Стоя на стенах горда, Унга смотрела на приближающиеся войска алгар. Они хаотично двигались, напоминая собой бурый надвигающийся на город поток грязи. Постепенно приближаясь к Тургеносу, их войска неожиданно остановились в пятистах метрах от стен города. Было такое ощущение, словно алгары уткнулись в невидимую преграду, и не в силах преодолеть её выстроились в ровную линию. Но всё было не так просто. Эта линия проходила аккурат вдоль укреплений Тургеноса. Именно дотуда добивали со стен города лучники. Судя по поведению алгар, они об этом прекрасно знали.
Повесть Путешествие Самохи. Книга Четвёртая. Часть 22.
— Ближе они не подойдут, — заключила наместница Унга.
Она вместе с командующим гарнизоном, наблюдала за передвижением войск противника со стен города.
— Сколько же их здесь? — спросил Румо.
— По нашим данным больше десяти тысяч, — ответила Унга.
— С двумя тысячами солдат удержать стены города будет непросто, — обеспокоенно произнес Румо.
— Если барон не успеет подойти с подкреплением, трудно даже представить, чем закончится эта осада, — ответила Унга.
Она снова взглянула в сторону противника.
Сомневаться не приходилось, алгар было минимум в пять раз больше чем солдат в Тургеносе. Их войска заняли всё пространство перед городом и начинали строиться в боевые порядки. На ближайших высотах устанавливались шатры. Судя по развивающимся рядом флагам, там располагалось командование войсками.
— Алгары уже готовятся к осаде, — произнес Румо. — Надо начинать действовать.
— Всех лучников на стены, зажечь осадные костры. Тащите сюда бочки со смолой, — приказала Унга.
— Госпожа Унга! Госпожа Унга! — к ним с Румо подбежал солдат в легкой броне и склонил голову в поклоне. — Войска имперцев прибыли.
Услышав его слова, Унга повернула голову в сторону центральной улицы города. Гонец был прав. По уложенной каменными плитами улице в их сторону вышагивали сотни закованных в доспехи воинов барона. Впереди шли знаменосцы, над головами которых развивались флаги Морры. А прямо перед ними, верхом на сверкающем позолотой животном, ехал сам барон.
— Что это? — удивился Румо. — Как он на нем вообще сидит?
Унга пригляделась. Покрытый доспехами барон, сидел на белоснежном карсе, богато украшенном позолотой. И шея животного и бока, покрывала позолоченная пластинчатая броня. Рога карса украшали металлические навершия, так же покрытые позолотой. Начищенная до блеска броня, переливаясь на солнце, делала карса похожим на сказочное существо. Если барон задумывал это именно так, то его план с успехом удался.
Спустя всего пару минут вся центральная улица, а так же близлежащие переулки были до отказа заполнены войсками барона.
Вскоре к Унге на стену поднялся один из полководцев барона. Поприветствовав наместницу, он тут же сообщил, что его господин требует открыть ворота города. Делать было нечего.
— Открыть ворота, — приказала Унга, и по стене тут же разлетелся её приказ.
Спустя буквально минуту, тяжелые створки ворот скрипнули и медленно распахнулись. Из города верхом на сверкающем позолотой карсе выехал сам барон. Следом словно поток из железа хлынули его воины.
— Румо, выводи своих людей, — приказала Унга.
Согласно кивнув, её командующий исчез на лестнице идущей вниз. Тем временем войска барона быстро строились в боевые порядки, занимая пространство под стенами Тургеноса. Унга смотрела на это завораживающее зрелище с восхищением.
Под прикрытием стрелков на стенах Тургеноса, они могли не опасаясь атаки алгар, выстраиваться в ровные фаланги. Самоха заранее продумал всё наперёд и теперь сидя в седле, наблюдал, как его план исправно приводится в действие.
Не смотря на слаженность и быстроту его воинов, полное построение в боевой порядок заняло у них не менее получаса. Однако оно того стоило. Знакомый со школьной программой истории, Самоха выбрал для своих войск, аналог построения испанской пехоты. Недаром он потратил на обучение своих пехотинцев так много времени. Теперь они представляли из себя грозную силу. Построившись в фаланги по четыреста человек, его пехотинцы ощетинились длинными пятиметровыми пиками в сторону алгар. Между десятком таких фаланг Самоха расположил отряды арбалетчиков по две сотни стрелков каждый. Выходило очень чудненько. Несмотря на превосходящую численность их противника, теперь алгары могли не рассчитывать на легкое сражение. Но это ещё было впереди. А сейчас ему необходимо было приободрить своих солдат. Ударив карса пятками в бока, Самоха выехал вперёд.
Его появление перед войсками имело определенный эффект. Ровные ряды угрюмых пехотинцев даже немного оживились. Видимо уже посчитавшие, что их кинули на превосходящего по силам врага, они приготовились к сложному сражению. Так что, появившись перед войсками, Самоха дал им понять, что будет сражаться вместе с ними до самого конца.
Промчавшись вдоль шеренг пехотинцев, Самоха поднял в руке меч, что бы хоть как-то приободрить своих воинов. Вряд ли он мог что-то сказать им напутствующее. Их шеренги по пятьдесят пехотинцев в длину растянулись на протяжении всей южной стены города. И если бы он даже кричал, все бы его всё равно не услышали. Это только в сказочных историях полководцы воодушевляли своих солдат пламенными речами. Тут же была реальная жизнь.
Развернул карса в сторону алгар, Самоха взмахнул мечом. Тут же со стены Тургеноса послышался протяжный звук рога. Следом зазвучали команды офицеров, и фаланги пикинеров строевым шагом двинулись в сторону алгарского войска.
Так он себе это всё и представлял. От слаженного топота шести тысяч пар ног, под Самохой дрожала земля. Если алгары изначально и думали, что всё будет просто, теперь им так точно уже не казалось. Пройдя целую сотню шагов войска Самохи остановились. И тут стоявшие между фаланг арбалетчики сделали свой первый ход. Послышались команды их офицеров и первые сорок стрелков дали залп по алгарам. Это было весьма неожиданно. Не успели алгары опомниться, как первые ряды арбалетчиков сменились и дали второй залп. Самоха снова взмахнул мечом вперед и со стен Тургеноса снова послышался звук рога. В их тактике всё было продуманно до мелочей. Офицер со стены следил за каждым его движением и давал команду войскам. Офицеры на местах только дублировали его сигнал.
После очередного залпа арбалетчиков алгары наконец-то бросились вперед. Они пытались как можно быстрее сократить дистанцию, чтобы лишить стрелков из Морры преимущества. Но их ждало большое разочарование. Пехотинцы Самохи опустив свои пятиметровые пики, в одно мгновение превратили строй в непроходимый лес из острых, как иглы, лезвий. Стоявшие в восемь рядов, они теперь представляли из себя непреодолимое препятствие. Оставшиеся между фаланг пространство, занимали плотные ряды арбалетчиков, которые сменяя друг друга, могли вести по противнику практически бесконечный обстрел.
Самоха остановился раньше пехотинцев и теперь сидя в седле, наблюдал поверх голов за агонией врага. Привыкшие сражаться подавляющим числом, алгары оказались не готовы к встрече с организованным противником. Они несли огромные потери, даже не успев вступить в сражение.
Столкнувшись с плотным строем пехотинцев, алгары могли только пятиться назад. Тем временем арбалетчики продолжали сеять смерть в рядах противника, без остановки обстреливая их.
Наблюдая за конвульсивными движениями алгар, Самоха снова подал команду к наступлению. Услышав звук рога, его пехотинцы двинулись вперед. Дальше началась следующая фаза сражения. Задние ряды алгар не понимающие, что происходит, продолжали давить в спины передним, толкая их на пики пехотинцев. Войска алгар состояли из легковооруженных, пеших копейщиков. Их щиты были слишком малы, чтобы закрыть все тело. Но видимо до этого момента большего им не требовалось. Войска Самохи были наоборот тяжеловооруженными. Они почти все были закованы в латную броню. Что позволяло им держать любой натиск и одновременно атаковать превосходящего противника. В данный момент это было решающим фактором. Сколько бы у алгар ни было воинов, они не могли даже пробиться через лес из десятков острых пик. К тому же пехотинцы не спали. Они давили противника, шаг за шагом проминая себе путь вперед.
Неожиданно со стороны алгар появился кто-то из командиров, с ярким вымпелом на копье. Словно по волшебству, войска алгар отхлынули назад, оставив после себя пейзаж, устланный телами павших воинов.
Командующий продолжал размахивать копьём, отдавая какие-то приказы алгарским воинам, и прежде чем он заметил опасность, было уже слишком поздно. Промчавшись сквозь расступившихся арбалетчиков, Самоха одним махом снес алгарскому офицеру голову, перерубив и его шею, и древко копья одновременно. Никогда не видевшие до этого всадников алгары, от неожиданности бросились в разные стороны. Воспользовавшись их страхом, Самоха погнал карса прямо на толпу. Позади послышался звук горна и его войска снова двинулись вперёд. А дальше алгары попятились ещё сильнее. Прежде чем их полководцы опомнились, и остановили бегство, Самоха успел собрать богатый урожай на поле боя. Вернувшись к своим войскам, он снова занял место между фаланг. Покрытый брызгами крови, Самоха сидел в седле с окровавленным мечем в руках. Он не отрываясь смотрел в сторону врага, ожидая его ответных действий. Отступившие на приличное расстояние алгары, озирались в его сторону с нескрываемым ужасом. Наверное, для них он был сейчас настоящим демоном.
Тем временем шеренги пехотинцев Самохи выровнялись, готовые к новому броску вперёд. Но прежде чем он подал команду к нему подбежал воин в легких пластинчатых доспехах.
— Господин, всё готово, — произнес он, опустившись на колено.
Обернувшись назад, Самоха посмотрел на установленные прямо за их войсками переносные баллисты. Всё действительно было готово к следующей атаке. Подняв меч в небо, Самоха взмахнул им вправо от себя. Со стен города послышались глухой рев огромной трубы. Следом послышались команды заряжающих и спустя мгновение в небо взлетели десятки полутораметровых копий. Напрасно алгары пытались закрыться щитами. Тяжелые метательные копья, обрушиваясь с неба, пробивали щиты воинов вместе с их броней на вылет. Крики ужаса и боли смешались с приказами их командиров. Но прежде чем в рядах алгар наступил порядок, на них обрушилась вторая волна метательных копий. Следом со стен города раздался звук рога и пехотинцы Самохи опустив пики двинулись в наступление. И снова на поле боя наступил для алгар настоящий кошмар. Пользуясь неразберихой среди войск противника, Самоха в очередной раз пронесся по их рядам, наводя ужас среди алгарских войск. Напрасно отдельные смельчаки пытались остановить его. Знай они, что на Самохе наложено с десяток магических заклинаний, бежали бы от него без оглядки.
На самом деле, проносясь верхом среди алгар, Самоха действовал очень расчетливо. Он выискивал и тут же уничтожал вражеских офицеров, способных управлять разношерстной толпой противника. Итог не заставил себя долго ждать. К концу первого часа сражения, очередной удар его пехотинцев сломил боевой дух алгар и, дрогнув, они побежали. Остановить их бегство никому уже не удавалось. Вдобавок, Самоха практически сразу уничтожал тех, кто пытался это сделать.
Пользуясь сложившейся ситуацией, он первым прорвался к возвышенности с шатрами и буквально влетев туда, с ходу устроил настоящую бойню. Снося головы на право и на лево, Самоха не смотрел на богато украшенные доспехи и одежды. В этот момент для его меча все были одинаково равны. В итоге, когда на возвышенность вошла его пехота, из живых там осталось совсем не много. Десятитысячное войско алгарского царя было разгромлено в считанные часы. По подсчетам Унги потери противника составили около шести тысяч убитыми и ранеными. Еще почти тысячу были взяты в плен. Объединенные войска Самохи и Унги потерь практически не понесли. Тактика Самохи оправдала себя с лихвой. Алгары не могли даже приблизиться к его войскам. Поэтому погибших не было вовсе. Но раненные всё же были. Правда по сравнению с потерями самих алгар это было практически ничто.
Однако на этом сражении всё не закончилось. Пользуясь сложившейся ситуацией, Самоха приказал войскам наступать дальше. Так что к концу дня вся южная долина, начиная от Тургеноса была захвачена им целиком. А уже на следующий день войска Самохи штурмовали стены окрестных городов алгар. За следующие три дня они продвинулись вглубь царства и захватили почти все близлежащие земли вплоть до южных холмов, включая поселения, что прилегали к ним. По итогам четырехдневной войны, алгары потеряли приличный кусок своей территории.
Алгарский царь был вне себя от ярости, когда ему принесли весть о поражении его войск под стенами Тургеноса. Но прежде чем он принял необдуманное решение, правителю принесли голову его сына, которого он послал командовать войсками. Самоха обратил её в камень и велел одному из пленников отнести его дивное творение алгарскому царю в подарок. Увидев, что сотворил с его сыном Самоха, царь побледнел от страха.
Визирь забрал у посланника запечатанный свиток пергамента и сломав печать, развернул его. Читать это вслух не хотелось, но великий царь приказал ему читать. Откашлявшись, визирь тяжело вздохнул.
— Я с нетерпением жду твой следующий ход, владыка Виргаваш. Дай мне только повод, и я соберу в коллекцию все головы твоей семьи, — произнес он. — Подписано правителем Морры.
— Да как он посмел! — вскочив с места, воскликнул младший сын алгарского царя. — Отец, мы должны проучить этого имперского пса за его наглость!
— Не спешите, ваше высочество. Этот враг не так прост, как вам кажется, — попытался вразумить его визирь. — О правителе Морры ходят ужасные слухи. Поговаривают, что он собственноручно убил в поединке огромного дракона. Я предупреждал вашего брата об этом, но он не послушал моих слов.
— И что же нам теперь? Сидеть, поджав от страха ноги? — принц пылал от ярости.
— Для начала вам стоит узнать, как ваш брат проиграл сражение, — ответил советник.
— Для чего мне это?
— Чтобы не повторить его ошибок, — ответил советник.
— Баварт прав, пусть отыщут, кого-нибудь из выживших полководцев, — произнес правитель.
Визирь тут же повернулся к стоявшему на колене гонцу.
— Ты! Что случилось с войсками принца Кавиля? — произнес он.
— Простите ваша мудрость, я обычный воин, мне не ведомы все тонкости войны, — ответил гонец.
Он порядком переживал, что его могут казнить и надеялся побыстрее покинуть тронный зал.
— Рассказывай всё, что ты видел, — приказал визирь.
— Мы остановились от Тургеноса на расстоянии полета стрелы, и уже собирались начать штурм укреплений. В этот момент ворота города открылись и оттуда начали выходить войска имперцев. Их было не очень много. Примерно вдвое меньше чем войск его высочества принца. Следом за покрытыми броней пехотинцами, из Тургеноса выехал этот ужасный воин верхом на золотом карсе. Он один командовал всеми войсками. У имперцев были такие длинные копья, что мы не могли к ним даже приблизиться. А пока мы пытались их атаковать, по нам со всех сторон стреляли из арбалетов. И ещё, этот воин на карсе. Он вылетал с огромной скоростью из рядов имперцев и убивал всех направо и налево. Я видел своими глазами, как он перерубал надвое всех, кто оказывался у него на пути. Этот воин был заколдован. Наши стрелы и копья не причиняли ему вреда, господин. Когда с неба на нас посыпались копья, это он прорвался к шатрам и убил там практически всех, — произнес гонец.
— Сколько длилось сражение? — спросил советник.
— Не больше пары часов господин, — ответил гонец.
— Ты лжешь! Они не могли разбить десятитысячное войска за два часа, — возмутился принц.
Но визирь его остановил.
— Боюсь, это может оказаться правдой, ваше высочество. Скорее всего, этот воин на карсе уничтожал офицеров. Лишившись управления, любое войско легко может обратиться в бегство. Ваш отец не раз применял подобную тактику в войне со своими врагами, — произнес он.
— Но мы не можем сидеть, сложа руки, — возразил принц.
— Для начала стоит узнать, сколько выжило воинов из войска вашего брата. Сколько потерял воинов правитель Морры. Нам нужна информация. Полагаю, ваш отец призовет на помощь вашего старшего брата, могучего Куроса. С его войсками вы сможете одолеть правителя Морры.
К концу дня выяснилось, что из десяти тысячного войска, в живых осталось не больше четырех. К сожалению, все полководцы принца погибли вместе с ним. Выжило всего несколько старших офицеров, которые почти полностью подтвердили слова гонца. Однако уже на следующее утро их ждала очередной удар. Кровавый правитель Морры прошелся огнем и мечом по ближайшим к Тургеносу землям. Тем самым лишив их царства приличной части территории.
— Харах пал, Туфету пал, Бестюр тоже пал. Со стороны Шиндана поднимаются клубы черного дыма. Скорее всего, он так же пал, — произнес визирь, расставляя по карте черные фишки меток.
— Выходит, правитель Морры захватил всю долину, начиная с Тургеноса и заканчивая Бестюром, — заключил младший принц.
— Он не сможет удерживать такую территорию одним войском в шесть тысяч воинов, — произнес один из полководцев. — Если мы нападем с нескольких сторон, ему придется разделить свои войска.
— Хорошая мысль, Самар, — согласился визирь. — Но откуда нам напасть в первую очередь?
— Когда принц Курос захватывал эту долину, он ударил со стороны Шиндана. Там удобная возвышенность, с которой легко вести наступление. Полагаю, вторым местом для атаки стоит выбрать Бестюр. Они находятся на отдалении друг от друга и войска имперцев не смогут контролировать оба города одновременно, — произнес полководец Самар.
— Тогда остаётся дождаться прихода войск могучего Куроса, — заключил визирь.
Не успел Самоха вернуться в Тургенос с войсками, как прямо у ворот, был радостно встречен жителями города. Наверное, именно о такой встрече мечтал каждый воин в своей жизни. Жители махали им букетами и улыбались. А со всех сторон на солдат летели разноцветные лепестки цветов. Разумеется, всё это было не просто так. Как вскоре выяснилось, за всей этой радостной встречей стояла наместница Унга. И хотя Самоха сразу заподозрил это, его солдатам знать всей правды точно не стоило. Этим же вечером для них устроили праздник, на котором подавали местное вино и много вкусной еды. Впрочем, они бесспорно заслужили это.
Самоху прямо у дворца встретила сама наместница. Она была как всегда улыбчива и очень приветлива. С Самохой во дворец прибыли трое его полководцев, и командующий самой Унги. Именно эти четверо помогали ему управлять приличного размера войском.
Пока прислуга провожала полководцев в предназначенные для них покои, Унга ни на шаг не отходила от Самохи. И тому была причина. Не успел он, отстегнув, снять с себя гоплитский шлем, как Унга заговорила с ним на интересующую её тему.
— Мой господин, могу я узнать, откуда вы заполучили такого удивительного карса? — спросила Унга, помогая Самохе расстегивать крепления наплечной брони.
Покосившись на наместницу, он улыбнулся.
— Понравился мой боевой карс? — спросил он напрямую.
— Очень, — призналась Унга.
— Мне подарил его герцог Иргю, в благодарность за спасение его дочери, — ответил Самоха.
— Иргю? — удивилась Унга.
— Он родом из Карагаса. Это в Таракии. Но, насколько мне известно, герцог купил его у алгарских купцов. Это какой-то редкий вид карсов. Очень дорогой. У меня даже пытались уже его выкупить, — прояснил ситуацию Самоха.
Он отстегнул нагрудную броню и наконец-то сняв её, повесил на подставку. Все пластины брони были покрыты брызгами запекшейся крови. Надо было её хорошенько отмыть.
— Скажите господин, а только этот вид карсов может возить седока? — заискивающе улыбаясь, спросила Унга.
Самоха снова улыбнулся. Теперь он точно знал, что нужно от него этой буйной женщине.
— Нет. Я могу обучить держать седока любого карса. Но это не так быстро, как хотелось бы. Карсы достаточно упрямые животные. Их даже в упряжке долго ходить обучают, — произнес Самоха. — Вдобавок это очень дорогое удовольствие.
— Я понимаю, — неожиданно согласилась Унга.
Самоха думал, что она продолжит допытываться у него насчет секретов приручения карса. Но к его удивлению, Унга ничего больше не спросила. Она помогла ему снять пропахшую от пота одежду и терпеливо дожидалась, пока Самоха примет ванну за ширмой.
Выбравшись из купальни, он вытерся полотенцем и тут же, не выходя из-за ширмы, подошел к шкафу.
— Завтра я вернусь в Морру. Моим солдатам нужен отдых, да и дела никуда не делись. Думаю, что в ближайшее время алгары не потревожат твой город, — произнес Самоха.
Накинув плотную рубашку он застегивал пуговицы, когда позади послышался шорох платья Унги.
— Это ваш город, мой господин, — произнесла она уверенным тоном, и тут же принялась помогать ему, застегивать пуговицы.
— Ты наместница и отвечаешь за него. А стало быть, город такой же твой, как и мой, — ответил Самоха.
— Как скажете, господин, — улыбнулась Унга.
У неё было явно хорошее настроение. Поэтому она со всем соглашалась.
Спустя примерно час, в дворцовой обеденной начался торжественный ужин в честь победы над алгарами. Не смотря на отсутствие дворянства, гостей за столом собралось немало. В основном ими оказались богатые купцы и состоятельные ремесленники. Их пригласила на праздничный ужин сама Унга. Так же за столом присутствовали все советники самой Унги и её помощники. Гости много ели, пили вино и постоянно поднимали тосты за процветание Тургеноса и Морры. В общем, праздник прошел неплохо. Люди за столом собрались общительные, и им было о чем поговорить. Правда первое время, все держались достаточно чопорно, но постепенно вино развязало им языки. Самоха тоже старался улыбаться и отвечать на поздравления благодарностью. Так что все чувствовали себя достаточно непринужденно.
Всё время застолья Унга не отходила от Самохи ни на шаг, постоянно следя чтобы в его бокале было вино. И хотя сам он много не пил, благодаря стараниям наместницы к концу застолья настроение у него сильно улучшилось. С остальными участниками праздника было намного хуже. По окончанию торжества некоторых из гостей прислуга разносила по комнатам на руках. Самоха смотрел на всё это с ухмылкой. Вернувшись к себе в комнату он скинув обувь, завалился на кровать прямо в одежде. Во всем теле была такая расслабленность, что двигаться совершенно не хотелось. Но спать пока было ещё рано. Скоро должно было начаться главное действие. Стоило ему об этом подумать, как в дверь, постучавшись, вошла наместница Унга и пара её служанок. Служанки принесли поднос с кувшином вина и несколько бокалов. Наместница быстро выпроводила их из комнаты, закрыв за ними дверь на ключ. Самоха молча наблюдал за всеми её манипуляциями, ожидая, когда начнется разговор о главной цели визита.
Но вот Унга опустилась рядом с ним на кровать и, взглянув в глаза Самохи, улыбнулась белоснежной улыбкой.
— Скажите мне, господин Мока, что я могу сделать, чтобы вы захотели подарить мне ездового карса? — вкрадчивым голосом спросила она.
С последнего визита Самохи в Тургенос, Унга стала намного умнее. Теперь она не пыталась говорить прямо в лоб о том чего она хотела. В этот раз она терпеливо ждала подходящего момента для начала разговора. И он подобран был весьма удачно. Но Самоха не собирался так легко давать ей то, что она желала получить. В этом не было смысла. Он собирался выяснить, зачем ей этот карс так нужен и может быть потом, он ей его когда-нибудь подарит. Это было такое развлечение.
— Может, заплатишь мне тысячу золотых за его приручение? — неожиданно предложил Самоха, назвав почти заоблачную цену для Тургеноса.
Алексей Шинелев