17 ноября исполняется 235 лет со дня рождения гениального актёра, основоположника реализма в русском сценическом искусстве, нашего земляка Михаила Щепкина. Современники называли его Пушкиным русской сцены, а Малый театр, которому он отдал 40 лет, – «Домом Щепкина». Высшее театральное училище при этом театре с 1932 года носит имя курского самородка. А его студенты и выпускники называют себя щепкинцами.
Своим земляком Щепкина считают и куряне, и белгородцы. Родился будущий актёр в Курской губернии, но сейчас это территория Белгородской области. Мало кто знает, но Курский драматический театр (в то время Курский городской театр) с 1911 по 1927 год носил имя Михаила Щепкина. Его убрали с афиш без объяснения причин. А спустя 10 лет театру было присвоено имя Александра Пушкина.
Мемуары Щепкина начал писать Пушкин
Щепкин и Пушкин дружили. Актёр также был в дружеских отношениях с Гоголем, Некрасовым, Островским, Белинским, Герценом, Тургеневым. Сам он был талантливым рассказчиком, и его истории легли в основу некоторых произведений друзей-писателей. Пушкин долго уговаривал Щепкина взяться за мемуары. Но тот все не решался, мол, актеры книг не пишут. Тогда в одну из встреч поэт вручил ему тетрадь для записей, раскрыл и написал на первой странице: «17 мая 1836 года, Москва. Записки актёра Щепкина. Я родился в Курской губернии Обоянского уезда, в селе Красном, что на речке Пенке » Это стало началом автобиографической книги Щепкина.
Актёр продолжил: « в 1788 году ноября 6 числа (17 ноября по новому стилю, – ред.). Отец мой Семен Григорьевич был крепостной человек графа Волькенштейна, но дед мой был сын священника Иоанна, который священствовал в Калужской губернии... Это не должно казаться странным, ибо в том веке делалось это часто, так что дед мой не слишком удивился, когда, заснув свободным, проснулся крепостным, а только немного погрустил – и то, разумеется, безотчетно; наконец совершенно привык к новому своему званию »
Здесь стоит пояснить: у деда Щепкина был редкой чистоты и красоты голос. Пение 13-летнего мальчика в церковном хоре произвело впечатление на владельца большого имения в Курской губернии графа Волькенштейна. И хотя ещё Петром I был издан указ, делающий исключение для старших сыновей священников при закреплении за помещиками душ (им по закону надлежало оставаться при отце), граф захотел забрать себе талантливого певца. И эту просьбу в канцелярии удовлетворили. Так была решена судьба деда Щепкина и его потомков, сделавшихся крепостными.
Крестный мой – пьяный лакей, крестная – повариха
Отец Щепкина Семён Петрович с малых лет был взят в дом господ, заслужил их доверие и был назначен управляющим имения графа Волькенштейна. Мать Мария Тимофеевна «была тоже из крепостных, пришедшая в приданое за графиней: так уж издавна велось и теперь продолжается, что камердинер молодого господина женился на сенной девушке молодой барыни». Двое первых детей Щепкиных умерли во младенчестве.
Из «Записок»: «Наконец мать моя сделалась беременна мною; следуя совету старых людей, которые придерживались предрассудков, родители мои положили: ежели бог даст благополучно родить – взять встречных кума и куму, несмотря на то, что первых детей крестил который-нибудь из господ. А потому, когда благополучно явился я на белый свет, крестный отец мой был пьяный лакей, крестная мать – повариха».
В 1793 году, когда Михаилу было пять лет, семья переехала в соседний Суджанский уезд.
Из «Записок»: « где и жили мои родители лет около тридцати... Стало быть, тут промелькнуло мое детство, весьма неинтересное, как и детство всякого ребенка, а особливо в том звании. Известно только, что я был самый острый и умный ребенок, что был два раза ушиблен самым ужасным образом »
В Судже Михаил начал учиться грамоте у старого ключника хлебного магазина.
Из «Записок»: «Учился я весьма легко и быстро, ибо едва мне сравнялось шесть лет, как я уже всю премудрость выучил, то есть азбуку, часослов и псалтырь; этим обыкновенно тогда и оканчивалось всё учение, из которого мы, разумеется, не понимали ни слова, а приобретали только способность бегло читать церковные книги».
Отец решил, что сын должен продолжить учёбу, и отправил его вместе с младшей сестрой Александрой в Белгород. Путь лежал через поместье Волькенштейна. Похоронив жену, граф остался один с двумя детьми. Желая их развлечь, он устроил домашний театр. Там 7-летний Михаил впервые увидел театрализованную постановку. Это была опера «Новое семейство». «В тот вечер порешилась моя будущая судьба», – напишет Щепкин спустя почти полвека в своих мемуарах.
Первый выход Щепкина на сцену состоялся в Судже во время учёбы в реальном училище.
Из «Записок: «Лет пятьдесят назад в Судже, уездном городе Курской губернии, один из учеников принес в класс книгу под названием «Комедия Вздорщица». Это привело моих товарищей в большое недоумение; все наперерыв спрашивали один другого, что такое это – комедия? Я, видевши один раз игранную оперу, толковал им, что это не что иное, как представление, то есть что несколько человек, выучив каждый какое-нибудь лицо в комедии и потом соединясь вместе, могут сыграть так, как будто бы все написанное в комедии происходило на самом деле перед глазами зрителей».
В училище решили поставить «Вздорщину». 11-летнему Михаилу досталась роль слуги Розмарина, а его сестре Александре – роль вздорщицы Розалии. «Сначала я как будто струсил, но потом был в таком чаду, что мне всё казалось сном», – вспоминал актёр. Сыгранный детьми спектакль имел огромный успех. На представлении присутствовал сам городничий. Он был настолько доволен, что подарил рубль медью на всех и собственноручно разрезал большой пряник и каждому из восьми человек, занятых в комедии, вручил по куску.
Из «Записок: «Притом, целуя каждого, приговаривал: «Хорошо, плутишка!» Меня же для отличия от прочих, согласно моему званию, погладил по голове, потрепал по щеке и позволил поцеловать свою ручку, что было знаком величайшей милости, да прибавил еще: «Ай да Щепкин! Молодец! Бойчее всех говорил: хорошо, братец, очень хорошо! Добрый слуга будешь барину!»
Об успехе узнал отец Щепкина и попросил графа Волькенштейна взять детей в Курск, чтобы дать им достойное образование.
Дебют на профессиональной сцене
Через своего одноклассника Городенского Щепкин познакомился с братьями Барсовыми, которые держали театр в Курске. Он старался не пропускать ни одного спектакля. Сначала носил музыкантам инструменты, потом стал суфлёром и переписывал тексты для актёров.
Из «Записок»: «Случалось, что Городенский приглашал меня к себе обедать; там я узнал его семейство: отца, Вакха Андреевича, и старших сыновей, Михаила, А. и Петра, которые были содержателями театра. Старший из этих сыновей был уже на воле, а меньшие – еще крепостные, и меня удивляло одно: они тоже были господские, а с ними и их господа, и весь город обходились не так, как с крепостными, да и они сами вели себя как-то иначе, так что я даже завидовал им и все это приписывал не чему иному, как именно тому, что они актеры, а потому быть актером была главная моя цель».
Иногда Щепкину доставались роли в домашнем театре графа. Летом все жили в деревне, а к зиме возвращались в город.
Из «Записок»: «В 1805 году мы переехали с господами в Курск довольно поздно, и за небытностью моей в городе договорен был другой суфлер для спектаклей на время Коренной ярмарки. Горько было для меня узнать это. Средство бывать в театре осталось одно, прежнее, то есть ходить с оркестром музыкантов, нести контрабас или литавры... Но особенно горько было то, что я утратил право свободно входить в театр и самому быть участником в деле».
Но опять вмешался случай, как это не раз бывало в жизни Щепкина. С бенефисом в город приехала Пелагея Лыкова. И выяснилось, что актёр, игравший одну из главных ролей в драме «Зоя», остановился в трактире и не может приехать, так как проиграл все вещи. Всё это актриса рассказала Щепкину, находясь в доме графа. И тогда он попросил позволения сыграть эту роль, так как суфлировал эту драму. Так в 1805 году состоялся дебют Михаила Щепкина на профессиональной сцене.
Из «Записок»: «Когда я вошел, граф захохотал и закричал: «Браво, Миша, браво! Поди, поцелуй меня!» И, поцеловав, приказал: «Вася, подай новый, нешитый триковый жилет!» Вася принес; граф взял и положил его мне на плечо: «Вот тебе на память нынешнего дня». ...Я лег спать и, кажется, всю ночь бредил игрой. На другой день все вчерашнее мне казалось сном; но подаренный жилет убеждал меня, что то была сущая истина, и этого дня я никогда не забуду: ему я обязан всем, всем!»
С разрешения Волькенштейна Щепкин стал постоянным актёром труппы Барсовых. Он считался лучшим актёром и получал наибольшее жалованье – 350 рублей.
Женился на красавице-турчанке
В это же время Щепкин познакомился с будущей женой. Сохранился портрет работы Тропинина, на котором изображена красивая женщина восточной внешности с розой в волосах. Это Елена Дмитриевна Щепкина – супруга актёра. Интересна её судьба. В 1791 году во время Турецкой войны среди развалин крепости Анапа русские солдаты увидели крохотную девочку – лет двух. Один из офицеров решил удочерить ее. Но ребенку было не место на передовой. И офицер передал ее князю Дмитрию Орбелиани, который увез малышку в Моздок. Там он ее окрестил и назвал Еленой, отчество и фамилию дал по своему имени. Затем девочка воспитывалась в семье князя Салагова. А в 10 лет ее передали в дом офицера Чаликова, где к турчаночке тоже относились как к родной. Там ее и увидел крепостной актер Михаил Щепкин. И влюбился в восточную красавицу. Она ответила взаимностью.
Виделись они редко. За два года четыре раза. Однажды Елена увидела Михаила на сцене провинциального театра, его игра поразила ее. Она не знала, что ее возлюбленный – крепостной. Но когда он признался в этом, не отступила от своего решения выйти замуж за любимого человека, хотя после свадьбы тоже стала крепостной.
В 1812 году Елена Дмитриевна стала женой провинциального крепостного актера Михаила Щепкина. Тогда же в российских газетах появились объявления: «Семья турецкого паши, приехавшая в Петербург, разыскивает девочку, дочку паши, потерявшуюся при взятии Анапы. Паше точно известно, что она жива, что ее подобрали русские солдаты. И тому, кто найдет ее, полагается большое вознаграждение». Елена была уверена, что это она – дочь турецкого паши, но решила остаться со своим любимым, попросив княгиню передать, что она не та, кого ищут турки.
Выкупили почитатели таланта
В 1816 году театр в Курске временно закрылся. Дом Благородного собрания, в котором располагалась сцена, начали переделывать, и это должно было продлиться не менее двух лет. Одного из братьев Барсовых пригласили в Харьков в актёрский коллектив. Он позвал с собой Щепкина, который участвовал во всех постановках театра: комедиях, трагедиях, водевилях, операх и даже балетах.
В 1818 году генерал-губернатор Малороссии князь Николай Репнин-Волконский пригласил труппу в Полтаву, где находилась его резиденция. Почти сразу Щепкин перешёл в Полтавский театр и быстро стал любимцем публики. Но актёр по-прежнему был крепостным. Репнин решил выкупить его. Волькенштейны потребовали огромную по тем временам сумму. По инициативе генерал-губернатора была дана серия спектаклей по подписке на выкуп Щепкина, нужно было собрать 10 тысяч рублей. Три тысячи он внёс из личных средств. Только спустя три года, в 1822 году, необходимая сумма была собрана. В 33 года Щепкин получил вольную на себя, жену и детей, которых к этому времени было уже трое.
О нравах в Курской губернии
В «Записках» Щепкина есть главы, посвященные нравам того времени. Вспоминая свою жизнь в Курской губернии, актёр рассказывает об одной даме, болезнь которой «состояла в страшной тоске, и вся медицина тогдашняя не могла найти средства облегчить ее; но случай открыл лекарство». Далее он описывает, как даме становилось лучше после того, как она отвешивала пощечины крепостным девкам. Это же «лекарство» она советовала графине, когда та болела чахоткой.
Второй пример – осуждение в обществе нового губернатора Аркадия Ивановича Нелидова за то, что живет «не по-губернаторски»: «К стыду дворянства и своего звания, ездил по городу четверней, а не в шесть лошадей, и прислуги было мало».
Из «Записок»: «А в этом веке не было и жалобы на взятки, а был попрек от общества следующий: «Вот, говорят, был дурак – покойник такой-то: 25 лет был секретарем гражданской палаты, а умер – похоронить было нечем». В самом Курске было два человека, которых имена были записаны у каждого гражданина, имеющего дела, или в святцах, или в календаре: это Торжевский и Баканов; да в Судженском уезде было знаменитое лицо Котельников – тот самый, о котором Гоголь сказал в «Мертвых душах» несколько слов и в том числе фразу: «Полюбите нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит». Все означенные три лица считались за благороднейших людей, потому что брали и делали; а то всё служащее брало и ничего не делало».
Лариса БЕСЕДИНА
Постоянный адрес статьи на сайте «Друг для друга» ~ https://dddkursk.ru/number/1517/new/018737/.
Архив статей газеты ~ № 46 (1517) 14 ноября ~ 2023 год.