- Локман-ага, позови Ибрагима-пашу, что-то он задерживается, - велел хранителю султан и недовольно сдвинул брови.
Впервые за много лет Ибрагим опаздывал.
В мечети они стояли рядом, вышли вместе, но потом повелитель сел в карету к беременной Хюррем, почувствовавшей себя не очень хорошо, а Ибрагим поскакал следом.
Обеспокоенный состоянием любимой женщины, повелитель отвёл её в свои апартаменты, велел позвать лекарей и находился с ней до тех пор, пока она не почувствовала себя лучше.
Хюррем улыбнулась, встала, и они с повелителем пошли в покои, где после процедуры обрезания находились шехзаде Мехмед и Мустафа. Их уже все поздравили, надарили подарков, которые они с удовольствием разглядывали.
Детей поздравили и повелитель с Хюррем, вручив им свои дары.
Взяв свою фаворитку под руку, султан вывел её в сад, сам зашёл в свой шатёр и к удивлению не увидел там Ибрагима. Тогда-то он и послал за ним хранителя султанских покоев Локмана-агу.
Локман вскоре вернулся и доложил:
- Повелитель, Ибрагима-паши нет во дворце. Стража не видела, чтобы он въезжал в ворота. Возможно, он задержался в дороге. Кортеж был длинный, кареты могли перекрыть путь.
- Хорошо, Локман-ага, когда он появится, срочно доложи мне, - велел султан.
- Слушаюсь, повелитель, - поклонился хранитель покоев.
Падишах ещё немного подождал и решил начать праздничные гуляния, прежде объявив о помолвке своей сестры и Османа-паши.
Он встал со своего тронного места и вышел из шатра. Тотчас встали все присутствующие и склонили головы. Няни похватали и утихомирили разыгравшихся детей Бейхан-султан, сестрЫ повелителя, и других гостей, взяли их за руки; приглашённые для развлечения борцы прекратили свои состязания.
В дворцовом саду воцарилась полная тишина. Все замерли в ожидании сообщения султана Сулеймана.
- Я собрал вас всех для того, - начал он своим звучным повелительным голосом, - чтобы объявить о бракосочетании моей сестры Хатидже-султан и бейлербея Румелии Османа-паши, которое состоится в ближайшее время после помолвки, которую мы проводим сегодня.
Да пошлёт им Аллах вечное счастье!
- Аминь! – эхом пронеслось над садом.
- Пусть будет благополучным их брак!
- Аминь! – вновь присутствующие поддержали падишаха.
Осман и Хатидже не отводили друг от друга счастливых глаз.
Падишах взмахнул рукой, призывая гостей начинать праздник. Присутствующие расслабились, уселись за столы с аппетитными угощениями, борцы продолжили соревнования, дети снова принялись играть в догонялки.
Матракчи Насух-эфенди то и дело поворачивал голову в сторону шатра, противоположного от повелителя. Там расположилась женская половина участников празднества.
На мягком диване восседала величавая Айше-Хафса-султан, рядом с ней сидели дочери Хатидже-султан, Бейхан-султан, а также матери шехзаде Махидевран-султан и Хюррем-султан.
Другие сёстры повелителя, Фатьма и Шах-Хубан, приехать не смогли, потому что их мужья были губернаторами дальних провинций, в отличие от мужа Бейхан, Ферхата-паши, третьего визиря государства, что давало право его семье проживать в столице.
Рядом с валиде-султан стояли Дайе-хатун и её дочь Нигяр-калфа, на которую без конца и посматривал Матракчи.
Девушка тоже увидела его среди пашей и незаметно послала ему обворожительную улыбку, подтолкнув этим мужчину к решительным действиям.
Насух-эфенди встал из-за стола и пошёл по тропинке в сторону женского шатра. Заметив Сюмбюля-агу, он кивнул ему, подзывая к себе, и евнух тут же засеменил к Матракчи.
- Сюмбюль-ага, будь добр, скажи Дайе-хатун, что я бы хотел поговорить с ней, - благодушно попросил слугу Насух-эфенди.
- Слушаюсь, Эфенди, - почтительно поклонился Сюмбюль и, не обращая на себя внимание господ, осторожно подошёл к хазнедар.
- Дайе-хатун, меня послал к тебе Насух-эфенди, он хочет поговорить с тобой, - склонился к уху женщины Сюмбюль.
- Правда? – заволновалась Дайе и бросила взгляд на дочь, - хорошо, сейчас подойду, только валиде-султан предупрежу.
- Валиде-султан, позвольте отлучиться на несколько минут. Насух-эфенди хочет меня о чём-то спросить, - поклонилась она госпоже.
- Хорошо, Дайе, иди, - с улыбкой кивнула Айше-Хафса, которая обожала праздничную атмосферу с детским смехом, роскошными нарядами, подарками и кулинарными шедеврами дворцовых поваров.
- Нигяр, доченька, меня зовёт для разговора Насух-эфенди, - шепнула Дайе, проход мимо Нигяр, и та вмиг вспыхнула до корней волос.
- О, Аллах, помоги! – пролепетала она, сложив руки перед грудью и устремив взгляд в небо.
Тем временем Дайе-хатун степенно подошла к Матракчи.
- Я слушаю Вас, Насух-эфенди, - почтительно склонила она голову, - Вы хотели поговорить со мной?
-Да, Дайе-хатун, - заметно волнуясь, ответил мужчина, - простите, что оторвал Вас от праздника, но у меня очень важное дело, которое требует немедленного решения.
- Насух-эфенди, Вы меня пугаете, какое же немедленное дело я должна помочь Вам решить? В моих ли это силах? – подняла она свои проницательные глаза на эфенди.
- Можете, Дайе-хатун, только Вы и можете, - выдохнул Матракчи. – Дело в том, что я намерен просить у Вас руки Вашей дочери. Я давно испытываю к ней глубокие чувства и не могу более их скрывать, - выпалил Матракчи и склонил голову.
Дайе не смогла сдержать довольной улыбки и оглянулась на дочь. Та, не мигая и не отнимая сцепленных пальцев от груди, смотрела на мать.
Дайе слегка кивнула ей, прикрыв глаза, и повернулась к Матракчи.
- Насух-эфенди, Вы оказали мне честь своей просьбой. Как любая мать, я желаю счастья своему ребёнку, своей любимой дочери, и скажу Вам, что лучшего мужа для неё, чем Вы, я бы и не желала, - вежливо ответила Дайе.
- Благодарю Вас, Дайе-хатун, - поднял голову Матракчи, схватил руку женщины и поцеловал.
- Ой, ну что Вы, Насух-эфенди, - сделав смущённый вид, ответила Дайе.
- Я надеюсь, что Нигяр-хатун не будет против выйти за меня замуж, - беспокойно сказал Матракчи.
- Да кто же откажется от такого мОлодца, Насух-эфенди, - по-доброму улыбнулась Дайе-хатун, - я думаю, что сейчас же, не откладывая, мне нужно обо всём рассказать валиде-султан, и она, как хозяйка гарема, назначит день свадьбы.
- Удобно ли это делать сейчас, Дайе-хатун? – раскраснелся Матракчи.
- А что же неудобного? Дело благое, пусть сегодня ещё одним праздником будет больше, - ответила Дайе и, кивнув Матракчи, пошла в сторону женского шатра.
Матракчи остался стоять на месте, внимательно следя за действиями на женской половине.
Он видел, как Дайе склонилась перед валиде-султан и о чём-то с ней говорила. Спустя несколько минут её место заняла Нигяр и тоже побеседовала с валиде. Наконец, Айше-Хафса жестом позвала Сюмбюля-агу, что-то сказала ему, и тот поспешил к Матракчи.
- Насух-эфенди, - валиде Айше-Хафса-султан желает поговорить с Вами, - сообщил он с поклоном.
Матракчи одёрнул кафтан и устремился по тропинке к шатру с госпожой.
Женщины прикрылись шалями, Матракчи снял тюрбан и поклонился валиде-султан.
- Насух-эфенди, рада видеть тебя! – доброжелательно произнесла валиде.
- Да дарует Вам Аллах долгие годы жизни, валиде-султан, - произнёс Матракчи.
- Аминь! – поддержали его присутствующие.
- Спасибо, Насух-эфенди. Дайе-хатун рассказала мне о твоей просьбе. Скажу, что с удовольствием отдам тебе в жёны лучшую девушку гарема, Нигяр-калфу. Я побеседовала с ней, она согласна. Я думаю, следуя традициям и правилам мы вскоре проведём никях, конкретную дату я обсужу с повелителем, и мы сообщим тебе. Нигяр-калфа, подойди ближе, - позвала девушку госпожа, и та, не поднимая головы, послушно встала рядом с Матракчи.
- Ну что же, отныне вы можете считать себя женихом и невестой. Вы помолвлены, как моя Хатидже и Осман-паша. Ой, как хорошо! Две помолвки в один день! Слава Аллаху за такую радость! – улыбнулась султанша.
- Да благословит Вас Аллах, валиде-султан, - сказала Дайе-хатун и все дружно ответили:
- Аминь!
Султан Сулейман заметил, что на женской половине что-то происходит, и послал Локмана-агу узнать причину слишком оживлённого поведения гарема.
Хранитель покоев вскоре вернулся и рассказал повелителю, что Насух-эфенди попросил руки Нигяр-калфы, и валиде-султан дала согласие выдать за него замуж калфу гарема.
- Что ж, дело хорошее, - одобрительно кивнул падишах, - наконец-то и Насух-эфенди остепенится и перестанет посещать некоторые недостойные его места. – Локман-ага, Ибрагим-паша так и не прибыл во дворец? – в голосе султана прозвучала тревога.
- К сожалению нет, повелитель, - с поклоном ответил хранитель покоев.
И тут они оба обратили внимание на начальника стражи, который торопливо направлялся к шатру повелителя.
Султан поднялся со своего места и устремил нетерпеливый взгляд на стражника.
Тот остановился в нескольких метрах от падишаха и замер в поклоне.
- Говори немедленно, Куюджи-ага, - приказал ему падишах и сделал шаг навстречу.
- Повелитель, только что к воротам дворца подошла лошадь Ибрагима-паши, - не поднимая головы, доложил тот.
Султан резко отпрянул и ошеломлённо посмотрел на воина.
- Что ты такое говоришь, ага? Как так, лошадь одна подошла? Без Ибрагима-паши?
- Да, повелитель, видимо, откуда-то сама пришла, - не смея поднять глаз, ответил стражник.
- О, Аллах! – со стоном произнёс султан, - Куюджу-ага, срочно собирай отряд, отправляйтесь на поиски паши, опрашивайте всех, может, кто-нибудь видел, откуда пришла лошадь, докладывать мне каждый час, - приказал он, зашёл в шатёр и дрожащими руками стал потирать виски.
- Слушаюсь, повелитель, - поклонился охранник и бегом отправился исполнять поручение султана.
Падишах не стал поднимать панику и портить праздник. Он надеялся, что Ибрагима скоро найдут, мало ли по какой причине лошадь его могла сбросить. Однако с этой минуты он не находил себе места в буквальном смысле слова, то вставал и прохаживался вдоль шатра, то вновь присаживался на свой тронный диван.
Первый час поисков не принёс результатов. Ибрагима-паши нигде не было, его лошадь прохожие не видели.
Повелитель встревожился не на шутку. Разные мысли полезли ему в голову. Уехать в Паргу, не предупредив, Ибрагим не мог, он сам назначил конкретную дату и сообщил о ней повелителю.
Что же ещё могло с ним случиться? Вариант напрашивался один, и Сулейман боялся себе в нём признаться, однако вынужден был это сделать: на пашу напали недруги. Но что они с ним сделали? Одно утешало султана: если бы убили, то тело паши уже нашли бы.
Значит, похитили. А, может, закопали? Так думал султан. Все эти размышления повергли его в ужас, он впервые представил, что может потерять своего Ибрагима навсегда.
Не выдержав эмоционального напряжения он покинул праздничные гуляния и ушёл в свои покои.
Валиде-султан немедленно подозвала Локмана-агу и поинтересовалась, что с повелителем. Тот ответил, что султан Сулейман захотел ещё раз навестить своих сыновей и пообщаться с ними.
Так велел ему говорить падишах. На самом деле султан расположился на своём большом диване и потребовал докладывать о результатах поисков Ибрагима каждые полчаса.
Попросив разрешение у валиде и получив его, за повелителем проследовала Хюррем-султан.
Услышав, каким тоном повелитель ответил на её стук “Войди”, Хюррем поняла, что случилась беда.
Взглянув на его лицо, она убедилась, что права, произошло нечто из ряда вон выходящее.
- Сулейман, не прогоняй меня, я не уйду. Скажи, что случилось? – встала она перед ним на колени и поцеловала его руку.
- Хюррем, родная, встань, тебе нельзя так, присаживайся рядом, я скажу. Ибрагим пропал. Во дворец пришла его лошадь, а самого вот уже несколько часов не могут найти, - признался султан, и его голос прозвучал с бесконечным отчаянием.
- О, Аллах! Помоги! – произнесла Хюррем и прижалась к повелителю. – Сулейман, если бы случилось непоправимое, его бы уже нашли. Значит, паша жив, и он скоро к нам вернётся, - уверенно сказала она, но её глаза накрыла тень сомнения, которую она постаралась прогнать, проведя по ним рукой.