Карьере Андрея Андреевича Громыко могли позавидовать многие современные дипломаты и политики. В 34 года он стал послом Советского Союза в США. В 48 - министром иностранных дел и продержался в этой должности почти 30 лет, пережив четырех Генеральных секретарей.
Его, сына крестьянина из деревни Старые Громыки, что приютилась где-то между Белоруссией, Украиной и Россией, первым из иностранных министров принял в Ватикане Папа.
А президент Рейган пудрился, чтобы скрыть волнение и бледность перед встречей со знаменитым “Мистером НЕТ”.
Так Андрея Громыко прозвала западная пресса. Впрочем, сам он с этой характеристикой никогда не соглашался.
“Я слышал их “No” гораздо чаще. А так они прозвали меня потому что я не позволял собой манипулировать. Я никогда не лебезил перед западниками. И когда били по одной щеке, вторую не подставлял”, - говорил сам Громыко.
Неудивительно, что и сын и дочь Андрея Громыко, которого в 70-е именовали не иначе как “Дипломат №1”, имея такой пример перед глазами, не мыслили свою судьбу вне дипломатии. А карьеру - вне системы международных отношений. Оба закончили МГИМО, начали работать по специальности и словно в стену лбом уперлись. Громыко не терпел семейственности в МИД. И даже для собственных детей исключение делать не собирался.
Вряд ли кто-то в родной деревне, глядя на шустрого мальчика, который подрастал в семье Громыко, мог себе представить, какая карьера ждет этого ребенка. Разве что матушка Ольга Евгеньевна Громыко, вновь и вновь перечитывая книги о великих людях, иной раз вздыхала: вдруг и кто-то и из ее детей чего-то сможет добиться. Читала она действительно очень много, за что в деревне удостоилась прозвища “профессор”.
Эту любовь к чтению и образованию она сумела передать и сыну. В Старых Громыках школы не было, и Андрей ходил в соседний поселок Святск.
Семейная жизнь Андрея Громыко, без всякого сомнения, удалась. С супругой они прожили в браке как одно целое 59 лет.
Познакомились Лида и Андрей очень романтично, будучи совсем молоденькими. Красивая девушка качалась на качелях, когда к ней подошли 2 подростка и, разыгрывая ее, начали в шутку раскачивать качели.
Причем все сильнее и сильнее. Девушка поняла, что может сорваться и упасть. В это время рядом проходил молодой человек, который оценил ситуацию правильно, пристыдил молодых людей, осторожно остановил качели и помог Лиде сойти на землю.
Лида оказалась для Андрея подходящей парой во всех отношениях. И по своему крестьянскому происхождению, и по тяге к знаниям, и даже по материальному положению. Оба были из откровенно бедных семей. Неудивительно, что молодожены а свадьба не заставила себя ждать, в первое время даже голодали, перебиваясь с хлеба на воду.
Особенно тяжело стало, когда родился их первенец - сын Анатолий. Но, к счастью, вскоре карьера Андрея Громыко пошла в гору.
В 1943 году со всей семьей Андрей Громыко в качестве посла прибыл в Америку. С женой, сыном и крошкой дочерью. Эмилии Громыко в то время было всего полтора года, но впечатления оказались столь сильны, что память сохранила очень многое.
Лидию, как и любую женщину, в первую очередь вывели из равновесия супермаркеты. Анатолий в изумлении задирал голову, взирая на небоскребы. Маленькая Эмилия первые впечатления получила дома.
“В Америке папа снял маленький домик. Внизу была большая комната и кухня. Длинная лестница шла наверх, а моя спальня была наверху. Вот с этой лестницы я постоянно падала. Внизу была батарея, об которую я постоянно ударялась”.
Эмилия Громыко.
Маленькая девочка очень плохо ела, и родителям приходилось выдумывать способы, как накормить ее. Эмилия до сих пор вспоминает плакучие ивы, которые, по словам папы, плакали, потому что были голодны. На прогулке Эмилия кормила несчастные деревья, а за компанию и сама ела с ними.
Понятно, что у старшего брата Эмилии Анатолия, который к этому времени был солидным школьником, впечатления от Америки были совсем другие. И самым ярким из них, помимо небоскребов, стало кино. Причем удовольствие от посещения американских кинотеатров в те годы было двойным. Перед сеансом зрителей ждал еще и концерт живой музыки.
“Однажды я пришел в американский кинотеатр. Начался обычный концерт перед киносеансом. И вдруг на сцену вышел худой, чернявый, мафиозного вида молодой человек. Реакция на его появление была такой, что я даже заозирался. Публика визжала. Я не понимал, почему они визжат, так как на меня этот человек не произвел абсолютно никакого впечатления. Когда он начал петь, я понял, почему его так принимают. Потому что это было время, когда восходила настоящая великая звезда американской культуры - певца Фрэнка Синатры. Я видел молодого Синатру, когда его еще мало кто знал и когда он еще пел в рядовых кинотеатрах”.
Анатолий Громыко.
А еще дети на всю жизнь запомнили День Победы над фашистской Германией, который в Америке праздновался не менее радостно и шумно, чем у нас. Это сегодня многие американские школьники убеждены, что США воевала с Россией. Тогда все было по-другому.
Эмилия в этот день как раз оказалась в Советском посольстве и сидела на лестничной клетке между вторым и третьим этажом и сверху наблюдала всю картину. Парадный вход был заблокирован людьми, которые скандировали: “Да здравствуют русские! Да здравствует Красная Армия! Да здравствует Сталин!”
В Америке семья Громыко пробыла до 1948 года. В августе 1947 года журнал “Тайм” писал: “Как постоянный представитель Советского Союза в Совете безопасности Громыко делает свою работу на уровне умопомрачительной компетентности”.
Все предрекали Громыко блистательную карьеру, и возвращение на родину расценивали как шаг вверх по карьерной лестнице. Однако возвращаться домой Андрей Громыко спешил вовсе не по этой причине. Серьезно заболела его мама, Ольга Евгеньевна.
“У нее был рак. Своим тяжелым заболеванием моя бабушка фактически спасла нашу семью”, - вспоминает Анатолий Громыко.
Именно из-за обострения ее страшной болезни семья Громыко отправилась домой через Атлантику не на пароходе “Победа”, который был прислан из России за советскими посольскими работниками, а на более быстроходном шведском корабле. Это обстоятельство, возможно, сохранило жизнь семье Громыко.
Дело в том, что посреди океана из-за обычной халатности на пароходе “Победа” возник пожар. Это стоило жизни сорока пассажирам. Он не только погубил многих, кого Андрей Громыко хорошо знал лично, но и стал настоящей трагедией для его сына. Во время этой трагедии погибли одноклассники Анатолия и Клава, его первая юношеская любовь.
Серьезным испытанием для детей стала и советская школа. Понятно, что отдали их не абы куда, а в хорошее учебное заведение с сильным преподавательским составом и с высокими требованиями. После школы при посольстве, где к ученикам вообще, а тем более к детям самого посла, относились совсем не так строго, это было действительно тяжело.
Но и Эмилия, и уж тем более Анатолий, который всегда отличался упорством в учебе и поразительной для мальчика усидчивостью, с этими сложностями справились. Впрочем, американский след напоминал о себе и немного позднее, уже в МГИМО. Преподавателям категорически не нравился их “американский” английский язык.
В 1949 году Андрей Громыко уже был первым заместителем министра иностранных дел. Последовавшее за этим краткое понижение: Громыко был назначен послом в Великобританию лишь усилило его позиции и окончательно утвердило славу непревзойденного переговорщика.
Английская пресса сравнивала его с бормашиной, утверждая, что его манера вести переговоры такая же болезненная, непрерывная и настойчивая. Несмотря на блистательные знания английского языка, на переговорах он всегда пользовался услугами переводчика. Пока переводчик переводил ему то, что она давно уже перевел для себя сам, он обдумывал ответ.
А что же было дома? Говорят, в тихом омуте черти водятся. Вынужденный сдерживать эмоции на службе, Громыко вполне мог выплескивать их в домашней обстановке. Мог, но не выплескивал.
Эмилия Громыко вспоминала, что никогда не было такого, что когда-либо папа повысил на нее голос, накричал или сказал что-либо резкое. Разговаривал всегда ровным голосом. На ночь рассказывал сказки, которые сочинял сам. Про Красную Свитку, которая летала то там, то сям. Про Барбасола, сердитого дядьки с бородой, который ходил и пугал непослушных детей. Имя Барбасол он взял из американского крема для бритья. Когда мама сердилась и хотела отшлепать, папа всегда защищал и прятал за своей спиной.
Спустя годы Анатолий Громыко вспоминал, что отец был таким же нереально добрым дедушкой для внука Андрея. Когда он был младенцем, моментально чудодейственным образом успокаивался, как только оказывался на руках дедушки. Когда Андрей стал чуть-чуть постарше, они с дедом любили совершать пешие прогулки по дорожкам сада на даче. При этом дед беседовал с крохотным внуком о вполне серьезных вещах. О луне, о солнце, о звездах, о расстояниях между ними, о времени и о пространстве.
Такие же прогулки с беседами Андрей Громыко любил устраивать и раньше со своим сыном. И когда тот был маленьким, и много позднее, когда Анатолий стал зрелым мужчиной. Громыко в таких случаях говорил: “Пойдем, покалякаем”.
Сын во всем хотел подражать отцу, и совершенно неудивительно, что, закончив школу, он решил пойти по его стопам и сделать дипломатическую карьеру. Даже не сказав родителям, он пошел и сдал документы в Институт международных отношений. Но потом и поплатился. Андрей Громыко остался крайне недоволен выбором сына, но препятствовать не стал.
Только отсоветовал идти на экономический факультет, предложив вместо него международно-правовой. На него Анатолий Громыко и поступил, успешно сдав экзамены. Будучи студентом, Анатолий ничем не выделялся среди своих сокурсников. Хорошо учился. Студенческие годы пролетели быстро. Следом была аспирантура и защита диссертации, работа на дипломатической ниве.
Причем вполне успешная. Но при этом не покидало ощущение слишком близкого потолка, давящего на карьеру и судьбу. Вскоре пришло понимание, что потолок этот близко не потому, что Анатолий глуп и бесталанен.
Причины совсем иные.
“Это была ошибка моей молодости. Я сам был виноват в том, что пошел по этому пути. Отец мне потом сказал: “Толя, сколько бы ты не шуршал бумагами в посольствах, успеха ты не добьешься. Потому что твой отец - министр”.
Анатолий Громыко.
Многим современникам такая логика непонятна. Как это? Если твой отец - министр, все карьерные высоты изначально у твоих ног. Да и раньше, как бы это не отрицали, многие начальники изо всех сил двигали наверх своих детей. Но Андрей Громыко был не из их числа. А раз он не собирался тащить сына вверх, сам он никогда и никуда не продвинется. Не дадут. Хотя бы из зависти к сыну большого родителя.
В какой-то момент Анатолия Андреевича назначили директором крупного академического института Африки. Он колебался, но вмешалась жена, сказав: “Толя, если ты думаешь, что тебе каждый день будут делать такие предложения, то ты ошибаешься”.
Эмилия, сестра Анатолия, наученная горьким опытом брата, дипломатическую карьеру делать даже не пыталась. Она сразу посвятила себя науке и преуспела в этом. А вот о замужестве дочери Андрея Громыко изрядно посудачили. Поводом для сплетен стала слишком большая разница в возрасте.
С будущим мужем Эмилия познакомилась в МГИМО, где она училась, а он преподавал. Но сплетничали не только об этом. Дело в том, что первой женой Александра Сергеевича Пирадова, супруга Эмилии, была дочь Серго Орджоникидзе. Несмотря на сплетни, Эмилия была счастлива в браке. В браке родился сын Андрей и дочь Лидия.
Интересно, что и Эмилия, и Анатолий закрутили романы с будущими спутниками на курорте.
Анатолий, увидев незнакомую девушку на пляже, сразу решил, что дни его как холостяка сочтены. Он сын известного на весь мир министра иностранных дел, сам вполне успешный, состоявшийся человек, дипломат, ученый. Она девушка из провинции, дочь Кузбасского шахтера. Но что поделаешь - любовь с первого взгляда.
В семье родилось двое детей. Сын Алексей и дочь Анна. И обоими родители искренне гордились. Гордился Анатолий Андреевич и своим старшим сыном Игорем, который родился в первом браке.
Следующее поколение семейства Громыко оказалось очень успешным.
Может, действительно правы те, кто говорит, что пример родителей - лучшее воспитание.
Дорогие читатели. Благодарю вас за внимание. Желаю всего самого хорошего и доброго. с любовью к вам.