом, чтобы было легко поджигать их.
Связь с правыми ... поддерживал через ЖУКОВА, ЛОБОВА и КАДАЦКОГО. ХАЛЕПСКИЙ информировал их о положении в армии, подрывной работе, пораженческих планах и т.п.».
Бывший командующий войсками Закавказского военного округа Куйбышев дополнил компромат на Халепского, рассказав на допросе, что тот, а еще НЕЙМАН — бывший начальник треста танкового машиностроения НКОП, являются польскими разведчиками.
Не только руководители, но и весь коллектив Автобронетанкового управления Красной Армии почти в полном составе оказались заговорщиками и членами «банды Тухачевского».
В 1937 г. в СССР успешно прошли испытания СУ-14 со 152 мм орудием. Конструктора П.Н. Сячинтова наградили орденом Ленина, а через несколько месяцев за вредительство и шпионаж — арестовали и расстреляли. Все работы про подготовке серийного производства СУ-14 были прекращены. Расстреляли также еще одного ведущего разработчика отечественных САУ Магдисиева.
Гинсбург в следственной тюрьме пропарился в течение пяти месяцев (ноябрь 1937 — апрель 1938), а вскоре после освобождения снова возглавил конструкторское бюро.
11 сентября 1941 года был создан Наркомтанкопром, в котором Гинзбург получил должность заместителя начальника 2-го (технического) отдела.
В 1941—1943 годах он занимался в основном самоходной артиллерией, в т. ч. контролировал и непосредственно руководил работами по созданию лёгкой самоходки СУ-76.
Разработка этой самоходки началась летом 1942-го, причем в авральном порядке. Красной армии срочно требовалась легкая САУ (самоходная артиллерийская установка) для поддержки пехоты в бою. Изначально эти функции возлагались на легкие и средние танки. Но первые обладали слишком неэффективным вооружением, а вторые были сложны в производстве и дороги.
Первые боевые машины этого типа были выпущены поздней осенью 1942 года.
Главным преимуществом СУ-76 изначально должны были стать простота конструкции и дешевизна, а стало быть, массовость выпуска. По большому счету «семьдесят шестая» — это шасси легкого танка Т-70, которое приводилось в движение спаренными бензиновыми двигателями ГАЗ-202, с установленной в рубку пушкой ЗиС-3 калибра 76 мм, отсюда и цифровой индекс модели.
Низкая масса СУ-76, почти три раза меньше массы Т-34, обеспечивала отменную мобильность и высокую проходимость.
Самоходку обвиняли в том, что экипаж можно вывести из строя одним попаданием осколочной гранаты, а броня, где она была, обеспечивала только защиту от пуль, но не от снарядов.
Фронтовики не жалели ярких эпитетов и для самоходной установки СУ-76. Самую массовую в годы Великой Отечественной самоходку называли и «сучкой», и «голожопым Фердинандом», и «братской могилой».
Но, по поводу СУ-76 существует и иное мнение.
«Семьдесят шестая» изначально создавалась как легкая САУ поддержки пехоты, поэтому противопульного бронирования ей было вполне достаточно. Зато низкая масса СУ-76 позволяла машине уверенно двигаться по мягким грунтам и даже болотистой местности, а также значительно увеличивала маневренность в условиях городских боев.
В городах «семьдесят шестая» зарекомендовала себя с лучшей стороны. Достаточно мощное орудие легко подавляло огневые точки противника, а полуоткрытая рубка была не минусом, а преимуществом. Так экипажам было проще координировать действия с пехотой. Другой плюс — низкая загазованность боевого отделения и на удивление повышенная живучесть при попадании фаустпатрона.
Проблемы СУ-76 начинались только тогда, когда легкую самоходку пытались использовать как тяжелый истребитель танков и бросали в бой против «пантер» и «тигров». В любом случае тираж более чем в 14 тысяч единиц сделал «семьдесят шестую» самой массовой советской самоходкой Великой Отечественной. Вопреки своим обидным прозвищам, СУ-76 в умелых руках была грозным оружием.
Тем не менее, 7 июня 1943 года Сталин подписал Постановление ГКО №3530 «О самоходных установках СУ-76» .
В нем, в частности говорилось:
«Самоходные установки СУ-76, предложенные Наркомтанкопромом (т. Зальцман) и начальником ГАУ КА (т. Яковлевым) и принятые на производство Постановлением ГКО от 2.12.1942 г., имели в эксплуатации массовые поломки коробок перемены передач и другие дефекты.
Указанные недостатки имели место в результате безответственного отношения Наркома Танковой промышленности т. Зальцман, начальника ГАУ т. Яковлева, директора завода №38 НКТП т. Яковлева и конструктора т. Гинзбурга к разработке конструкции самоходной установки и ее испытаниям».
Наркому Танковой промышленности Зельцману объявили выговор, Начальника ГАУ КА т. Яковлева обязали повысить ответственность и контроль, а конструктора самоходной артиллерийской установки СУ-76 т. Гинзбурга отстранили от работы, запретили заниматься конструкторским работам и направили в распоряжение НКО для использования в войсках Действующей Армии».
Инженер-полковник С. А. Гинзбург, находясь в должности заместителя командира 32-й танковой бригады по технической части, погиб при авианалёте 3 августа 1943 года в районе деревни Малая Томаровка Курской области.
Главной конструктивной доработкой модернизированной СУ-76 стало, то, что газовские двигатели разместили не параллельно, как раньше, а последовательно.
С конца 1943 года (после снятия с серийного производства лёгких танков Т-70 и Т-80) оба этих завода, а также вновь организованный завод № 40 в г. Мытищи начали крупносерийное производство лёгкой САУ с силовой установкой ГАЗ-203, которая получила армейский индекс СУ-76 (тот же, что и первоначальный вариант, без индекса «М»). В результате СУ-76 (всех моделей) стала самой массовой после Т-34 боевой бронированной машиной среди выпускавшихся в СССР. Всего было выпущено 13 684 модернизированных СУ-76.
Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский вспоминал:
"...Особенно полюбились солдатам самоходные артиллерийские установки СУ-76. Эти легкие подвижные машины поспевали всюду, чтобы своим огнем и гусеницами поддержать, выручить пехоту, а пехотинцы, в свою очередь, готовы были грудью заслонить их от огня вражеских бронебойщиков и фаустников..."
Полностью влияние репрессий на оборонные отрасли до сих пор не изучено. Однако даже отрывочные сведения дают картину совершенно диких «чисток», опустошивших ряды опытных кадров оборонных отраслей. Совершенно ясно также, что конструирование и производство многих видов оружия и боевой техники было вследствие этого значительно заторможено и затруднено. В 1937-м, по сравнению с предыдущим годом, советская танковая промышленность произвела в 2,5 раза меньше боевых машин. Даже сегодня практически невозможно найти фотографии видных советских конструкторов бронетанковой техники, которые были репрессированы. "Прокляты и забыты", как писал фронтовик Виктор Астафьев...
Благодаря деятельности Сталина мы победили в той страшной войне, как не устают талдычить его фанаты сегодня, или вопреки ей – решайте сами.