8 сентября 1941 года город Ленинград подвергся первому авианалёту.
Немцы разбомбили Бадаевские склады, уничтожив 3 тыс. тонн муки, Московский вокзал и главную водонапорную станцию города.
В сентябре 1941 года немецкие бомбы падали на Кировский завод, объекты Кронштадтской военно-морской базы и корабли Балтийского флота, в результате чего были потоплены и выведены из строя линкор «Марат», лидер «Минск», эскадренный миноносец «Стерегущий», сторожевой корабль «Вихрь», канонерская лодка «Пионер» и подводная лодка М-74. Линкор «Октябрьская революция», два крейсера, три эсминца, минный заградитель и ещё ряд кораблей получили повреждения, советские аэродромы (Комендантский, Левашово, Манушкино, Углово), госпиталь на Суворовском проспекте, Мариинский театр и Гостиный двор.
Ленинградский власти и военное командование не сразу, но догадалось, точность немецких бомбардировок обеспечивалась тем, что ориентиром для врага служили архитектурные доминанты Ленинграда: Исаакиевский, Петропавловский, Никольский соборы, Адмиралтейство, Михайловский замок.
Для дезориентации врага необходимо было их замаскировать.
Купол Исаакиевского вместе со звонницами было решено покрыть краской, чтобы она сливалась с осенним мглистым ленинградским небом.
Для других доминант, в целях сохранения позолоты, шили специальные чехлы.
Для того, чтобы укрыть шпиль Адмиралтейства, потребовалась «юбка», которая весила полтонны!
Для выполнения этих работ собрали группу альпинистов, в которую вошли Михаил Бобров, Алоизий Земба, Александра Пригожева и Михаил Шестаков. Возглавила бригаду альпинистов Ольга Афанасьевна Фирсова. Вот она:
Работа не была простой.
При сильном ветре амплитуда раскачивания шпиля Петропавловского собора достигает полутора метров.
«Конечно, мандраж был. Особенно когда я лез по шпилю, а он раскачивался от ветра,
— вспоминал Михаил Бобров,
— ощущение, что лезешь по мачте корабля. Один раз посмотрел вниз, голова закружилась… Алоиз тогда меня спас, он крикнул: «Смотри вперед, на тот берег Невы!»».
Более всего сложностей вызвало поднятие юбки на шпиль в Петропавловской крепости.
«Мы не знали, как ее поднять. Места мало, вбивать крюки — кощунство! В конце концов придумали подняться на воздушном шаре и сбросить веревку, я полез и закрепил блоки»
— рассказал Михаил Бобров.
Гитлеровцы, теряя «привязки» для обстрелов, открыли охоту на альпинистов. Немецкие самолеты подлетали к зданиям, на которых велась работа, и стреляли бризантными снарядами по верхолазам.
«Первой обстреляли Олю (Ольгу Фирсову),
— вспоминает Михаил Бобров,
— когда мы надевали чехол на Адмиралтейство. Ее чудом не задело, хотя пули просвистели между телом и рукой. Мы ее быстро спустили, она в шоке говорит: «Ребята, я видела глаза летчика!». Так близко он подлетел».
Верхолазы вынуждены были работать по ночам в сорокаградусные морозы суровой зимы 1942 года.
Архитектор Николай Варфоломеевич Баранов в книге «Силуэты блокады» так охарактеризовал эту работу:
«Дерзкий по своей вызывающей смелости, получивший мировую известность, ремонт поврежденного ангела, венчающего шпиль Петропавловского собора, произведенный в 1830 году в спокойной мирной обстановке русским кровельщиком Петром Телушкиным, побледнел перед маскировочными работами, произведенными полуголодными альпинистами осажденного Ленинграда».
Этот подвиг спас не только сотни ленинградцев, но и исторические архитектурные памятники города. Двоим альпинистам эта задача стоила жизни — Алоиз Земба и Александра Пригожева умерли от голода…
Кстати, эта памятная доска установлена не за государственный счет, а за счет средств конкретного человека, фамилию которого я не смог разобрать на фото. Спасибо ему за это.
Но,
«Слава, Слава, Слава героям!!!
Впрочем,
Им довольно воздали дани.
Теперь поговорим о дряни».
«…во время реставрации Адмиралтейского шпиля в Ленинграде я встретилась с бывшей альпинисткой Ольгой Фирсовой, которая во время войны укрывала шпиль брезентом от вражеских снайперов.
- Рассказывает в статье "Легенда и правда о танке «Т-34»" Елена Василькова.
- Мы тогда поднялись с ней, уже 70-летней женщиной, на верхушку Адмиралтейской иглы. Увидев сверху здание ленинградского КГБ, Ольга Афанасьевна сказала: «Вот оттуда пришли перед войной за моим отцом, инженером-конструктором, обвинив в какой-то диверсии. Больше я его не видела. И до сих пор не знаю, где, как и когда он погиб. А еще часто думаю, как меня, дочку «врага народа», допустили к маскировке высотных объектов Ленинграда? Наверное, не было другого выхода. Нас, альпинистов, в городе тогда осталось всего четверо. Я была самая опытная. Но и после войны ночью вздрагивала на каждый звонок в дверь: «Пришли за мной?» Успокоилась, когда отца реабилитировали «за отсутствием состава преступления». Сначала уничтожили, а потом разобрались. Это было в 1956 году».
Ольга Афанасьевна была дочерью Афанасия Осиповича Фирсова, который родился в семье купца (это важно), учился в высшей технической школе в Митвайде (Германия) и политехническом институте в Цюрихе (Швейцария), работал на заводе «Зульцер» и с началом Первой мировой войны вернулся в Россию. Здесь в России он работал над созданием дизелей для подводных лодок на Коломенском машиностроительном заводе, на заводе «Теплоход» под Нижним Новгородом, где создавались минные заградители.
После революции, в период с 1922 по 1927 годы он работал главным механиком на заводе «Красная Этна» (Нижний Новгород), а затем по 1930 год - в Николаеве на Николаевском судостроительном заводе им. Андре Марти.
В 1930 году, когда на Россию нахлынула волна репрессий против сограждан с не очень правильной биографией (помните? сын купца) Фирсов поступил на ленинградский завод «Русский дизель», где был обвинён в участии во вредительской группе и арестован.
Его приговорили к заключению в концентрационный лагерь сроком на пять лет.
Но, параллельно происходило вот что.
В 1927 году Харьковский паровозный завод им. Коминтерна (ХПЗ) получил госзаказ на разработку первого в стране среднего танка собственной конструкции - Т-12.
На ХПЗ сформировали специализированную конструкторскую танковую группу, которую возглавил Иван Никанорович Алексенко.
Испытания Т-12 начались 2 апреля 1930 года и… закончились полным провалом. Танк прошёл по грунту 2 км, у него сломалась трансмиссия, а спустя 33 минуты заглох двигатель. На следующих испытаниях в июле 1930 года у танка загорелся двигатель.
Так и не сумев создать собственный танк, Советский Союз купил у американского инженера-предпринимателя Джона Уолтера Кристи два танка его конструкции «М1931» и права на их изготовление.
В июне 1931 года ХПЗ получил госзаказ на разработку на базе полученных танковых шасси собственной машины и начались работы над созданием танка БТ (быстрого танка), который в феврале 1933 года получил индекс БТ-2.
Работа шла тяжело, со «скрипом». Долгое время танки, выехав за территорию завода, останавливались как вкопанные, не достигнув заводского свинарника. Этот злосчастный свинарник стал предметом насмешек и злых шуток, о нём не раз вспоминали на оперативных совещаниях у директора завода, в разговорах специалистов и даже в кабинетах Главного броневого управления Наркомата обороны СССР. Когда БТ, наконец, удалось благополучно миновать свинарник, на всех уровнях это восприняли, как знаменательное событие.
Программа производства 1931-го года оказалась сорванной — к 1 ноября вместо шести машин сделали только три, и то на ноябрьском параде один из танков загорелся, а два остальных из центра Харькова своим ходом до ХПЗ добраться не смогли.
18 сентября 1931 года объединённая коллегия ОГПУ пересмотрела его дело № 101032 и заменила концентрационный лагерь работой на Харьковском паровозном заводе им. Коминтерна (ХПЗ).
Выписка из протокола заседания коллегии ОГПУ от 18 сентября 1931 года:
Слушали:
Пересмотр дела № 101032 гр. Фирсова Афанасия Осиповича, приг. пост. кол. ОГПУ от 23/6-30 г. к заключению в концлагерь — сроком на пять лет.
Постановили:
Фирсову Афанасию Осиповичу оставшийся срок изоляции заменить высылкой в гор. Харьков для работы на ХПЗ.
6 декабря 1931 года Фирсов возглавил танковое конструкторское бюро.
В 1932 году на ХПЗ было изготовлено 396, а в 1933 году — ещё 224 БТ-2. В 1932 году на базе старой модели конструкторы создали новый более совершенный танк — БТ-5. В 1935 году появился БТ-7. Эти машины, которые могли перемещаться и на гусеничном ходу (макс. скорость 50 км/ч), и на колёсном (70 км/ч), называли прыгающими танками. Разогнавшись и прыгнув с обрыва или специального трамплина танк мог пролететь по воздуху 20-30 метров. Абсолютный рекорд — 42 метра.
В октябре 1932 года ХПЗ получил заказ на изготовление 12-цилиндрового дизеля БД-2 («быстроходного дизеля») мощностью 400 л. с. при 1700 об/мин с удельным расходом топлива 180-190 г/л. с. в час в танковом и авиационном вариантах. Первый БД-2 харьковчане показали руководству страны в конце 1934 года, за что завод 27 марта 1935 года наградили орденом Ленина.
С приходом Фирсова на ХПЗ начались работы над различными агрегатами и конструкторскими решениями, многие из которых позже органично вошли в конструкцию Т-34. Главным из них стал танковый дизель В-2, который в модернизированном виде до сих пор стоит на современнейших российских машинах Т-72 и Т-90 последних модификаций.
Здесь следует оговориться, что Фирсов осуществлял общее руководство конструкторским бюро, а непосредственно разработкой двигателя В-2 руководил главный конструктор ХПЗ по дизельному двигателю Константин Фёдорович Челпан, который, надо отдать ему должное, обозначал, что значительный вклад в разработку двигателя внёс именно Фирсов.
К лету 1936 года войска получили 687 новых танков БТ-7. Но на танках стали массово выходили из строя коробки передач.
Представитель военной приёмки автобронетанковго управления РККА на заводе № 183 (так стал к тому времени называться ХПЗ) прекратил приёмку готовых машин и в своём отчёте назвал БТ-7 «вредительским танком».
Кому было положено, вспомнили, что Фирсов был купеческим сынком, и летом 1936 года его отстранили от руководства КБ.
И несмотря на то, что под руководством того же Фирсова, уже вне статуса руководителя КБ, в короткие сроки была разработана и ушла в производство значительно более надёжная новая коробка передач, спроектирована установка на БТ-7 огнемёта и дымовых приборов 14 марта 1937 года Афанасия Осиповича снова арестовали.
На должности главного конструктора его сменил Михаил Кошкин, с чьим именем теперь связывают создание легендарного Т-34.
10 декабря того же года Военная коллегия Верховного Суда СССР приговорила Фирсова, как члена вредительской организации к высшей мере наказания с конфискацией имущества. Расстреляли конструктора в тот же день.
Кроме Фирсова, здесь, на Харьковском танковом заводе № 183 были арестованы и расстреляны (ст. 58 пункты 6, 7, 8 и 11 – шпионаж, подрыв экономики, террор, членство в антисоветской организации) наладившие выпуск быстроходных танков БТ в невиданных в мире масштабах директор завода И.П. Бондаренко, главный инженер Ф.И. Лящ, главный металлург А.М. Метанцев.
Большая группа «вредителей» была бдительно выявлена и арестована на заводе № 37, в их числе начальник КБ Н.Н. Козырев и его заместитель А.А. Астров.
На Кировском заводе в Ленинграде перед войной занимались тяжелыми танками. Там тоже вовсю боролись с «вредителями»: навсегда исчезли в недрах НКВД главный инженер М.Л. Тер-Асатуров, старший инженер М.П. Зигель, начальник СКБ-2 О.М. Иванов, а директор завода К.М. Отс предпочел аресту самоубийство.
Два раза арестовывался при Советской власти Александр Александрович Пороховщиков, "отец" первого в истории России гусеничного бронеавтомобиля (1914г.) и родной дед популярного киноактера Александра Шалвовича Пороховщикова. А.А.Пороховщиков стал авиаконструктором, в качестве заключенного работал на строительстве Беломор-Балтийского канала, занимался конструированием шлюзов. После нескольких лет лагерей его отпустили, но в 1940 г. арестовали снова и расстреляли.
В ноябре 1936 г. был арестован начальник кафедры танков и тракторов Военной академии механизации и моторизации РККА беспартийный профессор В. И. Заславский, автор первой русской книги о танках. 20 июня 1937 по обвинению в участии в антисоветской вредительской организации он был приговорен к расстрелу и на следующий день расстрелян.
Серийное производство двигателя В-2 началось 1 сентября 1939 года. Он принят на вооружение РККА в том же году в трёх модификациях: В-2 (500 л. с., сухой вес 870 кг), В-2К (600 л. с.) для тяжёлых танков КВ и В-2В (375 л. с.).
К началу Великой Отечественной войны Моторостроительный завод № 75 освоил пять модификаций дизеля:
В-2 (для лёгкого танка БТ-7М и первых серий среднего Т-34),
В-2-34 (после модернизации в 1941 году для Т-34),
В-2К (для тяжёлых танков КВ-1 и КВ-2),
В-2В (для тягача «Ворошиловец»),
В-4 (шестицилиндровый рядный для лёгкого танка Т-50).
Также есть сведения о довоенном опытном В-5 мощностью до 700 л. с.
А разработчику этого двигателя Константину Фёдоровичу Челпан, получившему в 1935 году именно за это Орден Ленина и звание Главного конструктора, не повезло родиться в Российской империи греком.
Начало репрессиям против греков положила директива № 50215 от 11 декабря 1937 года за подписью народного комиссара внутренних дел СССР Н. И. Ежова. Она сообщала, что органы НКВД разоблачили и должны немедленно ликвидировать широкую сеть греческих националистических, шпионско-диверсионных, повстанческих, вредительских организаций, конечной целью которых является ликвидация советской власти в местах компактного проживания греков на территории Советского Союза и установления буржуазного государства фашистского типа. 15 декабря 1937 года волна арестов прошла над Грузией, Крымом, Донецкой и Одесской областями Украины, Краснодарским краем и Азербайджаном. За первые десять дней операции в республиках Советского Союза арестовали около 8000 греков.
Тогда же, 15 декабря 1937 года, по делу о «греческом заговоре» был арестован и конструктор Челпан. Вот постановление на его арест.
Комиссией НКВД и прокурора СССР он был приговорен к расстрелу и 11 марта 1938 года расстрелян в харьковской тюрьме.
Приблизительно в это же время НКВД арестовывало и рядовых конструкторов-«дизелистов». По десять лет исправительных лагерей получили И.Я. Трашутин и Ю.А. Степанов. Трашутину повезло, его в феврале 1939 года освободили. Г. И. Аптекмана, М. Б. Левитана, З. Б. Гуртового расстреляли.
На 10 лет «присел» на нары первый разработчик прототипа Т-34 военинженер 3-го ранга А. Я. Дик.
Один из ключевых разработчиков танка БТ-20 (А-20) Дик отсидел назначенный ему родиной срок, что называется, «от звонка до звонка» и в 1947 году, как «враг народа», был выслан на «вечное поселение» в город Бийск, где работал на Бийском котельном заводе технологом кузнечно-прессового цеха.
Конечно, нельзя, ни в коем случае, винить преемника Фирсова на посту главного конструктора - Михаила Кошкина, что для нескольких поколения советских людей он не справедливо был единственным создателем легендарного Т-34. Но и не знать правды о родине, которая убила создателей машины – соавтора нашей общей Победы и раздавила, подобно гусеницам легендарного танка, память о них, не есть правильно.
Кстати сказать, он и сам избежал репрессирования, возможно, только из-за своей смерти от воспаления легких, о чем свидетельствует докладная записка НКВД «О конструктивных дефектах и задержке производством выпуска новых танков А-34 на заводе 183 в г. Харькове».
«При проектировании танка А-34, под руководством главного конструктора завода 183 инж. Кошкина, было выявлено ряд дефектов, влияющих на боевые качества машины… Кошкин и его заместитель Морозов вместо того, чтобы работать в направлении создания конструкции с люком и боковым обзором, поставили вопрос: или с люком без обзора, или боковой обзор, но без люка… Кошкин вместо того, чтобы учесть эти замечания и поручить опытному конструктору-корпуснику сделать проект без указанных дефектов, распорядился срочно деталировать будку водителя по проекту конструктора Барона. Указывая на недостатки конструкции будки, инженер Таршинов сам предлагал разработать проект последней, но был отослан Кошкиным в командировку в гор. Мариуполь, хотя надобности ехать именно ему не было никакой… Чтобы прикрыть разбазаривание средств, Кошкин готовит для пуска в серию будку водителя по проекту конструктора Барона, а по проекту инженера Таршинова изготовление почему-то будет производиться как опытный образец… Кошкин считает, что в готовой машине обнаружатся места, где якобы можно будет разместить дополнительное количество пулеметных дисков, хотя в проектных данных таких площадей в машине нет… По существу поставлен в известность НКВД СССР для принятия соответствующих мер через Наркомсредмаш и АБТУ РККА.»
Зам. наркома внутренних дел УССР Горлинский 7 февраля 1940 г.
В заключение следует сказать, что, кроме дочери Ольги, у Фирсова было два сына. Младший с первых дней Великой Отечественной войны ушёл добровольцем на фронт и погиб в 1941 году под Ленинградом. Старший пошел по стопам отца, стал инженером-дизелистом, главным конструктором судостроительного завода в Ленинграде, а в 1960-х годах - лауреатом Государственной премии СССР.
А вы продолжаете на голубом глазу утверждать, «Сталин выиграл войну». Черта с два! В той страшной войне победили вот такие «фирсовы» и «никулины», вроде того Николая Николаевича, который написал ненавистные ура-патриотам «Воспоминания о войне», победили вопреки по сути вредительской деятельности Сталина.