оглавление канала
Я с удивлением смотрела на мужа. Не подозревала до сих пор о таких глубоких его познаниях местной истории. Николай, внимательно слушавший его рассказ, вздохнул.
- Жаль, что такое сокровище утеряно. Думаю, помимо умения обрабатывать землю и плавить металлы, в ней было скрыто еще множество другой полезной информации…
Корнил, Божедар и я с улыбками переглянулись. Николай, заметив наши «переглядки» с оживлением спросил:
- …Или не утеряно?
Я, не выдержав, тихонько рассмеялась.
- Или, брат, или… Поэтому Чаша и может стать той приманкой, на которую клюнет Грёнхаген. Сам понимаешь, для него это не просто «сокровище», но и доказательство его «высокого» происхождения. Вот только надо подумать, как это донести до него так, чтобы он ничего не заподозрил?
Корнил усмехнулся.
- Ну, на этот счет у меня возникли кое-какие мыслишки. В его экспедиции есть и историки. Вложить этому ученому в голову нужную информацию, или организовать «встречу» с «местным жителем» из остатков племени Чуди. В общем, вариантов множество. Но ты права, Великая, продумать нужно все до мельчайших деталей. Иначе можно сделать только хуже.
Но Николай не унимался.
- Простите, но если я правильно понял, Чаша не содержит секретов бессмертия, не обеспечивает ее хранителя безраздельной властью, и не дает особого богатства… Ну, если не считать самого золота и древней работы. Так зачем она им тогда? Неужели только из-за золота?
Я в недоумении уставилась на егеря. А потом спохватилась. Нельзя забывать, что он еще не так давно служил Кащеям, и привык к их мерилам ценностей. Поэтому, наплевав на ограниченность во времени, терпеливо принялась объяснять.
- Чаша несет в себе бесценные, истинные знания, начиная от сотворения мира, структуры галактик и прочее, прочее, прочее. Появись она сейчас в нашем мире и в наше время, и начнется хаос. Придется переписывать всю историю, называть вещи своими именами, с чем не согласятся многие страны и многие люди. Хотя, даже сейчас, некоторые очевидные вещи никто в упор не хочет замечать. Например, то, что бойницы в Великой Китайской стене направлены внутрь страны, а вовсе не наружу, что пирамиды, один в один такие же, как в Египте, разбросаны по всему миру, начиная с нашей Сибири, и оканчивая Южноамериканским континентом, что древний город Венеция, которым так гордится вся Европа, как образцом «западной цивилизации», стоит на сваях из Сибирской Лиственницы, которая не растет западнее Уральских гор, что таблички на домах и замках Северной Италии написаны на древнеславянском языке, называемым этрусским, а археологи всего мира хором утверждают, что невозможно прочесть этрусский язык, и при этом, никого не смущает корень этого слова. Ну и, безусловно, некоторые технологии, которые Кащеи могут использовать, уж поверь мне, не во благо человечества.
Мужчины молча смотрели на меня, пока я произносила свою пламенную речь. Корнил усмехнулся.
- И скажи еще, что тебе обидно, что наше, родное, выдается во всем мире, как нечто «свое», и, что еще любят говорить, будто славяне – это дикие племена, у которых не было цивилизации, и что они бегали еще в шкурах, когда Микеланджело расписывал потолок в Сикстинской капелле.
Я нахмурилась, глянув на Корнила, а того, кажется, это развеселило еще больше, потому что он уже улыбался во весь рот. Я сердито буркнула:
- Мне не обидно, когда об этом говорят где-то и «непоймикто»! Мне обидно, что наши люди забыли, что они и есть часть Великих Родов, Великой Цивилизации, когда-то принесших жизнь и процветание на эту планету, и теперь служат Кащеям, становясь их рабами за их паршивые зеленые бумажки!
Неизвестно, куда бы нас завел этот разговор, но вмешался Божедар. Он поднял руки ладонями от себя, и примирительно проговорил:
- Все это хорошо, но прости, дорогая, сейчас перед нами стоит конкретная задача, как уберечь наши Святыни от жадных Кащеевых лап. А о том, как пробудить потомков Родов, мы поговорим позже, когда наступят более спокойные времена.
Я горько усмехнулась.
- А они наступят? Спокойные времена-то?
Божедар не ответил, тлько виновато пожал плечами.
До самого утра мы ломали головы, как ловчее обмануть и запутать Кащеев. Корнил предложил вполне себе неплохую версию с дезинформацией по Золотой Чаше. Но, разумеется, ему требовалась помощь, и немалая. Времени на раскрутку этой идеи оставалось не так много. Грёнхаген, того и гляди, скоро явится со своими железками, и пройдет всю пещеру, избежав всех ловушек. А из этой пещеры идет другой коридор. Там, конечно, тоже имеются свои хитрости, но так или иначе, эта система пещер и коридоров в итоге приведет к нижнему хранилищу Капища. До Кристаллов Силы им, разумеется, не добраться (да они могут о них и не знать ничего), но по дороге могут открыть столько тайн, что остановить их уже больше никто не сможет.
Николай с Божедаром «сбегали» в пещеру. У Николая нашлись кое-какие приборы, которые он использовал еще в прошлой своей жизни «суперагента». Вернулись через час с довольными физиономиями, сообщив, что приборы показывают всякую чертовщину. Правда, меня это не очень-то успокоило. Я прекрасно понимала, что любой из нас, может, подключив свое сознание к этим самым приборам, сделать их вполне рабочими, невзирая ни на какие магнитные поля. А Грёнхаген дилетантом не выглядел. Да еще, если учесть, что Алмерик – это и есть адепт Кащеев… В общем, для них эта проблема вовсе таковой не являлась. То, что увалень «викинг» был тем самым адептом, мне верилось с трудом. Непонятки, конечно, кое-какие были, и если это так и есть, то, кажется, я встретила достойного противника. Хотя…
Мои размышления прервал Корнил, пристально наблюдавший за тем, как я размышляла надо всем этим.
- Тебя что-то волнует?
Я попыталась увильнуть. Состроив недоумение на лице, проговорила:
- Разумеется! А тебя разве не волнует? Все, можно сказать, подвешено на тонюсенькой ниточке, и зависит от множества разных «если». При таком положении вещей, сам понимаешь, ситуацию контролировать очень трудно. – Но Корнила провести было довольно сложно. Впрочем, я не особо и старалась. Он недоверчиво продолжал смотреть на меня, его взгляд словно спрашивал: «И это все?» Поэтому я решила слегка сдаться. Не до конца, а только слегка. Наморщила лоб, изображая усиленную работу мысли, и, будто нехотя, продолжила: - Я все думаю про этого адепта. Не могу поверить, что Алмерик, этот медведеобразный и писклявый пентюх, он и есть. Хотя, некоторые его поступки у меня вызывали вопросы.
Корнил заинтересовано спросил:
- А ты уверена, что это не Эндрю? – Видя, как у меня возмущенно взметнулись брови, поспешно проговорил. – Ну вы же смогли обмануть Грёнхагена, создав поверхностное сознание простачков. Почему ты думаешь, что Кащеи на такое не способны?
Я только головой покачала.
- Все верно ты говоришь, и я вовсе не недооцениваю противника. Если бы я его сканировала, тогда, да… Могла бы и прошляпить. Но я была внутри, в самых глубоких частях его сознания. Нет, могу сказать с уверенностью, что Эндрю – не адепт. Да и мыслишки у него мелковаты для такого.
Мы еще немного пообсуждали эту тему, и мужчины стали собираться в путь. Было решено, что я опять остаюсь дома с Циркачом. Грёнхаген меня опять усыпляет, и я сплю, но вполглаза, так сказать. Никаких проникновений, никаких партизанских подвигов, просто наблюдаю и слушаю по мере возможности. Я согласно кивала с кислой физиономией. На пронзительные и проницательные взгляды Корнила и Божедара отвечала чистым и честным почти голубым взглядом. Один раз, когда Божедар предложил меня вообще запереть на замок, дескать, «никого дома нет», я чуть не выдала себя возмущенным взглядом. Сама себе попеняла. «Побольше покорного и жалостливого выражения… И плечики, плечики ссутуль. И вздыхать не забывай…», - наставляла я себя мысленно. Слава Богу, хоть поклясться не заставили. Но провожая мужа за порог, я шепнула ему на ухо:
- Не волнуйся, родной. Я буду вести себя в высшей степени благоразумно. Буду, как мышка. – При этом, я не забыла скрестить пальцы у себя за спиной.
Божедар легко коснулся губами моей щеки, и тяжело вздохнул. Думаю, он мне не поверил. Дождавшись, пока мужчины скроются из вида, я решила немного прогуляться по окрестностям. Зачем я это делала? Не знаю. Наверное, по сложившейся привычке «пусть будет». Местность боевых действий нужно было как следует изучить, мало ли, что и когда может пригодиться. Циркач, разумеется, увязался за мной. Честно говоря, присутствие щенка могло быть некоторой обузой в предстоящей операции. Закрыть в доме? Начнет скулить и скрестись в двери. На улице - будет тявкать. Эх, мне бы способности мужа сейчас очень пригодились! Я присела на корточки перед псенышем, и стала гладить его по пушистой мягкой шерстке, приговаривая при этом:
- Как бы тебе все объяснить, пес? В общем, слушай… Дядьки скоро приедут, они враги, но гавкать на них не нужно. Это, как на охоте: ждем молча, пока добыча подойдет ближе. И если я тебе скажу молчать, ты должен, как и пристало хорошей и послушной собаке, спрятаться в уголок, и молчать. Ты меня понял, пес?
Циркач тихонько гавкнул. Меня это слегка обнадежило, но беспокойство за его судьбу все равно осталось. Кто ж его знает, чего он гавкнул, то ли понял мои слова, то ли протест выразил таким образом. Тяжело вздохнув, как совсем недавно мой муж на мои клятвенные обещания быть «как мышка», я отправилась на прогулку по окрестностям. Честно говоря, местность была не самая пригодная для прогулок. Кругом буреломы, ветровалы, выходы камней, поросших толстым слоем мха у самого основания. Но для меня все это было своим, родным, знакомым с самого детства. Стоило остановиться и закрыть глаза, и я как будто вновь оказывалась в детстве, когда убегала часто одна в лес и под каким-нибудь камнем или по разлапистой елью организовывала себе дом, представляя себя лесной принцессой.
Я вдохнула глубоко чуть влажный, пропахший смоляным запахом воздух, и на душе вдруг сделалось светло и покойно. Сразу в голову пришла мысль: все у нас будет хорошо. Мы опять победим всю нечисть. Потому что мы любим свою землю, свой мир, который щедро одаривает нас своими дарами: воздухом, небом, солнцем, грозой и северными ветрами, снежными буранами и проливными дождями, всем, всем, что помогает нам жить и делаться сильнее. Я нашла парочку неплохих берлог, где можно было надежно укрыться от посторонних глаз, и несколько укромных местечек, откуда можно было очень удобно следить за домом и его окрестностями. У меня не было конкретного плана действий. Да и откуда бы ему взяться, если не известно, что именно предпримут «гости»? Все придется решать по ситуации. Впрочем, как обычно: война план покажет.