Однажды мы с семьей были в Крыму и спускались на пляж мыса Фиолент по «тропе здоровья» — это спуск, в котором 800 довольно крутых ступенек. Идем мы вниз, а навстречу нам с трудом поднимаются какие-то мальчишки и, задыхаясь, предупреждают:
— Лучше не спускайтесь, вам потом подниматься придется!
На что папа нам сказал:
— Не переживайте, спускаться так же тяжело, как подниматься.
Да ну, ерунда, нелогично же. Я не поверила. Даже если сравнить нас и этих мальчиков — мы явно выглядели счастливее.
А в горах я поняла, о чем папа говорил. Нам приходилось или долго-долго идти наверх, или долго-долго идти вниз. И я не могу сказать, что из этого было легче. Когда долго идешь наверх — задыхаешься, еле-еле передвигаешь ноги и мечтаешь о ровном участке или спуске вниз. Когда долго идешь вниз — у тебя болят коленки, подворачиваются голеностопы, и ты ждешь не дождешься, когда уже надо будет идти наверх, чтобы, стесняюсь сказать, отдохнуть.
Мы стартовали с 1300 м над уровнем моря (для сравнения, Москва находится примерно на 200 м). Идти было тяжело (ну, мне точно) и жарко (тут уж без исключений). К тому же у меня в первый же день похода сильно разболелось горло. Я шла, задыхаясь от тяжелого рюкзака за спиной, от солнца, от темпа, от подъема, от царапающей боли в горле и каждый вымученный шаг запечатывала про себя выводом:
— Нет, никаких больше походов. Мне это не надо. Все. Если в первый день единички я так страдаю, что будет дальше. Всем пока, я домой. Комфорт, мой комфорт, где же ты.
К счастью, тяжелый подъем в этот день был украшен интересным бродом (ради которого мы даже растянули веревку), я отвлеклась от своих печальных дум и сосредоточилась на том, чтобы меня не снесло. Вода в реке была ну очень холодная. Ноги остывали до боли и онемения секунды за четыре. А Миша стоял посередине потока минут 15 и переправлял каждого из нас. Не знаю, как.
Кстати, важное замечание номер один (о котором я всегда забывала): во время брода нужно расстегнуть пояс рюкзака, чтобы в случае падения можно было легко этот рюкзак скинуть. Важное замечание номер два: если хотите бродить не в горных ботинках, а в бродовых тапочках, уверьтесь в том, что они с вас не слетят. Лучше привяжите их к своим ногам веревочкой.
У Иры М. не оказалось под рукой веревочек, поэтому пришлось принести в жертву водной стихии ее левый крокс, его просто сорвало с ноги струей. Но Ира сильно не расстроилась. И вообще, говорят, это хорошая примета: потеряли в походе крокс — к удаче. Через час мы еще раз бродили реку, на которой вниз по течению лежала мертвая лошадь. Мы решили, что это тоже хорошая примета и остановились рядышком на обед.
В этот день мы ночевали на высоте 2204 м. То есть за день прошли наверх почти километр. Я, как человек, который первый раз был в горах, чувствовала себя уже высоко-высоко над облаками. Стоянка была на красивых травяных склонах. Вокруг горы и простор. Впечатление портили только коровьи лепешки на каждом шагу и, собственно, сами коровы и лошади.
Я вообще их с детства, как бы вам сказать, побаиваюсь. А тут так много и так рядом…
Всю ночь мне казалось, что вот-вот на голову наступит какая-нибудь неаккуратная корова. Я явно слышала, как приближается стук копыт, как ржание коня раздается над моим ухом… ааааааааа, помогите, я слышу дыхание коровы прямо надо мной!! Но никто кроме меня почему-то этого не слышал, все спокойно спали.
В общем, первый день был сложный. В своем блокнотике хронометриста после указания места и высоты я не удержалась и написала: «Кажется, еще один день с таким подъемом я не выдержу».
Но к счастью мы все всё выдержали (ой, простите, спойлер).
На следующий день мы дошли до высоты 2786, поставили палатки и сходили в радиалку (то есть туда-обратно без рюкзаков) до 3279 м. Надо было привыкать к высоте. В радиалке моя усталость перешла в эйфорию. Я карабкалась по камням и думала: «О даааааа. Вот зачем я здесь. Камни мои, камешки. Красота-то какая. Как хорошо! И в двойку в следующем году пойду, и в тройку, и вообще, останусь лучше тут, на-сов-сем».
Миша предупреждал, что эйфория — это нормальное состояние, что оно скоро тоже пройдет, но я пока об этом не думала, я весело карабкалась наверх, а на одном из привалов записала в своем блокнотике: «Как же круто ходить без рюкзака. Как же приятно ходить по камням».
Из-за плохой видимости и позднего часа мы не дошли до конечной точки, до озера, пришлось спускаться. Зато мы поездили на лифте. Это когда ты становишься в поток мелких осыпающихся камней и просто едешь вниз, перебирая ногами. Было много шума, веселья и шуток про «не тот этаж».
На третий день с самого утра нас преследовала неудача (действие первого утопленного крокса заканчивалось). Все началось с того, что пшенка не сварилась. Она в принципе дольше других круп варится (оказывается), а тут еще и автоклав у дежурных заклавить не получилось (дело хитрое). В общем, в моем блокнотике появилась строчка «каша не сварилась, Миша ругаеца», и мы вышли позже, чем планировали.
А потом был долгий и сложный травянистый траверс. Траверсили по берегу реки с наклоном в 30-35 градусов (по ощущениям это ого-го!), под нами шумела река, сзади кричали, что у Саши Кл. кружится голова, Саша К. просила привал, Ира Г. как раз на этом траверсе подвернула ногу, а Лиза в какой-то момент радостно сообщила, что у нее отваливается подошва от ботинка.
Ближе к вечеру я решила, что так больше продолжаться не может, и утопила крокс. Все ради удачи, все ради команды. Мы бродили небольшую речку, я была уже на противоположном берегу, переодевалась в треккинговые ботинки. Ваня с той стороны крикнул:
— Ксюш, нам нужен левый тапок!
Расстояние между нами было небольшое, но из-за шумного потока слышно было плохо. Но я поняла. Я же очень понятливая. И мне стало так хорошо, от того, что я поняла, от того, что я сейчас всем кааааааак помогу (тапок нужен был Ире Г., чтоб опухшая нога влезла). Я (очень довольная) взяла тапок и кинула через речку. Нужно было кинуть максимум на три метра, чтобы тапок эту речку перелетел. Но я не учла два момента.
1. Миша в первый же день сказал нам: «В горах ничего и никогда не кидайте». И сразу повторил: «НИЧЕГО. И НИКОГДА». И напоследок еще раз сказал: «Не кидайте. Ничего и никогда». Но в этот раз, решила я, все будет иначе.
2. В школе у меня были двойки только по трем предметам:
2.1. по русскому языку, если дело касалось контрольного списывания (я как-то с доски списала «кантролное списвание», меня ничего не смутило);
2.2. по математике, когда дело касалось таблицы «плюс/минус до двадцати» (думаю, тут дело в какой-то генетической непредрасположенности, потому что все остальное запоминалось нормально);
2.3. и по физкультуре, когда дело касалось метания. Если все складывалось хорошо, я метала гранату куда надо, но максимум (когда была в форме) на пять-шесть метров. Если все складывалось как обычно, граната летела куда-нибудь в учителя, в одноклассников или в небо надо мной.
Но в этот раз, решила я, все будет иначе.
Я сосредоточилась, очень сильно замахнулась и кинула тапок ровно в середину реки. Его уносило бурным потоком, я смотрела на него с одного берега, Ваня смотрел на него с другого берега. Тапок торжественно проплыл между ног Миши, который в это время стоял в воде и переправлял Сашу Кл., и сгинул в пучине. С этого момента удача была на нашей стороне. Не благодарите.
На следующий день мы ночевали на 3482 м. В три часа дня уже встали на ночевку, нужно было привыкнуть к холоду и высоте и натаскать камней для стенок, чтобы ветер не задувал под палатку. Мы, чуть-чуть пошатываясь, таскали к палатке камни, а Миша нас подбадривал:
— Лучшее средство от горняшки — физическая активность. Давайте, давайте, двигаемся.
Когда я надела на себя все слои одежды, которые у меня с собой были, чтобы хотя бы чуть-чуть защититься от ветра, мимо меня весело пропрыгали Ева с Сашей Кл. в летних платьях, с голыми руками и ногами. За ними шел Женя с фотоаппаратом. У них по плану фотосессия. Брррррр, холодно же! Все-таки искусство вдохновляет людей на подвиги.
На следующий день у нас было две радиалки. Мы, может быть, ограничились бы и одной, но Ира Г. сказала, что без второй радиалки никуда не пойдет, так что нам пришлось выполнить план максимум. В этот день мы видели два вертолета и какого-то туриста вдалеке. Ночевали на 3305 м.
Небольшая группа пошла на разведку, чтобы оценить завтрашний перевал. Общими усилиями в форме вежливого ультиматума («Можно, пожалуйста, нет») уговорили Иру Г., у которой желание покорять вершины росло прямо пропорционально боли в ее подвернутой ноге, не идти с ними. Мы остались в лагере ставить палатки.
Я спала в палатке с Евой, Ирой М. и Ваней. Мы каждый вечер болтали, обсуждали всех остальных прошедший день, философствовали, смеялись и отгадывали дурацкие и не очень загадки. Это было здорово. Ваня ворчал, если мы слишком долго копошились и лазили через него туда-обратно. Ева с Ирой смеялись так, что я боялась, что начнется камнепад. Я все время шикала на них и переживала, что все нас слышат. Во-первых, мы им спать мешали, а во-вторых, мало ли чего мы там скажем… Я прям представляла, как выхожу из палатки, а там все остальные вокруг сидят, светят в лицо фонариком и говорят:
— А ну-ка повторите, что вы только что сказали?
А мы, на самом деле, ничего особенного и не говорили. Просто делились впечатлениями. Ну а как иначе?
После похода за общим столом мы смеялись и вспоминали об этих наших милых сплетнях в палатке. Миша молча слушал и через какое-то время аккуратно так, с опаской, спросил:
— А руководство вы там тоже обсуждали?
Я посмотрела на Мишу ясным радостным взглядом и сказала:
— Миша, ну конечно! Ну а как иначе?
Итак, в тот вечер, когда часть группы ушла на разведку, мы с Ирой М. выбирали место для палатки вместе. Я решила спросить у Юли, не слишком ли близко к склону мы ставимся. До Юлиной палатки было метров 70, поэтому пришлось кричать:
— Юля!
— Что!
— Мы достаточно далеко?
— От чего? — Юля явно не поняла вопрос.
— От вас! — помогла мне Ира М., — чтоб вы не слышали, как мы вас обсуждаем. Хи-хи-хи.
В этот же вечер Женя, проходя мимо меня, сказал:
— У вас хорошая палатка для посиделок.
Я подумала, что эта угроза не конкретная, а так, информация для размышления, поэтому без труда сделала вид, что я воспитанный и гостеприимный человек:
— Конечно, заходите! Всегда рады!
— Мы тогда после ужина заглянем с гитарой.
— Ну уж нет, только не сегодня, — засмеялась я, уверенная, что он пошутил. Я, кажется, не говорила, но я не очень гостеприимная. (Хотя, когда гости уже пришли и я понимаю, что посиделки неизбежны, мне хорошо и я всех люблю.)
— А нас девочки позвали… — Женя растерялся, — ну ладно, раз так… Спокойной ночи.
И ушел.
— Ксюша, ты что, прогнала Женю? Ты что, мы же его специально позвали!
— Ну что же вы! Предупреждать надо было! Мне нужно заранее настроиться на то, что гости придут! — я весь вечер страдала и чувствовала себя самым неприятным и невоспитанным человеком в мире. Пришлось на следующий день написать Жене именное пожизненное приглашение в нашу палатку, чтобы мой обреченный вид его не останавливал.
Ночью дул сильный ветер. Мне казалось, что палатку или пополам сложит, или унесет куда-нибудь вместе с нами. Подъем из-за погоды сдвинулся, мы вылезли завтракать.
— Ветер сегодня какой был, да? Кошмар!
— Это еще что! — сказала Юля, — у нас в единичке, помнишь, Миш, какой ветер был, даже дуги в палатке гнулись? Вот это был ветер…
На шестой день похода хорошая погода приказала нам долго жить и растворилась в наступающем облаке. Мы радиально ходили на сложный перевал (3823 м), на пути обратно пошел дождь. Это был единственный момент в походе, когда я растерялась. Вроде бы ничего страшного, подумаешь, дождь. Я его всегда любила. Было даже не холодно. Но когда я вся мокрая подошла к палатке, я не могла понять, что нужно делать сначала, а что потом. Стояла перед палаткой, пытаясь максимально обдумать план действий.
Надо собрать палатку, но мокрой в палатку лезть нельзя, чтоб не намочить спальник. Значит, надо переодеться. А чтоб переодеться, надо залезть в палатку. А вещи сухие у меня есть? Да, они в палатке. А если я соберу спальник, его куда, в рюкзак? Но рюкзак мокрый. А у меня, получается, после того как я переоденусь, сухих вещей не останется…. Как вообще можно что-то делать, пока сверху воду не выключили!
Пока я думала, ее, к счастью, выключили, мы спокойно собрались и пошли до следующего места стоянки — 2861 м. Ночью шел дождь, впереди день заброски, нам нужно спуститься, забрать продукты и снова подняться.
Мы утром прошли один перевал и начали спуск к месту заброски. Шли, болтали, отгадывали загадки, мечтали о консервированных ананасах и персиках, которые ждали нас в заброске. По тропинке с шишками идти оказалось не безопаснее, чем карабкаться по осыпающимся скалам. Ира М. поскользнулась на шишке и разодрала себе коленку.
Мы перешли небольшую речку по мостику. Если быть точнее, там было два мостика: один новый и крепкий— для обычных смертных, другой старый, гнилой и опасный — для Иры Г. Все справились, никто в речку не упал, если что.
На другом берегу к нам внезапно вылезли из кустов пограничники, проверили, не шпионы ли мы какие-нибудь. Мы в этот день еще дважды пересекались с другими пограничниками, показывали им свои паспорта и всячески убеждали, что намерения у нас исключительно мирные.
Нагрузив себя новой порцией продуктов, мы решили ночевать на поляне рядом с турбазой на 2129 м. Утром меня разбудила Ева. Она указала на большую лужу подо мной. Я успела испугаться, но не успела начать оправдываться — увидела, что лужа накапала с крыши палатки. Ночью шел сильный дождь, и вода каким-то образом просочилась через ткань.
В этот день мы поднялись до 3115 (то есть опять километр вверх за сутки, представляете!) и остановились на ночевку (рядом с озером и стадом яков). Решили, что нужно устроить посиделки. На улице шел снег, а мы сидели вдесятером в четырехместной палатке, пели песенки, смеялись и старались не замечать режущий глаза запах носков. Вечер удался на славу.
Следующий день был снежный и холодный. Мы забрались на перевал 3733 м., оставили рюкзаки и пару человек, которые решили, что им и так хорошо, и пошли на вершину. Нужно было пройти по скользкому снегу и не сорваться вниз, потом залезть на скалы (срываться все еще нельзя), а потом несколько минут полюбоваться очень красивым видом и слезть обратно.
На ночевку мы спустились на 3182 м. Снег пошел сильнее. И подул ветер. И было холодно. А мы с Ирой М. были дежурными. Брррррр. Зато я узнала четыре вещи:
1. Готовить в тамбуре — норм тема. Особенно если рядом сидит Костя и полезными советами уберегает тебя от косяков с горелкой.
2. Саша П. очень здорово играет на гитаре (даже с опухшей рукой) и красиво поет.
3. При минусовой температуре (у нас ночью было минус 7, если верить Жениному термометру) мокрые ботинки замерзают и становятся ледяными, если не затащить их предусмотрительно в палатку. Как бы это и так очевидно, и Люба меня предупреждала, но на практике выглядит все равно убедительнее.
4. Даже если залить пшенку на ночь, при такой температуре она нисколечко не разбухнет. Мы с Ирой М. утром еще и заклавить ее не смогли с трех раз, доваривали просто на газу, задержали завтрак.
Зато пока мы задерживали завтрак, снег закончился, солнышко вылезло и отогрело наши ботинки.
В этот день мы видели орла и всадников на конях, остановились ночевать на 2900 м. Впереди был один из самых сложных дней похода. Нас ждал перевал Коргашиль Северный.
Мы начали подъем в 8:20 с 2900 м., забрались на перевал (3580 м) к 13:15. Для опытных походников это, наверное, ерунда, но нам было тяжело. Кое-где склон был 30-35 градусов, сыпуха, из-под ног все едет, камни падают...
Посередине перевала стало как-то грустно. Силы заканчивались, позади склон, впереди склон, ни сесть, ни встать, ни выдохнуть. В какой-то момент Миша, поглядев на наши кислые лица, скомандовал остановиться под полуразрушенными скалистыми выступами, достать все сладкое, что было распихано по карманам, и срочно поднять печеньками и хлебцами моральный дух. После этого стало веселее, и мы таки добрались до тура.
Спуститься оказалось тоже не просто. Поднялся туман, ориентироваться было тяжело, Саша К. сильно устала, мы старались поддержать ее двойной порцией сухого обеда, но сильно задерживаться было нельзя, нам до вечера нужно было найти воду.
Кажется, это был самый долгий спуск в этом походе. Мы выпили всю воду, которая у нас была с собой, и все шли и шли, спускались и спускались, падали и падали. Миша достал сюрприз для группы — консервированные абрикосы. Мы с Евой трижды спели весь свой репертуар. Ноги устали спускаться и постоянно подворачивались. Из тумана на нас задумчиво смотрели яки. А мы все шли, шли и то и дело присушивались: это правда вода журчит или нам уже кажется?
К семи часам вечера мы дошли до реки и встали на ночевку. Ура.
Следующий день был полудневкой. Мы ее заслужили. Мы постирались, помылись, поиграли в Манчкин, почитали, позагорали, попели, поели, постояли в планке (особые уникумы простояли 10 минут, можете себе представить).
Было хорошо и спокойно. После обеда мы вышли в сторону Безенгов и в половину шестого уже сидели в кафе, ели хычины, с удивлением рассматривали в зеркало свои обгоревшие лица и искали дом для ночевки.
На этом поход закончился. Но история продолжается, правда?
Встретимся в двойке? Хыть 💪
