Яркий солнечный день. Лида вела за руку пятилетнюю дочку.
Они возвращались от бабушки и дедушки. Собирались зайти в торговый центр.
- Мамочка, я в туалет хочу! - потянула Лизонька маму за руку.
- Дорогая, мы уже скоро придем, вон там торговый центр, - мам присела перед ребенком на корточки и показала на выступающее из-за многоэтажек высокое яркое здание.
- Мамочка, пойдем домой. Писать, - девочка сжала ножки.
- Родная, мы уже прошли дом, через пять минут дойдем до торгового центра.
- Домой! Домой! - заупрямилась Лиза.
- Ну домой, так домой! - согласилась Лида.
До дома добежали за несколько минут. Лифт приехал быстро, еще несколько секунд до пятого этажа.
Дверь Лида открывала своим ключом.
«Странно» - промелькнуло в голове у молодой женщины, - «Я, вроде, на два оборота закрыла, а сейчас один».
Быстро распахнула дверь перед приплясывающей от нетерпения дочкой.
Полумрак прихожей тошнотворно пах чужими приторными духами.
Лизонька, не замечая ничего вокруг, скинула босоножки и бросилась в туалет.
Лида замерла. Боль пронзила сердце. Пульс набатом отдавался в висках.
На высокой обувнице небрежно валялся чей-то клатч. Его длинный ремешок свисал почти до самого пола.
На уютном коврике к ботинками Саши небрежно жались босоножки на высоком каблуке. Яркие, вульгарные. Минимум на три размера больше, чем ножка самой Лиды.
Из глубины квартиры слышались невнятные шорохи.
А запах духов становился все ярче, тошнотворнее, навязчивее.
- Мама? - Лиза коснулась маминой руки.
Девочка уже справилась со своими делами и что-то спрашивала у мамы. Но Лида стояла и невидящим взглядом смотрела вперед.
- Да, солнышко? - женщина опустила на дочку взгляд, полный слез.
- Что случилось, мамочка? - тревога матери передалась ребенку. Обворожительный носик покраснел. Глазки наполнились слезами.
- Лиза, солнышко, - Лида упала на колени перед дочкой, стерла ее слезы, - ты чего? Все хорошо.
- А почему ты плачешь? - упрямо спросила девочка.
- Все хорошо, - Лида тряхнула головой, отчего упругие кудряшки вздрогнули. - Это аллергия.
- Аллер-гия?
- Ага, - Лида кивнула, прогоняя неуместные сейчас чувства.
Она улыбалась дочери, нежно гладила ее руку, шептала успокаивающие слова, а сама умирала внутри.
- Пойдем, родная, - она с трудом поднялась и протянула девочке руку.
- В торговый центр? - слишком громко и радостно вскрикнул ребенок.
Квартира моментально онемела. Шорохи затихли.
- Нет, родная, - Лида взяла дочку за руку и вывела из квартиры. - Завтра сходим, у мамы что-то голова разболелась.
Добавила Лида быстро, чтобы ребенок не успел расстроится.
- А сейчас мы пойдем за мороженным, - Лида торопливо запирала квартиру на все замки и все обороты.
- Ура!!!
«Только бы успеть» - пульсировало в ее голове.
Не дожидаясь лифта, Лида неслась вниз, крепко держа за руку дочку.
- Соня, - Лида набрала номер сестры. -- Ты можешь сейчас подойти к «пятерке» у моего дома? Срочно! Жду!
Женщина сбросила, едва услышала растерянное «да».
В магазине она закинула в корзину то мороженное, что выбрала дочка. Не рассматривала ни состав, ни цену. На кассе просто приложила телефон к терминалу. Она вряд ли даже расслышала или поняла, что сказал ей кассир.
Пока дочь пыталась совладать с обёрткой, к магазину подбежала запыхавшаяся младшая сестра Лиды.
- Что случилось? - спросила она.
- Потом, - махнула ей молодая женщина, - забери Лизу к себе.
И побрела в сторону своего подъезда.
«Только бы успеть» - пульсировало в ее голове.
Соня что-то еще кричала ей вслед. Но Лида не слышала, не реагировала, не отвечала.
Домофон, лифт, пятый этаж.
Два замка по три оборота.
Лида надеялась, что все это ей показалось. И ботинки мужа, который должен быть на работе. И босоножки, и клатч, и тошнотворный смутно знакомый запах духов.
Но нет...
Полумрак прихожей встретил ее все тем же запахом. Приторным, сладковатым, дешевым.
Броские, вульгарные босоножки. Клатч.
Лида не разувалась. Зачем? Ее семейное гнездышко уже успели измазать в фекалиях!
Каждый шаг отдавался болью в самом сердце. С каждым новым вдохом внутри что-то умирало.
На пятом шаге Лида наступила на что-то мягкое, наклонилась.
Подняла.
Тонкая шелковая блузка.
К горлу подкатила тошнота. Лида брезгливо отбросила блузку подальше.
Следующей на ее пути валялась строгая офисная юбка.
«Ага, строгая» - пронеслось в голове у Лиды.
У самого порога спальни валялись брюки и рубашка ее мужа. Она сама гладила их вчера.
Замерев у порога комнаты, сделав пару глотков воздуха, Лида приняла единственное верное для себя решение.
Толкнула дверь.
На супружеском ложе... На кровати, что еще утром она считала своей, в полумраке задернутых штор слились два тела.
Крупные бисерины пота на разгоряченных телах, запах страсти и шлепки соединившихся в экстазе тел.
Сделав последний глубокий вдох и стараясь не дышать Лида пошла дальше. Все ближе и ближе.
Под ногами мерзко зашуршали обертки от презервативов.
«О боже, сколько их тут?»
Тошнота новой волной подкатила к горлу.
А тела на кровати, всего в паре шагов от нее не замечали ничего. Сливались воедино, двигались в унисон, хрипели и шептали милые пошлости.
- Я вам не помешала? - закричала изо всех сил Лида.
Женщина на кровати взвизгнула и скатилась с Саши.
Саша. Это был он.
До последнего Лида надеялась, что это ошибка. Что под этой девкой не ее муж. Кто угодно, но не он...
Он!!!
Бледное, перепуганное лицо, виноватые глаза и искусанные в порыве страсти этой потаскухой губы.
- Лида? - Саша не верит своим глазам. Весь день жены и дочки не должно было быть дома.
Он привстает на локтях, вытягивает шею, неуклюже пытается прикрыться и бросает взгляд на вход в комнату за Лидиной спиной.
Он боится увидеть там испуганное лицо Лизоньки. Но дочери слава богу там нет.
- Шура, это... это... - девка пытается выхватить из рук Саши простынь.
- Его жена! - почти кричит Лида.
И этот крик словно отрезвляет ее саму.
Мгновенно молодую женщину обдает диким коктейлем из эмоций: ревность, обида, боль, разочарование и злость. Они словно ушат ледяной воды заставляют ее подпрыгнуть и броситься вперед.
- Сучка! - шипит Лида и крепко хватает потаскушку за руку.
- Шура! - жалобно пищит девка. - Помоги.
Но Саша только сильнее прижимает к себе простынь, стараясь скрыть неуместное возбуждение.
Лида сдергивает девушку с кровати. Та летит и только в последний момент успевает встать на ноги.
Дергает руками, визжит и жалостливо смотрит на любовника в надежде на помощь.
Лида крепко держит ее за руку. Разворачивается и тащит упирающуюся, абсолютно голую девицу за собой.
- Пусти, - вырывается девица, - пусти, говорю! Шура!!!
Лида вытаскивает ее в коридор, не дает наклониться к своему белью.
- Погостила и хватит, - шипит она зло обидчице.
- Пусти, - девушка извивается. Но руку вырвать не может.
Пальцы Лиды словно клещи вцепились в нее. До боли. Останутся синяки.
Но саму Лиду это не волнует. Она практически подлетает к входной двери, распахивает ее.
- Нет! - верещит девушка, слишком поздно догадавшаяся, что именно ее ожидает. - Нет! Шура! Шура!!!
Лида выталкивает голую потаскушку на лестничную клетку, отпихивает отчаянно сопротивляющуюся девушку и быстро захлопывает перед ней дверь.
Три оборота дверного замка. Резкий разворот. Лида опирается спиной об дверь и тихо сползает по ней на пол.
Ноги дрожат. Дрожат руки и ноги.
Откуда у нее взялись силы? откуда взялась смелость?
Дверь сотрясается под ударами голой девицы.
- Шура! Шура! Пусти! Я же голая! Как я пойду домой!
- Об этом надо было думать раньше, дрянь, - выплевывает зло Лида. Зло, но тихо. У нее нет желания и сил ругаться с потаскушкой. Тем более, через дверь.
Следующим порывом у Лиды было выкинуть вещи дурочки с балкона. Но нет. Тогда та сможет одеться и уйти. Нет! Она не получит свою одежду. Не сейчас.
- Лид? - раздается робкое со стороны комнат.
«Ах, да», - горько усмехается Лида, размазывая по щеке влажную соленную дорожку, - «Саша».
- Давай поговорим, - он сжимает в руке края влажной от своей же страсти простыни, обернутой вокруг бедер. - Лида!
- О чем? - женщина закрывает глаза. Видеть мужа в таком виде она не может.
- Где Лиза?
Вместо ответа раздается смех. Нервный, горький, истерический.
- Лида! Что здесь смешного? - Саша начинает злится.
- Тебя сейчас это волнует? Где твоя дочь? А когда ты в наш дом привел эту шалаву? Когда раздевал ее в коридоре? Когда был с ней на нашей кровати ты почему о дочери не думал?
- Лида!
- Молчи! Лучше молчи, иначе отправишься за своей подругой! - Лида поднимается и медленно идет в спальню.
Саша не пытается ее остановить, тенью бредет следом.
Стоит Лиде переступить порог, как тошнота возвращается. Слишком сильная концентрация духов, страсти и предательства.
Лида бросается вперед, срывает с кровати простынь, скидывает подушки, рвет наволочки.
- Успокойся, - Саша бросается вперед, хватает ее за руки. - Лида!
- Уйди, - шепчет женщина. - Просто уйди.
- Нет, - муж встряхивает ее. - Нам надо поговорить.
- Уйди! - ревет Лида.
И Саша подчиняется.
Он отпускает жену, торопливо одевается и исчезает, даже не прихватив вещи своей любовницы.
«Сволочь! Подлец!» - ни в тот вечер, ни на следующий день Лида не забрала Лизу от сестры.
Весь день она чистила, мыла, проветривала квартиру.
Содрала пальцы до крови и плакала. «Как он мог?» - пульсировало в ее голове.
«Что делать дальше?» - был следующий вопрос.
Саша звонил, писал сообщения. Сам заявился к ее родителям и честно во всем признался, просил помощи. Отхватил по роже от Лидиного папы, но нашел в конце концов нужные слова. Теща с тестем обещали помочь. Не ради него, ради дочери и внучки.
И началась осада Лиды. Муж, сестра, родные отец и мать словно не понимали, что произошло. Каждый день, каждый час они звонили твердили, что Саша подлец, но он отличный отец и Лида не имеет права лишать ребенка родителя.
Саша - подлец, но кто в наше время не без греха? А если посмотреть с другой стороны, то Лида в ее возрасте, да еще и «с прицепом» вряд ли найдет лучше. Если вообще найдет.
И все в таком духе.
Вскоре к родственникам подключились друзья. И все в один голос просили, призывали простить Сашу, не рушить семью, не оставлять Лизу без отца.
А как простить? Как можно простить предательство? Когда ты растворяешься в человеке, не видишь никого вокруг, кроме него, а он приводит в ваш дом, на вашу кровать какую-то потаскушку? Как простить, если все ложь? Вся жизнь, счастье, любовь, семья - ложь? Все ложь!
Почему все пытаются переложить ответственность на нее, если Саша уже сделал выбор за них? Он уже разрушил семью! Он уже предал и ее и их дочь!
Нет, отцом Лизе он быть не перестал. Пусть остается им и дальше, но не её мужем.
Лиза вырастет и сама решит, права ли была мама, когда выставила отца с огромной сумкой из дома. Права ли была, когда уходила из дома, когда он приходил навещать дочь! Права ли была, что больше никогда и никому не открыла больное сердце и израненную душу.
Но всю свою неизбывную любовь посвятила дочери!
Дочь вырастет и сама все поймет!